Глава 24. Часть 1. (1/1)

?То, что оставлено на поверхности?— доступно.То, что позволено видеть?— выставлено на показ.То, что необходимо знать?— указано.Но если ты жаждешь истины?—будь готов лишиться покоя и благополучия??— надпись над кафедрой Городского Суда*** Ничего не видно. Вспышка была слишком яркой, теперь все вокруг слишком черное и в каких-то пятнах, едко пульсирующих разными цветами… Если закрыть глаза?— пятна становятся ярче, а шум в ушах?— четче… Если сосредоточится на шуме?— он приобретает уютный серый цвет, и боль ощущается не так остро… А если перестать дышать, то и легкие больше не режет……………ыши давай…?— …Гаррет, ну же… А нет, легкие все равно режет.*** Корво отстраняется и даже переводит дух, когда слышит хрип, а затем и кашель. Вор ровно дышит два вдоха, а затем переворачивается на правый бок, конвульсивно сжимаясь в тщетной попытке откашлять кровь из легких, и Корво понимает?— он просто дал ему отсрочку.?— Гаррет, куда вошла пуля? —?он спрашивает лишь оттого, что ему кажется это правильным?— проявить участие. Он знает, где пуля. Там, откуда он забрал испачканные в красное руки. Пальцы дрожат, и кишечник сводит узлом от пугающе рациональной мысли: он вернул его к жизни, что бы тот умер в муках. Он не вытащит пулю из легких, ни он, ни кто-либо в Городе. В Городе не знают, что такое пуля в легких. Дикари лечатся ведемскими зельями и припарками…?— Определенно в ребрах слева,?— хрипя, отвечает вор, а затем откидывается спиной на взрытую бугром брусчатку. Дышит часто и влажно. —?Говорил, что отлично стреляешь, а самому две пули требуется.?— Твой сарказм неуместен,?— зло рычит лорд-защитник, убирая остатки истлевший рубахи с грудной клетки Гаррета, чтобы осмотреть рану. Выглядит ужасно. Пуля вошла между шестым и седьмым ребрами, вспорола плоть между ними по касательной в рваные лохмотья и ушла внутрь уже сбоку, на изгибе. Возможно, застряла в кости. Скорее всего, энергетическое поле, окутывавшее вора, погасило ее скорость. Это, вероятно, спасет ему жизнь, но только при условии правильной обработки ранения… Но вор противится его рукам, мешает продолжить осмотр, не дает возможности помочь. Упирается правой рукой ему в плечо, отвергая доброжелательные побуждения, и бьет в ответ словами:?— Да к тому же медлительный. Будь ты расторопней, сохранил бы жизни людям, лорд… защитник. Корво звереет. Сваливать ответственность за разрушение Города на него?! Обвинять его в смерти безвинных людей?! Снова?! Нет. Нет, он не возьмет это на себя. Не позволит себя опустить, чтобы затем выискивать истинного виновника ради мести и справедливости. Потому что вот он?— виновник, сразу перед ним.?— Да ты хотя бы понимаешь, что ты сделал? Это не смешно. Это не понарошку,?— сатанея, он одним рывком сжимает в кулаках ворот воровской мантии и, приподняв за него, встряхивает своего врага. Очень хочет адекватной реакции, а тот смеется ему в лицо, скаля красные зубы, и Корво бьет. В зубы. Один раз, но так что костяшки себе сдирает. Он не сдерживается?— не хочет, не для кого. Никакой Примали не нужно, чтобы вор его довел. Гаррет не сопротивляется, не возмущается?— терпит, прикрыв веки. И когда Аттано отпускает, а после и вовсе отдаляется, оставив его на земле?— тяжело приподнимается на локтях, сплевывает кровь. Молчит, ожидая дальнейших действий от взвинченного лорда-защитника, и тот не заставляет вытаскивать из себя слова, вновь подступается к вору и резким взмахом руки указывает на окружающий их хаос. Спрашивает:?— Для чего это было нужно??— Тебе не нужен ответ… И Корво понимает: ему не нужен ответ. Не сейчас. Если вор ответит сейчас?— он его убьет. Снова. Потому что в глазах вора нет раскаяния, нет сожаления, нет помутнения. Только ясный, холодный ум. Безжалостный и бездушный. Не в силах себя сдерживать и бессильный помочь он просто уходит, оставляя все, как есть. Невмешательство… Это тоже выбор, это также поступок.?— Лорд… —?охрипши, зовет вор, и Корво, приложив усилие к самообладанию, оборачивается. —?Лари тебя сдаст. И команду твою… —?его речь прерывается кашлем. Вор вновь сплевывает кровь, а затем дает себе волю и удобнее устраивается на брусчатке. Он больше не говорит, и Аттано, ненадолго задержав на нем взгляд, уходит, не обеспокоившись узнать причину.*** Время уже давно вернуло свой ход, но Корво по-прежнему ощущает себя будто под водной толщиной. Идти через искалеченный Город сложно, словно сам воздух в нем имеет повышенную плотность, затрудняет шаг и солью горчит на языке. Будто он железом гнутым и выкрученными прутьями цепляет его за одежду и тянет назад, обернуться, осмотреться, красуясь своей увечностью со всех сторон. Избавившись от своего мясника, Город не стал равнять взрезанную, горбатую поверхность, не озаботился вынуть из ран свою же плоть?— сдвинул, стянул разодранную почву вместе, как было, склеил кровью и бьется теперь в агонии, стеная криками своих подопечных, бросая их в проулки, собирать ошметки. Корво бродит по незнакомым ему прежде улицам без определенного направления, упорно руководствуясь конкретной целью: убрать из виду ту часть города, крыши которой он может видеть, не поднимаясь над ними. Выдранный из земли участок какого-то района, нелепо перевернутый в пространстве, и не до конца погребенный, остался маячить над Городом надгробной плитой, упреком терзающей душу и мысли лорда-защитника. И хотелось бы Аттано отстраниться от мрачных дум. Отгородиться от них теплыми воспоминаниями, но не дает, проклятый, роняет под ноги обломки зданий, жизней… все возвращает образ вора в мысли. Если бы он знал… Если бы обратил должное внимание на слова Хранителей, смог бы он предотвратить? Невежда, понукающий своим желаниям, видел лишь то, что глазам доступно. Понимал, принимал только то, что хотел. Не задумывался, не замечал, что разливает яркую, чарующую ворвань вблизи открытого пламени. Громыхнуло. И где виновник этому? Только ли вор? Или тот, кто не решился принять на себя ношу взрывоопасную? Либо же тот, кто эту ношу взял, но оказался слишком небрежным, чтобы совладать? Мыслимо ли, разрушить Город за минуты? Что против этого призвать крысиную стаю или сквозь стену посмотреть? Ничтожный, маленький Корво Аттано чувствует себя ущербным, осознавая, рядом с какой силой все время находился, считая, что все преимущества на его стороне. И вот это… Это?— то, что Чужой пытается заполучить в свое распоряжение? Выпустить на улицы Островной Империи, будто одной чумы недостаточно? Немыслимо и в голове не укладывается. Где те пешки, что играют за Город? К кому можно присоединиться, чтобы выступить в Игре против бога из глубин Бездны? Голова гудит глухой болью, а окружающие окрестности режут сознание поломанной архитектурой. Люди вокруг суетятся, рыдают, кричат, о чем-то шепчут. Хлопочут возле своих искореженных домов, уничтоженных богатств, мертвых… убитых родственников. Но все они не здесь. Не рядом с Корво Аттано. Они там?— над водой, где есть воздух. Корво совершенно неожиданно сталкивается со своей физиономией, отображенной криворуким художником на плакате о розыске, приклеенном на стене жилого, немного перекошенного, дома. Он долго смотрит на него, как завороженный, вытаскивая из затопленных глубин памяти важную информацию: в этом городе у него осталось незавершенное задание. Он не может позволить себе захлебнуться, утонуть под этим грузом, пока на него давит другой: его помощи ждут страдающие от болезни люди… его ждет дочь. Но собрать, организовать себя, чтобы всплыть, он тоже не в силах. Мысли в голове нечеткие, но правильные. Отыскать своих людей, забрать шарманку, забрать растение и вернуться в Дануолл. Как будто все так просто. Как будто то единственное, что задерживало его до сих пор в Городе, более не существенно. Хранители?.. Чужой?.. Слишком сложно. Он не может на этом сосредоточится, не может протащить это сквозь толщину гнобящих, саморазрушающих мыслей о собственном невежестве и недееспособности. Поэтому Аттано делает то, что может: взбирается на крыши и неожиданно понимает, что это самые знакомые крыши в Городе.*** Лорд-защитник находит свою команду там же где и оставил?— в таверне в Олдейле. К слову, весь Олдейл перенес ?перестройку? довольно стойко. Не то чтобы Истинный Хранитель обошел его должным вниманием, скорее сказалось более высокое качество построек, потому как район явно сменил место своего прежнего расположения в Городе. Таверна цела, но внутри полный разгром. Бытовая утварь, шкафы (напольные и навесные), столы и стулья?— все валяется разбитым хламом, в котором, причитая, копошатся хозяева и пара механиков из его команды. Видимо, пытаются помочь. Стоило только обозначить себя, негромко позвав одного из них, и Корво уже находится в окружении его людей, невесть откуда подтянувшихся. Они встревожены, напуганы, жмутся друг к другу, глаз с него не сводят. Всем им нужны ответы, гарантии… Корво ничего не нужно. Он все еще находится под водой. Ему нечем дышать и противиться течению все сложнее.?— Лорд Аттано, возможно, все же будет целесообразно поскорее убраться отсюда? —?говорит капитан, приняв важный вид. От имени всей команды говорит, понимает Корво и согласно кивает в ответ. Обводит взглядом напряженные, сосредоточенные на нем лица и сразу стирает из памяти. Он не готов рассудительно взаимодействовать и принимать важные решения. Не сейчас. Пусть потворствуют своим желаниям, только бы не ждали, не надеялись на его… компетентность.—?Возвращайтесь на судно,?— роняет он и направляется к притихшему Соколову.—?Растение у Вас? —?сразу спрашивает ученый. Все верно. Ничего еще не закончено. Время на исходе. Ресурсы потрачены. Цель не достигнута. Шарманка у предателя. В рядах его команды притаившийся смотритель. Корво под водой… ?Один, два, три…??— пересчитывает он собравшихся в зале людей, пытается задержать внимание на лицах, выделить чужака… и не может. Двенадцать человек, включая Соколова. Аттано не нервничает, тревожные мысли приходят, но смываются из сознания без следа. Смотрителя среди них нет, значит, он справится без него.—?Антон, у меня будет для вас работа,?— глухо говорит он и ученый с интересом ждет продолжения, но объяснений не следует?— лорд-защитник уходит.Владельцам трактира нет до него дела.*** Днем лавка Прыткого Лари выглядит иначе?— незнакомо. Словно в ней продают не запрещенное снаряжение, а мелкие хозяйственные товары. Невзрачная, без пестрой зазывающей вывески и с закрытыми дверьми, она создает печальное впечатление, будто ее совсем недавно прикрыли местные власти за неуплату налога. Корво пробирается на чердак через приоткрытое окно. Забирает все оставленные здесь ранее вещи, но шарманку не находит. Осторожно, без единого шороха спускается в торговый зал. Там царит полумрак. Дневной свет слабо пробивается сквозь щели створок шаттерсов закрывающих окна. Он скудно освещает, зато интересно расчерчивает светлыми, косыми линиями незамысловатый интерьер. За прилавком пусто. Спит скупщик или же подался в Город собирать падаль?— Корво не интересует, и выяснять он не собирается. Он находит инструмент под торговым столом, накрытым темным полотном и это все, что ему нужно. К сожалению, не только лишь этот предмет вызывает заинтересованность. Вытаскивая шарманку, Корво случайно роняет с полки стола стопку бумаг, и листы рассыпаются по полу перед ним. Наверное, невежливо рыться в чужих секретах, но письмо с официальной печатью слишком зазывно красуется отклеенным краем. В его тексте содержится обращение лейтенанта Городской стражи. Он просит подать знак: когда Убийца в маске будет в лавке?— зажечь свечу на подоконнике. Аттано устало прикрывает глаза, прав был вор относительно Лари… Хотя, вряд ли теперь он так уж нужен правоохранительным органам Города. Должно быть, у них сейчас совсем другие задачи, более… личного характера. Письмо падает к прочим бумагам на полу, Аттано не утруждает себя их собрать, но зацепившись взглядом за ?Гаррет?, поднимает еще один лист. Долговая расписка.??Должен Гаррету 1560 золотых и 300 серебряных.?— погашено, спасение жизни.?Гаррет должен 1820 золотых?— снаряжение.?Гаррет должен 1350 золотых?— лечебные зелья.

Долг 3170 золотых.?— погашено, угомонил Корво Аттано? А вот эта информация совсем неприятная. Оказывается, вор рисковал жизнью, пытаясь привести его в чувство в Старом Квартале, лишь для того, чтобы покрыть долг перед Лари, который вознамерился ободрать его еще больше. Никому нельзя верить. Ни на кого нельзя полагаться. Продажные твари сгрызут за копейки. И с чего он решил, что вор другой? Разлакомился, глупец, неожиданным подарком: союзник бескорыстный, помощник с черствой душой и справедливым сердцем. Лицемеры. Вокруг одни лицемеры. Ни секунды больше не хочется оставаться ни в лавке, ни в Городе. Поэтому Аттано подхватывает шарманку и тихо покидает черную берлогу Лари.