Глава четвёртая. О том, что пишут в газетах (1/1)

Новость о нежити на границах всколыхнула Фергал. Крупнейшие газеты, "Голос Империи", "Фергальский вестник" и "Истина", писали об этом.Вскоре после того, как Райнон отослал в столицу телеграмму, в пострадавший приграничный город прибыли несколько отрядов армии Империи, два отряда с архангелами и представительство от инквизиции.Посохи (а их оказалось несколько) были уничтожены, область зачищена от нежити. Впрочем, никого опаснее зомби встретить не удалось — похоже, некромант успел уйти. Не нашли ни баньши, ни виверн, хотя свидетельства их присутствия были несомненны, даже обнаружились видевшие их свидетели среди жителей пострадавшего города.Райнон сообщил в столицу и о найденной в пустоши бронированной машине, но, когда военные прибыли, её там уже не оказалось. Описание машины совпало с пропавшим экспериментальным образцом, который должен был проходить испытания в полигоне, но так и не достиг места.?Инцидент с нежитью?, как обозвали происшествие газеты, стал популярной темой как для светских бесед в высоких кругах, так и для сплетен в низах. Революционно настроенная часть населения каким-то образом связала это событие с несостоятельностью нынешнего Императора как правителя и коррумпированностью церкви. Об этом газеты, конечно, тоже не преминули написать, должным образом осудив.* * *Подводя свои собственные итоги поездки, лично для себя Вольфгар мог однозначтно охарактеризовать её как провал. Что случилось с Нигелем, так осталось неясным: он не был найден ни живым, ни мёртвым. Канул в никуда, и Вольфгар уже почти не надеялся увидеть его живым. Кроме того, он сам выдал себя, и не кому-нибудь, а человеку инквизиции.Конечно, Райнон нёс несусветную околесицу, но, Бетрезен подери, его бред здорово напугал Вольфгара. Ещё не хватало, чтобы в бедах Империи винили Горные кланы. Впрочем, за родину он не очень боялся — Император же не настолько из ума выжил, чтобы пытаться идти войной на страну, которая настолько дальше ушла в технологическом прогрессе. Но личных проблем это Вольфгару могло здорово добавить. Райнон ведь обещал, что будет следить за ним в оба глаза. Разболтает товарищам — и Вольфгар шагу не сможет ступить без присмотра.Шпион... Вот же глупость какая. На самом деле всё было так неприятно банально и прозаично, что Вольфгар даже не стал рассказывать правду Алкиме, хотя она куда адекватнее приняла его маленькую тайну, чем Райнон. А настоящих причин, по которым Вольфгар жил теперь в Империи, было две: во-первых, в горных кланах инженер его средних способностей едва ли мог чего-нибудь добиться. Таких, как он, было очень много, и Вольфгар понимал, что на родине он навсегда останется незамеченным, мелким специалистом, младшим помощником на каком-нибудь потоковом производстве. В Империи же, где технология сильно отстала, у него ещё были шансы показать себя. Во-вторых... это было вообще ужасно обидно: его собственный дядя, который помог ему устроиться на не такое уж плохое место, свалил на Вольфгара всю свою халтуру и брак, и Вольфгар внезапно оказался должен начальству большую сумму денег, да и репутация его сильно пострадала. Добрый дядюшка поспешно сменил место работы и упорно делал вид, что ничего не знает и вообще это не его дело. Ситуация казалась Вольфгару безвыходной: жить было не на что, ещё и невыплаченный долг висел. Обращаться за помощью к родителям Вольфгар не хотел. Не хватало ещё, чтобы из-за его проблем страдали племянники, а родители относились к нему как к обузе и неудачнику.Тогда-то у Вольфгара и возникла безумная идея податься в Империю. Ехал он полностью на свой страх и риск: к этому времени он, как и все гномы, был уже порядком наслышан и про закрытую внешнюю политику последних лет, и про суровые нравы инквизиции, но всё это Вольфгара пугало не так, как долг и перспективы вечного младшего помощника инженера.Притворяться человеком Вольфгар решил потому, что опасался инквизиции: тамошние умельцы все семь шкур спустят, чтобы узнать всю правду о гномских технологиях. Ему, средней руки инженеру, правда не была известна, да разве поверят в это инквизиторы? Среди людей, как выяснилось, хватает крепко сложённых и низкорослых, так что за всё время, которое Вольфгар прожил в Империи, никто даже не заподозрил в нём гнома, вот только в походе он дал маху. Но того требовала ситуация! В первый раз он едва ли мог бы спастись и спасти Алкиму без Песни Скорости, а во второй без заклинания рун мог бы погиб Эдвин.?Да к чёрту, к бесу, к тиамат, паранойя Райнона — в первую очередь проблема самого Райнона. Почему я вообще должен выслушивать подобные обвинения, только потому, что я гном?? — сердился Вольфгар. Теперь он даже сомневался, правильно ли поступил, покинув Горные кланы и взяв себе человеческое имя, хоть и созвучное с его настоящим.?Ещё и Нигеля, выходит, на эту авантюру я подбил. Может, если бы не я, Мерло уверил бы его, что это всё ерунда, и Нигель был бы до сих пор жив...? — размышлял Вольфгар, уже вернувшись на работу. Он с тоской бросил взгляд на опустевшее рабочее место Нигеля. Но вспомнив нежить, которая встретилась им в том неудачном походе, всё же возразил сам себе: нет, не ерунда. Более того, он обязан довести проект до конца. Пусть в одиночку, но ради памяти Нигеля и благополучия как Горных Кланов, так и Империи. Нежить — это угроза для всего живого, и тут неважно, кто ты, гном, человек или даже, прости Вотан, эльф. Нежить — это воплощённая смерть, перед которой все равны, и её надо остановить.К сожалению, образцов был по-прежнему мало, более того, Вольфгар израсходовал силу кристалла маны рун.?Проклятье, совсем нет времени ездить за образцами?, — подумал он и с горя дал объявление в газете: ?Куплю осколки магических кристаллов?.Владельцы кристаллов откликнулись на изумление быстро, но цена, которую они затребовали, была... в общем, Вольфгар осознал, что на свои средства совершить покупку не в состоянии. Пришлось одалживать у Мерло. Вольфгар чувствовал отвращение от того, что на нём вновь висит долг, но утешало одно: по крайней мере, это его сознательный выбор, его собственный долг, а не щедрый подарок от дядюшки.— Зачем тебе? — удивился тогда Мерло, но деньги дал — у Вольфгара в исследовательном центре была хорошая репутация.— Веду личный научный проект, — сухо ответил он, — я верну.Но это только разбередило любопытство химика. Он стал то и дело совать нос в дела Вольфгара, однако тот отмалчивался. Он уже знал, что Мерло считает проект Нигеля ерундой, ещё не хватало, чтобы деньги назад потребовал!Однако даже когда все образцы были уже добыты, дело почти не продвигалось вперёд. Вольфгар терялся. Он не знал, с чего начать, всё же это был проект Нигеля; работа стопорилась. В конце концов, Вольфгар пришёл к выводу, что совершенно необходимо изучить химический состав кристаллов, чтобы понять их природу. А для этого, к сожалению, пришлось рассказать всё Мерло. К счастью, тот не стал насмешничать, а отреагировал совсем иначе:— Да это же та идея, что была у Нигеля! Ты что же, украл её?— Это наш совместный проект, — Вольфгар нехотя показал Мерло ту часть работы, которую они успели сделать ранее. Тот внимательно рассмотрел записи, сверяя почерка, и немного успокоился, придя к выводу, что Вольфгар, похоже, не врёт.— Но где сам Нигель? Начальство уже его хватилось.Вольфгар замялся и отговорился какой-то ерундой. Тяжело и неприятно ему было говорить, что его друг, скорее всего, умер страшной (а какой ещё она может быть, если в этом замешаны орды мёртвых?) смертью при неизвестных обстоятельствах. Впрочем, Мерло не стал допытываться. Ему важнее было, как всегда, поговорить о себе.— Честно говоря, я считал его идею бессмыслицей, но сейчас уже сомневаюсь, — Мерло взял со своего стола газету и выразительно ткнул в статью о нападении нежити, с большой фотографией посоха баньши на главной полосе. — Жуть, да??Знал бы ты, какая эта жуть на самом деле?, — подумал Вольфгар.— Наверное, было бы хорошо, если можно было уничтожить магию смерти с помощью какого-нибудь устройства Не знаю, как вам поможет химический состав кристаллов, но жди отчёта. Скоро я его сделаю в лучшем виде.Вот в чём нехватки у Мерло не было, так это в самоуверенности.?Если он хотя бы вполовину такой же хороший химик, как говорит о себе, проблем возникнуть не должно?, — подумал Вольфгар. Изначально он был настроен скептически — свой хвалённый сплав для лёгкой брони Мерло до сих пор не мог получить, но непрестанно разглагольствовал о нём, и после этого сложно было воспринимать его иначе чем напыщенного болтуна. Но как бы то ни было, в этот раз Мерло слово сдержал. Вольфгар даже не ждал результата так скоро.— Ты погляди-ка, какая интересная штука получается, — Мерло с гордым видом водрузил журнал исследований на стол, — химический состав у них по сути дела одинаковый. Один на всех. Я никак не могу определить, что это за химический элемент, может, у него до сих пор нет официального наименования. Во всяком случае, когда меня учили, ничего о нём не рассказывали. Разве что в каких-нибудь изданиях Горных кланов может быть об этом что-то, но их поди добудь, да и разбери чего на ихнем языке. Впрочем, это всё ерунда.Вольфгар мысленно пожалел, что не прошёл в своё время, ещё на родине, обучение на химика. Всё-таки в Горных Кланах в силу общего большего развития образование глубже и качественнее, чем Империи, и, возможно, тот элемент и правда известен там.— Так вот. Состав общий, а молекулярная структура различается. Ну и внешний вид — ты сам видишь. Такое чувство, что они вступали в химическую реакцию с чем-то, что и задало им такую структуру. Может, это и есть магия, божественная сила, не знаю, — Мерло пожал плечами, — короче, почитай. Это забавно. А меня ждёт работа.Вольфгар прочёл. И долго думал. Это исследования натолкнули его на интересную мысль.Вольфгар выдвинул гипотезу, что источники на самом деле — месторождения минерала, который накапливает внутри себя магию. Вот только откуда эта магия берётся, и почему одни источники накапливают одно, а другие другое? Является ли тому причиной масштабный всплеск магии того или иного типа маны вблизи источника или они вбирают ману из пространства — но каким образом минерал сам отсеивает другие виды маны? А может, они были изначально отмечены божествами? Почему, в таком случае, нет пустых источников, находящихся в своей первоначальной структуре? Было много вопросов.Однако когда Вольфгар свёл свои наблюдения и выводы в единный текст, тот получился на удивление цельным. Поэтому, когда Мерло поинтересовался, как идут исследования, он не стал его скрывать и дал химику прочитать.— Мда, конечно, какой-то особой пользы эта гипотеза не даёт. Толку в ней не так много, — оценивающе начал Мерло, задумчиво поглаживая бородку. Его привычка искать во всём ?пользу? Вольфгара сильно раздражала — особенно учитывая, что Мерло редко учитывал возможные перспективы на будущее, а искал практическое применение всему именно здесь и сейчас.— Но любопытно. В духе статейки. О, кстати, — Мерло осенило, и он воодушевлённо ткнул в текст пальцем, — а ты не думал это опубликовать?.. Ну, и меня там указать, я же делал химический анализ образцов.— Нет, не думал, — вздохнул Вольфгар. Сейчас ему меньше всего хотелось лишнего внимания к себе и своему проекту.— А зря! — на лице Мерло заиграла коварная улыбка.— Слушай, может, ты опубликуешь это от своего имени? — ещё не хватало, чтобы Мерло начал его уговаривать или, ещё хуже, рассказал кому-то, чем занимается Вольфгар!На лице Мерло появилось выражение триумфа. Но потом он спохватился и осторожно уточнил:— Ты уверен? Не будешь потом, ну, говорить, что я украл твою идею, подавать на меня в суд?Вольфгар вздохнул.— Нет, не буду.— Отлично. А если будет гонорар — я отсчитаю твою половину в счёт уменьшения долга!— Спасибо, — сказал Вольфгар, но Мерло уже скрылся. Видимо, поспешил в свой отдел, пока Вольфгар не передумал.?Надеюсь, я об этом не пожалею?, — подумал он.***?Голос Империи? писал о забастовке шахтёров на золотом руднике, расположенном у восточной границы Империи, а ещё — о забастовке на чугунолитейном заводе.?Вести Фергала? писали о похищениях детей. Писали, что стражи подозревают маньяка и что ведётся расследование. О вандалах, разбивших окна в соборе Всевышнего и здании инквизиции — инквизиция подозревает сектантов, ведётся расследование.?Истина? писала о демонстрации на главной площади Фергала.?Культура и Жизнь?, выходящая малым тиражом, но популярная среди людей, считавших себя просвещёнными, писала о перспективах развития фотографии, опровергая нелепый народный миф о том, что эта технология заимствована у легионов проклятых, а также публиковала странную гипотезу о том, что магические источники — накопители маны одинакового химического состава.***Вскоре после публикации статьи под своим именем Мерло наконец-то добился положительных результатов в работе над своим защитным материалом. Материал в кои-веки успешно прошёл пробные испытания, и Мерло по этому поводу даже дали небольшие премиальные.Публикация, рабочий успех, премия — всё это не могло не сказаться на его настроении. Мерло был доволен, Мерло был горд, Мерло просто сиял как начищенная золотая монета. Самодовольно трещал круглыми сутками (когда у него было хорошее настроение, он всегда был не против поболтать), коллеги от него уже хотели волком выть — ведь везде и всюду ему надо было высказать своё исключительно полезное и важное мнение, даже в тех областях, в которых он не понимал ровным счётом ничего.Поэтому Вольфгар даже удивился, когда, придя на работу, застал Мерло странно тихим, молчаливым и чем-то всерьёз озадаченным. Впрочем, лезть к нему с вопросами он не собирался — мало ли что, может, в личной жизни какие-то проблемы, зачем вмешиваться в чужие дела. Однако Мерло заговорил с ним сам.— Нигель какой-то странный! — это непонятное утверждение было таким неожиданным и несвоевременным, что Вольфгар даже не сразу его осмыслил и какое-то время продолжал свою работу, словно не услышал его.При чём тут его без вести пропавший друг? С какой стати он странный?— Почему? — наконец спросил он, чтобы что-то сказать.— Ну ты же знаешь, что я сюда приезжаю из самой чёртовой преисподни... — Мерло скосил глаза на смотрящий прямо в окно храм Всевышнего и суеверно поправился: — то есть издалека, и потому привязан к расписанию поездов? — Вольфгар кивнул, Мерло продолжил. — Я приезжаю ни свет ни заря — отдел пустой, мёртвая тишина. Один я. Но что не сделаешь ради науки??Да давай ты уже ближе к делу!? — Вольфгар почувствовал, что начинает терять терпение, но сдержался и вслух ничего не произнёс.— И значит, вижу — Нигель.— Ты уверен? — с сомнением уточнил Вольфгар. Он едва мог унять возрастающее волнение.— Да. Но идёт непонятной походкой.— Что значит "непонятной"?— Что нормальные люди так не ходят! Не знаю, как объяснить."Мерло, Бетрезен подери, ты просто мастер объяснений!" — Вольфгар раздражённо думал, что Мерло мог обозвать "непонятной" походкой. Подволакивающую походку, которая могла быть у раненого? Крадущуюся? Да Имир его знает!— Ну так вот, я его окликнул. Он даже повернулся! Я с ним поздоровался, а он мне ничего не ответил. Вместо этого залез в свои проекты, в бумаги. Я с ним заговорил — а он на меня никакого внимания не обращает!— Нигель?— Да, я же уже сказал, да! — закричал Мерло. — Это был Нигель. Честно говоря, видок у него был так себе, видали и лучше, но... точно он.Вольфгар ничего не понимал. Или Мерло упёрся, доказывая то, что ему показалось, или... Нигель и правда приходил в исследовательский центр! Но почему так рано, практически ночью? Он не хотел, чтобы его видели? Почему он не подал Вольфгару весточку, что жив? Почему скрывается? Что ему было нужно в исследовательском центре? Что с ним вообще?Вольфгар уже не смог скрыть волнения.— И он забрал часть четрежей! Я ему: ?Куда? Их же нельзя выносить!?. А он не слушает. Ушёл. Я думаю: ?Никуда тебя охрана не выпустит?. Он же не мог скрыть такие здоровенные бумажные рулоны, а на них печать исследовательского отдела. Потом спустился — и что ты думаешь? Никто. Ничего. Не видел. Ни чертежи, ни Нигеля. А между прочим, я проверил, на месте их тоже нет, так что он их всё-таки унёс.— Но ты лицо его видел? Это был он?— Да! Я что, на сумасшедшего похож? Зачем ты в третий раз переспрашиваешь? Может, у Нигеля есть брат близнец? Нет? Ну, значит, это точно он. У тебя такое лицо, как будто я сказал, что ко мне Галлеан выпить чашечку чая приходил.Вольфгару хотелось сказать, что такого не может быть, потому что Нигель умер, но смутный огонёк надежды зажёгся в его душе, и он промолчал. А вдруг жив?Но потом ему пришла жуткая догадка: а что, если нежив? Нет, пробраться в исследовательский отдел и забрать часть исследований зомби не мог. Это было сложно, требовало умственной нагрузки и использования прижизненной памяти. Ожить как некромант он тоже не мог — как правило, те овладевают магией смерти ещё при жизни, на рыцаря смерти он тоже походил мало.Вольфгар проверил чертежи и тоже обнаружил пропажу. Недоставало нескольких работ, и в том числе того чертежа оружия, который вынужден был делать Нигель и который вводил его в уныние.?Но зачем??И Вольфгар понял, что не успокоится, пока не узнает, в чём дело.***После случая с посохом Эдвин отправился в Фергал. Хотя он долго прожил в приграничном городе, он не был ему родным, и ни памятные воспоминания, ни семья не связывали их. Эдвин сам не знал, что ему делать в столице: следопытом тут точно работать не удастся. Но оставаться в затронутом порчей городе он не мог. Излишним героизмом Эдвин не страдал, да и сильно сомневался в том, что вода, освящённая той пацанистой монахиней, сможет долго удерживать порчу. Так что, воспринимая Фергал только как перевалочный пункт, Эдвин уже искал, куда теперь податься.Он никак не ожидал, что его вновь посетит прежний наниматель, которому он был обязан жизнью.— Ты? Э-э... Ну, здравствуй, что ли, — хмыкнул Эдвин, когда, открыв дверь, увидел на пороге Вольфгара, — проходи.Впрочем, было бы куда. В снимаемой Эдвином комнатушке было тесно. Все вещи как перевозились в сумках, так в них же были брошены в угол. По сумкам праздно бродил ястреб и что-то в них, без особого, впрочем, интереса, ковырял клювом. На кровати (в комнате не имелось даже стола) была разложена карта Империи. Нормальное временное жильё, только гостей особо принять негде.— Кстати, а ведь вроде такие ястребы, — Вольфгар уставился долгим взглядом на птицу, — это почти утерянный магический секрет, который хранится только в Имперский армии и используется при подготовке следопытов.Видимо, недавно вычитал, ведь в первый раз он никакого подвоха не заметил.— Да, я был в Имперской армии. Сначала учился, потом служил по контракту. Но хреново там, я ушёл оттуда и возвращаться не собираюсь.Эдвин невольно вспомнил, как по специальному заданию нашёл деревушку кочевников. Кентавры, вместе с несколькими эльфами, перебрались через границу и зачем-то разбили поселение на чужой территории. Там были дети, женщины, старики — мирные беженцы. Согласно заданию следопыт доложил в своём отчёте и об этом поселении.Несколько недель спустя на его месте он нашёл только пожарище и трупы со следами огнестрельных ранений. Но наверху ему посоветовали молчать.Из армии Эдвин вскоре ушёл, и до сих пор это воспоминание навевало на него устойчивое чувство отвращения. То ли страх, что ему отомстят родственники тех, кого погубили по его наводке, то ли боязнь быть убитым своими за то, что слишком много знает, то ли просто совесть и чувство вины перед убитыми — он не разбирался никогда до конца в своих эмоциях. Просто липкое гадкое чувство, возникающее всякий раз, когда он мысленно касался этой темы.— Я хотел спросить, как… вы управляетесь с птицей? — оторвал его от неприятных мыслей Вольфгар.Эдвин хмуро поднял взгляд на гостя. Он не понимал, зачем тому все эти вопросы, и невольно видел в этом какой-то подвох. И всё же не ответить на прямой вопрос не мог (точнее, мог, но посылать человека, которому обязан жизнью, на рабочие части тела инкуба не хотел).— Я могу видеть то, что видит ястреб, и передавать ему свою волю.Всё было гораздо сложнее, но Эдвин не хотел вдаваться в подробности. Кому какое дело до той обоюдной связи, которая связывает следопыта и ястреба? В полной мере этой поймёт только другой следопыт, частично — возможно, элементалисты.— А что?— Я бы хотел проследить за одним человеком, а если не выйдет — установить слежку, если он вернётся, — ответил гость.— Это можно. Проследить вряд ли, Фергал — слишком людное место, — Эдвин кивнул на сокола и велел ему подлететь ближе, — он теряется, а ни он, ни я того человека не видели.— Это тот человек, которого мы искали там, на границе, — уточнил Вольфгар.— Э, тот сморчок? С чего ему быть тут? — удивился следопыт. — Ты же видел, какая хрень творилась там, где он пропал? Я сомневаюсь, что он выжил… и всё же, даже если это он, мы уже утеряли след, я видел его только как-то мельком и уже не смогу дать ястребу чёткий образ. Но проследить — да, это можно. Я могу оставить тебе ястреба, а он будет следить за всем, что происходит. Может, смогу что-то вычислить по тому, что он там насмотрится.— Я могу попросить не называть его сморчком? — попросил гость, давя раздражение.Эдвин растерялся. Именно сморчком он его и помнил: худой, тщедушный паренёк с дёргаными движениями.. что ж, если просит, Бетрезен с ним.— Ладно, — согласился Эдвин, — так что, надо следить?— Она нужно, но, — Вольфгар поколебался, — заплатить за работу я смогу позже.Похоже, у гостя попросту не было денег, а дело надо сделать срочно.— Не вопрос. Ты мне жизнь спас, рискуя нарваться на гнев того бешеного пса инквизиции. Я ценю свою шкуру довольно высоко и цену эту готов отработать — ненавижу быть перед кем-то в долгу. Не нужно денег.На том и порешили.Уже на следующий день ястреб влетел в окно исследовательского корпуса, специально открытое Вольфгаром, затаился среди стеллажей и стал наблюдать.