Глава 17. Я знаю, где ты живешь. (1/1)

— Думаю, одну ты пропустил.Клауд крутанулся на месте, тяжело дыша, уставился на Сефирота и, скривившись, ткнул в его сторону клинком.— Или заткнись, или помогай.— Я помогаю, — поднял Сефирот руки.— Знаешь, было бы полезно, если бы ты с самого начала сказал мне про камеры, — Клауд снова начал злиться, мысль о собственной глупости — поверить, что Тсенг говорит правду — неимоверно бесила.Клауд вскочил и яростно принялся кромсать растение в подвесном кашпо. Гребанный Руфус.— Ну, ну. Каким бы я был заклятым врагом, Клауд, если бы мне не удавалось временами одержать над тобой верх?

Тяжело дыша, Клауд тыкал мешанину из грязи и макраме (макраме? серьезно?), разбросанную по полу после зверского уничтожения подвесного растения. Ничего похожего на скрытую внутри аппаратуру видно не было, была всего лишь почва. Он оглянулся через плечо на Сефирота.— Я думал, что ты мне больше не заклятый враг, — Клауд прошелся пятерней по взмокшим волосам. Он был так взбешен, услышав утром сделанное походя Сефиротом упоминание камер наблюдения в спальне, что так и не принял душ.Сефирот улыбнулся ему, наполовину бесящей улыбкой, с которой читал лекции по вторичной переработке мусора, наполовину улыбкой, с которой провозглашал монологи про отчаяние. Что та, что другая, они одновременно смущали и притягивали.И Клауду казалось, что он к черту выжил из ума.— Действительно очень глупо с твоей стороны допускать мысль о том, что Руфус не держит этот дом под наблюдением, — Сефирот надкусил персик. Он явно наслаждался затруднениями Клауда, что, в общем, новостью не было, но все равно чертовски бесило.— Мог бы поделится со мной своими подозрениями о камерах до того, как к тебе вернулась память, — проворчал Клауд. — А не сегодня утром.Этим утром, когда Клауд проснулся, перекатился на бок и обнаружил, что Сефирот сидит в кресле, которое подтащил к кровати, и полирует Масамуне, устроив клинок острием на подушке Клауда буквально в паре сантиметров от его глаза.

Но это еще можно было как-то пережить, пока Сефирот не произнес:— Интересно, Руфусу нравится слышать, каким болтливым ты становишься, когда трахаешь кого-то, Клауд.Клауд уставился на него, припомнил все те вещи, что шептал пока действительно трахал Сефирота, и спросил:— Почему Руфус знает об этом? Ты позвонил ему и рассказал?— Я имею в виду скрытое наблюдение, — сказал Сефирот, скользнул тканью по клинку.Клауд, затаив дыхание, проследил это движение взглядом — с эстетической точки зрения наблюдать за тем, как Сефирот полирует свой меч было весьма возбуждающе, что уж говорить — но потом до него дошло, что подразумевал Сефирот.Он вскочил как был голый и, ругаясь, схватился за собственный меч. Второпях натянул штаны и футболку, быстро осознал, что это не его футболка — она свешивалась с плеч и была слишком длинной — и кинулся методично проверять дом на следящие устройства, вопя о том, что собирается убить Руфуса.Одна только мысль о том, что Руфус подсматривал…Клауд зажмурился, стараясь игнорировать пылающее лицо. Он списал это на прыжок с переворотом, исполненный, чтобы достать последнюю камеру.— Тебя это заводит, что ли? Я по эксгибиционизму вообще никак, и еще меньше готов делать это для Руфуса Шинры. Представить не могу, что у нас с тобой это не взаимно.— Не исключаю, что проткну его, как и его папеньку, — ответил Сефирот слишком спокойно. — Клон — не клон, но это я точно помню, — улыбнулся он.— Слишком стараешься, — скривился в ответ Клауд.— Тц, — улыбка получилась по-змеиному медленной. — Мне наплевать на Руфуса, Клауд. Он играет определенную роль, и если разочарует меня…— То ты повозмущаешься и не будешь больше ничего делать, — твердо сказал Клауд. — Я не позволю тебе убить Руфуса Шинру.— Потому, что хочешь убить его сам?Да, но это в нем говорит злость.— Мне как-то больше нравилось быть твоим заклятым врагом, чем мерилом нравственности, — Клауд уставился в потолок. — По крайней мере, так можно было избавиться от тебя на пару-тройку лет.Сефирот прикончил персик, завернул косточку в салфетку, потому что, видят боги, это отличный компост, и с привычной ленивой грацией проследовал туда, где хмурился и дулся на весь мир Клауд.— Как же тебе не повезло.— Сам знаю. Мне надо в душ, — тут его посетила ужасная мысль. — Если только они… м-м-м-м…Сефирот притянул его в поцелуй. Клауд принялся целовать его в ответ, как делал вчера вечером, во время драки, хотя оба знали, кто в ней победит.— Я затрахался обсуждать наши гребанные отношения, — проговорил Клауд в губы Сефироту. При всей этой неопределенности между злом и… скажем, наибольшей возможной нормальностью, на вкус Сефирот был как только что съеденный им персик и чай с бергамотом.— Не подозревал, что участвую в обсуждении.— Кто учил тебя разговаривать? Толковый словарь? — Клауд отстранился, стараясь игнорировать свое нарастающее возбуждение.— Ходжо, — ответил Сефирот. — Кстати, о Ходжо, — легко закинув меч на плечо, Клауд направился в свою спальню. — Это из-за него ты хочешь поговорить с Винсентом? — он видел фотографию, на которой Винсент был с Ходжо и Лукрецией. Хотя и понятия не имел, почему Сефирот хочет знать и об этих двух.— Да, — Сефирот прислонился к косяку и наблюдал, как Клауд отложил меч и стянул через голову футболку, швырнув ее на постель. — Твоя военная подготовка была прискорбно неполной, если ты думаешь, что это надлежащий способ обращения со своей одеждой.— Это твоя одежда, а не моя, — заметил Клауд. На какой-то момент ему захотелось напомнить Сефироту про свой сожжённый родной город. Судя по легкой напряженности в плечах, Сефирот явно ждал, что Клауд так и поступит.Но потом Клауд вспомнил про то, что раскопал Сефирот о Солджерском самоликвидаторе, внедренном в подсознание. Насколько уж Сефирот был сконструирован, создан — под всеми этими манипуляциями и эмоциональными расстройствами существовала личность, Клауд это знал, потому что сам, в какой-то степени, был таким же.Клауд был совокупностью воспоминаний разных людей, генетических манипуляций Ходжо, магии Цетра и мако. Он когда-то что-то читал про опасность длительного контакта с материей, и как это похоже на отравление мако или радиацией.Они с Сефиротом бились в попытках найти свои личности, замурованные в рамках того, что другие хотели из них сделать. Может, именно поэтому они так подходили друг другу, даже если это и не имело смыла.Даже если это было плохой идеей.— Скажи-ка мне кое-что, — внезапно сказал Клауд, скрестив руки на голой груди. Он заметил, как взгляд Сефирота скользнул по его телу, и задался вопросом, почему их прошлые стычки никогда не доходили до секса. Влечение было точно, хотя бы это Клауд мог признать. Но хорошо, что они так и не дошли — вины за это оказалось бы слишком много даже для него.— Что сказать?Клауд поежился. Включился кондиционер, и от холодного воздуха по голой коже забегали мурашки.— Что-нибудь о своей жизни. До того, как ты стал военным.— Я всегда был военным, — Сефирот склонил голову вбок. — Не совсем понимаю, о чем ты спрашиваешь, — теперь он говорил, словно робот.— Чтобы все получилось, нам надо быть людьми, — настаивал Клауд, пытаясь облечь свои мысли в слова. — А не солдатами или лабораторными образцами.— Я никогда не был чем-то иным. И я думал, что ты затрахался обсуждать наши отношения.Клауд редко слышал, чтобы Сефирот ругался — собственно, единственный раз был, когда он использовал слово ?трахаться? в совершенно ином контексте. Мысль об этом не хуже любого другого способа помогла побороть мурашки от кондиционированного воздуха.— Какая у тебя любимая еда? — он предостерегающе поднял руку. — Клянусь, если скажешь что-то вроде слезы врагов, я больше никогда не стану спать с тобой.Сефирот уставился на него, мгновенно замерев, и Клауда охватила мимолетная тревога, не отправил ли его такой простой вопрос обратно в нечеловеческое состояние. Но потом Сефирот моргнул, характерно склонил голову вбок… может, это странно, уделять столько времени поиску ответа на такой простой вопрос, но, с другой стороны, никакой странности в этом, вероятно, не было.— Фрукты, — медленно проговорил Сефирот. — Мне нравятся фрукты. Малина, — его взгляд на мгновение стал отстраненным. — В детстве, если мне перепадали фрукты, то только консервированные.Клауд кивнул. Он мог припомнить, как ребенком ел фрукты, но воспоминания о еде в казарме были странными и размытыми, и это, скорее всего, указывало на то, что они принадлежали Заку. Или еда действительно была безвкусной. А может, все сразу.— На мой день рожденья мама обычно готовила штрудель, — заставил себя произнести Клауд, хотя Сефирот ничего не спрашивал. Говорить о матери с человеком, который ее убил, было нелегко, не важно, в триггерах дело, в манипулировании или в чем-то другом. Лучше начать привыкать к этому сейчас. — Ватрушки. Я раз пробовал приготовить их для Тифы, но, в общем… получилось не очень.— Однажды Анжил испек торт на мой день рождения. С темным шоколадом и малиной.— А когда твой день рождения? — спросил Клауд.Сефирот задумался.— Был июнь, когда Анжил сделал мне торт, но я не уверен в точной дате. Надо свериться с документами Ходжо. Насколько мне известно, Генезис все выдумал, когда говорил, что знает дату. Он мог. А когда твой?— В августе, — Клауд нахмурился. — Генезис любил устраивать дни рождения?— Ему нравилось знать то, чего другие не знали, и он постоянно пытался меня превзойти. В боевой подготовке не получалось, вот он и находил другие пути.Клауду подумалось, а не читал ли Сефирот тем двоим лекций про вторичную переработку и разбросанную одежду. Наверно, читал.— Ну так узнай. Когда твой день рождения, — и с этими словами Клауд направился в ванную. Он принял душ, оделся в чистое и отправился было разыскивать Сефирота, когда входная дверь в дом открылась.Клауду хватило одного взгляда на белобрысую макушку Руфуса Шинры, чтобы сорваться с места и в ответ на обходительное приветствие Руфуса вмазать кулаком ему прямо по его лживому — в доме нет камер, Клауд — рту.Это оказалось так приятно, что он замахнулся для следующего удара. Но ударить не успел, потому что в этот раз Руфуса сопровождал не Рено, а Тсенг.— На твоем месте я бы не стал, — Тсенг, выхватив пистолет, мастерски целился, готовясь стрелять на поражение.Клауд послушался, но дело было совсем не в пистолете, нацеленном ему в голову — его руку удержал клинок, острием упершийся Тсенгу в горло.— На твоем — тоже, — сказал Сефирот откуда-то сзади.— Интересно, — вздернул брови Тсенг. Он оглянулся на Руфуса, но пистолет не опустил. — Сэр?— Все в порядке, — ответил Руфус, зажимая рукой челюсть. Удар Клауда разбил ему губу, и весь подбородок был в крови. Он поморщился. — Отличный хук справа, Клауд.Клауд знал, что это должно быть больно, если судить по тому, как чувствовались костяшки руки.— Следующим должен быть ты, — упершись взглядом в Тсенга, проворчал Клауд и расслабил пальцы. — Ты сказал, что здесь нет камер.Тсенг совершенно невозмутимо пожал плечами и внимательно посмотрел на Сефирота.— Сефирот, приятно снова тебя видеть, — сказал он, когда Сефирот опустил, наконец, Масамуне. — Надеюсь, ты успешно справляешься с возвращением памяти. Представляю, как это нелегко.Сефирот в ответ лишь тихо хмыкнул.Тсенг кивнул, и Клауд понял, что тот говорит о том, как Сефирот стоит — сзади Клауда, слева, поскольку Клауд был правшой — и прикидывает, что это значит, раз Сефирот защищает Клауда, даже полностью восстановив свою память.Сефирот тоже это понял.— Его не убьет никто, кроме меня.Клауд закатил глаза.Тсенг профессионально не сказал ничего.— Можем мы пройти в дом? — спросил Руфус.Клауд точно был уверен, что, если бы не Сефирот и его меч, Руфус не стал бы ничего спрашивать, а просто оттолкнул бы его с дороги. Испытывая мрачное удовлетворение, Клауд развернулся и направился в гостиную. От него не ускользнуло, как Руфус разглядывает повреждения, что Клауд в раздражении нанес помещению.— Это было обязательно делать?— Хочешь фингал заполучить в комплект к разбитой губе? — Клауд сложил руки на груди. — Ты уничтожишь записи, Шинра.— Заставь меня, — от улыбки у Руфуса снова пошла кровь.Клауд шагнул вперед.— Господа, — вмешался Тсенг. — Мы здесь по делу. Сефирот, ты это просил? — он протянул сумку, которую, Клауд и не заметил, держал в руках.Клауд понятия не имел, что в ней, но Сефирот забрал сумку и одобрительно кивнул.— Что же до твоего второго требования, его может быть несколько сложнее выполнить, — сказал Руфус. — Другая сторона слегка… упорствует.— Детали мне не интересны, — ответил Сефирот. — Просто проследи за тем, чтобы все было сделано.Руфус явно не был в восторге от того, что с ним разговаривают, как с обычным секретарем, но Клауду все нравилось.— Валентайн отказывается встречаться с тобой, пока не поговорит с Клаудом по видеосвязи. И его жена требует от меня отдать тебя под суд за военные преступления против планеты.Клауд невольно улыбнулся. Очень похоже на Юффи.— Тогда она может остаться дома. Принимая во внимание тему, которую я хочу с ним обсудить, для всех будет лучше, если она так и поступит.— Почему? — спросил Клауд.— Обсудите все потом, — даже с разбитой губой Руфус источал высокомерие. Он протянул папку. — Здесь вся информация о пресс-конференции и предварительное расписание. И твое выходное пособие.— Мое что? — встревожился Сефирот.— В Шинра больше нет военного компонента, — ответил Руфус своим голосом идеального политика.— Значит, ты распускаешь Турков? — буркнул Клауд.Руфус проигнорировал его.— Если ты не желаешь занять какую-либо другую должность в компании, естественно, мы будем счастливы тебе ее предоставить, то ты должен получать пенсию и выходное пособие, в том числе, надбавку за вредность, за все время работы на компанию.Клауд задумался, какие же это будут выплаты, учитывая почти единоличную победу в несправедливой войне, развязанной корпоративной жадностью, а затем пару раз почти удавшееся уничтожение всего живого на планете. Наверняка выше, чем оплата его курьерской доставки.Сефирот, если и обрадовался неожиданно свалившемуся на него богатству, ничего не сказал.— Если тебя это беспокоит, то с устройств запись не велась, — сказал Тсенг, и Клауд мог поклясться, что он забавляется, даже если его лицо ничего, как обычно, не отражало.Клауд ни на секунду не поверил — один раз меня уже обдурили — но все равно покраснел. Плюнув на все, он отправился на кухню сделать себе что-нибудь попить, пока Тсенг просил Сефирота убедиться, что содержимое сумки подходит, и дать знать, если что-то надо заменить.— И скажи Страйфу, что только дилетанты прячут подслушивающие устройства в домашних цветах, — сказал Руфус громко, чтобы Клауд точно его услышал.* * *— Клауд.Клауд откинулся на грубое дерево беседки, поправляя телефон, и улыбнулся при виде Винсента, хмурившегося из-за темных волос, обрамляющих его лицо. Его глаза мимолетно вспыхнули красным, словно Хаос тоже поздоровался, хотя Клауд понятия не имел, что конкретно это значило. С демоном он не разговаривал.— Винсент. Я жив.Винсент хрипло хохотнул.— Прямо к делу, Страйф. Хорошо. Рад тебя видеть, даже если ты, как обычно, творишь глупости.— Я стараюсь.— Что у тебя с ним? — улыбка Винсент сразу погасла.Клауд вздохнул.— Долгая история.— М-м-м, — Винсент рассматривал его. Не успел Клауд что-либо сказать, из-за плеча Винсента выглянула Юффи.— Клауд! Привет! — ее дружелюбная ухмылка в ту же секунду превратилась в яростный оскал. — Где этот сукин сын и почему ты его еще не убил?— Юффи, — пожурил ее Винсент, — я как раз переходил к этому вопросу.— Все сложно, — сказал Клауд.Они оба уставились на него. Клауд дал им сделать собственные выводы о том, что значит ?сложно?. Вот кому и осуждать, то только не Винсенту, одержимому демонической сущностью.— Клауд, — осторожно начал Винсент. — Люди обычно подразумевают кое-что, когда так говорят…— Нет! Ты серьёзно? В самом деле серьёзно? — Юффи, казалось, злилась, но не на Клауда, а на Винсента. — Поверить не могу, что ты выиграл пари. Я теперь должна тебе сколько, двести гил?— Двести? — Винсент наградил жену слабой улыбкой. — А пятьсот не хочешь? Проценты, Юффи.— Он… мы… слушайте, я знаю, что это сложно понять, но, когда он впервые объявился, он не помнил ничего. Вообще, — Клауд прикрыл глаза. — Я действительно не хочу это обсуждать.— Неважно, — сказал Винсент, и затем добавил: — Юффи все равно его убьёт.— Особенно теперь, когда он стоит мне двести гил.— Пятьсот, — напомнил ей Винсент.— А тебя не того, не контролируют ментально опять, верно? — допытывалась Юффи. — И никакой Черной Материи у тебя нет… что? Не смотри на меня так, Винсент! Я просто проверяю! — она уставилась на Клауда. — Так что, Клауд?Внезапно Клауд понял, как скучает по ней — по ней, по Винсенту, по всем остальным. Конечно, может он и провел кучу времени в этом их эпичном путешествии в целях спасения мира, считая себя кем-то другим, а остальное время — в страхе и неуверенности, но оно свело его с людьми, которые — к худу ли, к добру ли — всегда будут частью его жизни.Ну, по крайней мере, до тех пор, пока не убьют его за то, что он спит с Сефиротом.— Меня не контролируют ментально, — со вздохом ответил Клауд. — Все сложно, — если он будет повторять это достаточно часто, может, его оставят в покое и прекратят требовать объяснений.— Если это западня, — из голоса Юффи исчезли все следы юмора, — я прикончу тебя. Мне плевать, что потом случится, и кто придет потом за мной. Я тебе горло перережу. Вам обоим.Клауд ни на секунду не усомнился в ней. Юффи была одной из самых опасных людей, которых знал Клауд, и он определенно не собирался недооценивать ее.— Это не западня, — уверил он ее, но потом передумал. — Думаю, что не западня. У Сефирота нет резона желать его смерти.— Надо же, Клауд.Клауд издал раздраженный звук и запустил пятерню в волосы.— Я буду рядом, Юффи. Все будет нормально.— Нормально, говоришь? — Юффи оглянулась на Винсента, который нежно положил руку ей на плечо — она умудрилась занять центр экрана, успешно оттеснив Винсента в сторону.— Мы приедем, — сказал Винсент, и по проблеску в его глазах Клауд понял, что под ?мы? он имеет в виду не компанию Юффи. — Коль я знаю, о чем он хочет меня спросить, я должен дать ему ответы на любые его вопросы.— Да? И о чем же он хочет спросить? — потребовала ответа Юффи, явно ненастроенная ждать, чтобы обсудить все с мужем наедине.— О своих родителях, — ответил Винсент.— О, — притихла Юффи.Закончив разговор, Клауд остался снаружи, уставившись в пространство и размышляя. Ему предстоит беседа о Сефироте с Тифой. Ему предстоит беседа о Сефироте буквально со всеми. И это будет совсем не просто. У него было предчувствие, что Тифа не станет спрашивать, контролируют ли его ментально или нет. Она просто пойдет и убьет Сефирота, просто на всякий случай.Вздохнув, он поднялся и пошел в дом.— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Аэрис, — пробормотал он. Оттуда, где он очутился, казалось, словно он вышел из одного лабиринта и сразу же попал в другой.