Глава 11. Вкус на мужчин. (1/1)

Клауд словно в тумане пролетел миль пятнадцать вниз по извилистой дороге, на бешеной скорости закладывая крутые повороты, пока, наконец, вновь не обрел хоть какое-то чувство самосохранения и не затормозил. Вырубив мотор, он остановился посреди влажной теплой ночи, полной тяжелого в преддверии надвигающейся грозы воздуха, и попытался осознать, что же только что произошло.С одной стороны, он не понимал, почему так настаивал на том, чтобы чистить крыло мать его Сефироту, ведь Клауд вынужден был признать — если бы он не стал этого делать, Сефирот никогда вообще не прикоснулся бы к нему. Обычно Клауд терпеть не мог вторгаться в личное пространство других людей, даже если те ясно давали понять, что не против этого. Такого рода близость никогда не давалась ему легко.С другой стороны, он не понимал почему Сефирот остановился, особенно после того, когда стало ясно, что Клауду очень даже нравится то, чем они занимаются. И этот взгляд, которым наградил его Сефирот, когда отшатнулся... впервые за все время их противостояния Клауд видел его испуганным.Клауд видел его гневным, самодовольным, полным холодного триумфа и, скажем так, неприятно удивленным, но испуганным? Никогда. Если уж на то пошло, он всегда имел склонность слишком сильно недооценивать Клауда, чтобы как-то бояться его.По-видимому, только до тех пор, пока мы не поцеловались взасос.То, что Клауду понравилось, как и то, что это вообще произошло, Клауда удивляло не так сильно, как должно было бы удивлять. Трудно отрицать, что между ними существовало мощное притяжение, погребенное под всей этой яростью, жестокостью и кровопролитием. По какой еще причине их так тянуло друг к другу? Уберите подозрение и боль их совместного прошлого, все равно останется это тяготение. Ему просто нужен был какой-то иной выход, и секс оказался вполне подходящим вариантом, верно?Возможно, Клауд сейчас пытался дать объяснение своему поведению, но в его стиле было скорее замучить себя самокопанием, чем искать повод не чувствовать вину за что-то.Дело в том, что Клауд больше не считал Сефирота — этого Сефирота, который строил беседки, готовил ужин, грыз ручку, разгадывая кроссворд — холодным мрачным ангелом смерти, с которым Клауд трижды сражался и которого трижды убивал. И он понимал, что должен быть осторожен, потому что Сефирот все еще был тем самым человеком, что спалил его родной город в огне неконтролируемой ярости — но сейчас тоненький голосок на задворках разума напоминал ему, что он спалил множество поселений в Вутае, и все считали его героем. И ты тоже.Слова Сефирота, сказанные им несколько дней назад — на войне нет героев, Клауд — звучали гораздо правдивее, чем хотелось. Чем сильнее ты обесчеловечишь своего врага, тем легче оправдаешь его убийство. Шинра настолько обесчеловечила Сефирота, что было совсем неудивительно, когда Сефирот стал именно тем, что из него так долго делали.Клауд уставился на небо, наблюдая, как за набегающими тучами прячется луна. Ему всегда был нужен кто-то, кто сказал бы ему, как все исправить, как сделать так, чтобы это не повторилось — но сейчас не было никого, кто мог бы это сделать. Ни Аэрис, ни Зака, ни самой Планеты. Может быть, в этом и был весь смысл.Может быть, единственным голосом, способным провести его сквозь тьму, был его собственным, и ему пора начать прислушиваться к нему.Издали донесся раскат грома. Клауд натянул очки и запустил двигатель, готовясь обгонять грозу на обратной дороге к Хилен Лодж.Он едва успел вернутся, когда небеса разверзлись. Он загнал мотоцикл в гараж, вышел на подъездную дорожку и встал, раскинув руки, под дождем.Не потому, что это было исцелением, не потому, что это было благословением, а просто потому, что это было хорошо.Сефирот не единственный, кто потерял ощущение человечности. Войдя в дом, Клауд решил — все, что он действительно может сделать, так это постараться сделать так, чтобы это не произошло снова. С ними обоими.Сразу после того, как выключит кондиционер, потому что, яйца Одина, он замерз. Четыре года в цистерне у Ходжо, и тот не мог организовать для Клауда теплого мягкого крыла, чтобы можно было в него завернуться? Говнюк.* * *Несмотря ни на какие озарения, случившиеся вечером, утром Клауд остался все тем же Клаудом. Который понятия не имел, как выйти к Сефироту и сказать: ?Я не хочу, чтобы ты поступал не по-человечески, и думаю, что хочу тебя, но все равно смогу убить, если сойдешь с ума?.Так что, вместо этого Клауд страдал над тем, что сказать, пока пытался — безуспешно — приготовить себе завтрак, решив, в конце концов, довольствоваться миской сладких хлопьев.Дитя Погибели Сефирот строит беседку, в то время как Защитник Гайи Клауд Страйф ест Чокопушки, потому что не смог приготовить себе омлет.Клауд вышел на улицу с бутылкой воды, все еще не зная, что сказать. Ну и хрен с ним. У него никогда не было плана битвы, когда он встречался лицом к лицу с Сефиротом, так зачем начинать?— Я все равно тебя убью, — сообщил Клауд, когда Сефирот заметил его приближение и уставился ему в глаза своими странными змеиными глазами.— Ну вот опять, — вздохнул Сефирот.Клауд кинул ему бутылку воды, Сефирот с легкостью ее поймал.— В смысле. Если придется. Я все равно смогу.Сефирот открыл бутылку и напился воды, все еще не спуская глаз с Клауда.— Спасибо, что напомнил, Клауд.— Всегда пожалуйста, Сефирот.Они снова уставились друг на друга. Клауд прокашлялся.— Ты уже почти, ну... Закончил. Беседку, в смысле.— Думаю, да, — Сефирот оглянулся через плечо. — Я не совсем уверен в назначении этого строения.— В ней сидят. И, ну... Прячутся в тени?— Здесь уже есть веранда, — сказал Сефирот, как если бы Клауд был настолько тупым, что не заметил этого.— Это тебе понадобилось строить беседку, — напомнил ему Клауд.— Мне понадобился проект, — поправил его Сефирот. — Я понятия не имею, зачем люди убивают время на такую легкомысленную ерунду. Она не очень-то и крепкая, одна хорошая гроза, и она развалится.— Тогда надо было выбирать набор для бассейна. В нем хотя бы можно было охладиться.— Он слишком простой, — ответил Сефирот серьезно, возможно, не поняв того, что Клауд шутит — никто из них особо шутить не умел. — Единственное, что займет достаточно большое количество времени — наполнить его водой.Клауд кивнул. Он понятия не имел, о чем еще заговорить.Также, как и Сефирот, который прикончил воду и отдал бутылку обратно с напоминанием: ?Положи, пожалуйста, во вторсырье, Клауд.?Трудно было поверить, что это тот же человек, что прошлым вечером схватил Клауда и целовал его. Клауд уже собрался было уйти в дом, когда Сефирот сказал:— Раз ты здесь, не поможешь ли подержать балку, пока я ее не приколочу?— Без проблем, — Клауд последовал за ним в беседку, отметив по пути, что она уж очень вычурная, с кучей сложной резьбы. Он скорчил гримасу. — Если бы я выбирал тебе подходящий стиль беседки, такую я не выбрал бы.— Да? — Сефирот встал рядом, указывая ему, где держать балку, а потом отошел к месту, где нужно было приколачивать. — А какую выбрал бы? — спросил он, слова звучали немного странно, словно бы он выдавливал их сквозь сжатые зубы.Клауд понял, что так и было, потому что Сефирота зажал в зубах гвоздь, пока выравнивал доску. Это было... хм.— Ну... Не знаю. Более... — Клауд неопределенно повел рукой. — Простой, — он слегка улыбнулся поневоле. — Может быть, немного более высокой.Сефирот обернулся и посмотрел на него, но ничего не сказал. Вынул изо рта гвоздь и воткнул его в нужное место.— Держи крепче, пожалуйста.Клауд и держал, что было кстати, потому что Сефирот бил молотком так, словно хотел расщепить дерево, а не закрепить его.— Блин, ты в курсе, что это сделано для не обработанных мако людей? Не надо так лупить.— Твоего мнения не спрашивали, Клауд.— Оно идет в комплекте с моей помощью. Бесплатно.— Как мне повезло, — Сефирот прищурился на балку. — Хм. Не очень хорошо получилось.Клауд смотрел, как он промеряет что-то, хотя все казалось вполне нормальным. Сефирот слегка зацикливался. От этой мысли Клауд чуть не рассмеялся вслух.— Это, наверное, самое скучное занятие, которым мы занимались, — сообщил Клауд. — Вдвоем, — ему снова подумалось о прошлом вечере, и его сразу же бросило в жар. Он понадеялся, что если Сефирот заметит, то посчитает, что Клауд просто вспотел. Не то, чтобы ему хотелось выглядеть так, словно он взмок от держания деревяшки.— Прошу прошения за нехватку волнующих столкновений, — Сефирот едва уделял внимание Клауду, снова зажав в зубах гвоздь.Глупо злясь, что его игнорируют, Клауд сказал:— Ну, главное — не лежать бревном, — и стал ждать, уловит ли Сефирот его — впрочем, весьма жалкий — каламбур.Сефирот прижал гвоздь к дереву и обернулся взглянуть на него. Без тени улыбки на лице он ответил:— Было бы смешно, не будь твоя подача такой топорной.— Зарубку тебе за ценный совет, — ответил Клауд так же серьезно.— Всегда пожалуйста, — кивнул Сефирот. — В следующий раз, не наломай дров.Клауд задумался на пару секунд, но на ум ничего не приходило.— Черт.— Наконец-то победа, — сказал Сефирот, и Клауд заметил, как он тихонько улыбнулся и принялся вколачивать гвоздь. Закончив, он отступил на шаг, осмотрел свою работу и, кивнув, обернулся к Клауду. — Спасибо.До Клауда одновременно дошли несколько вещей. Во-первых, Сефирот собрал все волосы, кроме характерных прядей, обрамляющих лицо, сзади в высокий хвост. Во-вторых, он взмок, и его бледная кожа раскраснелась то ли от солнца, то ли от жары. И в-третьих... на переносице у него была видна россыпь бледных веснушек.— Что такое? — Сефирот слегка нахмурился.— Почему ты прекратил? — Клауд посмотрел на него.— Потому, что балка закреплена.И хотя выражение лица Сефирота никак не изменилось, у Клауда было четкое ощущение, что тот умышленно отказывается его понимать.— Нет. В смысле. Вчера.Сефирот на секунду прикрыл глаза ресницами, но от ответа уклоняться не стал.— Я бы предпочел, чтобы ты убил меня за то, что я действительно сошел с ума, а не за то, что у меня неудачный вкус на мужиков.— Неудачный вкус на мужиков? — брови Клауда полезли на лоб. — Неудачный вкус на мужиков?— Тебе не кажется, что влечение к человеку, который трижды тебя убил, не может не быть неудачным?— Но ты это заслужил.— Мне от этого должно стать легче?— Не знаю. Не должно?Они опять оказались совсем близко друг к другу. Сефирот был таким теплым, что Клауд мог чувствовать жар его тела через тонкую хлопковую рубашку. Ветра почти не было, и воздух в беседке был душным...Беседка. Черт. Клауд отступил на шаг. Он не станет целоваться с Сефиротом в беседке в десять утра. Нет.— Я... ну. Я не буду пытаться убить тебя, если ты... попробуешь. Снова.— Что попробуешь снова?— Сам знаешь, что, — Клауд бросил на него свирепый взгляд, отмахнувшись.— Может, я хочу услышать это от тебя, — Сефирот одарил его бесящей ухмылкой.— Долго же ждать будешь, — проворчал Клауд. — Со словами у меня не очень.— Я заметил.— Ой, как будто у тебя с ними хорошо, — запальчиво высказался Клауд.Внезапно Сефирот оказался совсем рядом, притиснув его к низкой стенке беседки, наклонив голову и почти уткнувшись губами в ухо Клауду.— Ты говоришь, что не станешь меня убивать за то, что я лапал тебя, и причина, по которой ты это говоришь в том, что ты хочешь, чтобы я опять это сделал. Правильно, Клауд?Клауд не смог скрыть внезапной дрожи.— Ты тоже хочешь, — ответил он капризно, хоть по венам и растекался медленный жар.— Да, — в голосе Сефирота звучало теплое ленивое удивление, какого Клауд никогда раньше не слышал. — Я тоже хочу.Клауд прикрыл глаза, а потом потянулся и набрал в руку серебра, что Сефирот собрал в хвост. Ему вспомнился звук, который издавал Сефирот прошлым вечером, когда Клауд потянул его за волосы. Он впутал пальцы в пряди и потянул, больше дразня, но ему хотелось проверить, получит ли он похожую реакцию.Сефирот издал очень интересный звук, и Клауд почти забыл собственное правило ?не целоваться в беседке?. Их глаза встретились, и на секунду Клауда ошеломили зрачки Сефирота, расширившиеся, мягко сияющие мако.Юным впечатлительным новобранцем Клауд считал Сефирота прекрасным блистательным существом, которым нужно восхищаться издалека — словно звездой на ночном небе. Даже став врагом, холодным, ужасающе нечеловеческим, искаженным ненавистью и безумием — он все равно оставался неимоверно красивым.Но все это не шло ни в какое сравнение с тем Сефиротом, которого Клауд видел перед собой прямо сейчас, с бледными взмокшими волосами, прилипшими к раскрасневшемуся лицу, невероятно высокими скулами и легкой усмешкой на полных губах...— Все это плохо закончится, — очень серьезно сообщил ему Клауд.— Хм, — ответил Сефирот и очень нежно прикусил Клауду край уха.* * *Хотя пока что напряжение между ними имело отношение скорее к сексу, чем к кровопролитию, это никак не облегчало сосуществование с Сефиротом. Клауд дергался так же, как и раньше, если не сильнее, и был точно уверен, что Сефирот все прекрасно видел.— Тебе это нравится, — обвинил его Клауд, когда после ужина чуть не подпрыгнул, внезапно ощутив его за спиной. Сефирот складывал тарелки в шкаф, расположенный как раз над головой Клауда.Сефирот даже не потрудился соврать.— Более чем, — признал он.Клауд ополоснул раковину и вытер ее насухо шесть или семь раз, напоминая себе, что он встречал Сефирота лицом к лицу на пике его безумия, и никогда не отступал несмотря на то, что был чертовски напуган. У него никоим образом не должно возникнуть проблем с самодовольным и немного раздражающим Сефиротом, верно?А еще с чертовски привлекательным — он зачесал мокрые после душа волосы с лица на затылок, и острые черты его лица рельефно обрисовались, подчеркнув экзотичный разрез необычных глаз. Клауд впервые подивился, как так оказалось, что он сын Ходжо, если единственной общей чертой для них был рост.Ну, и еще они оба психи. Клауд читал те же самые документы, что Руфус присылал для Сефирота, и почти задался вопросом, не был ли Винсент отцом Сефирота. Винсент любил Лукрецию (которая, как обнаружил Клауд после прочтения документов, была совершенно недостойна такой почти нечеловеческой преданности, и благослови богиня Юффи за то, что заставила Винсента это понять), и был определенно гораздо привлекательнее Ходжо. Но анализ ДНК врать не мог и ясно указывал, что Ходжо и в самом деле был биологическим отцом Сефирота.Но с другой стороны, может и к лучшему, что это был не Винсент. Клауд уже достаточно вляпался и без того, чтобы запасть на двоих, приходящихся друг другу отцом и сыном. Как и в случае с Руфусом, Клауд никогда не упоминал и не показывал своего влечения к Винсенту Валентайну, и был искренне рад за своего молчаливого угрюмого друга, когда тот женился на шумной и жизнерадостной Юффи.Ну что, мать его, у него за склонность к упрямым невыносимым мужикам, у которых проблемы с папашками? Клауд никогда особо не задумывался о своих сексуальных предпочтениях, разве что злился на то, что они были такими чертовски запутанными.Ну, и еще Зак — но тут никаких сложностей не было, хотя Клауд не знал, чего в нем было больше — его неравнодушия к Заку или его желания быть Заком. Его действия после смерти Зака, то, как он подумал, что он и есть Зак, то, как убедил себя, что он тоже, подобно своему другу, Солджер Первого класса, то, как много воспоминаний Зака он ошибочно принял за свои собственные...А еще была Аэрис, прекрасная, милая Аэрис, ее скромная улыбка и неувядающий взгляд — влекло ли Клауда к ней, или это все было из-за Зака? А Тифа, смотрел ли он на нее хоть раз как на личность, а не как на олицетворение чего-то? Так в чем, блин, его проблема?— Ты уставился на раковину, — голос Сефирота вырвал Клауда из глубин нежданного приступа самоанализа. — Каким образом она умудрилась тебя оскорбить?Клауд остро осознал присутствие Сефирота за спиной, близкое, но не слишком, словно он уловил резкий поворот настроения Клауда, и предоставлял ему немного пространства. Если так, то Клауд был ему признателен. Хотя ему не хотелось ни в чем быть признательным Сефироту. Клауд яростно скривился на раковину и развернулся.Сефирот, судя по всему, не очень удивился, оказавшись следующей целью гневного взгляда Клауда. Возможно, он уже начинал привыкать.— Какая-то проблема? — вежливо спросил он.— Неудачный вкус на мужиков, — ответил Клауд, и, несмотря на свой настрой, не смог удержаться от кривоватой усмешки. Он посмотрел на полотенце, которое медленно обматывал вокруг руки, до тех пор, пока не стало больно.Клауд вздохнул, швырнул полотенце в раковину и вышел из кухни в гостиную. Сефирот следом не пошел, из-за того ли, что решил оставить его ненадолго в покое, или потому, что собирался прибраться за Клаудом. Он постоянно так делал. На чистоте он был повернут точно так же, как и на всем остальном.Как бы то ни было, Клауд раздумывал, пойти ему в гостиную или свою комнату, но в конце концов он решил пойти в комнату Сефирота. Он не совсем понимал, почему — помимо очевидных причин — так что побродил вокруг, рассматривая вещи. В комнате, естественно, царил порядок, кровать застлана (свою кровать Клауд не застилал с тех пор, как заселился в Хилен Лодж и впервые разобрал ее), несколько книг на прикроватном столике, а на небольшом столе у окна — аккуратно сложенные документы и бумаги, с которыми Сефирот работал.Среди документов на столе лежали ручка, аккуратно закрытая слегка погрызенным, как заметил Клауд, колпачком — интересно, замечает ли Сефирот эту свою привычку — и блокнот, исписанный ровным четким почерком.Есть ли вероятность того, что был внедрен триггер, срабатывающий при получении исследуемым объектом информации о своем происхождении?

Клауд нахмурился на слово ?объект?. Он смутно помнил — хотя и не знал, чьи это были воспоминания, его собственные или Зака — Сефирота в особняке Шинра в Нибельхейме, одержимо копающегося в книгах в попытке узнать больше о Дженове.Клауд тревожно задумался, не было ли во всем этом какой-то закономерности, возможно, поощрение Сефирота в исследованиях своего прошлого было не такой уж хорошей идеей. Но с другой стороны, разве он не имел права узнать, что с ним произошло?А что, если это означает, что он опять сойдет с ума и всех поубивает?Значит, тебе придется его остановить.Бремя такой ответственности — остановить Сефирота любой ценой — легло на плечи свинцовой тяжестью. Он взял ручку, снял колпачок и нарисовал в блокноте фигурку из палочек, стоящую на планете, потом добавил к фигурке длинные развевающиеся волосы. Потом обвел рисунок кругом и перечеркнул через центр, превратив во всемирный символ ?нет?.Надевать обратно колпачок Клауд не стал вот просто потому, и отошел к стеклянным дверям на балкон. В отражении было видно, как Сефирот вошел в комнату, пересек ее и остановился у него за спиной.На этот раз он встал ближе. Клауд встретил в отражении его взгляд. Долгое мгновение они смотрели друг на друга — все это страстное напряжение и предвкушение были бы даже приятны, если бы не все остальное, что было похоронено глубже.Не успел Сефирот что-либо сказать, как Клауд развернулся и совсем не ласково толкнул его в плечи, заставляя отступить назад. Взгляд Сефирота вспыхнул, и Клауд видел, как он пытается вычислить, драка это или нет, но никаких других намеков Клауд ему не дал, просто опять толкнул, пока Сефирот не наткнулся на край низкой кровати.— Клауд...— Я не хочу разговаривать, — решительно сказал Клауд и снова его толкнул. Сефирот уселся на кровать, Клауд взобрался сверху и оседлал его колени.Сефирот откинул голову. Волосы у него были все еще влажными, но челка почти высохла и топорщилась, обрамляя лицо. Секунду Клауд пытался разглядеть монстра, с которым сражался на Башне Шинра, безумца, поверженного им в Нибельхейме, но не смог.И это пугало его больше всего на свете.— Я не знаю, кто ты, — он положил ладони Сефироту на плечи, вглядываясь ему в глаза в поиске ответов, которых никто из них не знал.— Это потому, что ты все ждешь, что я стану кем-то другим, — очень тихо проговорил Сефирот.Клауду не хотелось думать о том, что это значит, и насколько это правда. О том, что какая-то часть его хотела извиниться, а другая часть...— Можешь ли осуждать меня за это?— Нет, — ответил Сефирот. — Не могу.Клауд потянулся и зарылся пальцами во все еще влажные волосы Сефирота. Легонько дернул, потом потянул немного сильнее.— У меня такое чувство, что как только я тебе поверю, в ту же секунду получу клинок в грудь.— Хм, — Сефирот издал звук, Клауд помнил, что часто слышал его в их стычках, но никогда он не звучал так, как сейчас. — Тебе придётся довольствоваться кухонной метлой. Мой меч остался в Мидгаре.Клауд не улыбнулся, но немного расслабился — или, скорее, напряжение в его мускулах стало более приятным, рожденным чем-то другим, а не внутренней тревогой.— В Эйдже. Не в Мидгаре. Мидгара больше нет.Глаза Сефирота прищурились, а рука скользнула на бедро Клауда.— Я думал, ты не хочешь разговаривать, Клауд.— Не хочу. Но мне нравится, когда ты в чем-то неправ, — и он улыбнулся, крепко потянув Сефирота за волосы. А когда Сефирот издал резкий стон, подался вперед и поцеловал его.В этот раз все было по-другому, без затмевающей вспышки гнева, без внезапного шока от губ Сефирота на его губах. Клауд целовался, отбросив все свои колебания, потому что когда дело касалось Сефирота, любые сомнения были плохой идеей, так почему сейчас должно быть иначе?— Ты очень сложный человек, Страйф, — сообщил Сефирот, когда Клауд отстранился, чтобы глотнуть воздуха. Его глаза сияли, зрачки расширились.— Да, — Клауд снова поцеловал его, задыхаясь, и передвинулся на коленях Сефирота, плотнее устраиваясь сверху. — Ты же любишь ребусы, верно? — Клауд прикусил ему ухо, так же, как делал Сефирот раньше. — Вот и не жалуйся.— Это была не жалоба, — руки Сефирота оказались у Клауда на бедрах, длинные пальцы легонько впились в тело, когда Клауд прижался ртом к его шее. Он замер, но Клауд слышал, как учащается его дыхание, и чувствовал, как сердце все быстрее колотится в груди.Так оно у него есть.Пальца Клауда прошлись по спине, словно он искал место, откуда растет крыло.— Куда оно девается?— Не знаю. Есть несколько предположений, но я не уверен.— Ты его чувствуешь, внутри себя?Сефирот издал низкий рокочущий звук, отдавшийся в теле Клауда, и тот через секунду осознал, что это смех. Чувствуя, что краснеет, он поднял голову, награждая Сефирота самым свирепым взглядом, на который был способен в этот момент.— Крыло, Сефирот.— Да, Клауд, — ответил он, и впервые голос, произносящий его имя, заставил Клауда задрожать — но не от страха. — Я его чувствую.И прежде, чем Клауд смог устроить ему выговор за такое ребячество, Сефирот с внезапной скоростью опрокинул Клауда на спину и прижал руки ему над головой.— Хочешь посмотреть? — спросил он игриво, чего Клауд в жизни от него не ожидал.Клауд моргнул, а потом кивнул.— Хочу.Сефирот откинулся и сел на пятки. Клауд устроил освобожденные руки за головой, с интересом наблюдая, как Сефирот, скрестив руки, потянул низ рубашки, снимая ее через голову. Волосы упали ему на плечи и грудь, и за спиной, словно бы из ниоткуда, появилось крыло.— Будь мне пятнадцать, я от такого представления, что ты тут устроил, кончил бы в штанишки, — сообщил ему Клауд, а потом удивленно распахнул глаза, потому что... — Ради всего... ты что, только что покраснел?Сефирот ничего не ответил, но его крыло, шелестя перьями, двинулось... и стукнуло Клауда по голове.Клауд хмуро отмахнулся. Пара перьев упала рядом.— Я по-прежнему думаю, что ты линяешь.— Жизнь с тобой полна стресса, — сообщил ему Сефирот. Он снова распахнул крыло, потом сложил за спиной, но убирать не стал, и склонился, чтобы поцеловать Клауда. Волосы Сефирота накрыли их водопадом, и Клауд сразу же почувствовал себя погребенным под всей этой массой, и пихнул Сефирота в плечо.— Мне легче будет тянуть их, если соберешь их в одном месте.Сефирот вздохнул, закатил глаза, но снова выпрямился и послушно собрал волосы в хвост. Клауду это нравилось, не только потому, что так вся масса серебра не мешалась, но и потому, что так Сефирот выглядел более по-человечески. Но он не врал. Так действительно было легче тянуть.Чем Клауд и занялся, пока не почувствовал, как руки Сефирота скользнули ему под футболку в попытке ее стянуть. Клауд приподнялся немного, чтобы помочь Сефироту ее снять, не думая не о чем, кроме того, как чертовски приятно чувствовать вес тела Сефирота на себе, чувствовать его эрекцию — пока не заметил, что Сефирот уставился на его грудь.Клауд был не из тех, кто сомневается в собственном теле — у него были гораздо более важные вещи, о которых ему приходилось беспокоиться или сомневаться, когда до этого доходило дело. Сбитый с толку напряжением во взгляде Сефирота, он приподнялся на локтях... и понял, что именно привлекло внимание Сефирота.— Я подарил тебе это, — сказал он тихо, поводя пальцами над шрамом справа у Клауда на груди.Клауд не видел причин врать. Он кивнул.— Да, — он заметил, как взгляд Сефирота шарит по груди, и понял, что он ищет. — Того... того с Нибельхейма нет. Мако растворило.Сефирот кивнул. Клауд ждал, едва дыша, и смотрел, как пальцы Сефирота легонько проследили побелевшую линию на коже. Его бросило в дрожь, и каким бы разгоряченным и распалившимся он не был, прикосновение Сефирота все равно обожгло.— Наверно, я должен извинится, — Сефирот все потирал пальцами шрам.— Почему? Потому что промазал?Сефирот не обратил внимания на натужную неуместную шутку.— Потому, что мне должно быть жаль.— Ага. Но тебе не жаль, потому что ты не помнишь, что творил, — Клауд помнил ту агонию, когда клинок рассек плоть и сухожилия. — И вообще, это ты мне говорил, что не хочешь, чтобы я забыл это ощущение, — он слегка задрал подбородок. — Хотя большую часть времени я этим и занимался. Забывал.Улыбка Сефирота померкла.— Но не сейчас, — он смотрел на Клауда. — Сейчас ты помнишь.— Да, — ответил Клауд, ощущая опасность и возбуждение, и неуверенность в происходящем прямо сейчас. — Сейчас я помню.Сефирот склонил голову и под взглядом Клауда провел языком по всей длине шрама. До Клауда донеслось что-то, похожее на стон, и он понял, что стонет он сам, но поделать с собой ничего не мог.Он снова схватил Сефирота за волосы, с силой потянув.— Ты же не пытаешься поцеловать, чтобы все прошло и больше не болело, верно? Хуже только целоваться в беседке.Сефирот издал невнятный звук и снова лизнул шрам, смотря на Клауда исподлобья.— Нет. Мне нравится.— Тебе нравится? — Клауд сощурился и дернул за волосы сильнее. — Какого хрена, Сефирот?— Мне нравится знать, что ты выжил после того, что я тебе сделал. Я нахожу это привлекательным. А что, это проблема?— Должно быть проблемой, — фыркнул Клауд и откинулся на кровать, в то время как Сефирот продолжал целовать ему грудь. — Вообще пиздец.— А разве это не так?Клауд обдумал эту мысль.— Наверно, ты прав, — сказал он, а Сефирот сдвинулся и лег на Клауда сверху, опять прижав его руки к постели, и принялся целовать.Клауд цапнул его за губу, потому что прижатые руки не давали ему дергать Сефирота за волосы. Ему подумалось, что Сефироту может это понравиться, и, судя по всему, оказался прав — если стон, что он получил в ответ на свои усилия, хоть на что-то намекал.Сефирот двигался сверху с той же томной убийственной грацией, с которой орудовал Масамуне. Он же мечник, напомнил себе Клауд, но признание его мастерства — в движении ли его тела, наслаждении ли тем, как мозолистая левая рука ощущалась кожей — никак не вовлекало Клауда в обесчеловечивание Сефирота.Клауд умудрился закинуть ногу Сефироту на талию, толкаясь вверх бедрами навстречу, а Сефирот вжимался в него своими. Было так хорошо, что хотелось закатить глаза. Он не помнил, когда ему было так же хорошо, в сексе или еще как.— Ммм... — жарко выдохнул Клауд Сефироту в губы. Руки оказались свободны, одна отчаянно вцепилась Сефироту в волосы, а другая обвилась ему вокруг шеи, пока они напряженно двигались друг против друга. — Кажется я... тебе надо...— Что мне надо, Клауд? — Сефирот потянулся к шее Клауда, поцеловал, легонько прикусывая кожу зубами. Жестко толкнулся бедрами, заставив Клауда задрожать под собой. — Остановиться?— Нет, — ответил Клауд капризно, и услышал, как Сефирот смешливо фыркнул ему в шею. — Просто... ну...— Собираешься кончить в штанишки, хотя тебе совсем не пятнадцать?Клауд пнул его пяткой, но все равно не смог удержать смех. Который превратился в очередной стон, когда Сефирот потянулся вниз и запустил длинные пальцы за пояс штанов, играясь с верхней пуговицей ширинки.— Сефирот.— Да, Клауд?Клауд снова пнул его, в этот раз целясь в крыло. Сефирот издал что-то похожее на рык и сильно укусил его за плечо. Не прекращая неумолимо толкаться бедрами, он сдвинулся и теперь терся об эрекцию Клауда ногой, а не собственной эрекцией.Клауд, раздраженно заскулив, откинулся на подушку. Он не понимал, чего ему хочется, или почему он сопротивляется — ему хотелось кончить, но он был против того, чтобы делать это в штаны. Он протянул руку вниз в попытке сделать все самому, но Сефирот хохотнул и перехватил его, отводя руку в сторону.— Нет уж.Клауд снова попытался пнуть его в крыло.Сефирот распахнул крыло и с вызовом уставился на Клауда, схватив его за горло. Он сжал пальцы, но отпустил прежде, чем Клауд начал задыхаться, огладив большим пальцем шею.— Тебя не спросил... — выдавил, слегка задыхаясь, Клауд, не желая думать, как хорошо стало все чувствоваться от этой мгновенной потери дыхания, как почти невыносимо обострились все ощущения. Он еще раз яростно дернул Сефирота за хвост.В ответ Сефирот снова сжал пальцы на горле Клауда, одновременно притираясь ногой к его члену. Затем он разжал хватку, чтобы Клауд мог вдохнуть, и Клауда выгнуло дугой, и он чуть не кончил прямо здесь, и ему пришлось постараться, чтобы удержать себя, потому что, хрен вам, он не проиграет.Это больше походило на бой, чем на секс. Что навело Клауда на одну идею — к чему он привык, так это к драться с тем, кто: а) Сефирот, и б) крупнее его. Так что он обмяк под большим телом, распахнул глаза и нерешительно произнес:— Пожалуйста...А потом, в те полсекунды, когда Сефирот ослабил бдительность, вероятно, полагая, что сейчас услышит желаемое, Клауд рванулся и перевернулся через плечо, опрокинув Сефирота на спину, и оказался сверху сам.— Ты всегда меня недооцениваешь, — он свирепо усмехнулся сверху вниз, в возбуждении и восторге от того, как это напоминало поединок, то, что в поединке лучше всего, сплошной адреналин и ни капли страха. — Ха.Сефирот, все еще держа Клауда за шею, принялся поглаживать пальцами горло. Он совсем не выглядел недовольным, или раздраженным, или даже просто удивленным.— Да, ты просто молодец, Страйф.Переворачиваясь, Клауду пришлось отпустить хвост Сефирота, и он настолько отвлекся на ликование тем, что ему удалось задуманное, что пропустил момент, когда пальцы Сефирота вплелись в его собственные волосы. Рука, сжимавшая до этого горло Клауда, лениво скользнула вниз, но вместо того, чтобы расстегнуть штаны Клауду......Сефирот расстегнул свои собственные. Что Клауд обнаружил, когда тот, ухватив Клауда за волосы, потянул его вниз, ловко зажав ему ноги собственной длинной ногой. Крыло исчезло, значит, он убрал его в тот момент, когда Клауд перевернул его, значит, Клауд не настолько застал его врасплох своим приемом, как на то надеялся.Порядком раздраженный, Клауд уставился на него.— Если скажешь шах и мат, я пну тебя по яйцам.Сефирот не смог бы изобразить ангельскую кроткость, даже если бы постарался, но ему вполне удавалось грешное самодовольство.— Даже в мыслях не было, Клауд, — и он дернул Клауда за волосы, закинув другую руку себе за голову.— Тц, — Клауду не хотелось признавать, но все это действительно заводило, все эти кувырки, борьба и, да, даже дерганье за волосы и удушение. Боги, ну почему он такой чудик?— Клауд, — Сефирот, к его удивлению, скользнул пальцами по его щеке и приподнял пальцами ему подбородок. — Ты не обязан.— Я знаю, что не обязан, — пробормотал Клауд, чувствуя себя неловко от того, что ему понравилось, когда Сефирот вот так поднимал ему голову. — Я пытаюсь решить, хочу ли я.— Хм, — Сефирот потянулся вниз, и Клауд, потеряв дар речи, жадно смотрел, как он обхватил себя рукой и принялся лениво поглаживать себя этими длинными пальцами. — Ну подумай.Клауд уже давно ни у кого не брал в рот, но точно знал, что не стоит подходить к этому занятию так, словно стараешься победить в бою. Но именно так и он поступил, с той же самой агрессией, с какой делал это всегда, но все равно, почему-то это не казалось неправильным. Может быть, потому, что с Сефиротом он не умел по-другому.Или потому, что ему нравилось, как реагировал Сефирот, когда Клауд отсасывал ему, как выгибался под ним, какие звуки издавал. Он схватил Клауда за загривок, крепко, но не пытаясь задушить, и это Клауду тоже нравилось.Еще ему нравилось, что Сефирот не заметил, как он потянулся вниз, расстегнул джинсы, чтобы гладить себя, пока отсасывал Сефироту. Настолько же, насколько понравилось, как Сефирот охнул и предупреждающе потянул его за волосы, понравилось, какие звуки он издавал, когда Клауд отказался отстраниться, как напрягся и выгнулся дугой, как распахнулось его крыло, когда он кончил...Клауд не знал, хочет ли вот так потерять контроль, не знал, сможет ли доверится и упасть в руки Сефироту.Даже если одной этой мысли хватило ему, чтобы, наконец, кончить, безмолвно вжавшись лицом Сефироту в живот.