Глава 6. Невинность спящих. (2/2)

Он вылез из душа, надел простую хлопковую рубашку с длинными рукавами и льняные пижамные штаны, сел, поджав ноги, на кровать и еще раз прочесал волосы. Тянущие движения расслабляли, оставшиеся узлы легко распутывались. Он сразу же почувствовал себя лучше и, закончив расчесываться, лег на спину, закинув руки за голову, наслаждаясь ощущением чистоты.

Кровать была удобной, но слишком большой, и ему сразу припомнился тот необычный отпуск, проведенный с Анжилом и Генезисом в Коста-дель-Соль. Он провел большую его часть в их номере, пока Анжил развлекался в прибое, а Генезис читал какой-то научный трактат об эпической поэзии — или, скорее, делал вид, что читает, в то время как пялился на Анжила и следил, чтобы к тому никто не приставал. Или вытаскивал Сефирота на пляж и пытался заставить его пойти поплавать, хотя это был не тот вид активности, что нравился Сефироту.

Он умел плавать и не тонуть, но удовольствия от этого не испытывал. Его смущала простая радость Анжила от ныряния в набегающие волны. Плавание в понимании Генезиса заключалось в стоянии в бассейне с бокалом выпивки в руках, что имело еще меньше смысла, чем занятия серфингом, что бы оно не значило.

Ему было странно так часто думать о них, о моментах жизни, разделенных с людьми, которых уже нет, о которых стоило забыть. Почему именно сейчас эти воспоминания стали всплывать так часто?Не то, чтобы у тебя раньше было время думать об этом.Но все равно. Они оба мертвы, и они, напомнил он себе, тебя предали. В конце концов, они выбрали друг друга. Конечно же, друг друга. Сефирот никогда не ждал от них чего-то другого.Он закрыл глаза и заснул.* * *Когда через несколько часов он проснулся, комната уже остыла, наступила ночь и принесла с собой звук дождя. Он встал, потянулся и закрыл дверь на балкон. Хотелось есть, и не было смысла стараться избежать неминуемого и, скорее всего, неприятного столкновения, которое ему предстояло.

Пальцы левой руки дернулись. Возможно, Клауд попытается убить его в ту же секунду, как увидит, а что есть у Сефирота для защиты? Расческа? Шикарный душ? Глупость какая-то.Сефирот вышел из спальни, отметил для себя расположение других комнат, дверных проемов и окон, которые можно использовать как потенциальный выход. Он двинулся в сторону, откуда лился приглушенный свет, и вошел в удобно обставленную, но пустую гостиную. Он пошел на звук пока не оказался в кухне.Где нашел Клауда Страйфа с ножом, испачканном горчицей, в руках — за кухонной стойкой он делал себе бутерброд.

Клауд замер, и Сефирот увидел, как при виде его у того напряглись пальцы на ноже для масла. Сефирот категорически отказывался рассматривать скривившегося молодого человека с кухонной утварью в руках в качестве хоть какой-то угрозы. Ни за что.Так они и смотрели друг на друга. Сефирот понятия не имел, что говорить, так что решил занять оборонительную позицию и ждать, когда противник сделает первый шаг.Клауд, похоже, решил точно так же, если, конечно, в его представлении атакующим маневром не была попытка прожечь взглядом дыру в оппоненте.Значит, надо разрядить обстановку. Сефирот остановил выбор на приветственном салюте.— Здравствуй, Клауд.Даже такое безобидное приветствие заставило яркие глаза вспыхнуть яростью.— Сефирот.Редко когда прежде ему приходилось слышать, чтобы его имя произносили с такой ненавистью, но логически он не мог винить Клауда за его гнев. Хотя очень утомляло, что его так ненавидели за поступки, о которых он не помнил. Эти каникулы гарантированно приятными не будут. Какая ирония, что Руфус выбрал именно курорт.— Они тебе рассказали? Все это?Не было смысла притворятся, что он не знает, о чем спрашивает Клауд.— Да.— И? — глаза Клауда сузились.— Что, и? — Сефирот наклонил голову вбок. — Чего ты ждешь от этого разговора, Клауд? Чтобы я сказал, что мне жаль?— А тебе жаль? — Клауд тряхнул головой, такой же напряженный и неподатливый, как и пряди волос на его голове.— Я не знаю.Клауд моргнул, явно не ожидая такого ответа, но очень быстро опять разгневанно уставился на него.— Ты не знаешь. Ладно. Значит, если, конечно, ты не врешь про свою амнезию, тебе не жаль, что ты сжег город, пытался уничтожить мир, убил Аэрис и наслал какую-то гребанную чуму, от которой померла куча детей?— Я сказал, что я не знаю, а не то, что мне не жаль. Я не помню всех этих вещей, Клауд.Каждый раз, когда он произносил имя Клауда, тот вздрагивал, словно Сефирот стукал его по голове. Возможно, поэтому он и продолжал это делать. Что-то в Клауде вызывало у Сефирота на редкость детское желание подразнить его.— Так это значит, что тебе не может быть жаль?Сефирот в уме досчитал до десяти по-вутайски, как делал всегда, когда кто-нибудь испытывал его терпение.

— Уверен, если я сказал бы, что мне жаль, ты мне не поверил бы. Если я скажу, что мне не жаль, ты, возможно, попытаешься перерезать мне горло этим тупым ножом. Ты бы стал извиняться за что-то, чего не помнишь, Клауд?— Может быть, — пробормотал Клауд. — Прекрати произносить мое имя.— Тогда как мне тебя называть? Мистер Страйф?— Просто… — Клауд стукнул рукой по стойке, потом закрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Не важно. По мне, так лучше, чтобы мы вообще не разговаривали, но это, не того… не важно.Повисло неловкое молчание. Клауд выдохнул, явно успокаиваясь, но когда Сефирот шагнул в кухню, снова вцепился в нож и требовательно спросил:— Что ты делаешь?Сефирот посмотрел на него, но ничего не стал говорить, разве это не очевидно?— Хорошо, правило здесь такое, ты отвечаешь мне, когда я задаю тебе гребанный вопрос.— Я думал, что ты предпочитаешь, чтобы мы не разговаривали.Лицо Клауда застыло, но на щеках играл румянец, а дыхание было слишком быстрым.— Что я предпочитаю к делу не относится.

Сефирот поднял руки ладонями вверх.— Я собираюсь поужинать. Учитывая тон нашего общения, я не собираюсь просить тебя сделать мне бутерброд.Клауд со стуком положил нож и взял свою тарелку. Он промаршировал вокруг Сефирота к выходу из кухни, в какой-то момент развернувшись спиной вперед в попытке не поворачиваться к Сефироту спиной.Ну ей богу.

— Когда мы… во время нашего смертельного поединка я когда-нибудь атаковал тебя, Клауд, без предупреждения?

— Чего?Сефирот открыл холодильник и принялся изучать содержимое на предмет чего-нибудь съедобного. Там были фрукты, но он не смог найти никаких овощей, и, похоже, что единственным белковым продуктом был сыр.

— Я спрашиваю, атаковал ли я тебя без предупреждения?— Не совсем. У тебя был пунктик сперва делать всякие драматические жесты.— Правда? — Сефирот моргнул, выпрямившись с фруктами и куском сыра в руках. Откинув с глаз волосы, он подошел к стойке, нашел оставленный Клаудом нож и вымыл его в раковине. — Это больше похоже на кое-кого другого, кого я знаю. Знал, — он склонил голову, вытер нож и показал его Клауду. — Я собираюсь использовать его, чтобы нарезать сыр. А не для того, чтобы вырезать тебе сердце.— Не знаю, почему ты считаешь, что это смешно, — прорычал Клауд с другой стороны стойки.— А кто сказал, что я так считаю? — Сефирот уселся и принялся готовить себе еду, нарезая сыр и раскладывая его на тарелке, вместе с яблоком и крекерами, что нашел в буфете. Клауд уставился на него, но не гневно, а, скорее, недоверчиво. — Что?— Ты не… это не… ты не понимаешь, как я… ты почти уничтожил всех на планете, а теперь сидишь тут и ешь сыр с печеньками.Сефирот осмотрел свой собранный на скорую руку ужин и пожал плечами.— Я не нашел никакого тофу, а мне нужны белки. Нужно получать белки, жиры и углеводы с каждым приемом пищи, чтобы обеспечить поступление в организм необходимого количества питательных веществ.— Ладно, — выдавил Клауд, словно бы подавившись чем-то. Сефирот взглянул, чтобы убедиться, не бутерброд ли это.Но Клауд не ел, он просто стоял там. И смотрел.Сефирот уставился в ответ и закинул в рот кусочек сыра. Открыл бутылку воды и сделал глоток.— Тофу? Фу, — Клауд наморщил нос. Это была первая его эмоция, не похожая на гнев. — Там есть индейка.На предложением мира это было не похоже, но Сефирот догадался, что это самое большое, чего он может добиться на данный момент.— Я не ем мяса. Возможно, ответственный за провизию включит тофу в список для следующей доставки.— Ответственный за… это должно быть я, — сообщил ему Клауд. — Ты что же, думаешь, это тебе курорт? Нефиг ставить условия.— Я думал, это и есть курорт, — ответил Сефирот. — Может, тебе так не показалось, потому что у тебя душ не такой классный, как у меня, — он яростно откусил от яблока, что держал в руке, и от этого вкуса на него внезапно накатило очень яркое сенсорное воспоминание.Кто-то прижал его к кухонной стойке и тянул за волосы, горячий рот, прижавшийся к его собственному, вкус, как у яблок…Сефирот немедленно оборвал эту мысль. Воспоминания о поцелуях с Генезисом не помогут ему в данной ситуации. Не обращая внимания на Клауда, он прикончил еду, вымыл и высушил тарелку с ножом и вернул их на свои места. Помахав пустой бутылкой, он спросил:— Тут есть отдельная емкость для вторсырья?Клауд в ответ развернулся на пятках и вышел. Через пару мгновений Сефирот услышал, как хлопнула дверь.Он наполнил бутылку водой из-под крана и засунул ее в холодильник. Нет смысла тратить ее напрасно.Клауда Сефирот не видел весь остаток вечера, и ему пришло в голову, что он вполне может выйти через входную дверь и исчезнуть. Но ему хотелось разобраться в том, что произошло, почему он не помнит того, что делал, и, прежде всего, что сподвигло его на такие поступки. А Клауд Страйф, похоже, по какой-то причине, был ключом к пониманию.Кроме того, уйти сейчас означало излишне осчастливить Клауда.