Глава 4 (1/1)

?— Эта тварь загрызла Дейва, сэр! Рено устало вздохнул. Мало было безумной недели, ОВМ решили сделать невыносимым еще и ее окончание. Вообще Рено не планировал задерживаться на работе. Но сами ривовские ?войска? имели ничтожно мало опыта для ведения полноценных боевых действий. И, уж тем более, не умели проводить допросов. То, что неведомого Дейва загрызли, было всего лишь логичным последствием недостатка опыта. Поэтому Рено отставил недопитый стакан кофе, потянулся, хрустнув суставами, и медленно поднялся на ноги. До окончания дежурства оставалось чуть меньше часа. Потом его сменит Елена, и можно будет отсыпаться с чистой совестью. Рено ненавидел суточные дежурства. Двое взволнованных мальчишек из ОВМ едва сдерживались, чтобы не ломануться вперед по коридору. Рено шел следом нарочито неторопливо. Ему-то точно никуда торопиться не требовалось. То, что Руфус милостиво позволил ривовским прихлебателям обращаться за помощью, для турков не значило ровным счетом ничего. Рено вполне мог отказать этим нервным ребятам и остаться в офисе. Но ему порядком надоело отсиживаться в четырех стенах. Допросную оборудовали на скорую руку, и оттого получилось весьма паршиво. Холодный свет заливал пустую комнату, бросая резкие черные тени на лицо Подземной. Труп незадачливого парня убрали, но алые полосы с пола стереть не удосужились: было видно, где Дейвом протерли потрескавшуюся плитку, вытаскивая его тело из кабинета. Пленница сидела за столом. Видимо, после инцидента ее связали получше, а заодно наградили багровым синяком на скуле и разбитой губой. Подбородок у нее оказался перепачкан кровью?— чужой, уже высохшей. Алые дорожки превратили ее неестественно бледное лицо в гротескную маску. Сходства с неведомыми вутайскими божками, высеченными в скалах, придавали черные тени вокруг светящихся пурпуром раскосых глаз и спутанные седые волосы, на концах которых еще сохранился фиолетовый оттенок. Глаза у нее были совершенно безумные. Но в глубине этого сумасшедшего взгляда Рено увидел удивление. И проклял тот момент, когда решил развеять ночную скуку, отправившись за солдатами Рива. К счастью, мальчишки остались снаружи. Может быть, просто боялись своей пленницы. Рено медленно опустился на стул. —?Привет, детка. Она медленно разлепила разбитые губы и растянула их в жутком подобии улыбки. Частокол острых заточенных зубов тоже оказался покрыт кровью?— скорее, ее собственной. Удивительно, что с таким капканом она вообще могла улыбаться. Деформированные зубы явно годились только для того, чтобы кусать и вырывать куски плоти. —?Привет, малыш.Она говорила так, будто выплевывала слова?— медленно, с чрезмерной артикуляцией. Должно быть, это было больно. Рено медленно вдохнул и выдохнул. Он не знал, что говорить. Нужно ли было что-то говорить в такой ситуации? ?— Хреново выглядишь.По крайней мере, это был честным. Когда-то она была жилистой и подтянутой. Сейчас, скорее, истощенной. Резко обозначились скулы, на шее бешено бились темные жилки. Синяки на ее коже казались черными кляксами, портящими и без того неприглядную картину. Сколько она провела в подземных лабораториях? Лет восемь, не меньше. Он уже давно сбился со счета, предпочитая жить по инерции, не задумываясь о пролетающих мимо годах. Должно быть, ей уже исполнилось тридцать, она ведь была страше. Она снова улыбнулась. По крайней мере, Рено предпочел именно так расценивать эту болезненную гримасу, в которой было мало человеческого. —?Я же умираю,?— пояснила она, как будто удивляясь, что он не понял этого очевидного факта. —?Мы все дефективные. —?В таком случае, вам всем нужна помощь, нет? Она засмеялась?— сухим, лающим смехом, не похожим на тот смех, который помнил Рено. —?Нам уже помогли. Так помогли, что лучше и не придумаешь. Мы дефективные и умираем, но это не значит, что мы должны умирать в одиночестве. Было бы неплохо забрать с собой целую планету, как думаешь? Да она сумасшедшая! Кристально-чисто, без примесей нормальности, абсолютно и совершенно поехавшая. Не удивительно. Восемь (или больше?) лет торчать под толщей земли и железобетона, в запертых лабораториях, где исправно работает система кондиционирования и подачи воды, но нет ни намека на надежду. Вряд ли Подземным оставили телевизор и библиотеку. Чем они могли там заниматься? Гонять хоровод убийственных мыслей, думать только о недоступной свободе, подпитывать костер собственной ненависти к нормальным людям? А эти мутации? Боль тоже может стать катализатором безумия?— такое Рено видел неоднократно. —?Думаю, что один парень уже собирался провернуть что-то в таком духе, но у него нихрена не получилось. —?Этот парень был один. И он не собирался уничтожать планету, он планировал превратить ее в корабль, который поможет ему свалить из этой безнадежной галактики. У нас разные цели. —?И какой же смысл в уничтожении планеты? Она снова улыбнулась, на этот раз?— снисходительно. —?Мы все умрем. Какой еще смысл тебе нужен? Рено тяжело вздохнул. Разговор не клеился. Он не мог понять, как с ней разговаривать: это смахивало на попытку диалога с трупом. Она сидела напротив, пока еще живая, но уже совершенно невменяемая. Была ли вообще возможность откатить эту деградацию? Рено медленно поднялся и подошел к двери. Мальчишки все еще мялись в коридоре, но не подслушивали: звукоизоляция здесь была приличной, а дверь не пропускала звуков. Так что ривовским солдатикам оставалось только изнывать от нетерпения. —?Найдите мне доктора Руи. Быстро. По крайней мере, это казалось логичным. Руи же разбирается во всей этой чертовщине, может, сможет что-то сделать. Рено вернулся в допросную и снова сел напротив связанной женщины. —?У нас что-то не в то русло диалог свернул, как думаешь? Она медленно пожала плечами. —?О чем тебе теперь со мной говорить? О чем мне говорить с тобой? Мы по разные стороны баррикад. Мы друг друга не поймем. Это была очень здравая мысль для сумасшедшей. Может быть, в ней еще осталось хоть что-то от нее прежней. Рено очень хотелось в это верить. —?Давай поговорим о Баноре? В глубине пурпурной радужки на мгновение мелькнул огонек теплоты, тут же сменившийся ледяным холодом выжженной пустыни. —?Вы сожгли Банору,?— тускло отозвалась она. —?Сады никуда не делись. Там все еще растут яблони. И сирени твои любимые. Туда вернулись люди. Там живут. Растят глупые яблоки. Весной все цветет, как раньше. Это тоже нужно уничтожать? —?Какая теперь разница,?— в голосе послышалось сомнение. —?Поток покинет эту планету и начнет жизнь на другой. Может, там будет получше. —?Разве здесь так хреново? —?Нам?— очень,?— она неопределенно повела плечами. Рено не знал, что ответить на это заявление. Она ведь по-своему права, верно? Руи спасла его от необходимости сочинять ответ: Шалуа шагнула в допросную, простучала каблуками по потрескавшейся плитке, подходя к столу. —?Что тут у нас? —?устало поинтересовалась она, глядя на связанную Подземную. —?Бредовые идеи и разбитое лицо,?— бодро отрапортовал Рено, стараясь смотреть только на Руи. Шалуа обошла вокруг пленницы, подняла ее лицо за подбородок, заглянула в глаза; заставила раскрыть рот, поморщилась, глядя на частокол острых зубов; прощупала пульс на шее. Зачем-то потянула за прядь волос: часть ломких серебряных волосков осталась в ладони ученой. Шалуа вздохнула и потянула безрукавку пленницы вверх, оголяя живот. На алебастровой коже, рассеченной следами старых шрамов, змеились черные ветви вспухших вен. —?Очень похоже на распад,?— пробормотала Руи, опуская безрукавку обратно. —?И что это значит? —?осторожно уточнил Рено. —?Что для этого проекта использовали генетический материал, полученный от проекта G. —?Это означает,?— подала голос Подземная,?— что мы должны умереть месяца через четыре. Но на самом деле все произойдет гораздо раньше.*** Ее дежурство начиналось ровно в полночь, так что в штаб-квартиру корпорации Елена вошла за десять минут до начала очередных рабочих суток. На миссию она брала с собой целую сумку оружия, материи и стимуляторов, и теперь несла все это обратно, заодно захватив из квартиры несколько приятных мелочей, способных скрасить бессонную ночь. По крайней мере, пакет с сэндвичами и термос с кофе точно не помешают, равно как и теплый плед: ночи стали безумно холодными, а в новой комнате отдыха почему-то из рук вон плохо работала система отопления. Если ей удастся вздремнуть пару часов?— будет очень неплохо. В крайнем случае сработает сигнал тревоги, который не даст проспать ничего жизненно важного или смертельно опасного. Елена отметилась на проходной, поднялась на этаж и вошла в кабинет. Рено мазнул по ней апатичным взглядом, кивнул и стал методично собираться. Движения у него были надсадные, как будто что-то взбесило рыжего до крайней степени, и только годы тренировок не давали ему сорваться. —?Что-то случилось? —?аккуратно поинтересовалась Елена, вытаскивая из сумки оружие и убирая его в сейф. —?Случилось,?— пробормотал Рено и, зло швырнув папку с документами на стол, всплеснул руками. —?Случилось, блядь! Он хлопнул ладонями по столу, глубоко вдохнул, медленно выдохнул и изобразил на лице свою обычную развязную улыбку. —?Не бери в голову, все супер. Все просто за-ме-ча-тель-но. То есть, нихрена не было замечательно?— это можно было понять и не зная обычных повадок Рено. Но Елена знала и другую важную вещь о своем коллеге: если Рено не делится, сходу выливая всю информацию о происходящем, значит, спрашивать не нужно?— будет только хуже. Поэтому она закончила раскладывать оружие по местам, достала из ящика спрятанную кружку и налила в нее кофе из термоса. —?Будешь? —?нейтральным тоном поинтересовалась она у Рено. —?Не-а,?— Рено отрицательно покачал головой. —?Планирую вернуться домой и спать часов десять. Так что обойдусь без кофе. Не скучай тут. Он хлопнул дверью громче, чем обычно. Едва ли дело было в ней, так что Елена тяжело вздохнула и опустилась за рабочий стол. Ящик с входящими снова был переполнен, но никаких важных отчетов, к счастью, не планировалось. Елена привела документы в порядок, перебрала новые рапорты от ОВМ, сделала несколько заметок, бегло прочитала пространное письмо Руи о природе распада, экспериментах доктора Валентайна и доктора Холландера (интересно, это-то кто запросил?), допила кофе и откинулась на спинку кресла, покосившись на табло электронных часов. Время приближалось к трем часам ночи. В принципе, можно было идти в комнату отдыха. Елена достала из сумки потрепанный томик в серой обложке и плед, подхватила пакет с сэндвичами, локтем прижала к себе термос, выключила компьютер и погасила свет в кабинете. В комнате отдыха все равно была целая стена экранов: камеры в здании и на территории работали исправно, выдавая четкую картинку. Если уж и следить за безопасностью нового Шин-ра-билдинг, то оттуда. Мечтам о диване, пледе и паре часов сна не суждено было сбыться: вакантное место оказалось занятым. Елена тяжело вздохнула. Ценг спал, подложив левую руку под голову, а правой прикрыв глаза от мягкого света настольной лампы. На низком столике стоял недопитый кофе, лежал PHS и пистолет. Если что-то случится, шеф найдет в себе силы среагировать моментально. Но он хотя бы снял ботинки и пиджак с галстуком, а это значит, что решил не просто подремать, а выспаться на работе. Елена отложила книгу, бумажный пакет и термос на стол, развернула плед и аккуратно накрыла им Ценга. В комнате было ощутимо прохладно, так что у Ценга были все шансы проснуться простуженным. Не лучший вариант, с учетом объявленного военного положения. Конечно, можно было его разбудить и отправить домой: по крайней мере, спать в собственной кровати явно приятнее, чем на жестком кожаном диване. Но Елена еще с академии уяснила простую истину: если любишь человека?— дай ему поспать. Даже если спит он в не самом удобном месте. К тому же, если его разбудить, Ценг уже никогда не поедет, а пойдет работать. И рано или поздно свалится с крайней степенью переутомления. Елена сняла ботинки и забралась в кресло с ногами, поджав их под себя. Так было значительно теплее. Экраны камер слежения передавали идеалистическую картину ночного Эджа. Елена открыла том на заложенной страннице и углубилась в чтение, краем глаза поглядывая на экраны. Привычка делать несколько дел сразу, и делать их хорошо, тоже осталась с ней со времен академии. Ей приходилосьбыть лучшей во всем, что в учебе, что в работе, что в домашних хлопотах. И все равно ни мать, ни отец, никогда так и не заметили ее стараний. После гибели сестры они и вовсе прекратили всякое общение с младшей дочерью, будто именно она была виновата в смерти их любимицы. Елена мотнула головой, отгоняя досадные мысли. Она уже очень давно не думала о семье. Наверное, это правило, что у турка нет родных. Не за кого беспокоиться. За чтением ночь пролетела почти незаметно. Никаких происшествий; книга кончилась, а за окном начал заниматься синий рассвет, выкрашивая мир глубокой лазурью. Время подходило к шести утра. Новый термос оказался отличным: он сохранил кофе горячим. Елена всунула ноги в форменные ботинки, налила себе кружку кофе и аккуратно раскрыла бумажный пакет, стараясь издавать как меньше звуков. Сэндвичи подсохли, но это было совершенно не критичным. Елена отошла к окну, глядя на просыпающийся город. Мидгар не спал никогда. Эдж казался медлительно-ленивым, пустым и каким-то ненастоящим. Помойка на обломках великой цивилизации, не меньше. Руфусу стоило бы организовать новую штаб-квартиру где-нибудь в Косте. По крайней мере, там всегда кипела жизнь. Но Руфус планировал постройку Нео-Мидгара, и он должен был вырасти в нескольких километрах от старого. С Землей Обетованной не сложилось, но что мешало попробовать начать все сначала? —?Доброе утро. Елена не подскочила и даже не вздрогнула, чему в тайне порадовалась. Она медленно обернулась. Ценг сидел на диване, и выглядел до крайней степени заспанным. Интересно, его кто-нибудь видел в таком состоянии? —?Доброе утро, сэр. Кофе? Ценг медленно кивнул. Елена отставила свой кофе, подошла к шкафчику в углу комнаты и достала чистую кружку. —?Он не свежий, я варила вчера, но могу сходить за свежим. Нужно? Ценг отрицательно покачал головой. —?Вчерашний вполне сойдет. Елена налила остатки теплого кофе и протянула кружку Ценгу. —?Еще есть сэндвичи на завтрак. Немного подсохли, но вполне съедобные. Елена развернула пакет и подвинула его поближе к Ценгу. —?Спасибо,?— кивнул вутаец. —?Ты была бы замечательной женой. Елена замерла. Сердце гулко ударилось о грудную клетку, кончики пальцев похолодели. Она медленно подняла взгляд на Ценга. Он выглядел смущенным. —?Извини,?— наконец, проговорил Ценг. —?Сомнительный комплимент. —?Ничего страшного, сэр. Сомнительные комплименты?— это то, к чему она привыкла. Елена вернулась к окну и взяла в руки кружку с остывшим кофе. Почему-то хотелось плакать. Никакой замечательной жены из никогда не получится хотя бы просто потому, что она?— турк. Замужем за работой, пока смерть не разлучит, и все такое прочее. Елена не считала это плохим выбором. В роли заботливой супруги она себя не представляла, а с материнской ролью прекрасно справлялась и в отделе, стараясь мягко разрешить внутренние конфликты и вовремя найти слова утешения для старших коллег. И это было действительно неплохо.