Глава 3 (1/1)

До судьбоносного вмешательства журналистов в размеренный ход истории оставалось еще чуть более часа. Лорейн Уотс ехала по направлению к руинам Мидгара, прокручивая в голове детали будущего репортажа. Ее сопровождало несколько коллег и два десятка добровольцев, которые собирались вскрывать тяжелые двери. О предстоящей войне с Подземными никто пока не подозревал. Елена устало откинулась на спинку рабочего кресла. Отчет был готов, оставалось отправить его Руфусу. В общем-то, никакого смысла в этом не было. Президент все равно почти никогда не читал их отчетов. Может быть, эти лишние телодвижения вносили стабильность в их нынешнее существование. По крайней мере, элемент упорядоченности в этом точно был. —?Все готово? Ценг приблизился бесшумно, склонился над ее креслом, заглядывая Елене через плечо. Тяжелые черные волосы скользнули по ее щеке. Сдержать дрожь, волной прокатившуюся вдоль позвоночника, оказалось непросто. Но Елена справилась. Она очень давно научилась держать себя в руках и не выдавать эмоций. Работа обязывала. Ценг протянул руку, коснулся экрана, чтобы вернуться в начало отчета. Елена нервно закусила губу. Собственноручно составленный рапорт показался ей глупым и неполным. Упоминания о Тифе там, конечно же, не было. Елена посчитала эту информацию лишней. Ценг внимательно читал, Елена нервничала и не понимала, от чего больше. То ли от его близости, то ли от того, что она убрала львиную долю подробностей. Во всяком случае, рассказывать о мисс Локхарт не было никакого смысла. Тифа просто понравилась ныне мертвому преступнику?— договориться по-хорошему у мафиози не получилось, решил продемонстрировать, что бывает с теми, кто не подчиняется. У него были вполне конкретные планы на ту ночь, но Елена не дала им претвориться в жизнь. Мистер Джонс (в преступных кругах?— Большой Сэм) был совершенно хладнокровно прирезан в собственной ванной комнате, а его голова заняла почетное место на посеребренном блюде, в окружении экзотических фруктов. Блюдо стояло у постели, готовой к бурной ночи. Об этом Елена тоже не стала упоминать. Обошлась сухим ?использовала холодное оружие?. По крайней мере, это было правдой. И акцентировать внимание начальства на своей очевидной склонности к садизму она не собиралась. Так что Ценг читал обезличенно-формальные строчки, за которыми скрывалось жестокое убийство, а Елена думала, что составила отчет совершенно безобразно. И старалась отвлечься от ощущения чужой близости. От Ценга пахло крепким кофе и порохом. Она не поняла, как это произошло. Может быть, рефлекторно. Елена просто сдвинулась на пару миллиметров левее, и прижалась виском к щеке Ценга. В первые секунды она даже не поняла, что сделала. Осознание накрыло волной иррационального ужаса. Во рту пересохло. Елена судорожно выдохнула и медленно отстранилась, стараясь сделать это движение максимально незаметным. Ценг никак не отреагировал. Возможно, просто слишком увлекся отчетом. А, может, проявил чудеса вежливости. В любом случае, это наглое вторжение в чужие личные границы осталось непрокомментированным. Елена украдкой перевела дух. Она уже очень давно старательно делала вид, что все ее чувства остались в прошлом, вместе с неуемным любопытством, идеализмом и жаждой справедливости. Ей нравилось думать, что Ценг наконец-то воспринимает ее как вполне самостоятельную боевую единицу. По крайней мере, он доверял ей серьезные задания. И это было уже что-то. Со своей бесполезной болезненной любовью Елена боролась с титаническим упорством. Хватало и того, что Ценг был жив. Этого было вполне достаточно, чтобы продолжать жить дальше, не задумываясь о тупой иголке, намертво засевшей в сердце. Иногда Елена просыпалась посреди ночи и боялась открыть глаза в сумраке своей тесной квартирки, потому что могла оказаться совсем в другом месте, за несколько километров и лет от Эджа, в обреченном Мидгаре, возле медицинской койки, на которой умирал Ценг. Встречи с Дженовой в облике Сефирота не пережил никто, вставший на пути чудовища. Но Ценг выжил. Это было чудом, и оттого в него было сложно поверить, даже сейчас, когда сумасшедший генерал остался в прошлом. Вместе со своими змееглазыми призраками. —?Отличный отчет, как всегда,?— сообщил Ценг, выпрямляясь. —?Руфус будет доволен. —?Спасибо, сэр,?— бодро отозвалась Елена. Маленькое происшествие не принесло никаких проблем, так что можно было расслабиться. Она отправила отчет президенту, выключила компьютер и потянулась до хруста в суставах. Бумажная сторона дела нравилась ей меньше всего, но именно на нее спихивали всю бюррократическую волокиту. Рено утверждал, что Елена справляется лучше, так что она уже привыкла править его бесконечные вариации ?надрали задницы плохишам и закинули их в каталажку? на ?провели разъяснительную беседу и задержали до выяснения обстоятельств?. —?Ты проголодалась? —?вопрос был вполне уместным, особенно учитывая тот факт, что Елена с восьми утра сидела в офисе, прервавшись только на торопливый перекус. ?— Зверски,?— честно ответила она. —?Пойдем ужинать,?— Ценг накинул плащ и остановился перед дверью, дожидаясь Елену. Раньше такое предложение выбило бы ее из колеи на всю следующую неделю. Но от храма Древних ее отделяло несколько лет, смерть сестры, около сотни убийств и бесценный опыт полевой работы. Кажется, она в принципе разучилась смущаться. Тем более что они уже не первый год ужинали вместе. Простые посиделки хороших коллег?— ничего большего. Это было лучшее, на что Елена могла рассчитывать.*** Они все должны были страдать от постравматического стрессового расстройства?— по крайней мере, об этом непрозрачно намекали многочисленные психологи и психиатры, проводящие регулярные обследования. Но Ценг прекрасно знал, как правильно проходить тесты, и делал все возможное, чтобы доктора не догадывались о плачевном состоянии его психики. Его подчиненные (это было предположение?— но, скорее, верное) не отставали. Ценг не раз видел пустой остановившийся взгляд у Рено, когда тот замирал в своем углу кабинета и смотрел куда-то в прошлое. Ценг подозревал, что в прошлом рушилась плита седьмого сектора, погребая под собой сорок тысяч человек. Но Рено никогда не говорил об этом вслух. И его боевые показатели оставались все такими же безупречными. Елену преследовали ночные кошмары и репереживания, но она тоже старательно делала вид, что все хорошо. Руд?— хотя бы на первый взгляд?— оставался самым крепким орешком в их компании. Может, просто потому, что скрывал глаза за непроницаемыми стеклами темных очков. С психиатрами Ценг старался не общаться. Свои переживания?— так редко, что можно пересчитать по пальцам?— он предпочитал делить с давно мертвым человеком, который оставался среди живых только из-за многочисленных медицинских экспериментов. Винсент не был осторожен в своих замечаниях и бил в самое больное, выворачивая душу наизнанку и разглядывая все неприглядные подробности с дотошностью скрупулезного исследователя. Как ни странно, после таких сомнительных сеансов условной психотерапии становилось легче. Последний раз они разговаривали в забытой столице, когда Ценг еле дышал от ран, а Елена почти умерла. Сейчас она сидела напротив, тоскливо разглядывая меню. Позиций там было мало, и все оказались подозрительно однотипными. Ценг смотрел на белесый шрам, рассекающий нежную кожу елениной щеки. При скудном освещении этой сомнительной забегаловки след был почти незаметен. Ценг просто знал, что он там есть. Понадобилось чудо?— в лице Винсента Валентайна?— и год реабилитации, чтобы шрамы стали исчезать. Когда девушка умирала в забытой столице, лежа на покосившемся от времени столе (Винсенту он заменил операционный), Ценг мог думать только о том, что она вернулась, нарушив его прямой приказ. И, вероятно, этим самым спасла его жизнь. Мальчишки распылили внимание на двоих, оставили их, недобитых, в вечной мерзлоте, на милость бурана и метели… а потом из этой снежной каши возникло бледное лицо в обрамлении спутанных черных волос. Ценг плохо помнил, как ковылял следом за Винсентом, подволакивая простреленную ногу. Лечебная материя, вправленная Валентайном в слот его браслета, исправно работала, разливая по поврежденным мышцам тепло. Висент шагал впереди, черным пятном выделяясь на фоне снега. В его кроваво-алый плащ была завернута Елена, которую Винсент нес, прижимая к груди, словно ребенка. На его фоне она действительно оказалась слишком маленькой.Ее тонкая рука, покрытая сеткой порезов и синяков, свешивалась наружу. Ценг смотрел на побелевшие от мороза пальцы и больше всего боялся, что Елена уже мертва. Феникса у Винсента не было. Елена выжила. В забытой столице у Винсента обнаружился дом с запасом медикаментов и еще несколько шариков лечебной материи. Когда Рено забирал оттуда оплаканных и заочно похороненных коллег, девушка уже могла относительно бодро передвигаться. По крайней мере, она уже не шаталась, как пьяная, и не пыталась упасть через пару шагов, отойдя на достаточное расстояние от поддерживающей стены. Когда Елена думала, что на нее никто не смотрит, ее лицо сводило судорогой боли. Она украдкой прижимала ладонь к ребрам и бросала на нее быстрый взгляд, словно боясь увидеть следы крови. Ценг прекрасно видел ее состояние, знал, что Елене больно, но ни разу не предложил ей помощи. Почему-то казалось, что это ее оскорбит. Винсент наблюдал за ними с вежливым и холодным интересом?— словно ученый за парой подопытных кроликов. —?Чего именно ты боишься? —?без обиняков поинтересовался Валентайн за несколько часов до того, как вечную тишину забытой столицы разорвал шум пропеллера. —?О чем ты? —?недоуменно спросил его Ценг, поправляющий бинты на голове. —?Девочка спасла тебе жизнь, а ты шарахаешься от нее, как от прокаженной. Если ты боишься влюбиться, то уже поздно. Ценг ответил Валентайну долгим ледяным взглядом в духе ?не-лезь-не-в-свое-дело?. Обычно это срабатывало. Выражение лица Винсента не изменилось ни на йоту. —?Вельд был против рабочих романов,?— попытался объяснить Ценг. —?Вельд удивительно плохой пример для подражания,?— пожал плечами Винсент. —?Я бы сказал, что Вельд?— это настоящий антипример. Ценгу вспомнился одиночный выстрел, кровь на полу, упавшая Эльфи и кривая улыбка на рассечённом уродливым шрамом лице. Вельд держал на руках истекающую кровью дочь и смотрел Ценгу в глаза. Ценг не отводил взгляда, держа на прицеле переносицу бывшего начальника. ?Ты определенно лучше всех подходишь для этой работы??— сообщил ему тогда Вельд. В тот момент это можно было назвать высшей похвалой. Сейчас Ценг не был в этом уверен. —?Наша работа приоритетна,?— отчеканил Ценг, глядя на Винсента. Валентайн изобразил нечто вроде скептичной улыбки. —?Значит, когда ты опомнишься, будет уже слишком поздно. —?Для чего? —?Для жизни. У меня в этом богатый опыт. Но ты еще жив, и твоя женщина тоже. Чего ты боишься? Ответственности. Ценг понял это именно сейчас, сидя напротив Елены в сомнительном ресторане на окраине Эджа?— в пяти минутах ходьбы от их нынешней штаб-квартиры. Вельд был плохим примером. Он женился, но не стал брать ответственности за жизнь жены и жизнь собственного ребенка. Он полюбил, но сравнял с землей родной город своей супруги, не пожалев ни ее, ни малолетнюю Фелицию. Он расставил приоритеты?— но сделал это неверно. Потому что не стал играть ни за семью, ни за корпорацию, ни за их отдел?— только за самого себя. Поэтому все развалилось. Поэтому они теперь разрознены и разошлись по миру, потеряв последнюю связь. Возможно, стоило брать ответственность не только за собственные поступки, но нести ее и за тех, кто был хоть сколько-то дорог. Но у Ценга не было подходящего примера. Оставалось только решать все самостоятельно. На свой страх и риск. Официант принес их заказ?— две чашки дрянного кофе и что-то, сомнительно напоминающее жареную картошку с кусками неаппетитного мяса под густым темным соусом. Елена горестно вздохнула, отставив чашку с кофе. Видимо, пить это действительно было невозможно. Ценг сцепил пальцы в замок. Даже под плотной кожей перчаток они были ледяными?— он чувствовал этот неестественный холод, сковавший ладони. В горле почему-то встал ком. Ценг медленно вдохнул и выдохнул. Годы тренировок позволяли сохранять невозмутимое лицо в любой ситуации. Даже сейчас, когда он собирался решительным образом перекраивать собственную жизнь. И, вероятно, жизнь Елены?— тоже. У него всегда были железные нервы и великолепное самообладание. Он не нервничал, глядя в лицо чудовищной матери Сефирота в Храме древних; под ярким светом неизбежного метеорита и в ледяной пустыне северного кратера. Но почему-то отчаянно не мог совладать с собой сейчас. Сердце колотилось, как безумное, кровь гулко стучала в ушах. Стоило сказать хоть что-то, но он не мог выдавить ни слова. Звонок PHS был почти спасением. ?— Собирай всех. Голос у Руфуса был предельно сух и лишен любых эмоций. Так что Ценг сразу понял, что случилось нечто по-настоящему страшное.*** Внеочередное собрание в штабе проходило в полном бардаке. Руфус безмолвствовал и сидел с лицом ?как-же-вы-все-меня-достали?, Рив нервно мерил шагами кабинет, всплескивал руками и нес околесицу в своем любимом стиле, вплетая в повествование главный памфлет всей своей жизни?— Шин-ра все испортила, корпорация должна платить по счетам, и вообще, это вы во всем виноваты. Руфус внимал, Ценг, стоящий за его правым плечом, начинал закипать (это Рено видел по потемневшим глазам вутайца?— за несколько лет совместной работы он на раз выкупал душевные состояния начальства), Елена с сочувствием косилась на Руда, а напарник тщетно пытался не заснуть после миссии, на которую у него ушло больше двух бессонных суток. Наконец, Шинра нанес решающий удар. Подпер щеку кулаком, окинул Рива равнодушным взглядом и тяжело вздохнул. —?Я могу выделить вам еще триста тысяч, но вы и так превысили годовой бюджет почти в полтора раза. Руфус оставался Руфусом: ему полагалось следить за денежными потоками и не превращать ручеек, текущий в карман Рива, в полноценную реку. Хватало и того, что Туести возомнил себя если и не президентом, то как минимум главнокомандующим. —?Этого мало. Нам нужно больше оружия и медикаментов. Рив тоже оставался верен себе: денег ему никогда не хватало. Иногда Рено казалось, что Туести их либо жрет, либо отапливает ими собственный кабинет. За прошлый год в бездонную пропасть ОВМ улетело больше трех миллиардов. И отстроенного Мидгара Рено что-то не видел. —?Вы же закупили целую партию? Удивление Руфуса было неискренним, но знали об этом только турки. Закупленная партия, почти месяц пролежавшая в баре Легенды, приехала в Эдж только на прошлых выходных?— с милостивого позволения Руфуса. —?Этого не хватит для ведения полноценных военных действий. —?Удивительно, Хайдеггеру, при всех его недостатках, всегда хватало выделенных бюджетов. Рено мысленно усмехнулся. Раньше Руфус ненавидел весь совет директоров, а теперь вспоминал о них едва ли не с теплотой. Воистину, все познается в сравнении! —?Я не Хайдеггер, мистер Шинра. —?К сожалению. Но у нас нет возможностей спонсировать все ваши прихоти, мистер Туести. Вы и без того обходитесь корпорации невероятно дорого, особенно в нашем нынешнем положении. Кажется, Руфус все-таки задел Рива за живое: —?Это не прихоти! Речь идет о спасении мира! —?Вы всегда пытаетесь спасти мир, мистер Туести, но в итоге его спасают совершенно посторонние люди, которых не спонсирует никто. Рив демонстративно проигнорировал очевидную колкость, хотя она должна была ударить его если и не в самое сердце, то ниже пояса?— точно. —?Нам нужно размещать пострадавших, оказывать им медицинскую помощь, отстраивать разрушенные дома. Рив всегда профессионально переводил темы, и этот раз не стал исключением. —?Этим корпорация может заняться и без вашей помощи. ОВМ военная организация, вот и занимайтесь войной. —?Но… —?Четыреста тысяч, и ни гилла больше. —?Как скажете, мистер Шинра. Руфус занял выжидательную позицию?— лезть в эту заварушку он не собирался, но Рив был слишком настойчив, чтобы просто так от него отмахиваться. Тем более?— пока что?— военные силы господина Туести превосходили военные силы Шин-ра. Но Руфус активно работал и над этим, так что к восстающей из пепла корпорации постепенно присоединялись бывшие солджеры. Возможно, через пару лет ОВМ перестанет быть настолько серьезной силой. Возможно (если отчеты не наврали и эти Подземные действительно такие злые ребята), от ОВМ ничего не останется уже через пару недель. Рив ушел?— вместе с деньгами, турки остались, с интересом глядя на Руфуса. Тут бы и чокобо понял, что четыреста тысяч?— ничтожная сумма, особенно когда речь идет о потенциальном военном конфликте с хорошо вооруженной армией бывших СОЛДАТ. Но Шинра всегда был себе на уме, так что какой-то подвох тут точно был. Когда за господином Туести досадно хлопнула дверь, Руфус подался вперед и ткнул кнопку на панели управления. Стол был отличный, с встроенными голографическими проекторами. Над ровной серой поверхностью развернулась карта многоэтажного комплекса. —?Все, что осталось в наших базах,?— пояснил Руфус. —?Данные засекретили так, что некоторые детали прошли мимо президента. По документам проекта ?Цвет? у нас никогда не существовало, по факту наши сумрачные гении обустроили целый подземный город. Руфус говорил что-то еще?— о детях, рожденных в ходе эксперимента, о людях, превращенных в монстров, а Рено никак не мог сосредоточиться на его словах. ?По документам проекта ?Цвет? у нас никогда не существовало?. Выходит, Подземные?— это и есть солджеры проекта ?Цвет?? —?Мы не будем сильно вмешиваться в этот конфликт,?— слова Руфуса долетали до Рено сквозь белый шум собственных мыслей. —?Я думаю, господин Туести справится самостоятельно. —?При всем уважении, сэр,?— подала голос Елена. —?Господин Туести не может справиться с собственными подчиненными. Его хваленая армия не продержится и недели. —?В таком случае, Шин-ра придется вмешаться,?— снисходительно сообщил Руфус. —?Или найти кого-то, кто в очередной раз спасет мир без всяких спонсоров. Рено мысленно застонал. Не то чтобы он не любил хорошие драки?— они всегда занимали почетное место в его жизни. Но сама мысль о том, что среди генетически модифицированных, озлобленных и агрессивных тварей, устроивших ночную резню в Кальме, была женщина, которую он когда-то любил, оказалась попросту невыносимой. Рено был реалистом и прекрасно знал, что концовок в духе ?жили долго и счастливо? не существует. Но это никогда не мешало ему надеяться на лучшее.