Глава 2. Треск пламени (1/1)

Регин всегда считал, что он не сможет быть хорошим отцом. Это лишь подтвердилось с рождением первого ребенка?— Мелас был на редкость самостоятельным и спокойным. Гениальным. Он не требовал внимания и игр, не требовал читать сказки или рассказывать что-то. Покормить, достать книгу?— и все. Остальное либо сам, либо, как они поняли позже, тонкими манипуляциями. Он никогда не плакал и не кричал?— всем соседям на зависть. Зереф был другим. Пусть и тоже спокойным, но любознательным и ярким?— постоянно что-то лепетал, спрашивал, тянулся ко всему и звонко смеялся. А Мелас не смеялся никогда. Улыбался, хихикал?— да, но после трёх лет перестал делать даже это. Регин и подумать не мог, что впервые услышит смех своего старшего сына, когда тому исполнится пятнадцать. Все детство старшего составляли лишь книги, книги и снова книги. Зереф, пусть и любил их, но предпочитал общение. В отличие от Меласа, который, казалось, и не нуждался в нем. Несмотря на все эти различия, Мелас любил младшего брата и иногда даже играл с ним. ?Редко, но метко??— думал Регин, потому что каждая игра была настроена на развитие малыша Зерефа. Особенное внимание старший уделял магии?— уже давно структурированная информация подавалась младшему так, что он запоминал её с лёгкостью. Казалось, Мелас знал, что будет интересно его брату, а от чего он будет воротить нос. Регин искренне восхищался своим старшим сыном?— он, несомненно, вышел бы лучшим отцом. И хотя Адайн постоянно давала ему подзатыльники, когда он так говорил, Драгнил-старший уверялся в этом все больше. Зереф своего брата безмерно обожал?— что уж говорить, если его первым словом было сложное для детского языка ?нии-сан?. С детьми им, в общем-то, повезло?— когда одновременно живёшь и работаешь в таверне, становится не до постоянной заботы о детях. Выходных для таверны не существует, каждый день?— это новые постояльцы и посетители, постоянные заботы и заказы, проверки и ещё множество разных, но несомненно важных вещей. По большей части из-за этого, несмотря на большое количество работников, старшее поколение семьи Драгнил не могло уследить за своими отпрысками. Точнее, за младшим из них. Мелас уже давно был совершенно самостоятельным, почти тринадцатилетним мальчишкой. И он определённо мог позаботиться о своём младшем брате, пока в единственном экземпляре. Хотя недвусмысленно увеличившийся живот матери говорил о том, что скоро в семье будет пополнение?— розоволосое и шумное, тут без вариантов. Удивительно то, что Адайн работала и будучи беременной, хотя и намного меньше. Она даже стала уделять больше времени Зерефу, чему тот был очень рад?— малыш свою семью очень любил и ценил. А Меласу все больше и больше казалось, что времени совсем нет. Потому что рождение Нацу означало начало отсчёта до нападения драконов. У него оставалось четыре жалких года. Чудовищно мало, чтобы обучиться ремеслу убийц драконов. Это заставляло уделять все больше времени физической подготовке и постоянно быть на улице. Зачем? Он искал Акнологию-сама, по понятным причинам.*** Мелас сидел на краю города в слегка заросшем парке. На его коленях лежал дневник, открытый на странице с очередным рисунком, за ухом был карандаш (грифель, обмотанный несколькими слоями ткани), а сам мальчик хмурился. На языке уже час как осел вкус драгоценной магии, но Акнология-сама не спешил показываться. Пусть они и виделись пару раз за эти несколько лет, последний год Драгнил ничего не слышал о жутком драгонслеере и нервничал все больше, продолжая выводить в дневнике линии, неизменно складывающиеся в знакомое лицо. Под глазами залегли синяки, и кожа выглядела уже не так идеально?— прелести подросткового возраста отразились на нем в полной мере, включая повышенную раздражительность и чересчур яркие эмоции. Вдруг вкус бриза стал ярче, хотя мгновение назад едва тлел. Когда Мелас медленно обернулся, в его глазах полыхала надежда, что оправдалась почти сразу?— за ним, опираясь на дерево, стоял Акнология-сама, внимательно рассматривающий рисунок на потрёпанной странице. Мальчик отодвинулся, освобождая место под деревом. Очень хотелось закрыть блокнот, но, приложив чудовищное усилие воли, Мелас не стал. Мужчина беззвучно сел рядом, слегка согнув колени. Он был совершенно спокоен, словно и не следил за Драгнилом больше часа.—?Акнология-сама… —?замялся ребенок. —?Не могли бы вы обучить меня?—?Чему? —?Акнология-сама, казалось, вообще не удивился этому вопросу. И лишь мелькнувшее в глубине болотных глаз удивление показало, что ему было не плевать. Мелас глубоко вдохнул, собираясь с силами.—?Убивать драконов. Мужчина на мгновение прикрыл глаза, раздумывая. Этот мальчишка вызвал в нем интерес, он был странным для своего возраста, да и вообще слишком странным. Молчал Акнология долго. Мелас уже перестал надеяться на ответ, как услышал равнодушное ?Да?. Мальчишка тут же радостно подскочил, не обращая внимания на оставленный на земле дневник. В его глазах сверкал такой восторг, что впору было смутиться, но на это чувство убийца драконов был неспособен. Лишь хмыкнул, глядя на неприкрытую радость ребенка.—?Завтра, в семь утра, здесь,?— спокойно, без лишних эмоций, оповестил сидящий. Мелас порывисто кивнул и скрылся за деревьями, направляясь в сторону дома. Он даже не вспомнил об оставленном блокноте. Акнология внимательно прислушался, но звук шагов уже стих, а стук сердца не доносился. А затем перевёл взгляд на оставленный в спешке дневник. Эта вещица уже давно интересовала его едва ли не также, как её хозяин. Мужчина, задумавшись на мгновение, всё-таки взял небольшой, с его ладонь, блокнот и открыл его. На первой же странице он увидел странную картинку?— чудовищно несуразное здание с вывеской ?Fairy Tail?. Внизу была мелкая приписка: ?Вступить, как только появится возможность?. Прислушавшись ещё раз, он погрузился в чтение. Но с первой же строчки застыл. Это было что-то вроде списка обязательных дел, но до чего же странного?— первым же пунктом было ?Не дать Акнологии-сама погибнуть?. Он перевёл взгляд на дату и сердце на мгновение остановилось?— тогда Меласу было едва ли три года и… Они даже не были знакомы. Акнология погрузился в чтение, с каждой строкой сжимая зубы все сильнее. Это было будущее. Слишком, просто слишком, даже для него. А затем описания приходящих видений… И ему казалось, что он весело живёт. Видеть будущее с трёх лет?— вот, что весело, и отнюдь не в хорошем смысле. Убийце драконов казалось, что его сердце уже давно обратилось в камень, и он не способен испытывать тот страх, что проходится роем мурашек по спине, как эти записи совсем ещё мальчишки вытряхнули его из болота равнодушия. Это было действительно жутко?— осознавать, что многие их встречи Мелас предвидел и просчитал. Его, Акнологию, спасал лишь огромный опыт… И, как ни странно, это абсолютное обожание старшего сына Драгнилов, решившего изменить представшее ему будущее.*** Только оказавшись дома?— на другом конце города?— Мелас осознал, что не забрал дневник. Он прекрасно видел, что Акнологии-сама интересен этот блокнот?— хотя, скорее это ему позволяли видеть?— и Драгнилу оставалось лишь плестись обратно в сторону дерева. Медленно, спокойно и совершенно без спешки. Так будет даже лучше. Не придётся ничего объяснять, а потом он просто сделает вид, что все так и задумывал. Да, это будет лучшим вариантом. По пути в заброшенный парк мальчик зашёл в пекарню и прикупил свежих булочек с корицей и маком. Он совершенно не представлял, что любит Акнология-сама (да и любит ли сладкое вообще), но что-то на краю сознания советовало взять именно булочки. А кто он такой, чтобы спорить с собственной интуицией? Вот именно, всего лишь двенадцатилетний мальчик. И не важно, что он знает будущее, обладает сознанием двадцатилетней девушки и вообще гений. Он всего лишь мальчик, слишком хрупкий и низкий для своего возраста, да ещё и со спящей магией. Ох, он разве не упоминал? После того случая во младенчестве его магия заснула. И пробудить её сможет лишь большое потрясение или сильное воздействие схожей магии. Проблемы?— это по части Меласа, обращайтесь, найдёт за пару минут. С такими мыслями, изредка пофыркивая от смеха (невиданное достижение), он постепенно дошёл до парка. На улице уже темнело, а фонарей в этой части города не было и не планировалось. А Мелас-то не убийца драконов, усиленным зрением не обладает. Он и не заметил, как дошёл до большого дерева в центре парка, если бы не мощный корень, о который он не преминул споткнуться. И угадайте что? Он даже не упал. На языке осел терпкий бриз, а большие и горячие руки поймали его за плечи, не давая позорно упасть лицом в траву. Над ухом фыркнули, поднимая в вертикальное положение. Щеки мальчишки горели от смущения, пока тот бурчал извинения заплетающимся языком. Хотелось закрыть лицо руками и провалиться под землю от стыда. Такого неуклюжего неумёху Акнология-сама точно не будет обучать… А убийце драконов было весело. Он заметил мальчишку ещё на подходе к парку, а тот, кажется, даже не пытался понять, где он. Странный ребенок. Точнее, странно, что он вообще остался ребёнком. Стоит, краснеет и что-то бурчит. ?Это даже мило??— пронеслось в голове мужчины, пока он не одёрнул себя?— не ему умиляться смущённому и дрожащему от страха ребёнку. Секунду, от страха…? Насколько он узнал Меласа, благодаря дневнику, он боится лишь опозориться в его глазах. Глупый мальчишка. Мужчина, кажется, неосознанно потрепал его по длинным розовым волосам и вложил в руку потрёпанный временем блокнот. И пока Мелас доходил, что только что произошло, ушёл в сторону гор, в которых находилось очередное драконье гнездо. Спустя пять минут, на грани слуха пронёсся писк. Похоже, счастливый. Губы непроизвольно раздвинулись в полуулыбке. Настроение было удивительно хорошим. И бумажный пакет с булочками, аккуратно вытащенный из мальчишеских рук, пришёлся как нельзя кстати.*** Счастливый Мелас Драгнил вприпрыжку двинулся в родную таверну. Этот день определённо можно записать, как самый лучший. Но когда он вернулся, усталый и голодный, встретил лишь работников. Его накормили ужином, сообщив, что ?госпожа Драгнил преждевременно рожает, господин Драгнил поехал с ней, а младший господин уложен спать?. Мальчик лишь тяжело вздохнул, предчувствуя шумные будни, полные постоянного ?Мелас, помоги!?. И ладно бы в таверне, так он должен был сидеть с Нацу. Да, это были видения, и от одного только их вида хотелось сбежать к Акнологии-сама. Но, во-первых, он не знал, где тот находится, а во-вторых, он с очень большой вероятностью будет ему мешать. Это было почти единственным, что останавливало мальчика от побега. Последним была, какая-никакая, но любовь к родителям и братьям. Да, он любил даже ещё не родившегося Нацу. Потому что они были его семьёй. А Акнология-сама?пока нет. Они слишком редко виделись, чтобы Драгнил мог назвать его членом своей семьи. Но, что смешно, благодаря видениям, он знал немного больше об этом убийце драконов. Например, тот любил мясо с кровью (неудивительно) и мороженое. Мелас тогда на час завис, пытаясь осмыслить увиденное. А потом ещё час смеялся до слез, пугая родителей. Зереф, зато, прекрасно понял его настроение и звонко засмеялся в ответ, хлопая в ладошки. Отец приехал под утро, с улыбкой сообщив, что это мальчик. Они назвали его Нацу. Мелас кивнул и, зевая, ушёл спать. Спустя неделю перечитывания книг о самоконтроле и детях, он наконец увидел своего последнего брата. Тот, по словам матери, был сказочно похож на него самого. Только Нацу был ярким, улыбчивым и тёплым, словно август, в котором он родился. Немаловажная деталь, потому что Мелас был ледяным, и лекари никак не смогли объяснить это, лишь сказали, что никаких отклонений нет. Мелас, сказать честно, считал себя большой ходячей проблемой, которая притягивает к себе остальные. Это было даже грустно. Спустя ещё месяц, в конце которого Драгнил и правда подумывал сбежать от всего этого, однажды придя домой, он увидел праздничные украшения. Стоило ему ступить в свою комнату, как из-за двери выскочили родители с громким ?С днём рождения!?. Тогда Мелас вспомнил, что у него, вообще-то, и правда день рождения. Этот, пожалуй, был лучшим за тринадцать лет его короткой жизни. Любимый торт, улыбающиеся братья и радостные родители, решившие взять себе выходной в этот день. Мелас был по-настоящему счастлив тогда. Но в восторг его привёл найденный в комнате подарок без подписи?— новый толстый блокнот в дорогой обложке из чёрной кожи. Драгнил прекрасно знал, от кого он?— от дневника тянуло знакомой до боли магией.