Ход Двенадцатый. В городе иные правила. (2/2)

- Я же показывала тебе, как одеваться. Неужели тебе не принесли одежд? - Позвал бы прислугу, они бы тебя одели.

- А так можно было? - искренне удивился я, подскакивая на месте и тут же оседая обратно из-за неприятного столкновения с потолком. Потирая голову, я заметил легкую улыбку на губах Жрицы.

- Ох, Энкиду! Конечно можно было! Ты же теперь первый человек в Уруке после Царя. Практически все, что можно ему, можно и тебе. И не подобает другу и брату Великого Гильгамеша разгуливать по городу нагишом. В таком виде появляются только рабы, поскольку им не положено ничего из того, что Богами дано людям.

- Разве рабы не люди? - слова Жрицы были очень странными. Выглядели те самые рабы как люди уж точно.

Шамхат немного замялась, явно не торопясь с ответом. - Послушай, Энкиду, в городе строгие правила и порядки. У каждого свое дело и ответственность перед Богами. Каждый человек блюдет Мэ, но рабам дозволено избегать правил людей, поскольку, даже являясь людьми, за таковых они не считаются. Они не участвуют в ритуалах, их имена не звучат в Доме Омовения, никто не озабочен правильностью их погребения...

- Но ты же сама говорила о Утнабиршу, что была рабыней! - пораженный до глубины души, я не мог поверить в то, что подобные отношения могут существовать.

- Да. Единственный путь из раба в люди - брак с человеком выше по статусу. Утнабиршу вышла замуж за своего хозяина. Поговаривали, она в юности была невероятно красива.

- И все же вы живете по таким правилам?

Взгляд женщины был полон непонимания. В них читалось:"а как еще можно жить?". Чем больше я узнавал, тем меньше мне нравилось быть горожанином. Быт охотников казался куда как ближе и человечнее нежели это деление на людей и нелюдей.

- Что ж... ты научишь меня одеваться? - разрушая повисшую тишину, я решил сменить тему. Разочаровываться в мире людей не хотелось, но словно специально каждая новая открывающаяся подробность вызывала сначала во мне недоумение, а затем негодование.

- но для начала нужно привести в подобающий вид твои волосы. Этот спутанный комок никуда не годится! Почему тебя не расчесали? - Я не давался. Это больно. - у меня аж вновь голова заболела от этих неприятных воспоминаний.

- Но мне же ты позволишь расчесать твои волосы? Клянусь перед Богами, что буду осторожна и не причиню тебе вреда. - она подняла ладонь на уровень груди. Вроде бы для подтверждения клятвы.

- Конечно. - выпалил я, но несмотря на обещание не верил, что она и вправду сможет быть настолько осторожной. Я уже даже приготовился стоически терпеть страдания, но, к моему удивлению, частый гребень в ее руках почему-то не причинял мне боль. Он аккуратно скользил по кончикам волос, медленно поднимаясь выше.

- Ух. И вправду не больно. - негромко проговорил я.

- Неужели слуги не так тебя расчесывать пытались? - в голосе Шамхат слышалось недоверие.

- Я сам попробовал, было очень больно, и я подумал, что они также сделают.

- Я на все способен! - мне не хотелось признавать своей слабости в этом странном людском мире с кучей ненужных правил.

- ты могуч, и силе твоей нет границ. Ты дитя Богов и брат самого Великого Царя из всех живших в Мире. Но даже самым сильным бывает необходима помощь. Нет ничего постыдного в признании своей слабости. Боги создали людей, чтоб те служили им, кормили и поили их. Это ли не лучшая демонстрация бессилия самых могущественных Сил?

- Наверно ты права... - неуверенно пробормотал я. В словах Жрицы был смысл, но я еще не готов был его принять.

- Не стесняйся принимать помощь и от других, я ведь не могу все время быть рядом. - Шамхат вернулась к расчесыванию моей длинной шевелюры.

- Жена? Ох нет, милый Энкиду. Все не так... просто.

- Как же так? Ты же говорила, что будешь женой мне! Как волчица волку принадлежать! Так что же? Ты мне уже принадлежишь, от чего тогда не жена?

- Иные правила и порядки? - перебил ее я, уже догадываясь, о чем она хочет сказать. И зачем мне этот город? В нем же жить невозможно! - Уже нет. Я слышал, что тебя лишили чина.

- Что не так? - я обернулся, крепко сжимая в руках тонкие запястья Шамхат. Пытливо глядя на нее, я не мог понять, почему она так ведет себя. - Мое тело принадлежало Храму многие годы. Сначала я была простой прислугой при Храме, затем выслужилась в Жрицы. Мне пришлось много хитрить и забыть о достоинстве, чтоб стать Верховной Жрицей. Все мы убеждаем себя, что это необходимость, часть Ритуалов, но... - Шамхат опустила голову, словно не выдержав тяжести моего взгляда, а может просто раскаиваясь за свой жизненный путь. - Не интересно мне мнение жителей Урука на этот счет! Неужели тут шага нельзя сделать, чтоб не нарушить каких-то правил и не получить в свою сторону упреки? - возмутился я. Указанные Шамхат причины не казались мне весомыми, скорее глупыми. По-человечески глупыми. - Как можешь ты так отзываться о себе? Тем более зваться ужасной! Неужель ты забыла, в каком виде я предстал перед тобой изначально? Ничто из того, что кажется тебе недостойным в своем прошлом не сможет меня переубедить. Ты превратила меня в человека и привела в Урук, чтоб я мог жить, как человек. И ты достойна человеческой жизни ничуть не меньше. - сказав так, я осторожно ее обнял. На моей груди женщина уже разрыдалась в полную силу. Как же, должно быть, она была измучена этим. Игры и желания Богов оставляли рваные, кровоточащие раны на душах людей, служащих им. Иштар никогда не отличалась заботливым нравом. Особенно к людям. Ее куда сильнее интересовал поиск нового мужа, чем жизнь ее верных Жриц.

- Я попрошу Гильгамеша очистить твое имя и разрешить нам брак. - шепотом заверил ее я и легко поцеловал в макушку. Раз уж так эти законы важны, думаю мой друг справится с решением этой проблемы. Я крепче сжал в объятиях Шамхат, желая подарить ее мечущейся душе хоть немного покоя и чувства защищенности.