Ход Двенадцатый. В городе иные правила. (1/2)

Весь следующий день и два после Энкиду отсыпался в покоях, что я ему любезно предоставил. Я велел никому не тревожить его сон, видимо впечатления от знакомства со мной и городом морально истощили моего друга. Да и бой ему пришлось пережить нелегкий, насколько понимаю, первый в его жизни, поэтому я спокойно относился к тому, что Энкиду нужен отдых.

В первые дни после моего приказа завершить строительство стены, народ не мог поверить в это. Эти глупцы продолжали просыпаться до восхода, хотя барабаны больше не звучали, и, недоуменно озираясь, выползали на улицы. Глашатаю пришлось несколько раз объявить, что завершат стройку стены строители в обычном рабочем режиме, остальные же могут вернуться к своим делам. И вот теперь работы прибавилось у меня. Каждый день нужно было контролировать тысячи горожан. Меня ожидали дела в суде, где приходилось решать споры меж людьми, что откровенно утомляло, но я держал лицо и не подавал виду. Рано с утра я ходил осматривать новые корабли, проверял их на прочность и работоспособность. Дальше шел обход ремесленников и проверка уже их деяний, особенно меня интересовали мастерские оружейников, где, признаюсь, моя скука окончательно пропадала, особенно если доводилось испытать какое-нибудь зачарованное оружие. К полудню, несмотря на невыносимую жару, я отправлялся в поля и следил за тем, как горбатятся рабы. Неподалеку я встретил пасущиеся стада, заодно и осведомился у самих пастухов, как идут дела с скотоводством и не наблюдается ли повышенной смертности скотины. Мне, конечно, предоставляют отчеты, но все же получить информацию из первых уст никогда лишним не будет. Получив удовлетворившие меня ответы, я отправился проверять, как роют каналы. После возвращался в город и, прогуливаясь меж улиц, наблюдал за жизнью горожан, которую я долгие годы упорно игнорировал. Ночь же проводил я тоже вне дворца - отправлялся в храмовые брачные покои Богинь, не только Иштар. Так шел день за днем. Но было еще кое-что, на что мне никак не удавалось выделить время. А именно - разговор с Шамхат. После приказа закончить строительство стены, я велел избрать новую Верховную Жрицу. Похоже, служители Эаны были готовы к моему решению заранее, поскольку замену Шамхат нашли в тот же день. На самом деле не удивительно, поскольку это было тайной, уже весь Урук знал, что Шамхат ослушалась моего приказа, помимо того лгала от моего имени. Даже при лучшем исходе эта женщина никогда бы не смогла вернуться к своим обязанностям Высшей Жрицы вновь. В худшем ее, конечно, ждала смерть. И, честное слово, я хотел казнить ее. Она слишком много знала, она нарушила прямой приказ и прикрывалась мной для достижения своих целей. Это уже три причины и по каждой из них ее стоило казнить, но ее странные взаимоотношения с Энкиду не позволяли мне сделать этого. Поэтому я не спешил, я все ещё не мог решить, что же с ней делать. Это было непросто. С одной стороны она ослушалась меня и должна за это понести заслуженное наказание, с другой стороны она привела ко мне Энкиду, за что была достойна награды. Так, погруженный в размышления, я все еще не мог решить ее судьбу.

*** Я был так рад видеть ее вновь! Дивная, стройная, объятая легкими белыми одеждами, она неспешно набирала в корзину фрукты, внимательно осматривая и ощупывая каждый плод. Я заприметил знакомый силуэт еще издалека и, крадучись, словно дикий зверь, медленно приближался к ней. Не знаю, что не давало мне просто подойти и заговорить, возможно остаток животных повадок мешал действовать по-человечески.

Ты чё тут трешься? А ну, пшел прочь! - грубый мужской голос отвлек меня. Повернув голову к источнику шума, я резко осознал, что за моим незаметным подступлением к Шамхат следил если не весь город, то почти все присутствующие на площади. Множество глаз смотрели на меня с презрением, и я не мог понять почему. Кажется... я не так давно их спас. Так почему же сейчас они прожигали меня взглядами полными ненависти? Женщины отворачивались и закрывали детям глаза.

- Глухой что ль? М-м? Ты чей? Кто тебе позволил в таком виде пред уважаемыми людьми слоняться? - продолжил наступать мужчина. По всей видимости он был хозяином оружейной лавки, у которой я пристроился и успешно наблюдал за тем, как Шамхат совершает покупки. Мощный и плечистый, тем не менее он вряд ли мог сравниться со мной по грузности и объемности, возможно именно моя комплекция останавливала его сейчас от того, чтоб ударить меня или пнуть, поскольку подобное намерение очень легко читалось по выражению смуглого лица торговца.

Его вопросы поставили меня в тупик. Растерявшись, я неуверенно шагнул назад, повинуясь инстинкту. Казалось, что весь город ополчился на меня. - Да отвесь ты этому пинка! Видишь же, что с головой совсем плохо! И слова сказать не может! - крикнул кто-то с противоположной стороны площади. Поднявшийся одобрительный гомон привлек внимание Шамхат. Обернувшись, она сначала очень удивилась, наверное не ожидала встретить меня в городе, через мгновение на женском лице отобразился испуг и, бросив плетеную корзинку, она поспешила в мою сторону.

- Разойдитесь! Разойдитесь! - несмотря на всю хрупкость своего тела, она весьма жестко расталкивала вставших на ее пути людей.

- Совсем не признали, кто перед вами, глупцы? Это же друг нашего Величественного Царя Гильгамеша - могучий Энкиду!

Удивленный ропот прокатился по толпе. Я же не понимал, почему эта ситуация вообще возникла и за что ко мне было такое отношение. Но Шамхат не спешила останавливаться. Ее мелодичный голос звучал резко и четко, и вот уже вся улица внимала ее словам.

- Твоя бабка Утнабиршу была рабыней. Как бы ты отнесся к человеку, что позволяет себе подобное поведение с ней? Она была мудрой и доброй женщиной, несмотря на свое происхождение. Она бы точно не стала с горяча, не разобравшись, осуждать человека по одному лишь виду его.

Грузный мужчина явно растерялся от такого потока обвинений и, вытянувшись по струнке, мычал что-то невнятное в свое оправдание. Я был поражен тем, как легко и ловко Шамхат управлялась с вниманием толпы и как смогла их всех заставить себя слушать. - Но он же... Энкиду не такой... Я... Я видел! - начал было лепетать мужчина, но под конец своих слов, видно, уверовав в них, попытался вернуть себе строгий вид. Торговец аж стукнул кулаком по прилавку, и все аккуратно выложенное оружие звучно лязгнуло.

- Взгляните. Взгляните как он огромен! Взгляните на эти мощные руки! - женщина с грацией дикой кошки скользила вокруг меня, демонстрируя, словно товар, мое тело. - Ширина плеч! Осанка, стан! Вы что ль не видите, что он подобен мощью и красотой своей нашему Великому Царю? Кем же еще он может быть, если не Энкиду? Я сама его привела из степи, к тому же я сопровождала Энкиду до самого дворца и была свидетельницей, как тот переменил свой облик. Могу поклясться пред людьми и Богами, что это так!

- Шамхат, ты как всегда пленишь своими речами, но уж прости, а веры тебе нет. Не за свою ли ложь и предательство ты лишилась Жреческого чина? - раздался голос, и толпа загудела вновь, вторя ему. Так хорошо начинавшаяся речь обернулась бедствием. Народ резко обратил свой гнев против моей хрупкой защитницы. Мне пришлось весьма грубо схватить ее и, сжав в объятиях, прикрыть своей спиной от полетевших в нашу сторону камней. Я был готов ощутить боль, но на удивление ее не последовало.

- ЛИШЬ ЦАРЬ НАДЕЛЕН ВЛАСТЬЮ НА ЗЕМЛЕ, ПОДОБНОЙ БОГАМ НА НЕБЕ. ЛИШЬ ОН МОЖЕТ РЕШАТЬ ЧУЖИЕ СУДЬБЫ. ОН ВАШ ВЛАДЫКА, ОН ВАМ СУДЬЯ. ПО КАКОМУ ПРАВУ НАРОД УРУКА РЕШИЛ НАРУШИТЬ МЭ? - грозный женский голос разливался по площади, но его обладательницу никто не видел. Однако я знал, я точно знал, кому принадлежит этот голос. Его я услышал первым при своем рождении. Это была моя матушка - Богиня всего живого, мать не только мне, но и всем людям в мире.

- ПОХОЖЕ, ГИЛЬГАМЕШ НЕ ЗРЯ ДЕРЖАЛ ВАС ЖЕСТКОЙ РУКОЙ НА ЦЕПИ, КАК СОБАК, УГНЕТАЯ. ХОТЯ ДАЖЕ СОБАКА НЕ БУДЕТ КИДАТЬСЯ НА СВОЕГО СПАСИТЕЛЯ. Я НЕПРЕМЕННО ПОГОВОРЮ ОБ ЭТОМ С ВАШИМ ЦАРЕМ! Толпа затрепетала. Пав на колени, люди начали молить Богиню о милосердии, просили прощение у меня и на всякий случай у Шамхат, наперебой благодаря за спасение. Я так и стоял, сжимая в своих объятиях напуганную женщину. От всего этого представления как-то неприятно скребло внутри. Неужели люди и вправду такие неблагодарные? Если бы матушка не поспешила вмешаться, неужели они бы забили камнями меня и беззащитную Шамхат? Разве не должна она почитаться людьми ровно также как я, ведь только благодаря ней я пришел в Урук? Страсти человеческих сердец были для меня великой тайной.

- Не меньше семи хлебов вознесите мне и Ану сегодня же. Тогда, возможно, гнев Богов не коснется ваших семей. - заявила уже куда спокойнее Аруру и, с ее уходом, повисшие в воздухе камни тут же упали на землю. Я с нескрываемым любопытством наблюдал, что же будет дальше. Но народ не спешил подниматься с колен, продолжая замаливать свою вину.

- Аруру не обманула...

- Моя матушка сердечная и справедливая. Если обещала, она обязательно поможет.

- Не стоит думать об этом. - отрезал я, не желая больше мусолить неприятную мне тему. -К-конечно... - неуверенно шепнула Шамхат.

Я выпустил ее из объятий и, схватив за руку, Жрица повела меня меж рядов, где торговцы старательно пытались нам в руки напихать товаров, приговаривая, что это дар, что это символ их благодарности за спасение. Кто-то даже не поскупился и стащил с своей шеи великолепное золотое колье с переливающимися зелеными камнями. Торговый квартал мы покидали будучи похожими на навьюченных мулов.

- Сюда! - увлекая меня в узкий проход лабиринта многочисленных улочек, женщина явно следовала не во дворец.

*** - Как ты вообще умудрился покинуть дворец в таком виде? - изумилась Шамхат, затаскивая меня в облупленный одноэтажный домик на окраине Урука. Пришлось хорошенько пригнуться, чтоб войти в этот низкий проход, но и в самом доме я уже не мог выпрямиться во весь рост, упираясь плечами и затылком в плоскую крышу. Даже по своему малому опыту я быстро понял, что убранство дома Жрицы было бедным, а уж на фоне роскоши дворца...

- Ох, тебе наверное тяжело? - не давая мне времени на ответ, женщина уже во всю стаскивала с меня навешанные добрыми торговцами тюки. Я поспешил помочь ей, стараясь не утруждать очередной заботой обо мне. В присутствии Шамхат все мое удалое могущество куда-то пропадало, я чувствовал себя слабым и нуждающимся в ней. Это было странно.

Я мельком окинул комнату - пара деревянных стульев и, видно, несколько раз уже починенный стол, и все равно его немного косило вправо. Вместо кровати - солома с постеленными на нее потрепанными плащами. Окон нет, но есть выход в маленький внутренний дворик, со стороны которого доносились звуки неизвестного мне животного. Зверь возмущался тем, что вода, которую он пил, имела неприятный запах*.

- Так как ты выбрался из дворца? - Шамхат попыталась усадить меня на стул, с силой потянув за руку вниз.

- Я выскочил в окно, перепутав его с дверью. - спокойно признался я, послушно опускаясь на стул.