Ход Десятый. Оковы родственных уз. (1/2)

Вы когда-нибудь задумывались о том, насколько большой след оставляете в Мире? Как, казалось бы, простые вещи, совершаемые вами, оказывают влияние на окружающих? Как случайно сорвавшееся с губ слово, о котором вы уже через миг забыли, заседает в голову вашему собеседнику? Как простая история, что лично для вас малозначительна, находит искренний отклик в душах других? Едва ли кто-то из нас в полной мере сознает, насколько большую роль играет в чужих жизнях. Каждый день мы прикасаемся к чужим судьбам и без задних мыслей вносим изменения. Мы приводим в действие механизм, который будет продолжать работать даже обособленно от нас, даже если о том моменте перестанут помнить, да и о нас тоже забудут, зерна перемен, что мы легкой рукой кинули на благодатную почву, все равно взойдут. Как правило, мы не узнаем результата от таких вот незначительных действий, но даже самая простая мелочь может стать предлогом для колоссальных последствий. Предрекали ли это вечные Мойры? Я не имела чести видеть их лично, но сестры немного рассказывали о них. Всего их три. Три сестры, как и нас, необычное совпадение, неправда ли? Клото - спокойная и неторопливая женщина средних лет с мягкими чартами лица. В ее темных прямых волосах виднеется проседь, а на лице уже начал отпечатываться след возрастных переживаний. Она прядет нить жизни каждого живого в этом Мире. Лахеса - прекрасная юная девушка, склонная к поспешным решениям. Ее прелестные рыжие кудри то и дело взметаются вверх, повинуясь резким движениям своей хозяйки, они полны силы и блеска. Лик той девушки пышет живостью, и старость даже мимолетно не касалась его. Лахеса выбирает направление жизни, правда, происходит это случайно: в момент решения, Мойра подкидывает монетку. Судьбы людей решает жребий. И третья, самая жестокая и неумолимая, скрюченная уродливая старуха с ножницами, только и ждущая момента, чтоб перерезать нить жизни. Имя ей - Атропа. Ее волосы сплошь седые, и уже не покрывают всей головы, они неимоверно длинные, спутанные, полные колтунов. На фоне своих сестер она смотрится совсем безобразно. Есть даже предположение, что Атропа изначально родилась старой.

Все трое Мойр символизируютсудьбу в самом широком смысле этого слова. Клото - неуклонный и размеренный ход жизни, Лахеса - повороты на пути, случайные столкновения и силу выбора, Атропа же - неотвратимое принятие последствий.

Есть одна легенда* об этих сестрах, ее мне рассказали очень давно.

Долгие годы Лахеса следила за жизнью одного прекрасного юноши. Богиня была очарована этим молодым кучерявым эллином*. В ярких зеленых глазах его скрывались золотистые крапинки, что загорались мелкими искорками при солнечном свете. Лахеса влюбилась в эти прекрасные глаза и незримо следовала за юношей по его жизненному пути. Эллин тот был охотником и, нужно сказать, весьма удачливым охотником. Было у него семь охотничьих собак да не абы каких, а самых что ни наесть лучших гончих. Даже одну индийскую гончую имел охотник: сильную, высокую, быстроногую, с огнем в глазах и, при своем неистовом нраве, невероятно преданную по кличке Ива. Эту собаку он очень любил и сильно выделял среди прочих.

Ива, похоже, и впрямь была не обычной, поскольку во время одной из прогулок, когда охота не могла отвлечь ее, учуяла присутствие Мойры рядом и попыталась предупредить своего хозяина лаем. Лахеса удивилась такому и, заинтересованная, показалась юноше. Охотник был очарован видом незнакомки. Юности мало нужно для любви. Так началось их знакомство. Мойра представилась Ланикой, дочерью пастуха. Немало дней они провели вместе, гуляя по лесу. Охотник делился с ней людскими знаниями, что казались Лахесе чем-то удивительным. В один из таких теплых осенних дней, когда жара уже постепенно отступала, и климат склонялся к более холодному все чаще, они оба отдыхали на лесной поляне, слушая приятные уху птичьи трели и безмятежно общались друг с другом. - Зимнимутром, когда иней или мороз, следы не пахнут, потому что иней втягивает теплые пары и держит, а мороз замораживает. Даже чуткая собака не может учуять следа, пока их не распустит солнце или наступивший день. Тогда и у собаки появляется чутье, и следы проявляются. Сильная роса разбивает и уничтожает след, как и продолжительный дождь. Южный ветер уничтожает след, а северный, наоборот, укрепляет. Летом следы слабые и неясные из-за нагретой земли. Осенью, напротив, следы чистые и стойкие. Если на старый снег падает новый и дует северный ветер, то след держится долгое время; если дует южный ветер и блестит солнце, следы держатся недолго. Когда идет сильный снег, следы очень быстро застилаются. Тогда ставят сеть и сходятся без собак по следу. Выследив логовище, зайца обставляют сетями и затем поднимают. Зимой заяц не так скор – устает от снега, который липнет к косматым частям его лап. - объяснял основы охоты на зайца юноша. Лахеса же внимательно слушала, затаив дыхание. Все время, что она следила за своим спутником, тот всегда был удачлив в охоте. Монетка, которую Мойра подкидывала в момент охоты, всегда оказывалась в пользу юноши, и тот возвращался с добычей. Но то мелкая живность, а если что позначительней?

- но что насчет более крупной добычи? - Например? - юноша усмехнулся. Мойра ненадолго задумалась, пытаясь придумать задачку посложнее.

- Например, оленя словишь?

-от чего же нет. Уж я их в своей жизни переловил... - начал было хвалиться он.

- вот только с другими охотниками. А сам сможешь? - ее медовые глаза искрились азартом. Юноша же, видимо, оскорбившись, не раздумывая бросил: - А я тебя за это поцелую! - Лахеса захихикала, увидев зардевшееся лицо собеседника. - Будет тебе олень! - твердо ответил юноша, переборов нахлынувшее смущение.

Охота на взрослого оленя - дело непростое и рисковое. Куда как проще по весне ловить олениц с оленятами, те почти беззащитны. Сначала собак спускают на оленят, которые даже бежать не пытаются. В ужасе они лишь пригибаются к земле и кричат. Оленица же будет пытаться спасти малыша, в тот же момент напускают собак на нее, а добивают уже копьем. Но олень куда осмотрительней сильнее и опаснее.

Для начала юноша заготовил перепоны*, сплетенные из тисового дерева. Разложил их на лугах около тропинок, оврагов, на раздорожье, везде, где только ходят олени. Сверху набросал ветви чертополоха, поверх них - листья и землю, принесенную издалека, чтобы олень никоим образом не мог заметить ловушку. Тисовое дерево очень ядовито для всякого крупного скота, однако и олени его плохо переносят. Привязав свою свору немного поодаль, чтоб лай не спугнул добычу, юноша замер, выжидая оленя, что заглотит наживку. Ждать пришлось долго, однако, один еще только вступающий во взрослую жизнь олень заприметил лакомство. Осень - пора гона, и рога этого оленя, не такие уж и большие, но уже внушающие, указывали на то, что ему приходилось года три от роду. Периодически поднимая голову и озираясь по сторонам, олень медленно съел перепону и направился дальше. Яд тиса должен вскоре подействовать. Вернувшись к собакам, охотник спустил их с привязи и отправил в погоню. Ива резво вела стаю по следу, и вскоре олень был окружен гончими. Собаки исходились лаем и скалили клыки, но близко не подходили, однако не давали и покинуть окружения. Несмотря на отравление, юный олень пытался бороться за свою жизнь, брыкался копытами и бодался рогами. Одну из собак он чуть не успел нанизать на свои мощные рога, когда вовремя подоспевший охотник твердой рукой метнул копье.

Лахеса, наблюдавшая охоту с самого начала, подбросила монетку. Время застыло. Собаки замерли, но их лай еще некоторое время гулом отдавался в лесной чаще. Олень, что пытался проткнуть рогами одну из гончих, застыл на месте. Копье, пущенное охотником, повисло в воздухе. Покуда подкинутая монетка крутилась, даже ветер был покоен. И вот, наконец, идеально круглая золотая монета опустилась в раскрытую ладонь Мойры. Лахеса медленно опустила взгляд.

"Как всегда... Любимчик Тихе*." - подумала девушка, в тот момент, как время вновь продолжило свое течение. Копье попало точно в голову оленю, пробило череп, уходя в глубину. На раскрытой ладони мерцало изображение Кайроса*.

В тот же вечер юноша пригласил Мойру к себе в гости. Эллины - очень веселый и добродушный народ, всегда рад принять гостей, спеть, сплясать, послушать стихи. Лахесу встретили радушно, хоть она и была просто женщиной, явившейся без мужчин-родственников*. Обширный двор, располагающийся за домом, кишел людьми, готовящимися к пиршеству. Рабы сновали то тут, то там, расставляя мебель и посуду. Хозяин дома и хозяйка пили вино с родственниками и что-то бурно обсуждали. Зачем же охотник собрал всю свою семью сегодня? - Вот твой олень. - с усмешкой указал на труп животного юноша, всем своим видом показывая, что он собой доволен.

- Что ж, ты действительно настолько же хорош, как говоришь. - улыбнулась Лахеса, однако выполнять свою часть уговора не спешила.

- После ужина.

Вечер прошел в веселье и гомоне. Эллины ели мясо с хлебом и запивали его разбавленным вином*. Охотник и Мойра постоянно переговаривались между собой, словно не замечая окружающего их шума. Запах свежего жаренного мяса распространялся по всей округе. Рабы спешно закалывали животных, тут же, во дворе, расчленяли их, возносили определенные части на алтарь Богам, остальное же жарили и подавали на стол. Странное предчувствие обуяло Лахесу в разгар вечера. Ее рука сама собой тянулась к монетке, но она не могла понять почему. Среди присутствующих она не видела тех, кто стоял перед каким-либо выбором. Девушка взволнованно смотрела на монетку, как вдруг охотник взял ее за руку и потянул за собой в круг к другим танцующим родственникам. Монетка выскользнула из руки, и Лахеса не успела ее поймать. С приглушенным звоном она упала и закатилась куда-то под стол. Мойра подумала было ринуться и поднять ее, но общая атмосфера веселья и вино слишком расслабили ее. Решив, что никуда-то монетка не денется, Лахеса предалась бурному веселью и пляскам.

Периодически люди возвращались к столу, к свежезажаренному мясу, вкушали его, а потом вновь возвращались к танцам. Через час, утомившись, все вновь опустились на стулья. Уже было далеко за полночь. Ныне семья вела мирные разговоры обо всем и ни о чем. Неожиданно разрешения высказаться попросил охотник. Он встал с места, держа в руке чашу. Что же хотел сказать в ту ночь юноша, так никому и не суждено было узнать. Неожиданно лицо его побледнело, чарка выпала из дрожащей руки, прекрасное вино разлилось по столу и впиталось в скатерть. Юноша согнулся по полам, и его вырвало. Все застыли в недоумении. Глава семейства подскочил с места, выкрикнув: - ОТРАВИЛИ! - и то были его последние слова. С малым промежутком поплохело всем участникам застолья. Один за другим они валились под стол. Растерянная Лахеса опустилась вниз, села на землю и приподняла тело умирающего охотника. Тот задыхался, лицо его посинело.

- Как же так? Что случилось? - шептала Мойра, широко раскрыв глаза. Она не могла понять, как такое могло произойти. Еще мгновение назад тут были смех и радость, а теперь лишь трупы. Покрытый холодным потом, юноша уже не дышал. Лахеса опустила одну руку вниз, и тут же ее пальцы коснулись монеты. Спешно схватив золотой, девушка вгляделась в поверхность монетки в дрожащем свете жаровней. На ней красовалось обличье Мороса*.

- Благословение Тихе оставило тебя, мой прекрасный друг. - с сожалением произнесла Мойра, напоследок поцеловав еще теплые губы охотника.

В доме начался кавардак, прибежали соседи, снова был шум и гомон. Только в этот раз со слезами и криком отчаяния. Покидая это место, Лахеса зареклась никогда больше не спускаться в мир земной. Напоследок ее внимание привлекла разделанная туша оленя, от которого остались только голова да копыта. А так же неподалеку лежала мертвая Ива. Как возглавлявшей удачную охоту, ей выдали часть трофейного оленя. Едва ли охотник или его родные не знали о том, что отравленную добычу не стоит есть. Скорее всего об этом не знали рабы, что готовили пищу для своих господ. А может и знали. Был ли во всем этом чей-то злой умысел? Быть может это просто рок судьбы? Наверняка уже никто не скажет. Одно лишь верно - ?νερρ?φθω κ?βο?*. Эта легенда весьма необычна. Она мне нравится, поскольку лишь в ней демонстрируется, как Мойра, та, что прядет жизни других, что решает судьбы, сама оказалась в центре событий, сама стала не просто наблюдателем и элементом выбора, а именно участником чьей-то судьбы. Как ее вздорное и странное желание привело к роковым событиям, которые она же сама и начертала, уронив в тот день монетку. Мне кажется, такие истории учат нас, что даже самый малый шаг или простая просьба могут привести к глобальным и, порой, ужасающим последствиям. Я искренне сочувствую Лахесе, хотя, пожалуй, Мойры самые могущественные создания нашего Мира, даже Боги не посмеют им перечить, столь огромной властью они обладают. По сравнению с ними, мы с сестрами лишь жалкие песчаные блохи, чье влияние на Мир почти неуловимо. Хотя, быть может, лишь я одна так незначительна. Но так было раньше. Теперь же, с появлением моего верного друга, жизнь обрела смысл. Еще ночью, отойдя от наваждения и обнаружив, что мой ночной гость покинул меня столь же неожиданно, как и посетил, я поспешила к сестрам. Сфено готовилась ко сну и расплетала волосы, Эвриала же, похоже, уже спала в своей комнате.

- Сфено! Ты не поверишь, что сейчас случилось! - восторг внутри меня рвался наружу. Кажется, мое поведение настолько удивило сестру, что с ее лица даже пропала тень сонливости.

- И чего ты так шумишь? - в голосе сестры слышалось раздражение, но я не придала этому значения.

- Это нужно видеть! Я просто так не смогу объяснить!

- Да вот Медуза что-то увидела и теперь пышет восторгом. - скептически хмыкнув, ответила Сфено, кажется, теряя интерес к обсуждению, и приступила к расчесыванию своих прекрасных длинных волос. - Эээй, все ворчишь... - покачав головой, вступилась за меня Эвриала, - Пойдем, Медуза, покажи уж, что там у тебя.

На душе стало полегче. Выдохнув, я поспешила отвести сестру в библиотеку.

- Только не пугайся... - пыталась подготовить ее к предстоящему зрелищу я.

- Да что там такое? - нетерпеливо бросила Эвриала, прибавляя ходу.