12. Океан. (1/2)

11 апреля, 1912 год, 7:45Холодное спокойное море простиралось перед Лайтоллером, пока он стоял на мостике и нес вахту, держа руки за спиной.Он спокойно наблюдал за сияющими водами и вдыхал соленый запах моря. Утренний туман закончился и сейчас уже светило солнце, которое ярко освещало всё, от телеграфов до соснового пола.

На мостике было свежо как всегда, мертвую тишину заполняла невидимая энергия, которая исходила от экипажа. Лайтоллер провел большую часть утра, раздавая приказы и наблюдая за курсом по которому идет корабль. Было ещё много работы до прибытия в Квинстаун. Его вахта закончится раньше, чем обычно, он отправиться принимать пассажиров, а его место на мостике займет Уайлд. Пока Лайтоллер наблюдал за водной гладью, слушая рычание двигателей Титаника, он понял, что думает не только о работе, но ещё и о своей жене.

Он торопливо написал письмо для Сильвии ранее этим утром, и собирался его отправить в Квинстауне. Но слова на бумаге не смогут передать то, как сильно он скучает по ней на самом деле. Лайтоллер гордился своей работой, он сохранял достоинство, как и каждый моряк, но ему было тяжело справляться с болью в сердце каждый раз, когда ему приходилось уезжать от жены. Даже сейчас, все его мысли были о Сильвии. О её фарфоровой коже, которая всегда пахнет лавандой и сиренью. О её гладких длинных волосах медового цвета, в которые он любит закопаться после долгих путешествий в море. И конечно, о её смехе, который он слышит даже после самой своей нелепой шутки.

Сильвия Лайтоллер свет его жизни, каждый день, что он проводит вдали от неё, ещё больше усиливает его тоску по ней. Так как Лайтоллер был единственным женатым офицером на корабле, никто не мог понять то, что он чувствует. За исключением, может быть, Уайлда, который потерял свою жену чуть больше года назад. Но Лайтоллер знал, это была другая ситуация. Его тоска по Сильвии не могла сравниться с горечью утраты Уайлда. К тому же, он и старший офицер были на ножах. Лайтоллер не хотел делиться с ним своими чувствами, тем более, когда он даже смотрел на него с трудом.Он хотел бы поделиться с Уилом больше чем с кем-либо. Но первый офицер развелся с Адой почти год назад, и о другой женщине он с тех пор не упоминал. Что же касается Боксхолла, Питмана, Муди и Лоу, то все четыре офицера, насколько знал Лайтоллер, были холостяками. Но он бы не удивился, если узнал, что на берегу их ждут женщины. Возможно, они тосковали так же сильно, как и он.

Холодный ветер обдувал его волосы, которые слегка торчали под фуражкой. Лайтоллер тяжело вздохнул.Ещё столько дней впереди… недели, до того как он снова увидит Сильвию. Он мог проглотить одиночество так же легко, как выпить виски. Но, в конце концов, он был всего лишь человеком. Помимо мыслей о смехе и прекрасных глазах жены, он думал ещё кое о чем. А именно о вещах, которые он сделает с ней, когда будет дома, и ни одна из них не была пристойной. Даже сейчас, пока он стоит на мостике, он может закрыть глаза и представить то, как его руки скользят по её бедрам, как он поднимает её юбку, перед тем как развернуть её спиной и…— Доброе утро, милый!Глубокий, грубый голос раздался у него за спиной, и Лайтоллер сжал губы, чтобы не закричать от испуга. Он повернулся, его сердце выпрыгивало из груди, перед ним стоял не кто иной, как Генри Уайлд. Высокий старший офицер держал одну руку спиной, как и Лайтоллер, он был в пиджаке, а не в пальто, так как сегодня была относительно теплая погода. Он слегка ухмыльнулся, когда увидел, с какими удивленными глазами смотрел на него коллега.— Отличный день, Мистер Лайтоллер?Лайтоллер проигнорировал его вежливость. — Вы другого способа не нашли, чтобы обозначить своё присутствие, Мистер Уайлд? — сердито спросил он. — Или вам просто нравится быть громким настолько, насколько это возможно?— Да, громким, насколько это возможно. Я думаю, ты привыкнешь к этому, старина.— Точно нет.Усмехнувшись, Уайлд подошел ближе. Его позабавил раздраженный вид Лайтоллера: скривленные губы, широкие ноздри и колючий взгляд. — Боже мой. Если бы я знал, что ты будешь таким брюзгой этим утром, то я бы лучше провёл свое драгоценное время в столовой, чем спешил сюда, чтобы заменить тебя.— Но вы всё равно здесь. Так что если вы закончили, Мистер Уайлд, то я пойду делать обход.— Обход подождет. Я бы хотел с тобой сначала поговорить.— По поводу?— По поводу вашего поведения, Мистер Лайтоллер. Как бы я не наслаждался нашими с тобой склоками, они уже слегка поднадоели. Думаю, настало время оставить это в стороне. Забыть и простить. Что скажешь?Лайтоллер приподнял подбородок. — Назовите хоть одну причину, почему, Мистер Уайлд.Уайлд почти лениво ответил, — Ну хотя бы потому, что я старший офицер, и вам следует меня слушать.

Когда Лайтоллер в ответ сердито посмотрел на него, Уайлд медленно сделал шаг в его сторону. Его улыбка была безрадостной, а глаза властно горели. — Послушай, я знаю, что ты не доволен тем, что тебя понизили. Я бы чувствовал то же самое. Но тебе нужно об этом забыть, как Уил. Я никого не просил, чтобы меня перевели сюда. Это был приказ капитана. У меня не было выбора, кроме как послушать его.— Я это понимаю, Мистер Уайлд, — грубо ответил Лайтоллер, нервно дергая край перчатки.— Замечательно! Так что на счет того, чтобы перестать быть скользким мерзавцем и оставить всё в прошлом?После этого Уайлд протянул руку. Лайтоллер, скрепя зубами, стоял и смотрел на него с недоумением. Он хотел пожать руку Уайлду так же сильно, как и слизать грязь с палубы. У него не было выбора, он это знал, поэтому проглотив все свои обиды, он пожал руку старшего офицера. Но при этом он сказал правду.— Я согласен на это только ради работы, — начал он. — Но вы всё равно мне не нравитесь, Мистер Уайлд.— Ох, дорогуша, я попробую это пережить.Они опустили руки, и Лайтоллер вздрогнул, когда Уайлд ударил его по спине так сильно, что он чуть легкие не выплюнул. Скорее всего, он сделал это чтобы ободрить его, но это было не очень приятно. У Лайтоллера заслезились глаза и загорелась спина. Уайлд, как бы то ни было, выглядел весьма удовлетворенным, затем он сказал, — Хорошо, теперь, когда мы всё уладили, вы свободны, Мистер Лайтоллер. Можете идти в обход и позавтракать перед прибытием в Квинстаун.Лайтоллер кивнул, его выражение лица всё ещё было каменным. Он повернулся, чтобы уйти, но грубый голос Уайлда снова его остановил.— Ещё кое-что. Если ты увидишь Уила этим утром, то узнай у него, что, чёрт возьми, с ним происходит.— Что вы имеете в виду? — Спросил Лайтоллер, всё раздражение ушло, вместо этого он начал переживать за Мёрдока. — Он заболел?Уайлд молчал. Он оглядел мостик, затем подошел к Лайтоллеру и почти прошептал, — В этом-то я и не уверен. Я не знаю всех деталей, но наш прекрасный шотландский друг ведет себя странно в последнее время. Капитан позвал меня сегодня, чтобы обсудить это. Сказал, что Уил отказался пускать на борт Французского командира вчера вечером в Шербуре и…Лайтоллер смотрел на него с недоумением. — Он не мог.— Ещё как мог. И это только вершина айсберга. Пассажир первого класса написал жалобу вчера, в которой он указал, что Уил так же отказывался пустить его на борт. — Уайлд покачал головой. — Он свихнулся, не иначе.Лайтоллер ничего не говорил, он смотрел вдаль на горизонт. — Бред, —начал он. — Это не похоже на Уила. — Главную вещь, которую Лайтоллер понял за все годы знакомства с Мёрдоком, это то, что он был самым настоящим профессионалом, холодным и решительным. Он был предан не только своим друзьям и коллегам, но и морским законам. Он был тем мужчиной, который четко и не раздумывая следовал им, именно поэтому Лайтоллер не мог поверить в то, что слышал.Уайлд тяжело вздохнул. — Послушай, — сказал он резким голосом. — Я знаю, мы с тобой имеем мало общего, но мы оба, одинаково сильно, переживаем за Уила. Я сомневаюсь, что увижу его до вечера, поэтому просто проверь, в порядке ли он, хорошо? И врежь ему от меня как следует.Лайтоллер засмеялся. — Только один раз?— Ну, можно пять. Может, выбьешь из него всё это, кто знает.— Думаю, идея хорошая, Мистер Уайлд, — согласился Лайтоллер, на его лице появилась слабая улыбка. — Посмотрим, что из этого получится.

Не произнося больше ни слова, он отдал честь старшему офицеру и направился в сторону офицерской прогулочной палубы, не переставая переживать за друга. Его обход был спокойным, за исключениемнебольшого спора, который произошел между двумя моряками, и Лайтоллеру пришлось вмешаться. В остальном всё было хорошо, тихие палубы, на которых было несколько пассажиров в такой ранний час, ну и икота, которая настигла его в это время.Когда Лайтоллер проходил по левому борту, он заметил знакомую фигуру — офицер стоял в одиночестве у релингов с чашкой чая и наблюдал за спокойным морем. Из-за темных волос и крепкой комплекции у Лайтоллера не осталось сомнения в том, кто это.— Ну что, — начал он говорить беззаботным голосом, пока подходил к первому офицеру. — Ты мне собираешься рассказать, в чём дело, или мне самому догадаться?Мёрдок напрягся, но не повернулся в сторону Лайтоллера, продолжая смотреть на волны. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — сказал он унылым голосом.— Да что ты? Просто я разговаривал с Мистером Уайлдом несколько минут назад, и он мне рассказал, что ты отказался принять на борт не толькопассажира первого класса, но и Французского командира. И это пока мы стояли в водах Французского залива. Это правда?Пожав плечами, Мёрдок поднес чашку к губам. — Да.— Чёрт возьми, — прошипел Лайтоллер в недоумении. — Я бы никогда не подумал, что ты способен на такое, за все годы работы вместе, да и Уайлд не мог поверить. Что происходит с тобой, Уил?Мёрдок смотрел на море, его уши горели от злости. — Это неважно, — сказал он пренебрежительным тоном. — Что сделано, то сделано, и я бы не хотел это обсуждать…— Не будь таким трусом, — перебил его Лайтоллер. — Если ты мне не скажешь, что произошло, то я буду доставать тебя вопросами до самого Нью-Йорка. Я серьезно, Уил. И это не самое худшее, — добавил он. — Мистер Уайлд будет тебя бить до потери сознания, пока не выбьет из тебя, упрямого шотландца, всю дурь.Мёрдок посмотрел на него и раздражённо вздохнул. — Боже, Лайт! Тебе кроме меня некого подоставать на этом корабле?— Боюсь, что некого, — ответил Лайтоллер, кладя одну руку на плечо коллеги. — Так что рассказывай.Долгая тишина последовала за его словами, только шум волн заполнял её. Прошло какое-то время, затем Мёрдок заговорил раздражённым голосом. — Тебе следует знать, что всё это было ради того, чтобы защитить младшего офицера, — объяснил он. — Эти пассажиры вели себя оскорбительно. Жалкие и лживые доносчики, они оба. Ты меня знаешь, Лайт, я предан экипажу. Я не мог просто стоять там и позволить им проявлять подобное неуважение к любому работнику Уайт Стар Лайн. Тем более к офицеру, — он отвернулся и посмотрел на остатки чая в чашке. — Я не говорю, что я поступил вполне разумно. Но мне от этого гораздо легче.Лайтоллер хотел спросить имя офицера, но потом он понял, о ком идет речь. — Это была Мисс Бэйли, я прав?— Да.— Ясно. Я так понимаю, ты смягчился к ней, не так ли?— Громко сказано, — усмехнулся Мёрдок. — Я просто не хотел бы, чтобы любого из моих коллег оскорбляли подобным образом. Этот командир был просто отвратителен. То, что он про неё говорил…называл её шлюхой и прочее…Она чёрт возьми офицер, а не коврик для ног. Она не заслуживает этого. Никто не заслуживает.Лайтоллер удивленно смотрел на первого офицера, его поразила злость в голосе Мёрдока. Его коллега всегда был сдержанным, он с лёгкостью скрывал свои эмоции. Но сейчас его спокойствие начинало раскалываться на маленькие осколки. Лайтоллер видел, как ярость буквально выкипает из него, и он не мог понять почему. Он решил задать один простой вопрос, который пришел ему на ум.

— Ты переживаешь за эту девушку, я прав?Мёрдок пожал плечами. — Она в моём подчинении, Лайт. И она моя коллега. Поэтому я переживаю.Лайтоллер приподнял брови, не зная, как задать следующий вопрос. — Я понимаю, Уил, — сказал он осторожно. — Но мне кажется, что есть что-то ещё. Ты как-то…сильно её оберегаешь.Мёрдок, прищурившись, посмотрел на него, но Лайтоллер продолжил, — Ты ведь…не влюблён в неё, или…?За его вопросом последовала долгая тишина. Потом Мёрдок засмеялся.— Не говори глупости, — сказал он. — Она моя подчиненная, Лайт. Быть влюбленным в неё значит потерять работу,и ты как никто другой знаешь, что я никогда этого не сделаю. Я пожертвовал своим браком ради моря. И я не стану рисковать своей карьерой, особенно радикого-то вроде Мисс Бэйли.Он достал часы из кармана, серебро заблестело под лучами солнца. — А теперь, если ты закончил меня доставать, — сказал раздражённо Мёрдок. — То пойдем что-нибудь перекусим в столовой, до прибытия в Квинстаун.И после этих слов он развернулся и пошел к корме, края пальто разлетались в стороны от его шагов. Всё ещё сомневающийся Лайтоллер, молча поспешил за ним. Хотя его коллега отрицал, что заинтересован в Бэйли, он всё равно не мог отогнать от себя ощущение того, что всё же что-то происходит между двумя офицерами. Что-то, что Мёрдок пытается скрывать всеми силами.Подозрения Лайтоллера только росли во время завтрака, когда они сели за стол к Бэйли, Боксхоллу и Муди. Бэйли и Мёрдок были вежливы и холодны друг к другу. Когда Мёрдок попросил её передать джем, она быстро выполнила его просьбу. Но её зеленые глаза изо всех сил старались не встречаться с ним взглядом.Это было очень необычно, подумал Лайтоллер. Раньше они всегда живо шутили друг над другом или обменивались колкостями.Пока Лайтоллер размышлял над их странным поведением, в столовую вошел очень энергичный офицер Лоу.— Доброе утро всем! — весело сказал пятый офицер, затем он сел рядом с Бэйли и с улыбкой посмотрел на неё. Он провел глазами по столу, на котором было полно еды,и простонал. — Боже мой. День обещает быть хорошим, когда перед тобой столько всего вкусного. — Через секунду он начал накладывать себе в тарелку всё, что видел: блины, изюм, вафли, кексы и овсяные пирожные. Когда он начал поливать всё это кленовым сиропом, да ещё и с таким серьезным видом, как будто создавал какое-то произведение искусства, Эстер засмеялась. Это была первая радость на её лице за всё утро, заметил Лайтоллер. И её смех приятно заполнил прохладную комнату.— Почему у меня такое ощущение, что ты работаешь тут за еду? — спросила Эстер, с улыбкой оглядывая Лоу.— Потому что это правда? — ответил Лоу, откусив большой кусок кекса.— Я правильно понимаю, что ты тут не из-за денег и опыта, только ради еды?— Ты меня раскусила Эстер. Не думал, что кто-то догадается, но ты смогла.Муди, который всё это время что-то записывал в свой маленький блокнот, поднял голову и посмотрел на Лоу. — У тебя сироп на манжете, — лениво сказал он. — Ты знаешь?Лоу повернулся, его пиджак был в крошках, а на щеках были остатки еды. — Мм, — пробормотал он с набитым ртом. — Теперь знаю. Спасибо, что заметил, дружище.Муди лениво улыбнулся и снова опустил глаза на ежедневник— Обращайся.Лоу проглотил следующий огромный кусок, затем повернулся к Эстер. Его карие глаза заблестели, он достал из кармана небольшой астрономический ежегодник и сказал, — Эстер, если ты хочешь, то мы можем немного повторить созвездия. Может, ты наконец-то сможешь сказать, в чём разница между Большой и Малой Медведицей. Что думаешь?Бэйли выглядела рассеянной, но она улыбнулась ему в ответ.— Было бы неплохо, Гарольд. Спасибо.Лайтоллер удивленно приподнял брови, видимо, два младших офицера успели подружиться, даже начали называть друг друга по именам. Он с любопытством наблюдал за ними во время завтрака, иногда угадывая за Бэйли нужную звезду или созвездие, которое она не могла назвать. Лоу наклонился к ней ближе, пока они занимались, он даже забыл о еде. И вообще, он смотрел на неё очень заинтересовано, и Лайтоллер подумал, может всё же Лоу был влюблен в Бэйли, а не Мёрдок.Пока пятый офицер был в радостном расположении духа, седьмой была молчаливой и расстроенной, и Лайтоллер задумался над тем, что могло её так беспокоить. Он заметил, как она несколько раз переводила взгляд на своего наставника, но Мёрдок был слишком занят своим чаем и беседой с Боксхоллом, чтобы замечать что-либо. Поэтому Бэйли продолжила занимать себя звездными картами, до тех пор, пока она в третий раз не смогла угадать созвездие.— Чёрт возьми, — проворчала она, и почти все офицеры посмотрели на неё суровым взглядом.— Следите за языком, — бросил Лайтоллер.— Прошу прощения, сэр, — сказала Бэйли. Вздохнув, она отодвинула книгу к Лоу и разочаровано нахмурила брови. — Я сдаюсь, Гарольд. У меня ничего не получается.— Я вижу, — сказал он. Но при виде её негодующего взгляда, он рассмеялся. — У тебя получится, — убеждал он. — Просто нужно практиковаться, вот и всё.Кивая, Лайтоллер вмешался, — Это правда. Изучение звезд требует много времени, Мисс Бэйли, но они стоят этого. Скажем, ваше судно встало посреди моря, а у вас ни одного прибора для навигации. Что тогда? Не ткнете же вы пальцем в одну сторону, молясь, что так доберетесь до суши. Знание звездной навигации может спасти вас от смерти.— Если так, то я уверенна, что умру в море, — пробормотала Бэйли. — Как я могу помнить сотни морских законов, но при этом не могу запомнить пятьдесят глупых звезд?Её слова заставили Мёрдока оторваться от чая. Она слегка вздрогнула, ожидая, что он сделает ей замечание, но он, удивительно спокойным голосом,сказал, — Они не глупые. Когда мне было двадцать, они спасли мне жизнь. Я плыл по Южно-американскому заливу и мы попали в ужасный ураган. У нас не было ни одного путеводителя. Только звезды, как бы смешно это ни было. А ещё это.Он достал из кармана маленький медный компас, железная стрелка дрожала, но быстро остановилась, указывая на север. Бэйли смотрела на него долгое время, затем Мёрдок положил его обратно в карман. — С тех пор я всегда ношу его с собой, — сказал он. — Бесполезен. Так же как и ?глупые? звезды, я полагаю.

Бэйли смущенно посмотрела на свой кофе, её щеки покраснели. Что-то в истории Мёрдока тронуло её, и она продолжила, не жалуясь, смотреть на карты, стараясь ещё сильнее, чтобы запомнить их. Около девяти, она закрыла книгу, сделала поседений глоток кофе и встала.— Прошу простить меня, — сказала она вежливым тоном. — Но я обещала брату, что мы встретимся с ним этим утром у парадной лестницы. — Эстер посмотрела на Мёрдока, который не отрывал глаз от стакана воды, затем она снова отвернулась от него. — Что же…Я буду у сходней около одиннадцати. Ещё увидимся…со всеми.Лоу дождался, когда она выйдет из комнаты, затем он с улыбкой обратился к коллегам. — Так, джентльмены, — сказал он серьезным тоном. — Я хочу, чтобы вы были честны со мной. Когда мы прибудем в Нью-Йорк, я думал пригласить Мисс Бэйли на ужин, и… — у него неожиданно пропал голос, он погладил себя по затылку. — Как вы думаете, у меня есть шансы?Боксхолл с отвращением посмотрел на него. Муди открыл рот, чтобы ответить, на его лице была злобная улыбка, но его старшие офицеры были быстрее.

— Нет, — сказал Мёрдок, и одновременно с ним Лайтоллер ответил, — Абсолютно точно нет.Они переглянулись. Лайтоллер опустил вилку, ожидая, что его коллега заговорит, но Мёрдок молчал, тогда он решил продолжить.— Отношения между любыми членами экипажа запрещены, — строго сказал он. — И этот запрет действует как в море, так и на суше. Ты знаешь это, Гарольд. Ты согласился с этими правилами, когда подписал свой контракт. Любое нарушение одного из его пунктов несет за собой увольнение. Поэтому даже не пытайся. — Он опустил чашку чая и обеспокоенно посмотрел на него. — Если ты, конечно, не думаешь, что она стоит потери работы?Лоу не ответил. Он откинулся на стул, весь восторг в его глазах померк. Лайтоллер вздохнул, его не покидало чувство вины. Но как офицер старшего ранга он должен был его предупредить. Он не хотел, чтобы Лоу жертвовал своей карьерой ради девушки, которая ему всё равно не достанется. Особенно учитывая, что у неё были родственные связи с одним из основателей компании.— Прости меня, Гарольд, — с сожалением пробормотал Лайтоллер. — Но это правда.— Но она замечательная, Лайт, — сказала Лоу разочарованным голосом, продолжая сопротивляться. — Красивая, веселая, умная…а её глаза, дружище. Они такие необыкновенные. Я никогда не видел таких…Мёрдок резко встал и задвинул стул со скрежетом. Он быстро, извиняясь, поспешил к выходу, его лицо не выражало никаких эмоций, но Лайтоллер знал, что Лоу не единственный в этой комнате, кто был разочарован.Титаника, но даже при всём этом она всё ещё приходила в изумление, когда видела эту роскошь.Она стояла на балконе, наблюдая за широкой лестницей перед собой, и восхищаясь всем, от купола из молочного стекла у неё над головой, до аксминстерского ковра у неё под ногами.

У лестницы, в такой ранний час, было много пассажиров первого класса, которое шли на завтрак в обеденный салон на палубе D. Они были одеты в свои лучшие наряды, и Эстер неодобрительно покачала головой, когда увидела море шелков, кружев и украшений, которые стоили больше чем её годовая зарплата. Это был мир чрезмерной роскоши, который она никогда не понимала. Даже её родители, чьё богатство и медицинское образование обеспечило им лучшее место среди высшего общества,всё равно не понимали такую чрезмерность. Они стремились научить своих детей быть человечными, поощряли Эстер и её братьев упорно работать и никогда не принимать ничего как должное. Эти качества превратили Эстер в женщину, которой она является сейчас, и когда она стояла и смотрела за проходящими мимо её пассажирами первого класса, она была рада, что оставила такую жизнь ради моря.

?В конце концов, я, скорее всего, никогда в жизни не надену корсет?, заметила она, вспоминая о плотной ткани с упругими пластинами, которые обтягивали её грудную клетку, и она еле сдерживала улыбку. ?Господи, спасибо?.И даже сегодня вечером Эстер собиралась надеть свою форму на ужин. Никаких платьев, корсетов, украшений или прочего. Это было для неё облегчением, она чувствовала себя гораздо комфортнее в офицерской форме. Но всё же, она не могла ничего с собой поделать и продолжала нервничать. Не из-за того, что о ней подумают пассажиры первого класса, нет.Она нервничала из-за того, что там будет Мёрдок.

То, что произошло прошлой ночью и этим утром, изменило что-то между ними, и не в лучшую сторону.Эстер думала, что у них была отличная вахта. Ей было интересно слушать его истории о путешествиях и о жизни, которая у него была до Титаника. Она улыбалась, когда представляла его в роли капитана. И, как бы она не старалась думать об этом, но ей нравилась то, как он на неё смотрел, как будто бы пытался разгадать какую-то загадку.Но это хрупкое добродушие, которое они так старательно выстраивали во время их общения в ту ночь, смыло волной как песочный замок, и Эстер думала, не была ли это её вина.

Глубоко в душе она знала, ей не нужно было дотрагиваться до его руки. Но Эстер сделала это без задней мысли. Она просто была благодарна ему за то, что он помогал ей, была признательна за то, что он защитил её перед Французским командиром. Он это сделал ради нее, не раздумывая. Но она зашла слишком далеко своим прикосновением, и вот что получилось.Эстер знала, что она не должна была так себя вести со своим наставником. Это было неуместно, и у него были все причины, чтобы её отчитать за это действие. Но всё же…она солжет, если скажет, что её чувства не были задеты, и от этого ей становилось ещё более не комфортно.Даже их рабочие отношения пошатнулись. Их холодная неловкая вежливость во время завтрака была слишком показная. А это её высказывание про звезды…звезды, которые ему когда-то спасли жизнь, от этого ситуация только ухудшилась.Эстер была потеряна. Мёрдок заставлял её нервничать — не злиться, а нервничать. Ей было ясно, что чем больше она его узнает, тем меньше она его понимает. Да и пытаться понять мужчину, было так же сложно, как ходить босиком по стеклу, или плыть против течения. Эстер уже не могла этого делать. Она не станет больше пытаться. Лучше делать так, как сказал ей Лоу: не поднимать голову и исполнять приказы Мёрдока. Она больше не будет остроумно шутить или задавать любопытные вопросы. Только строгий профессионализм, уважающий себя женщины офицера.