Глава 31. Орфей. (1/1)

—?Ну, Сильфи! Ну пожалуйста!—?Ним, у нас и так мало времени. Нужно собираться?— сегодня вечером мы с мамой и папой едем в театр. А я только со школы.—?Пожалуйста! Ну пожалуйста-пожалуйста!Огромные индигово-синие глаза с мольбой смотрят в медовые, а розовые губки чуть подрагивают. И Сильфия сдаётся, не в силах выдержать больше минуты такого взгляда. Да и кто бы выдержал? Даже камень бы это расстрогало.Её младшей сестре Нимфее Айрисфиль фон Гогенгейм-Айнцберн через месяц должно было исполниться тринадцать лет. Но, обладая исключительно милой внешностью?— белоснежная кожа, румянец на щеках, огромные индигово-синие глаза, пухлые розовые губки и длинные кудри цвета воронова крыла,?— она была не по годам хитрой и прекрасно знала, сколь многого можно добиться мягкостью в сочетании с милым личиком, а не истериками и криками. Абсолютно беспроблемная девочка, очаровывающая всех: от отца до их конюха. А на самом деле превосходный манипулятор. Вот и старшая сестра знала об этой её особенности. Но поддавалась. Не могла не поддаться. Ей так нравился этот неподдельный восторг, сияющий в индиговых глазах, когда Ним смотрела на неё. Старшая сестра была для неё примером для подражания. И Сильфии, совсем недавно пережившей подростковый кризис, так хотелось, чтобы это продлилось как можно дольше.—?Ладно, Ним, твоя взяла. Но если я не успею собраться?— пеняй на себя.Хихикнув, младшая сестрица взяла её за руку и потащила к лестнице, ведущей наверх.—?Успеешь. Тем более, это в твоих же интересах?— ведь сегодня приезжает ОН!Вспыхнув праведным негодованием, Сильфия как можно строже взглянула на сестру.—?Нимфея фон Гогенгейм-Айнцберн! Если ты хоть что-то скажешь при Генри обо мне, то я…Деланно-равнодушно фыркнув, Нимфея толкнула дверь танцкласса.—?Святая алхимия, Сильф! Ну что я могу сказать такого, чего он и сам не знает?Вздохнув, Сильфия развела руками, признавая поражение, и огляделась. Танцкласс переоборудовали из одного из многочисленных кабинетов, когда стало ясно, что она имеет талант не только к магии, но и к танцам. И с тех пор здесь мало что изменилось. Те же белые чуть с голубым отливом стены, белоснежный вычищенный до блеска пол. Мягкий свет галогенных ламп, отражающийся в развешенных по стенам зеркалах. Деревянные отполированные поручни, за которые так удобно держаться, когда выполняешь упражнения на растяжку. Огромный музыкальный центр у стены. И несколько стульев, на одном из которых сейчас устроилась её младшая сестрица. Как заметила Сильфия, уже переодевшаяся после занятий?— сейчас на Нимфее был её излюбленный синий короткий сарафан, расшитый белоснежным кружевом, с шифоновым верхним слоем цвета ночного неба, спереди достающим до талии, а сзади струящимся шлейфом чуть ниже колен. Да и иссиня-чёрные волосы уже идеально были завиты. Ещё бы: у них было всего четыре урока, а у выпускного класса Сильфии все шесть.—?Ладно, Ним. Правда, обещай, что никаких намёков не будет.Черноволосая девочка обиженно надулась. Примирительно улыбнувшись, Сильфия подошла к сестре, мягко заправляя за ухо прядь ей волос. В самом деле, она бы могла и не просить этого. Ним, хоть и обожала подкалывать старшую сестру на тему её увлечения, никогда не делала этого на людях.—?Ты настолько плохого мнения обо мне, сестрица? Вот уж не ожидала…—?Извини. Ну правда. Ну что ты хочешь, чтобы я сделала?Просияв, Нимфея кивнула на музыкальный центр.—?Танец.Покачав головой, в очередной раз мысленно взывая к алхимии, Сильфия сняла высокие коричневые сапоги и твидовый серый пиджак в клетку с коричневым воротом, оставаясь в узких коричневых джинсах и белой блузе с короткими рукавами. Ним с самого детства обожала наблюдать за тем, как она танцует. И спустя столько лет ничего не изменилось.—?Нет-нет,?— недовольно нахмурившись, брюнетка указала рукой на пучок, в который были собраны волосы сестры. —?Распусти их. Так тебе больше идёт.Насмешливо улыбнувшись, Сильфия всё же вынула шпильки из волос, позволяя им серебристо-белым водопадом упасть на плечи и спину. Восхищённая Ним едва не захлопала в ладоши. Цвет её волос достался ей от отца и, пусть и был тоже очень красивым, но глядя на лунные лучи, что словно запутались в волосах её сестры и матери, она иногда ощущала уколы зависти. Правда, появлялась она так же быстро, как и проходила. Она не могла долго завидовать сестре. Она её обожала.Сильфия была талантлива и прекрасна. Превосходный маг драгоценных камней, которой подвластны были и все пять элементов, она училась у отца и схватывала всё буквально на лету. Кроме этого, девушка успевала прекрасно учиться в школе, выполнять обязанности старосты класса, участвовать в школьной самодеятельности, танцевать и превосходно петь. К тому же вместе с мамой они были талантливейшими портнихами: вся одежда, что они носили в семье, была сшита их руками, а дела у их бутика стабильно шли в гору. Как и у отца, открывшего свой ювелирный магазин. Плюсом к этому списку, Сильфия прекрасно готовила, много читала и могла поддержать любую беседу, и со всеми была неизменно вежлива. Ну, почти со всеми.Подростковый возраст дался её сестре тяжеловато. Нет, она не грубила отцу и матери, не устраивала истерики и не пыталась сбежать из дома или как-то себе навредить. Все свои эмоции Сильфия старалась держать при себе, дабы не огорчать домочадцев. Но так уж совпало, что именно в этот период доктор Генри Джекилл?— друг детства, а после и возлюбленный Сильф,?— уехал на два года на стажировку в Японию. И, хоть всё это время девушка стабильно получала от него письма и звонки, сердце её было неспокойно, Нимфея чувствовала тревогу сестры, видела в медовых глазах. Да ещё как на грех именно в это время за Сильфией начал активно ухаживать Блейз Эдельфельт: звонил, писал, заваливал фамилиарами с подарками, которые её сестра неизменно возвращала обратно. И вот как-то раз вечером при очередном его звонке она сорвалась и в довольно резких, не приличествующих леди, выражениях высказала Блейзу всё, что о нём думает. С того момента в её жизни он больше не появлялся. И нельзя сказать, чтобы кто-то из их семьи печалился по этому поводу.В-общем, Сильфия для сестры была словно принцесса из сказки. И, будь Нимфея завистливой и злобной, это могло бы плохо кончиться. Но, к счастью, такими чертами характера она не обладала и сёстры всю жизнь крепко дружили. Сильфия поощряла занятия сестры алхимией и всячески поддерживала её на школьных спортивных соревнованиях, в которых Ним неизменно оказывалась на пьедестале почёта. И сёстры знали: случись что, и обе они, не раздумывая, отдадут друг за друга жизнь. Как это сделала когда-то их мать, как это готов был сделать их отец. А мелкие ссоры… у кого их не бывает.Вот и сейчас, поудобнее устроившись на стуле, Нимфея приготовилась к волшебному представлению. Сестра часто танцевала для них по вечерам, а она любила наблюдать за этим. Но сейчас это был не просто танец. Уже несколько дней Сильфия была в состоянии сжатой пружины, как только узнала о том, что скоро приедет Генри. И сейчас ей было необходимо расслабиться. А в танце у неё это получалось лучше всего.Тонкие пальцы берут пульт. Пробегаются по кнопкам, включая музыкальный центр, выбирая мелодию. Одна из её любимых. Как говорит мама, нестареющая классика. Танцзал заполняют красивые ритмичные звуки.Танец начинается.?Sweet dreams are made of thisWho am I to disagree?I travel the worldAnd the seven seas,Everybody’s looking for something.Some of them want to use youSome of them want to get used by youSome of them want to abuse youSome of them want to be abused.?*Да, танцы Сильфия всегда любила. Вот и сейчас, едва заслышав знакомые нотки, тело её уже само поняло, что нужно делать. Вот корпус плавно выгибается, а рука чуть оглаживает бедро. Присев, девушка откидывает голову назад. Серебристо-белые волосы взлетают вверх и падают вниз точно серебристый плащ. Тело и дальше кружится в танце. А она вспоминает.?Детство. И часть юности. Всё это время ты был рядом со мною, Генри. Мы делили радости и горести, заботы и печали. Помнишь? Я была рядом с тобой, когда ты тяжело заболел и даже отец мало что мог сделать. Я держала тебя за руку, пока ты бился в лихорадке, но даже тогда ты звал меня. Звал по имени. Для меня, тринадцатилетней девчонки, услышать это было сродни величайшему счастью. И когда ты выздоровел, я еле сдержалась, чтобы не расцеловать тебя в обе щеки. Ведь это не приличествует леди.Ты другом мне был. Дорогим, милым сердцу. С тобой я, как и с родителями, могла говорить обо всём. Но потом… Когда это началось? Наверное, мне было столько же, сколько сейчас Ним. Когда я увидела в тебе не просто милого товарища, а прекрасного молодого человека, когда поняла, что дружба постепенно переросла в нечто большее. Мы проводили вместе много времени. Мы привыкли друг к другу. Мы знаем друг о друге больше, чем кто-либо может вообще узнать.И нас начало тянуть друг к другу.Тогда мне было пятнадцать. Перед твоим отъездом. Я не спала целую ночь, я рыдала. Матери лишь под утро удалось меня успокоить. А потом мы вышли в сад. И тогда ты сказал, что обязательно вернёшься. Слышишь, Генри? Ты сказал мне, ты обещал вернуться. И тогда ты впервые меня поцеловал. Не сказав ничего?— но это было и не нужно. За всё время нашего знакомства я научилась читать всё в твоих глазах. Любимых изумрудных глазах. А потом, уже из Японии, ты написал мне, что оставил здесь своё сердце. Я сберегла его, знай. Ну, а ты увёз моё.Я доверила тебе самое дорогое, что у меня есть. Я знаю, что ты не обманешь. Ты вернёшься ко мне, мой солнечный лучик, мой принц. Я знаю. Но я всего лишь девушка. И мне свойственно бояться. Но так или иначе, сегодня всё решится. А пока я танцую. И представляю, что ты это видишь. Как знать, может быть, однажды я буду танцевать для тебя…?Шаг. Ещё один. Поворот. Отставить одну ногу в сторону и чуть прогнуться. Длинные волосы касаются пола. Замереть так на пару секунд.?Sweet dreams are made of thisWho am I to disagree?I travel the worldAnd the seven seasEverybody’s looking for somethingHold your head upKeep your head up, movin' onHold your head up, movin' onKeep your head up, movin' onHold your head upKeep your head up, movin' onHold your head up, movin' on.Keep your head up, movin' on.?А теперь резко выпрямиться. Пару раз покрутиться вокруг своей оси. Расстегнуть две верхних пуговицы блузки. Всего лишь две. Никакого сексуального подтекста. Просто здесь слишком жарко.И вновь череда поворотов и кружений. Волосы следуют за танцовщицей серебристо-белой вуалью. А рука её, огладив бедро, достаёт из кармана сияющий камень.?Изумруд,?— скользнув смазанным взглядом по камню, девушка улыбается своим мыслям. —?Очень символично.?? Some of them want to use youSome of them want to get used by youSome of them want to abuse youSome of them want to be abused.Sweet dreams are made of thisWho am I to disagree?I travel the worldAnd the seven seasEverybody’s looking for something.?Поворот?— резкое кружение?— остановиться. Замереть, упав на одно колено?— а затем медленно подняться. И с последними звуками музыки вновь закружиться, подняв вверх руку с зажатым в ней камнем. Чуть больше энергии?— и он взрывается ослепительно-яркой пылью, что окутывает её фигурку, делая неземной, не принадлежащей этому миру. А потом пыль уже у её ног собирается в мелкие цветки. Красивые. Пожалуй, стоит сделать из них браслет для сестры.Вот смолкают последние звуки и восторженная Нимфея взрывается шквалом аплодисментов. Улыбнувшись, Сильфия подбирает с пола пиджак и засовывает в его карман мелкие изумрудные цветки. Надо будет показать их отцу. Он подберёт оправу.—?Сильф, ты такая… такая…Нимфея запнулась. Трудно было найти слова, чтобы описать чувства, переполнявшие её всякий раз, когда она видела танец сестры. Но сегодня это было нечто особенное. И даже какое-то личное. Воспользовавшись тем, что сестра её отвлеклась, собирая свои вещи, Ним мягко улыбнулась и тут же озорно хихикнула в кулак. О да, её сестра танцевала просто потрясающе. Но не для неё.Однако брюнетка не жаловалась. Если судить по горящим решимостью медовым глазам сестры, план её сработал.—?Чудесно, Сильф. А сейчас в ванную?— ты ещё успеешь умыться. И, быть может, перед приездом Генри даже волосы высушить.—?Ах ты, маленькая негодяйка!Но поздно?— рассмеявшись, Нимфея выбегает из комнаты. И лишь раздаётся её серебристый смех в коридорах замка. Покачав головой, Сильфия выходит из танцкласса. Её сестра всегда была такой: лёгкой и весёлой. И сейчас, идя в свою комнату, блондинка искренне хотела, чтобы так и осталось навсегда.И вот она в обители своей. Не детская то уже, но комната девушки молодой. Принцессы комната, как и положено ей по статусу. Здесь было тепло и уютно, несмотря на налёт роскоши, что пропитывал всю спальню. Стены спокойного кремового оттенка с висящими на них пейзажами в резных деревянных рамках. Окно?— большое, панорамное, задрапированное белыми и кремовыми портьерами и белоснежным тюлем. По обеим сторонам от окна?— высокие мраморные колонны, напротив у стены белый деревянный широкий журнальный столик, а над ним?— плазменный телевизор. На столике в хрустальной вазе стоят синие розы, любовно взращиваемые Сецуной. Возле той стены, что ближе ко входу, стоит круглый письменный столик и два резных деревянных кресла с кремовой бархатной обивкой, а над ними?— два бра из белого золота с персиковыми плафонами. Такая же люстра висит на потолке, а всю противоположную стену занимает большой белый шкаф и огромный аквариум с золотыми рыбками, у которого, как в кинотеатре, сейчас сидят Фоу и Леди с выводком их котят. А посередине, возле окна, на кремово-коричнево-золотистом ковре, прикрывающем гладкий пол, выделанный под мрамор?— огромная кровать с белоснежными резными спинками и две прикроватных тумбочки, ножки которых вьются вверх точно побеги плюща. Здесь красиво и тихо. Если, конечно, не считать урчания котят.Улыбнувшись повернувшемуся на её шаги Фоу, Сильфия убрала школьную сумку и вновь покинула комнату. Путь её теперь лежал в ванную, что рядом с её спальней находилась. Вообще планировка замка была удобной: насколько слышала она от её знакомой, Рейны Андерсен, в их родовом гнезде в Дании все ванные находились на первом этаже, а спальни?— на третьем. А бегать в халатике перед гостями?— такое себе развлечение.Зайдя в ванную, девушка с наслаждением осмотрелась. Она нравилась ей всегда, ибо напоминала убранство комнаты матери. Белый, серебро и бирюза. Достаточно маленькая, но много пространства и не было здесь нужно. Белые с золотой лепниной стены и потолок, белый мраморный пол с мозаикой из бирюзы, рядом с дверью?— небольшой белоснежный шкаф с бирюзово-золотыми мозаичными стеклянными дверьми. Там хранилась одежда и банные принадлежности. Напротив него?— прозрачная душевая кабина с золотистой окантовкой дверей. Было в ванной и окно: тоже высокое, от пола до потолка, но намного уже, чем в той же спальне. Закрывали его наверху бирюзовые гардины с золотистыми кисточками, а по бокам в больших мраморных бирюзовых вазах стояли декоративные пальмы. И рядом, в нише в виде морской раковины из белого и голубого мрамора с золотыми прожилками?— белоснежное джакузи, где Сильфия так любила расслабляться после тяжёлого учебного дня. Но увы, сейчас на то, чтобы понежиться в нём, не осталось времени.Скрутив длинные волосы в пучок, блондинка убрала их под специальную шапочку, чтобы не намочить, и, раздевшись, шмыгнула в душ, порадовавшись, что только утром вымыла голову. Быстро омылась, но под конец всё же позволила себе несколько капель мандаринового масла. Растерев их по влажной коже, Сильфия, ожидая, пока тело чуть обсохнет, подошла к окну, бездумно глядя в даль. А через мгновение вздрогнула, почувствовав всплеск магической энергии.?Генри!?Опрометью бросившись к шкафчику с халатами, Сильфия в спешке поскользнулась, но всё же не упала, сохранив равновесие. Сдёрнув с полки длинный халат с широкими рукавами из нежнейшего бледно-розового кружева, девушка кое-как просунула в него руки и, запахнув полы, поспешила обратно в спальню.Окно её комнаты как раз выходило на парадный вход замка, так что обзор был потрясающий. Решив, что от пары секунд ничего не изменится, а она увидит любимого раньше, Сильфия чуть отвела в сторону белый тюль, глядя на улицу. И в тот же миг медовые глаза девушки подозрительно сузились.Нет, ни машин Романа с семьёй, ни автомобиля Генри на парковке не было. Лишь роскошный белоснежный лимузин, который родители выбрали для этой поездки. А вдалеке, у опушки леса, на земле, с которой ещё не сошёл весь снег, она увидела нечёткий белоснежный силуэт. Будто бы… будто бы девушка в длинном белом платье.Моргнув, Сильфия ущипнула себя за запястье и ещё раз вгляделась в лесную чащу. Нет, ничего. Лишь снег да деревья, просыпающиеся от зимней спячки. Привиделось. Показалось…Стук в дверь, а затем раздавшийся в коридоре голос матери вывел её из раздумий.—?Дорогая, тебе нужна помощь?Быстро задёрнув штору, Сильфия села на кровать и кивнула. Но через пару секунд, спохватившись, что мать такого её ответа не увидит, произнесла:—?Да, конечно. Заходи.Дверь открылась, пропуская Дельфиниум в комнату дочери. И, как это всегда было при виде матери, Сильфия восхищённо ахнула. Сегодня на Дельфиниум было длинное белоснежное вечернее платье. Абсолютно простого кроя, с лямочками на плечах, но материал его был словно соткан из небесных звёзд. Оно сияло и переливалось при каждом шаге женщины, отбрасывая свет на белую, словно первый снег, кожу. Казалось, что Дельфиниум сама?— драгоценный камень, редкой красоты и чистоты бриллиант. Сильфия любила видеть мать в белом. Как любил это и отец. И сегодня она, похоже, решила их этим порадовать.Украшений на женщине было немного. Да она в них и не нуждалась: индигово-синие глаза сами по себе были прекраснее любых драгоценностей. Тонкие руки женщины обнимали узкие белоснежные перчатки, длинные серебристо-белые волосы были завиты в локоны и уложены на правое плечо, а в ушах сверкали маленькие серьги из серебра и бриллиантов с подвеской в форме то ли цветка, то ли резной снежинки. Отложив на кресло белый меховой палантин, который она несла в руках, Дельфиниум ободряюще улыбнулась дочери.—?Роман, Лео и Чедомир уже здесь. Приехали буквально минут пять назад.Медовые глаза Сильфии изумлённо округлились.—?Да? Я не видела их машины.Едва ли не физически ощущая тревогу дочери?— почему-то с каждой секундой всё усиливающуюся и усиливающуюся,?— Дельфиниум подошла к ней и мягко погладила по голове. В общем-то, волнение дочери было ей понятно. С Генри у них всё шло к официальному признанию и свадьбе. И встреча явно должна была быть знаменательной. А учитывая то, что до этого они не виделись два года… да, она бы сама переживала точно так же, окажись с Филиппом в таких обстоятельствах.Вот только почему-то кажется ей, что не только из-за Генри тревожится дочь.—?Они заехали с чёрного входа. Чтобы сразу поставить машину в гараж. Дорогая, с тобой всё в порядке? Ты выглядишь слишком напряжённой.—?Да, всё… Мам, скажи, здесь могут быть призраки?Она ожидала чего угодно: изумления, недоверия. Да даже если бы мать подняла её на смех, стало бы легче. Однако Дельфиниум лишь кивнула. Задумчиво и грустно.—?Да. Пару раз и мы с отцом их видели. Призраки Илии, Айрисфиль и остальных. Здесь место их упокоения, то, к чему они были привязаны. Потому-то они и бродят здесь иногда. Но не волнуйся, вреда они не причинят нам.Фигура в белом… А ведь и правда. Все женщины рода Айнцберн предпочитали белое. И длинные белые волосы, что могли слиться с платьем с такого-то расстояния. А она уже напридумывала себе всего.С облегчением выдохнув, Сильфия кивнула, обнимая мать. Но вот ум её заняла новая проблема. И, судя по тому, как затрепетало сердце, куда как более важная.—?Мам, ты же поможешь мне с платьем и причёской? Пожалуйста.Улыбнувшись?— отказать, глядя в эти невозможные глаза, было задачей невыполнимой,?— Дельфиниум мягко кивнула.—?Разумеется, помогу. Тем более, что мы с папой кое-что приготовили для тебя. Ты не заглядывала в шкаф?Любопытство, проступившее на лице молодой девушки, придало ей невероятное сходство с лисичкой. Покачав головой в ответ на вопрос матери, она в нетерпении метнулась к шкафу и открыла дверцы. Так и есть: в самом низу большая белая коробка с серебристой лилией на крышке. Символ бутика Айнцберн.Тонкие пальцы дрожали, когда она открывала коробку. Но, едва девушка заглянула внутрь, как любопытство на её лице сменилось восхищением.—?Мамочка… Какое оно… волшебное…Платье, действительно, было превосходным. Сильфия ещё раз убедилась в этом, когда взяла его в руки. Длинное, с юбкой силуэта ?принцесса?, корсетного типа, без рукавов, всё нежнейшего небесно-голубого цвета. А корсет и подол украшены мириадами мелких атласных голубых с белой окантовкой цветов, на каждом лепестке которых, словно крошечная капля росы, сверкали маленькие алмазы. Платье было восхитительным в своей лёгкости и невинности. Нежное и девичье. Как раз то, что нужно. Впрочем, иначе и быть не могло: её мать всегда умела так подобрать одежду, чтобы она смотрелась на том, для кого она, идеально.—?Рада, что тебе нравится,?— улыбнувшись, Дельфиниум кивнула на кресло. —?Садись, сначала сделаем причёску, чтобы не помять платье в процессе.Устроившись поудобнее в кресле, Сильфия чуть запрокинула назад голову и прикрыла глаза. Нежные пальцы её матери мягко касались волос дочери, приподнимая, переплетая, чуть массируя кожу головы. Расслабившись, девушка не заметила, как задремала, поэтому слегка вздрогнула, когда мать тихо окликнула её по имени.—?Сильфи, всё готово.—?А? Да, хорошо.Взглянув на небольшой будильник, стоящий рядом на столике, девушка со спокойной душой выдохнула. Всё было в порядке, она проспала не более пятнадцати минут. И, переведя взгляд в зеркало, висящее на стене, Сильфия довольно улыбнулась: её мать времени зря не теряла. Теперь её серебристо-белые волосы были завиты в волны, в тщательно продуманном порядке спадающие на спину. А от правого виска к затылку шла тонкая ажурная косица, конец которой сплетался с остальными локонами и был закреплён тремя шпильками с белоснежными тканевыми цветками. Лучше причёски и не придумать.—?Ой, мамуля, ты просто волшебница!Польщённо улыбнувшись, Дельфиниум мягко прижала ладонь к щеке дочери.—?Спасибо, милая. Так, давай я помогу застегнуть платье. Думаю, к нему подойдут белые перчатки и те серьги, что папа дарил тебе на рождество. Длинные, с топазами.Спокойно ожидая, пока мать зашнурует корсет платья, Сильфия слегка качнула головой. Нет, серьги ей безумно нравились, просто… Просто сегодня была не их очередь.—?Серьги закроет причёска. Локоны как раз ниспадают на уши. К тому же, сегодня мне хотелось бы надеть кое-что другое.При этих словах одинаковые огоньки задора заплясали и в индигово-синих, и в медовых глазах. Дельфиниум поняла, о чём говорит дочь. И понимала, какое значение сейчас будет иметь это украшение.—?Кулон?И Сильфия утвердительно кивнула.—?Да. Кулон.Отступив на пару шагов назад, Дельфиниум оглядела дочь и удовлетворённо улыбнулась. Сильфия сейчас выглядела словно фея: чудесная, невинная и безумно нежная. Как и суть её души. И женщина знала?— чувствовала! —?что тот, для кого её дочь так старательно наряжалась в этот вечер, равнодушным уж точно не останется.—?Хорошо. Я пойду спущусь вниз. Скорее всего, наши друзья уже все прибыли. Ты тоже спускайся, как закончишь собираться. И не забудь палантин: на улице всё ещё прохладно.—?Да, конечно. Я скоро буду.—?Мы будем ждать.Ободряюще улыбнувшись дочери, Дельфиниум вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Оставшись одна, Сильфия подошла к комоду и, достав из нижнего ящика пару белых вечерних перчаток, принялась натягивать их на руки. Медленно, слишком медленно, даже медленнее, чем бы ей хотелось. А всему виной непрекращающаяся дрожь. Как бы девушка ни хотела, но полностью успокоиться не могла.Мысли о встрече, которой она ждала два года, не покидали её. Но отнюдь не приятными теперь были они, а, словно кислота, въедались в мозг, оставляя за собой лишь жгучую боль и страх. Что, если за это время Генри нашёл себе другую? Два года?— долгий срок, как бы ни пытались мать и отец убедить её в обратном. А он всё же не мальчик, а молодой мужчина…—?Так, Сильф, хватит себя накручивать! —?глубоко вздохнув, блондинка прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться и вернуть себе хоть каплю душевного спокойствия. —?Если разистеришься окончательно, то всё пропало. Пора встретиться с ним и всё узнать самой. Ты хотела этого два года. Так вперёд.Справившись наконец с перчатками, девушка открыла резную серебряную шкатулку с крышкой из топаза, стоявшую на тумбочке рядом с кроватью и достала, пожалуй, самый дорогой и трепетно хранимый подарок, который когда-либо получала. Кулон в виде сердца с лебедем, который Генри подарил ей на свадьбе её родителей. Украшение, которое она носила практически каждый день. Металл не потускнел, сияя как и прежде, и на нём не было ни единой царапины, несмотря на частую носку. А когда Сильфия застегнула цепочку у себя на шее, то почувствовала родное тепло. И это придало ей уверенности.Взяв из шкафа белоснежную меховую накидку, девушка бросила последний взгляд в зеркало и, довольно улыбнувшись своему отражению, вышла из комнаты. Почти вышла. Замерев на пороге Сильфия стояла так секунды три, а затем вернулась в комнату и, взяв в руки голубой вечерний клатч с мерцающими узорами, положила туда свой мобильный телефон. Изначально она не собиралась брать его с собой, отнюдь. Все, кто должен был позвонить ей сегодня, уже позвонили, а остальные были рядом с ней. Но…Но что-то подсказывало ей, что сегодняшним вечером ей придётся им воспользоваться.Все собрались в холле, мило переговариваясь между собой. Роман, одетый во всё чёрное?— элегантный смокинг, атласную рубашку, отутюженные брюки, ботинки и галстук-бабочку, стоял у дальней стены, о чём-то увлечённо разговаривая с её отцом. В отличии от друга, Филипп был во всём белом. Смокинг, расшитый золотой вышивкой на лацканах, белоснежные брюки, ботинки и атласная рубашка, расшитая золотом, с кружевными манжетами и воротом-бантом с брошью из белого оникса в золотой оправе. Иссиня-чёрные волосы собраны в тугую косу, а на лице та самая тёплая улыбка, которую дарит он лишь родным и близким. Сильфия, прячущаяся за одним из вазонов с пальмой наверху лестницы, восхищённо замерла. Её отец был прекрасен и величественен. Но тот восторг и обожание, с которыми он смотрел на её мать… девушка больше всего на свете мечтала о том, что однажды кто-нибудь так посмотрит на неё.Дельфиниум сидела на одном из диванчиков рядом с Лео, слушая подругу. Любимая тётя Сильфии сегодня, как и её супруг, была в чёрном. Но, в отличии от платьев остальных женщин, её было достаточно коротким?— до колен, с пышной юбкой и глубоким вырезом, похожим на цветок тюльпана. Сильфи усмехнулась?— в её классе большинство девушек носили чёрное, считая его цветом аристократии, но ни у кого не получалось в нём выглядеть не траурно, а празднично и роскошно, как у Лео Акиман. Каштановые волосы её уложены в аккуратный пучок с начёсом наверху, руки затянуты в чёрные перчатки до локтей, на ногах?— чёрные лодочки. Шею украшают жемчужные бусы, а в ушах?— жемчужные серьги. Но главное украшение её?— сапфирово-синие глаза, что светились счастьем всякий раз, как бросала она взгляд на мужа.И на того, кто стоял рядом с ним.Мальчик. Подросток, на два месяца младше Нимфеи. Копия отца?— те же мягкие и приятные черты лица, те же длинные рыжие волосы, собранные в хвост, тот же разрез глаз, даже мимика?— всё от Романа. Вот только цвет глаз точь-в-точь как у матери, сапфирово-синий. Одет он был в тёмно-серый, почти чёрный, костюм-тройку?— пиджак, брюки и жилет,?— белоснежную рубашку и лиловый галстук-бабочку. Держался он неуверенно и явно стеснялся, несмотря на то, что был здесь в гостях уже бесчисленное множество раз.Мальчика звали Чедомир Леонид Акиман. И это был долгожданный ребёнок для пары, которая пять лет провела в бесплодных попытках забеременеть. Пять долгих и мучительных лет. И вот, спустя месяц после свадьбы её родителей, в их доме раздался звонок и Роман, перемежая речь со всхлипываниями от слёз счастья, известил их о долгожданной беременности своей супруги. А спустя год обе семьи встретились вновь. И уже с новорождёнными.Сильфия знала, в честь каких двух людей был назван маленький Чедомир. И знала об этом и Ирис, которая три месяца назад вышла замуж за Алистера. Первый раз взяв на руки малыша, женщина заплакала. Но то были не слёзы грусти. Очищения.Чедомир рос живым и любознательным ребёнком, с ранних лет проявляя талант к живописи, что не могло не радовать его мать. А Магические Цепи его были просто превосходны, пусть и не обладал он широким спектром талантов. Но в целительстве?— его специализации?— Чедомиру не было равных. И Роман искренне радовался, что его сын получил силы созидания, а не разрушения. А, гостя на севере у Айнцбернов, мальчик совершенствовал свой дар у Филиппа, который стал для него непререкаемым авторитетом. И, как замечала Сильфи, ещё художник очень любил наблюдать за Нимфеей. За её тренировками с матерью в алхимии и магии воды, за тем, как она вместе с Сэллой и Сецуной сажала цветы, за тем, как бегала на спортивной площадке у замка со своими одноклассницами. Однажды Чедомир два часа сидел в гостиной, боясь встать и потревожить спящую на диване в обнимку с Фоу Нимфею. И тогда, как и много раз до того, он нарисовал её портрет, который со своим обычным милым смущением, преподнёс самой Ним позже в саду. Сильфия наблюдала за ними с балкона, едва ли не растёкшись лужицей умиления, когда её сестрёнка в благодарность за портрет поцеловала Чедомира в щёку. И девушка могла поклясться, что и все эти наблюдения, и восторг, промелькнувший тогда в глазах мальчика никак не вызван исключительной внешностью Ним как натурщицы. Нет, тут что-то большее, гораздо глубже, сильнее и чище. И как знать, может, лет через пять они сыграют и их свадьбу.И, судя по всему, об истинных чувствах Чедомира догадывалась и Нимфея. И, в отличии от старшей сестры, которая в присутствии объекта обожания теряла дар речи, девочка явно знала, как себя нужно вести и как следует держаться так, чтобы одним своим видом сподвигнуть мужчину на достижение всё новых вершин и на всё большее восхищение своей персоной. Видимо, это врождённое кокетство у неё было от матери, в которую их отец с каждым днём влюблялся всё больше и больше. Нимфея восхищалась Чедомиром, практически каждым его действием, неустанно хваля его и уверяя в том, что он способен чуть ли не горы свернуть. Нет, перехвалить она его не боялась: тонкую грань между тем, как мотивировать человека на успех и достижения, и тем, как поднять его эго до небес, Ним прекрасно чувствовала. И знала характер Чедомира, в котором места гордыне не было отродясь. К тому же, похвала от той, которая тебе явно не безразлична, это дополнительный стимул. Вот и сейчас девочка, на которой сегодня было длинное белоснежное пышное плате с широким синим поясом с тканевой синей розой под грудью, синие аккуратные туфельки и белые короткие перчатки, стояла рядом со столиком, на котором располагалась ваза с белыми и синими розами, мечтательно касаясь тонких лепестков и изредка бросая на мальчика застенчивые взгляды. Сегодня Ним была особенно хороша. Белый и синий были её цветами. А собранные в высокий аккуратный пучок и украшенные синим широким ободком иссиня-чёрные волосы выгодно оттеняли мраморную белизну кожи. Что уж говорить об искрах восторга в индигово-синих глазах. И восторг этот прямо зависел от того, обращал ли Чедомир на неё внимание или нет. Сильфия мягко улыбнулась. Пожалуй, самым прекрасным в этой ситуации было то, что её сестра никоим образом не играла с чувствами мальчика. Он был ей интересен так же, как и она ему.Вот Роман, посмеиваясь, чуть подтолкнул сына в направлении Нимфеи. Пытаясь перебороть смущение, мальчик всё же подошёл к объекту своего восхищения и поприветствовал девочку. Оторвавшись от созерцания букета, Ним улыбнулась и, присев перед Чедомиром в изящном реверансе, затем с живейшим интересом принялась расспрашивать его о том, как он провёл время в музее современного искусства Флорины, куда они с классом недавно ездили на экскурсию. Нащупав тему, в которой он держался как рыба в воде, Чедомир расслабился и вскоре уже что-то увлечённо рассказывал своей очаровательной собеседнице. Но что?— Сильфия уже не слышала. Все её мысли и чувства сейчас занимал лишь один человек, одетый в изумрудно-зелёные брюки и пиджак с аккуратной белоснежной вышивкой по правой его стороне, белоснежную рубашку, тёмно-зелёные ботинки и галстук-бабочку того же цвета, что и костюм, скромно стоящий рядом с Романом и её отцом.—?Генри…Девушка прошептала его имя, стараясь не разрыдаться от переполнявшего её счастья. И смотрела на него: пристально, жадно, словно бы в последний раз. Они не виделись два года, и всё это время она непрестанно тосковала по нему. Нет, чувства не притупились, как говорила её подруга Маргери, которая рассталась со своим молодым человеком после года отношений на расстоянии. Не затухли, замученные грустью и невозможностью хотя бы коснуться любимого. Нет. Они жили. Боролись, словно травинка, которая колышется от сильного ветра, но не ломается. А потом вновь оживает, тянясь к согревающему её солнцу. Травинкой сейчас была душа Сильфии. А солнцем?— бесконечно любимые изумрудно-зелёные глаза.Он не изменился. Перед нею сейчас стоял всё тот же Генри, которого она знала и любила. Тот же мягкий взгляд сквозь изящные очки, те же юные, почти что детские черты лица, те же мягкие золотистые волосы, что сейчас были аккуратно уложены. Её друг. Её товарищ по детским играм, её самый терпеливый учитель, её лучший и самый преданный друг, её любовь. Перед глазами Сильфии промелькнула вереница воспоминаний: вот Генри качает её, ещё совсем малышку, на качелях в саду замка, а она счастливо смеётся, вот они с ним вместе выходят на прогулку с мирно спящей в коляске Ним, вот он помогает ей с домашним заданием, терпеливо всё объясняя и раскладывая по полочкам. Их поездка на пикник к лесному озеру, то, как Генри танцевал с нею на школьном балу, как они играли в твистер всей семьёй, смеясь и периодически падая друг на друга. Те моменты, когда он впервые начал теряться и смущаться в её присутствии, когда то же самое почувствовала и она. Когда они поняли, что значат эти чувства, и приняли их?— легко и естественно, иначе и быть не могло. Тот вечер перед разлукой, когда они бродили по саду, погружённые в свои мысли. И тот первый поцелуй…Её чувства нисколько не изменились. И сейчас, стараясь унять бешено бьющееся сердце, девушка отчаянно молила лишь об одном.?Пожалуйста, пусть он чувствует то же самое, что и я!?Дельфиниум первая заметила притихшую на лестничной площадке дочь. И, улыбнувшись, встала и кивнула ей, привлекая к девушке внимание всех остальных собравшихся.—?Дорогая, а вот и ты. Спускайся к нам, мы все тебя ждём.Не отрывая взгляда от медленно?— кажется, слишком медленно поворачивающегося к ней Генри, Сильфия выдавила из себя улыбку и, положив руку на перила лестницы, сделала несколько неуверенных шагов по ступеням вниз. Хорошо, что платье длинное, и никто не видит, как дрожат её колени.Широко улыбнувшись, врач шагнул ей навстречу. Слегка поклонившись, он предложил ей свою руку.—?Леди Сильфия фон Гогенгейм-Айнцберн, рад видеть Вас в этот чудесный вечер.—?Я… доктор Джекилл… я так…Нимфея, до этого момента увлечённо слушающая рассказ Чедомира о том, как он спас едва не загрызенного собаками зайчонка, округлив глаза, вопросительно взглянула на сестру. Нет, ну куда подевалось её превосходное умение вести разговор?Впрочем, обращённого к ней взгляда сестры Сильфия не заметила. Преодолев несколько ступенек, что разделяли их с Генри, девушка смущённо улыбнулась, когда её ладонь легла в его.—?Генри…Тепло улыбнувшись ей, мужчина мягко сжал её ладонь, приветствуя девушку. Не так официально, как предписывал этикет, а так, как было понятно только им, двум близким людям. Нежный румянец окрасил щёки блондинки, а пальцы мягко переплелись с его. И пусть, что так не положено по правилам приличия. Они все здесь?— близкие люди. А она не видела его два года.—?Я скучала.Добродушная улыбка стала ещё шире и, склонив голову, мужчина мягко поцеловал её руку.—?Не могу и я сказать обратное.Смутившись, Сильфия отвела взгляд. Как бы ей хотелось, чтобы сейчас в комнате остались только они вдвоём. Тогда можно было бы поговорить спокойно, без лишних глаз и ушей. И особенно без присутствия тихо хихикающей сестрицы.—?Ты даже не представляешь, как я рада это слышать. Я… похоже, я так и не научилась расставаться с тобой.—?Молодые, нам пора.Филипп, как бы не хотелось ему обратного, отметил нещадный бег времени, которое их подгоняло. Но потом непременно он даст сладкой парочке возможность побыть наедине. Тяжело вздохнув, Сильфия кивнула, плотнее кутаясь в меховой палантин. На улицу, пусть и на совсем недолгое время, выходить не хотелось. Что ни говори, а ночи в марте были ещё очень холодными.Дельфиниум, приняв протянутую руку супруга, первой вместе с ним вышла на парадное крыльцо. И поморщилась, отметив резкое изменение погоды. Буквально за полчаса небо затянуло свинцовыми тучами и стало так темно, словно время уже было далеко за полночь. Вздохнув, она плотнее прижалась к Филиппу. Предчувствие чего-то нехорошего сжало сердце Зимней Леди холодными когтистыми пальцами.Крепкие натруженные пальцы сжали её плечо.—?Сегодня замечательный вечер. Вечер, полный сюрпризов. Ты не находишь?По-девичьи хихикнув, женщина бросила взгляд на аккуратно спускающуюся по ступеням дочь.—?О да. Даже погода решила не нарушать этого и тоже сделала нам сюрприз. Ставлю на то, что пока мы доберёмся до театра, снег уже будет идти вовсю.—?Не будь так категорична.Озорно подмигнув супруге, маг помог сесть ей в автомобиль и сел рядом, привычно взяв за руку. Нимфея, устроившись рядом с Чедомиром, оправила складки на юбке платья и недовольно покосилась на окно. Надо будет попросить Сецуну придумать что-то с погодой. Отмечать свой день рождения в снегах ей совсем не хотелось.Впрочем, сейчас были куда более серьёзные причины для волнения. Не у неё, конечно. Но то, что она услышала сегодня в школе от двух шушукающихся старшеклассниц, могло очень сильно испортить отдых одному из членов их семьи. И лучше будет, если она узнает об этом заранее. Неожиданность сей встречи может сильно выбить из колеи её сестру. А так она будет готова. Конечно, стоило бы сказать раньше. Но что уж теперь.—?Я слышала, что Эдельфельты сегодня в городе.Горестное выражение, появившееся на лице Сильфии при этой фразе сестры, не передать было словами. Прикрыв глаза, она прислонила ладонь ко лбу и потёрла пальцами виски, пытаясь успокоиться. Вот уж чего-чего, а этой встречи ей совершенно не хотелось.—?Ним, откуда ты знаешь? —?выдавила наконец-то блондинка из себя. Сочувственно глядя на сестру, Нимфея вздохнула.—?Слышала разговор двух дамочек из твоей параллели. Они с жаром обсуждали приезд в город английского лорда-красавчика с его братом-близнецом.Филипп, широко улыбнувшись, по-молодецки хихикнул.—?Полагаю, что очередь у их апартаментов не даст им их же покинуть.Роман, посвящённый в планы семьи, прыснул в кулак. Лео же осуждающе покачала головой, а затем протянула руку, с сочувствием коснувшись плеча Сильфи. Она знала, насколько девушке был неприятен старший из близнецов. И, надо сказать, неприязнь не была безосновательной. ?Золотой мальчик?, считающий, что ему всё можно и все должны считать за счастье возможность лицезреть его… знавали они таких. И ничего хорошего про подобных личностей сказать миссис Акиман не могла.—?Дорогая, может, мы с ними и не столкнёмся. Вряд ли они решат посетить театр.Филипп ободряюще улыбнулся дочери.—?Тем более, мы им отказали. Его поведение может навлечь проблемы на семью.Покачав головой, Сильфия принялась наматывать цепочку от кулона на палец. Так она делала всегда, когда была чем-то взволнована. Нет, успокоиться это особо не помогало. Но переключить внимание?— хоть на время?— да.—?Пап, я сильно сомневаюсь, что Блейза это остановит.Чедомир, решивший действовать более привычным ему способом, открыл располагавшийся рядом с его сиденьем мини-бар и, достав оттуда бутылку с водой, наполнил ею бокал и передал его Нимфее. Порывшись в небольшом чемоданчике, что целитель всегда носил с собой, он налил в воду несколько капель жидкости из пузатого маленького пузырька и, благодарно кивнув своей спутнице, не позволившей воде расплескаться, взял бокал и протянул его уже Сильфии.—?Это лёгкое успокоительное. Выпей, оно поможет расслабиться. И не стоит портить чудесный вечер мыслями о том, кто этого недостоин.—?Он прав, милая. Не думай о нём.Филипп довольно улыбнулся. Близость друзей всегда его воодушевляла, особенно если они приходили с добрыми вестями или напоминали ему былые времена. Например, традицию его молодости?— просить руки невесты сначала у её родителей. Сильфия, планировавшая вежливо отказаться от успокоительного?— нет, Чедомир бы в жизни ничего не сделал никому во вред, просто ей самой не хотелось выглядеть перед Генри истеричкой,?— повернулась было к мальчику, но вдруг заметила в окне лимузина нечто чёрно-серое, промелькнувшее между деревьями. Нечто, испускавшее слабое лиловое свечение. И, благодарно кивнув другу, блондинка всё же взяла бокал.—?Спасибо, Чедомир. Ты просто настоящее сокровище.Зардевшись от удовольствия, юный целитель смущённо улыбнулся.—?Счастлив оказаться Вам полезным, миледи.Парацельс мягко улыбнулся юноше.—?Приятно видеть нынче такие манеры у молодёжи. Меня это удивляет не менее, чем нынешние города, залитые золотым светом ночью и и даже под сенью свинцовых туч.Маг указал вперёд, на показавшийся впереди город. Дельфиниум, до этого обсуждающая с Лео выпуск летней коллекции одежды для бутика, чуть придвинулась к мужу, склонив свою голову ему на плечо.—?Мне казалось, что к новшествам современного мира ты уже привык, дорогой. По крайней мере, технику ты освоил с необыкновенным изяществом.—?Меня до сих пор потрясает красота нашего мира. Разве это не чудесно?—?Это замечательно, любимый. Генри,?— тут индигово-синие глаза женщины заговорщически блеснули,?— расскажи о своей жизни в Японии.Сильфия, от выпитого успокоительного было расслабившаяся и даже задремавшая, встрепенулась, с интересом взглянув на молодого врача.—?Работа, работа, и снова работа. Я ездил не развлекаться, а учиться. Нарабатывать опыт. В Германии получить лицензию врача сложнее, чем в Македонии.От удивления Сильфия подавилась воздухом. Откашлявшись, девушка вытерла уголки губ платком, заботливо протянутым ей младшей сестрой. Почему-то хихикающей младшей сестрой.—?Простите, но… Почему в Германии? Разве клинику в Македонии закрывают?Роман мягко покачал головой, успокаивающе глядя на девушку.—?Нет, Сильфи, всё наоборот. Мы расширяемся.—?Генри любезно предложил мне свою помощь. И, подумав, мы решили работать под эгидой уже известной клиники. Доверия общественности больше,?— Филипп пространно повёл рукой, указывая на людей, спешащих укрыться от непогоды.—?То есть, это значит…Не в силах поверить в собственные выводы, сделанные из всего этого разговора, Сильфия переводила недоумённый взгляд с отца на Генри и обратно. А лимузин тем временем остановился. Чедомир, вышедшей первым, подал руку Нимфее, которая непрестанно покусывала губу, чтобы не расхохотаться.—?Кажется, я начинаю верить во все эти шутки про блондинок.Заботливо поправив сползшую с плеча девочки меховую накидку, Чедомир снисходительно улыбнулся.—?Дай ей время опомниться. Не каждый день происходит то, чего ты желала всю свою жизнь.Вышедший следом Генри подал Сильфии свою руку, предлагая помощь.—?Это значит, что я переезжаю в Германию.—?Как переезжаешь??? Ой!Сильфия, приняв его руку, как раз чуть нагнулась, чтобы вылезти из машины, но, осознав слова Генри, резко дёрнулась, выпрямляясь. Итог был закономерен.Чедомир, придерживая за руку готовую разбить себе лицо ладонью от сегодняшнего поведения сестры Нимфею, сосредоточился на исцелении потирающей затылок Сильфии. Может, он перестраховывался?— сотрясение она вряд ли могла получить при таком ударе, но уж лучше перебдеть. Юный целитель чётко осознавал, что со здоровьем шутить нельзя.—?Перестраховщик,?— озвучила Ним его мысли, однако на лице девочки играла ласковая улыбка. Взяв её за руку, мальчик кивнул.—?Бываю иногда. Идём.Генри хохотнул, потерев ушибленный затылок девушки.—?Собираю вещи, сажусь на самолет и обустраиваюсь здесь.—?Но…Пытаясь справиться с мыслями, Сильфия огляделась и с облегчением вздохнула, не заметив среди вереницы роскошных лимузинов и роллс-ройсов автомобиля Эдельфельтов. Что ж, хоть об этом пока можно было не волноваться.—?Не пойми меня неправильно… но это очень серьёзный шаг.—?Я полностью осознаю это.—?Неожиданное известие. Но не могу сказать, что неприятное. Если ты будешь жить в Германии, то… сможешь помогать отцу в клинике.?Да и мы чаще будем видеться?.Мысль это осталась невысказанной, но ясно читалась в медовых глазах. Хотя, несмотря на приятные известия, расслабиться себе Сильфия не позволила. Слишком мало было информации.—?Это несомненный плюс. Когда рядом есть друзья, то все печали кажутся терпимыми.—?Да, конечно. Просто я… я рада. Правда.Усилием воли заставив себя улыбнуться, Сильфия плотнее запахнула меховую накидку. Да, с одной стороны известие было радостным, ведь оно означало, что с Генри они видеться будут чаще. Но с Генри?— или и с его будущей семьёй?—?Я рад, что тебя порадовала эта весть. Идём.—?Впечатляющее сооружение.Роман, увлекающийся архитектурой, осматривал здание театра с большим интересом, чем остальные. Знаменитый Берлинский драматический театр или Концертхаус был одним из самых больших и самых красивых театров Германии. Большая площадь перед зданием, вымощенная серой плиткой, высокие ступени и чётко прослеживающийся неоклассический стиль. Светлый камень, шесть высоких колонн, украшающих вход в здание, большие окна. Несмотря на слабо разгоняемую светом фонарей темноту, Акиман разглядел на фронтоне фигуры Тантала, Эросов и Психеи, отлитых из бронзы. Несколько скульптурных изображений композиторов у главных дверей и по бокам лестницы, а у фасада?— большие фигуры Диониса и Ариадны. Да, действительно, здание впечатляло. И хорошо, что его удалось отреставрировать после пожара, случившегося во времена Второй мировой войны. Такие памятные сооружения должны оставаться хотя бы как память для потомков.Филипп, хлопнул его по плечу, поддерживая в собственном восхищении.—?Достойное наследие для потомков. Идёмте уже. Насладимся представлениями.—?Сильфи!Девушка, поднимавшаяся по ступенькам вслед за родителями, нервно вздрогнула, оборачиваясь. Генри, весьма обеспокоенный этими вспышками, с облегчением выдохнул, увидев расцветшую на лице его очаровательной спутницы мягкую улыбку.—?Маргери, добрый вечер.К ним приблизилась очаровательная невысокая девушка в длинном вечернем платье бирюзового цвета, весь корсет которого был заткан узорами из серебряных нитей и изумрудов, и чёрном меховом болеро. Личико её было очень милым и просто излучающим живость и энергию. Персикового цвета кожа, длинные чёрные волосы, завитые в крупные локоны, алые губы и миндалевидные глаза ртутного серебристого цвета. То была одноклассница Сильфии и её лучшая подруга Маргери фон Герцен, дочь известного строительного магната Клауса фон Герцена, фирма которого занималась возведением зданий для бутиков Дельфиниум. Они дружили ещё с садика и как Сильфия, так и Маргери, могли с уверенностью сказать, что ближе подруги у них нет.Обняв Сильфи, Маргери чуть отстранилась и, заметив высокого молодого человека рядом с подругой, смущённо улыбнулась. Правда, стоило ей получше приглядеться?— и в серебристых глазах мелькнуло узнавание. И интерес.—?Ой, простите меня. Я так обрадовалась встрече с подругой, что и не поздоровалась с Вами. Меня зовут Маргери фон Герцен. Можно просто Маргери.Запечатлев вежливый поцелуй на пальчиках девушки, Генри улыбнулся ей.—?Рад знакомству, миледи.—?Маргери,?— улыбнулась Сильфи,?— разреши тебе представить моего… лучшего друга. Это?— доктор Генри Джекилл.Послав хитрую улыбку подруге, Маргери кивнула.—?О, рада с Вами познакомиться. Сильфи много говорила о Вас. И только хорошее.—?Польщён.Сильфия кивнула, беря второй рукой подругу за руку.—?Вскоре Берлин получит не только новую современную клинику, но и нескольких превосходных врачей. Маргери, ты сделала доклад, который нужен к пятнице?Обе девушки учились в одной из частных школ Берлина ?Высшая школа Хантингтон Роуз?, которая, хоть и открылась всего пятнадцать лет назад, уже завоевала себе репутацию одного из самых престижных и серьёзных учебных заведений. Углубленное изучение языков истории и литературы, возможность посещать любые предметы и факультативы по выбору, вести научную работу с наставником, выезжать на олимпиады и коллоквиумы, заниматься своим физическим развитием?— в этой школе имелся индивидуальный подход к ученикам, что даже в теперешнее время было редкостью. И поэтому ученики просто обожали свою альма-матер, делая всё для того, чтобы прославить школу где это только возможно. А преподаватели отвечали им взаимностью.Маргери тяжело вздохнула, возведя глаза к небу.—?Я-то свою часть сделала. Но на Рональда надежды мало. С тех пор, как три месяца назад он влюбился в тебя, в его голове для учёбы места не осталось.Генри улыбнулся, огладив большим пальцем руку Сильфии.—?Ох уж эти юношеские влюблённости.От этого, в общем-то, невинного жеста девушка залилась краской ещё больше. Надо было сосредоточить своё внимание на подруге, отвлечься?— но не получалось.—?Рон… Не стоило мне танцевать с ним тогда на вечеринке в честь дня рождения Карен. Видимо, он принял это за проявление симпатии.Зайдя в здание, Генри помог девушкам раздеться.—?Юноши нередко принимают всё близко к сердцу. Даже самые мужественные.Поведя плечами, Маргери благодарно кивнула мужчине.—?О, я знаю это по своему брату. Очень впечатлительная натура, куда как впечатлительнее меня. Но Рональд просто слишком много о себе возомнил. А сейчас прошу меня извинить: в этой толпе хотелось бы найти своих родных. Сегодня народу больше, чем ожидалось. До встречи, доктор Джекилл. Сильфи, увидимся завтра в школе.Улыбнувшись подруге на прощание, Маргери подобрала подол платья и принялась протискиваться сквозь толпящихся людей. Девушка была права: в раздевалке их было так много, что казалось, что сюда пришёл весь Берлин. Вздохнув, Сильфия огляделась в попытке найти своих родных, но всё было бесполезно. Похоже, единственное место, где они сейчас могли точно встретиться без риска быть помятыми или того хуже?— травмированными?— их семейная ложа в театре.—?Генри, предлагаю переждать всё это у балкона.—?Хорошее предложение. Здесь нам не пересечься. Почему твоя подруга говорит про влюблённого юношу, что он себе слишком много возомнил?Аккуратно, стараясь обходить и пережидать особо рьяных, которым обязательно нужно попасть в ложу прямо сейчас, Сильфия вывела спутника к небольшому полукруглому балкону в левом углу здания. Прохладно немного, конечно, но уж лучше так. В который раз девушка убеждалась, что далеко не все люди могут вести себя цивилизованно.—?Тот случай был на выходных. А, придя в школу в понедельник, я с удивлением обнаружила, что все?— даже младшие классы?— уверены в том, что мы с Роном официально встречаемся.—?Какая поспешность… и беспардонность.Руку девушки слегка задрожали, но не от холода. Гнев, вызванный воспоминаниями о том дне, всколыхнулся вновь.—?А после уроков мальчики из параллельного класса отловили меня в парке и предложили… оральный секс. Мол, Рональд рассказал им, что я профессионалка в этом деле.—?Не обращай внимания. Почему-то нынче юноши считают, что их сексуальные потуги будут набивать им очки. Несомненно, ты сумела им показать, как глубоко они ошибаются.Девушка тяжело вздохнула, обнимая себя руками за плечи. Да, можно было и достойнее выйти из ситуации. Но тогда она себя не контролировала.—?Я просто хотела уйти. Мама всегда говорила, что погань лучше игнорировать, а не опускаться до её уровня. Но я переняла все магические способности отца. В том числе и способность к наложению проклятий.Генри не сумел сдержать улыбки, глядя на неё. Сняв с себя пиджак, дабы накинуть его на плечи девушки, Джекилл спросил:—?И что с ними стало?Сильфия, на секунду потеряв контроль над своими действиями, потёрлась щекой о пиджак молодого человека, вдыхая такой родной запах, ощущая его тепло. Стало так уютно и спокойно, словно бы сейчас они сидели в гостиной у камина и пили глинтвейн, а в ногах у них урчали котята. Наверное, это и было ощущения счастья.—?Выходя из сада, я в сердцах подумала:"Да чтоб у вас никогда больше не встал?. Судя по тому, что их две недели не было в школе, а отец сказал, что видел, как они сидели в клинике в очередях у уролога и сексолога…Генри прикрыл рот рукой, давя смех.—?Надеюсь, что это всё же поправимо. Но будет им хорошим уроком. А что же сам незадачливый ухажёр?—?Он очень оскорбился тем, что я сказала ему, что мы не пара и никогда ею не будем. И сказал, что так или иначе, но он меня получит. Генри, если бы ты знал, как я от всего этого устала!Последняя фраза сопровождалась тяжёлым вздохом. Нет, не зря всё же люди говорили, что красота?— это проклятие, а не дар. Быть может, будь она обычной девчонкой, всё бы сложилось иначе. Спокойнее.—?Да, самомнение у юноши действительно выше некуда. Ты же не вещь, чтобы тебя получать или отдавать. Но куда же остальные запропастились? Не хотел бы я опаздывать на представление.—?Хм… Поток жаждущих прорваться непременно первыми стих. Мы можем пройти в ложу. Там-то встретимся уж точно.Улыбнувшись, девушка протянула Генри пиджак, но тут же замерла словно парализованная, глядя в одну точку прямо перед собой. Вновь вернулось то же самое чувство, которое она испытала тогда, в своей комнате, глядя на призрак Айнцберн. Да вот только сейчас перед нею был не он.Но кто-то в разы опаснее. И рядом с ним…—?Блейз… —?простонала Сильфия, глядя на заметившего её и теперь пробирающегося сюда молодого Эдельфельта. Видимо, сегодня ей патологически не везло.Или дело было куда как глубже, чем могло показаться на первый взгляд.—?Сильфия фон Гогенгейм,?— всё же подойдя к ним, молодой человек церемонно кивнул. —?Какой приятный сюрприз.—?Блейз Эдельфельт,?— тяжело вздохнув, Сильфия чуть склонила голову, приветствуя его. —?Неожиданная встреча.Парень усмехнулся, демонстративно откидывая назад упавшую на лицо медово-золотистую прядь волос. Да, стоило признать, что он был красив. Правильное лицо без малейшего изъяна, аккуратно подстриженные золотые волосы, прямой нос и большие тёмно-синие глаза с длинными ресницами. И одет под стать: в тёмно-синий бархатный смокинг, такие же брюки и белоснежную рубашку с жабо. Красив. Так красивы бывают античные статуи: неживой, холодной красотой. Но даже это можно было бы возвести в достоинство, если бы не печать надменности, искажавшая эти правильные черты.Один из братьев Эдельфельт, маг драгоценных камней, метящий на место принца Ассоциации. И, судя по ситуации, что сейчас складывалась в семье Бартомеллоев, у Блейза вполне могло получиться занять сей трон.Однако Сильфию сейчас куда больше интересовала его спутница, нежели сам неудачливый её ухажёр.На вид девушка была их ровесницей, может, чуть младше. Худенькая, с белоснежной кожей и длинными белыми волосами, сейчас завитыми в крупные локоны. Приятные черты лица с явным налётом аристократичности, тонкие розовые губы, ровный нос и огромные небесно-голубые глаза в ореоле невероятно длинных ресниц. Изящные руки затянуты в длинные белоснежные перчатки, а в ушах покачиваются бриллиантовые серьги-подвески. Длинное узкое платье со шлейфом сапфирово-синего цвета подчёркивало все достоинства внешности блондинки, а длинный полупрозрачный мерцающий шифоновый плащ, накинутый на плечи, и вовсе делал её какой-то эфемерной, не принадлежащей этому миру. Раньше Сильфия незнакомку не видела: ни в школе, ни в тех местах, где любила бывать. Может, новая подружка Блейза? Если так, то Сильфия с полной уверенностью могла бы сказать, что счастлива. Да, девушку, конечно, жаль, но то, что теперь этот хлыщ не будет за ней бегать, не может не радовать.Но не внешний вид был тем, что так зацепило в незнакомке Сильфию. Даже самое простое, не углубленное сканирование приносило просто поражающие результаты. Эта хрупкая голубоглазка была магом. И магом огромной силы. Самого Блейза она превосходила в три, а то и в четыре раза. И, зная о положении Ассоциации магов практически всё, Сильфия могла уверенно утверждать, что среди всех, кто был туда вхож, магов с таким потенциалом не было и быть не могло. И появление такой силы мага рядом с Блейзом было странным. И пугающим.Приняв пиджак, Генри оделся и вновь подал руку девушке, мягко кивнув подошедшей паре, скорее признавая их присутствие, чем приветствуя.—?Идёмте, миледи. Не хотелось бы опоздать на спектакль.Брови Блейза иронично выгнулись.—?До спектакля ещё двадцать минут. И я пришёл поговорить с девушкой, которая вскоре станет моей невестой.—?Говорите, конечно, а мы пойдём. Нехорошо семью заставлять себя ждать.Взяв Сильфию за руку, Генри помог ей выйти с балкона. Лицо Блейза побагровело от гнева, а рука дёрнулась к нагрудному карману смокинга. Именно в такие карманы он прятал свои камни. Сильфия напряглась, приготовившись было к бою, однако спутница молодого Эдельфельта тронула его за рукав.—?Мастер, не надо. Не сейчас.?Мастер!!!?Сильфия с трудом заставила себя следовать за Генри. Мысли, роившиеся в её мозгу, были одна страшнее другой. Мастер?— так обращались к магам лишь когда… Не может быть! Отец ведь говорил, что всё закончилось! Те страшные времена канули в Лету…Но как тогда объяснить то, что она чувствовала? То, что слышала? То, что видела?Смерив удаляющихся презрительным взглядом, Блейз повернулся к своей спутнице.—?Идём, Аня. Думаю, спектакль ?Анастасия? тебе понравится.И в тот момент, когда пара прошла мимо них, Сильфия поняла, что нужно сделать.—?Генри,?— она мягко тронула врача за руку, вынуждая остановиться. —?Мне надо на пару минут отойти.—?Где мне подождать тебя, чтобы никто не смог тебя побеспокоить?—?Лучше иди в ложу, правда. Блейз уже в зале, более мне тут никто не причинит неудобств. А тебе нужно отдохнуть. Перелёт и дорога до замка отнимают силы. Не переживай, я быстро.Сопроводив свои слова для пущей убедительности улыбкой, Сильфия вдруг озорно хихикнула и, привстав на цыпочки, запечатлела лёгкий поцелуй в уголке губ молодого человека. Да, не совсем подходящее поведение для леди. Но для давней подруги?— вполне.Оторопев, мужчина кивнул и неспешно побрёл к ложе. Вздохнув, Сильфия проводила взглядом удаляющегося в направлении зрительного зала врача, а затем, рассудив, что, когда начнётся спектакль, говорить будет не слишком удобно из-за шума, поднялась на этаж вверх, где располагались производственные помещения и комнаты для персонала. Табличку ?Посторонним вход воспрещён? магесса проигнорировала: с её уровнем Отвода Глаз люди не заметили её даже если бы она раздевала их до гола. Остановившись на лестничной площадке перед дверьми, девушка толкнула одну из них, ни на что особенно не рассчитывая. Но брови её чуть приподнялись от изумления, когда деревянная дверь с тихим скрипом отворилась.—?Да, похоже, на безопасность здесь всем плевать. Впрочем, вряд ли тут так часто ходят чужие.Хихикнув, Сильфия аккуратно закрыла за собой дверь и осмотрелась. Тёмный коридор, похожий на тот, что у них в школе, только шире. Двери, ведущие в несколько расположенных на этаже кабинетов, закрыты, освещение отключено; лишь мигает под потолком красная лампочка пожарной сигнализации, да лениво прокручивается в разные стороны видеокамера. Набросив на неё морок и мысленно поблагодарив за это весьма полезное заклинание Романа, девушка встала у окна и, достав из клатча телефон, нажала на экран, открывая телефонную книгу. Отыскать нужный номер среди многочисленных телефонов одноклассниц и знакомых оказалось непросто, но задача отнюдь не была невыполнимой. И, нажимая на кнопку вызова, Сильфия надеялась, что нужный ей человек сейчас дома, а не на охоте. Конечно, учитывая разницу во времени в один час, в Трифасе было уже девять вечера, да и очередная вылазка кланников могла идти полным ходом. Но всё же леди Гогенгейм надеялась на наилучший для неё исход.Ей не нравились текущие события. Да, быть может, из-за волнения у неё разыгралась паранойя, но всё же. Появление загадочной белоснежной фигуры возле замка, та большая светящаяся тень в лесу, эта странная Анна с огромным потенциалом рядом с явно обиженным на неё Блейзом. Всё это?— звенья одной цепи. Сильфия была в этом почти уверена. Почти. Для того, чтобы поделиться опасениями с кем-то, этого было мало. С кем-то, кроме одной девушки.С кланом Иггдмилленния у лордов Севера сложились весьма тёплые отношения. Немалую роль в этом сыграло как то, что главы кланов были знакомы, а Филипп и Кухулин состояли в тёплых приятельских отношениях, как и то, что и одни, и другие являлись врагами Ассоциации. Холодная война длилась уже очень и очень долго и конца ей так и не было видно. А дополнительным источником беспокойства стало то, что в последнее время Ассоциация магов всё больше и больше укрепляла свои позиции. Несмотря на то, что и они понесли потери, всё же семьи, входящие в этот конгломерат, смогли от них оправиться. И достаточно быстро. Наследники, появившиеся у многих семей, отличались прекрасным качеством Магических Цепей и довольно широкими спектрами талантов. Нет, конечно, особенно это на расстановку сил не должно было повлиять, но готовыми надо было быть ко всему.И знаки. Нельзя было игнорировать знаки. Это Сильфия усвоила как то, что дважды два?— четыре.Да и с Сайобхан они общались весьма по-дружески. Две неглупые девушки одного возраста тему для разговоров всегда найдут. И не всегда касались они замка Айнцберн или кланников Иггдмилленния. Обсуждали они и учёбу, и женихов, что посылала к ним Ассоциация с завидной регулярностью. Сайобхан даже шутила, что в их дом сваты наведываются чаще, чем все члены клана вместе взятые, а на Рождество она хочет попросить у Санта Клауса амнезию для всех магов Ассоциации. Хихикнув, девушка нажала на кнопку вызова.Спустя несколько гудков трубку подняли, но до голоса в динамике послышался затухающий гул мотора мотоцикла.—?На связи, Беленькая.Девушка мягко улыбнулась, словно бы её собеседница сейчас была рядом с нею. Живости характера Сайобхан она иногда завидовала. И её обращения к ней любила. ?Беленькая?, ?Снежинка?, ?Беляночка?.—?Привет, Лисёнок. Извини, я, похоже, тебя оторвала от важных дел.—?Возвращаюсь домой. Очередная встреча с потенциальным женихом. Признаться, я скоро начну комплексовать. Они постоянно раздевают мою мать глазами.Понимающе кивнув, Сильфия тихо хихикнула.—?Я тебя понимаю. Но, справедливости ради, матушка твоя?— роскошная женщина. Уж и не знаю, как твой отец пинками не выгоняет из дома всех этих женихов.—?Я бы относилась к этому куда как легче, если бы меня с четырнадцати лет не доставал сам лорд Бартомеллой. Он всё себе вторую жену ищет.Фыркнув, Сильфия отбросила назад пряди волос. Да, о проблеме с зачатием наследника Бартомеллоев знали, кажется, все магические семьи. Леди Бартомеллой рыдала и клялась, что здорова. Все врачи это подтверждали. Но разве может самопровозглашённый король Ассоциации подумать, что что-то не так с ним?—?Надо было ему при первых намёках подарить уголовный кодекс.—?Так самый возраст. Ты что-то хотела? Ты извини, но папа за задержку меня по головке не погладит.—?Сайобхан… —?на мгновение блондинка замялась, не зная, как лучше сформулировать мысль. —?У вас не происходило ничего странного? Необычного? Быть может, излишняя паранормальная активность?Лиса задумалась и лишь спустя пару минут ответила:—?Честно? Мама как-то проговорилась, что после событий в Халдее весь мир сошёл с ума.Сильфия согласно закивала. С одной стороны, ей стало легче от хоть какого-то подтверждения своих подозрений. А с другой… уж лучше бы это так и остались подозрения.—?Сегодня я уловила вспышку магии в лесу Айнцберн. И фигуру в белом. Мама сказала, что это может быть призрак Юстиции, Айри или Илии, но я сомневаюсь. А сейчас я видела Блейза Эдельфельт с незнакомой мне девочкой. И… она превосходит его в магии. Раза в три, а то и больше. А обращалась она к нему не иначе как Мастер.—?Насколько я знаю мальчишек Ассоциации, они редко выбирают кого-то сильнее себя. От комплексов страдают больно много. Но честно, клан до сих пор находит распечатанные храмы, полные оживленцев и призраков. Это странно. Мы начинаем думать, что нас водят за нос.—?Водят за нос? Что ты имеешь в виду?В общем-то, ответ Лисички ей и не требовался. Сильфия сама всё прекрасно знала. Но боялась проветрить. Ожидая слов знакомой, блондинка свободной рукой отёрла испарину со лба. Тут было слишком жарко.—?Допускаю мысль, что есть те, кто ими управляет. Некто могущественный и разумный. Кто догадался отвлечь внимание от настоящей проблемы. Эй, Беленькая, ты чего так пыхтишь? Испугалась? Давай новость хорошую скажу?Сильфия хихикнула. Правда, вышло натянуто и немного нервно.—?Сейчас это как раз то, что нужно, Лисёнок.Выждав театральную паузу, девчонка выдохнула в трубку с радостным благоговением:—?У меня будет братик!В порыве эмоций Сильфия подпрыгнула на месте, сожалея, что руки заняты телефоном и поаплодировать она не может.—?Ой, как чудесно! Поздравляю! Мы вас всех поздравляем!—?Спасибо. Папа, если судить по довольной мине по утрам, очень старался.Хихикнув, Сильфия почесала нос?— видимо, всё же, несмотря на то, что это был крупнейший театр Берлина, уборщики не часто вытирали пыль с окон и занавесок.—?Учитывая то, как он смотрит на твою маму, я не сомневаюсь в его стараниях. А сегодня у нас гости. Приехали Акиманы и… —?тут голос блондинки дрогнул. —?И Генри.—?Хо, я, выходит, тебя задерживаю.—?Мы в театре. Культурно-развлекательная программа?— наше всё. Хотя я по глазам его вижу, что он бы предпочёл диван и мягкий плед.Посмеявшись, Лиса поспешила распрощаться:—?Уверена, ты сумеешь расположить его к этому. Беги к нему.—?До встречи, Лисёнок. Передавай привет маме и папе.Отключив телефон, Сильфия спрятала его в клатч и двинулась было к выходу, но вдруг замерла, глядя на пол. И с ужасом поняла, что чихала она не от пыли.Дым. Сизый горячий дым стелился по полу, выходя, казалось, отовсюду. Из-под дверей, из-под потолка, он валил с поражающей воображение скоростью, заполняя помещение. Вздрогнув, блондинка рефлекторно отшатнулась от него, прижимая руку к двери ближайшего кабинета, но тут же её отдёрнула, вскрикнув от боли.Дверь была раскалена до предела.Паника резко обхватила её сердце противными скользкими щупальцами. Пожар. Где-то здесь, наверху, был его источник. Но пожарная сигнализация так и не думала включаться. А, значит, она?— единственная, кто знает о происходящем. Единственная, кто может всё исправить на начальной стадии. И спасти тех, кто сейчас внизу.Она же маг, в конце концов.Голубой вихрь метнулся сквозь дым, прикладывая руку то к одной, то к другой двери. Опасны были пять из пятнадцати, но только в этом коридоре. Однако времени на рассуждения не было: маги воды сейчас в силе. Она должна успеть.Аметист лёг в узкую ладонь девушки. А через секунду она, размахнувшись, со всей силы метнула его в дверь. Расколовшись, он буквально взорвался, снося преграду, не позволяющую Сильфии пройти в помещение.А через секунду оттуда вырвалось пламя.Огромный поток, воющий, закручивающийся в толстую спираль, огненно-алый и обжигающий. Слишком сильный для того, чтобы быть обычным пожаром. Слишком сильный, слишком быстрый и слишком жестокий.—?Водный Барьер! Поток Воды!Словно бы вырываясь из её кожи, магессу окутал покров чистой прохладной воды, дарующий ей временную защиту и возможность продержаться несколько мгновений. А с огненным вихрем скрестился такой же, но состоящий из воды. Две стихии сошлись в смертельной битве. Две самых неукротимых и безжалостных стихии. И вода должна была победить. Сейчас было её время.Но огонь был сильнее. И теперь Сильфия окончательно уверилась в том, что он был сотворён магией.Чувствуя, что её щит истончается?— ещё немного, и она вновь попадёт в огненную ловушку,?— блондинка ринулась к лестнице, ведущей вниз. Но, когда до спасительного выхода осталось не больше пары шагов, потолок вдруг затрещал и обвалился, преграждая путь. Не удержавшись на ногах, Сильфия рухнула на колени и отползла, беспомощно наблюдая, как огонь, снёсший ещё одну дверь кабинета, пополз вниз на лестницу, словно бы путь туда был щедро полит бензином.Словно бы туда его вели.Вскрикнув, девушка в бессильной ярости принялась кастовать один водный поток за другим. Но увы: силы в этой схватке были изначально не равны. Буйствующая стихия не давала ей ни единого шанса, а вода тут же превращалась в горячий пар, обжигающий лёгкие. Закашлявшись, Сильфия закрыла рот и нос одной рукой, из последних сил творя ещё один Водный Барьер, пытаясь встать. Но тут раздался треск стекла, а затем во все стороны полетели осколки. Один из них попал в незащищённое плечо девушки, оставив на нём глубокую резаную рану. В каком-то трансе девушка отметила капающую на пол кровь, а затем повернулась к ближайшему кабинету. Не должно всё закончиться так. Она должна найти укрытие…Сознание путалось. Её тошнило, дышать с каждым вдохом становилось всё труднее и труднее. И не хватило лишь пары метров до комнаты. Холодной комнаты, которую ещё не успел поглотить огонь. В которой она бы могла продержаться…В последний миг Сильфия успела заметить выпавший из клатча бриллиант. И, накрыв его рукой, расколоть, приложив остатки энергии, что были у неё. Последним, что она запомнила, были сверкающие белые звёзды, принимающие её в свои объятия. А потом наступила тьма.