Глава 32. Левиафан. (1/1)

Ложа семьи фон Гогенгейм-Айнцберн находилась на втором ярусе зрительного зала на выступающем балконе, под балдахином кирпично-красного цвета, окружённая белым с серебристыми узорами в виде лилий парапетом. Одиннадцать высоких белых кресел с резными серебристыми навершиями на спинках располагались полукругом, дабы имелся как можно более удобный обзор на сцену. Всего в зрительном зале было четыре яруса, каждый из которых был за ограждением из белоснежного мрамора с серебряными узорами в виде листьев. Красные кресла, расположенные на каждом из них, стояли буквой П, давая каждому сидящему возможность увидеть, что происходит на сцене. И несколько рядов кресел стояло в самом зале, ближе к помосту, ведущему на саму сцену. И все, все места сейчас были заняты. Люди, оживлённо улыбаясь, взирали на открывавшееся им чудесное представление, маленькие девочки восхищённо ахали при каждом появлении главной героини в роскошном наряде. Всех заворожил дивный спектакль, повествующий о приключениях выжившей российской царевны.Всех, кроме одной девушки, так и не появившейся в зале.Генри всё чаще и чаще переводил взгляд со сцены на часы. Представление началось, а Сильфии всё не было. Филипп, подозрительно косясь на Эдельфельта-младшего, разделял беспокойство друга, выражая его постукиванием по подлокотнику кресла. Чедомир тоже беспокоился, но совсем по иной причине, нежели остальные взрослые в ложе. Мальчик нервно ёрзал на сиденье, постоянно оглядывался по сторонам и никак не мог сосредоточиться на представлении. Несмотря на то, что он давно уже снял пиджак, ему словно не хватало воздуха для дыхания. В этом помещении… здесь было слишком жарко. И что-то ещё, мешающее ему сосредоточиться на происходящем, что-то пугающее, жуткое. Что-то, что неведомой силой буквально заставляло его выйти отсюда, прочь, на улицу, где воздух так чист и свеж…Воздух!В этот же самый момент неладное почувствовала и Дельфиниум, которая в очередной раз повернулась к выходу в надежде увидеть дочь. Вздрогнув и помотав головой, точно стараясь прогнать какое-то навязчивое видение, она потянула носом воздух и тут же схватила супруга за рукав. Индигово-синие глаза расширились от ужаса.—?Филипп! Здесь дым!И тут же после её слов завыла сирена тревоги. Сработала пожарная сигнализация.Поднявшись, маг помог встать супруге. Нужно было действовать быстро. И ни в коем случае не допустить паники. Иначе они здесь все погибнут.—?Все на выход. Немедленно. Я попытаюсь унять пламя.—?Я попытаюсь помочь снаружи. Сейчас ночь… О, нет!Паника, уже начавшаяся в зрительном зале, была только началом их бед. Люди, услышавшие сигнал тревоги, повскакивали с мест и бросились к выходу, отталкивая и едва ли не давя всех на своём пути. В результате в проходе в секунду образовалась давка. Плакали дети, кричали женщины, иногда сквозь эту жуткую какофонию прорывались стоны. А помещение заволакивал едкий дым. И был он уже не сизым, который недавно видела бедняжка Сильфия на верхнем этаже. Но чёрным.—?Закройте нос и рот! И пригнитесь! Дым опаснее огня в разы!Роман, скинув пиджак, разорвал его на две части, одну из которых вручил супруге. Чедомир отдал свою верхнюю одежду перепуганной Нимфее, цепляющейся за руку матери, а сам прикрыл нос оторванным рукавом рубашки. Но каждый из них знал, что надолго этих мер не хватит. Их спасение в том, как скоро они покинут это помещение.Актёры, заметавшись, бросились к подмосткам, ведущим вниз. Но уйти не успели. Страшный грохот на мгновение заглушил все звуки, а затем потолок в том месте растрескался и обвалился глыбами камня и бетона прямо на сцену, погребя под завалами зазевавшегося молодого человека, что играл Дмитрия. А затем из дыры в зал, расползаясь по декорациям, по занавесу, по драпировкам балконов, ворвалось пламя. Бушующее, горячее, безумно-алое. Точно кто-то заставил гореть саму кровь.Пламя, способное считай что взорвать камень.Филипп выбросил вперёд руку, закручивая магические потоки вокруг себя, взывая к силам стихии. Огромная волна, похожая на самое мощное цунами, обрушилась на горящие портьеры и кресла, стремясь погасить всё в зародыше, пока огонь не добрался до людей, которые, сообразив, что паника делу не поможет, начали покидать зал уже более организованно. Но увы: едва стихии скрестились, как маг пошатнулся, на секунду забыв, как дышать от ужаса.Возгорание было магическим. И сотворил это маг огромной силы.Вода испарилась под напором огненных потоков, охвативших стены и потолок. А чёрный дым, взявшийся неизвестно откуда, будто бы из самой преисподней, мешал обзору и дыханию, обволакивая лёгкие, не давая проникать в них воздуху. Но маг так просто не сдался. Рывок руки с раскрытой ладонью?— и вот он, узкий коридор чистого воздуха, что позволит им по-минимуму надышаться угарным газом.—?Нам надо добраться до ближайшего окна! Я не могу сбить огонь!Филипп бросился вперёд, прокладывая дорогу остальным. Там, у ближайшего окна, он поможет им выбраться. Но где, Создатель, Сильфия?!—?Сильфи! —?словно бы почувствовав, что больше всего волнует отца, Нимфея дёрнула за руку Чедомира. —?Ты можешь найти её?! Ты чувствуешь жизнь, я знаю!Страшные слова повисли в воздухе, но мальчик не стал их озвучивать, а лишь серьёзно кивнул, пытаясь сосредоточиться. Мешала давка, крики, паника. Едкий дым, что уже проник в лёгкие, и теперь делал свою ужасную работу. Но он чувствует жизнь. Любое, даже самое слабое биение сердца. И он найдёт свою старшую подругу.Если она жива.—?Она наверху!Но первым среагировал Генри, пустивший в ход обострившееся от адреналина чутьё Асассина. Не медля ни минуты, стоило им только покинуть зал, Джекилл бросился к ближайшей лестнице, ведущей наверх. Филипп, с надеждой взглянув вслед другу, провёл остальных к укромному окну, выбивая его сильным порывом воздуха.—?Я спущу вас по одному. И постараюсь сдержать пламя хоть сколько-нибудь. Проклятье, этот маг необычайно силён!—?Маг… Но кто? Кроме нас тут только Эдельфельты. Но у них нет власти над стихией, тем более такой…Дельфиниум, по очереди коснувшись тряпок, которыми её близкие закрывали себе лица, смочила их водой. В том, что огонь не естественной природы, она не сомневалась?— иначе бы Филипп легко с ним справился. Но ужас охватывал женщину, стоило ей только подумать о том, какой силой обладает маг, создавший его.И о том, зачем он это сделал.—?Разберёмся с этим после того, как всё закончится.Повинуясь жесту мага, потоки воздуха закружились вокруг его родных, перенося их вниз, подальше от огненного ада, в который превратился театр. Они теперь спасены. Но спасутся ли Генри и Сильфия?..… Тем временем Генри, перепрыгивая ступени, которые буквально рассыпались у него под ногами, бежал туда, где ощущалась его самая близкая душа в этом мире. Он не ощущал ни дыма, что ядовитыми парами застилал ему глаза, ни огня, норовившего попировать его плотью. Всё это сейчас было неважно. Если он опоздал, если Сильфия погибла, то и ему жить незачем.Ворвавшись на верхний этаж, заполненный дымом, Асассин, выцепив взглядом серебро волос, содрал с себя пиджак и завернул в него девушку, дабы огонь не коснулся её кожи. И оборванно улыбнулся, заметив, что искры, что он принял за свечение волос, на самом деле оказались бриллиантовой пылью, сейчас осыпавшейся на пол. Сильфия была истинной дочерью своих родителей и просто так сдаваться не собиралась. Щит из драгоценного камня. Значит, есть шанс, что дым не успел навредить достаточно для того, чтобы случилось непоправимое.Подбежав к окну, Джекилл оценил расстояние до земли. Слишком высоко. Но иного выхода нет. Выбив ногой окно окно, мужчина уложил хрупкое тело на подоконник, позволив чистому воздуху хоть немного охладить горячую кожу Сильфии, и содрал плотную портьеру, которую ещё не успел сожрать огонь. Ткань поддавалась неохотно, расходясь неровными полосами, которые складывались в непрочные узлы. Но это лучше, чем серьёзно травмироваться. Обвязав один конец вокруг талии девушки, другой мужчина обмотал вокруг отопительной трубы. Про себя англичанин посетовал, что старые секционные монстры были бы прочнее, но прогресс есть прогресс. Придерживая одной рукой узел у тела Сильфии, другой он ухватился за импровизированный канат, начиная быстрый спуск вниз. И лишь одна надежда была у него, что они успеют спуститься до того, как пламя охватит стены и снаружи.***На улице царил хаос. Дети плакали беспрерывно, взрослые что-то кричали, пытаясь дозваться родственников или знакомых. Лео тихо плакала, прижимая к себе сына, который, не думая о перерасходе энергии и выжигании Цепей, непрестанно сканировал людей вокруг, выявляя, нужна ли кому-то помощь. Целитель, дороживший жизнью других больше всего на свете, не мог позволить, чтобы сейчас оборвалась ещё хоть одна.Вот Эдельфельты быстро садятся в свою машину и скрываются с места трагедии. Вот семья фон Герцен обнимается, не замечая сажи на своих телах и лицах. И пусть волосы Маргери обгорели почти полностью, а на лице её отца красуется ожог?— не страшно. Главное, что они все живы.Вот раздаётся рёв сирен и одна за другой на площадь въезжают машины спецслужб. Скорая помощь, пожарные, полиция. Полицейские быстро отводят гражданских из зоны поражения, где их уже ждут медики. А пожарные разворачивают ?рукава?, действуя чётко и слаженно. Но всё же в глазах их виден страх. Сложно и представить себе, чтобы здание, построенное с чётким соблюдением всех норм безопасности, за несколько секунд превратилось в пылающий факел. Всего лишь несколько секунд. Словно бы кто-то облил его горючим и поджог. Но был бы запах. Специфический запах. Однако его никто не чувствует. И от этого страшно вдвойне. От начала возгорания и до прибытия первых пожарных расчётов прошло всего шесть минут. А за это время в театре полностью обвалилась крыша…А Дельфиниум, прижимая к себе плачущую Нимфею, не может оторвать взгляда от охваченного огнём театра. От верхних этажей, которые пожирает буйствующая стихия. И не замечает, как горькие слёзы бегут по её щекам.Где-то там находится её старшая дочь.Рядом слышится лающий надсадный кашель, и из толпы выскакивает Генри, прижимая к груди бессознательную Сильфию. Его хриплый голос то и дело прерывается от жуткого кашля. Кажется, что лёгкие молодого врача вот-вот кусками выйдут через горло в очередном приступе.—?Она жива… Но без сознания… Ей нужна помощь! Клянусь… клянусь вам… пожар начался вокруг неё!Чедомир, молнией бросившись к подруге, возлагает ладони ей на грудь. У него ещё есть силы. Их должно хватить. Пусть даже ему придётся задействовать свою жизненную энергию, но Сильфию он спасёт.Роман, подошедший к сыну, снимает со своей руки одно из десяти колец и надевает на палец юного целителя. И ободряюще улыбается в ответ на немой вопрос. Хотя в зелёных глазах доктора плещется ненависть. Но не к ним. К тем, кто виноват в этом ужасе. Тем, кто в одно мгновение оборвал жизни нескольких десятков людей.—?В нём энергия. Ты сможешь управлять этим. Воспользуйся ею.Всхлипывая от облегчения, мальчик спешит принять помощь отца. И вот уже голубой огонёк рядом с грудью Сильфии разгорается всё ярче и ярче. Светоч надежды.Но девушка долго, очень долго провела в помещении, наполненным едким дымом.Глаза Дельфиниум, всегда такие нежные, индигово-синие, сейчас были красными от слёз. Но уже сухими. После слов Генри в них не осталось и слезинки. Вот с величайшей нежностью убирает она со лба дочери в сторону серый от копоти локон волос, а затем простирает руки вверх над собой. Не произносит заклинания, но ей, Леди Севера, это и не нужно. Секунда?— и на площадь начинают падать первые капли дождя. А через несколько мгновений в ливень он превращается, но не холодный, а наоборот?— согревающий, очищающий. Словно бы исцеляющий бальзам, льющийся не на тела испуганных людей, но на их души. И под напором совместных усилий пожарных и магессы огненные вихри стихают, уступая воде, признавая её господство.Или же тот маг, что начал это, более не поддерживает своё убийственное заклятие.Лео становится рядом с Генри, поглаживая друга по плечу. Он надышался ядовитым угарным газом куда больше, чем они все. И ему нужна помощь. Но разве же он скажет об этом сейчас, когда его любимая, смысл всей его жизни, так и не приходит в сознание? Разве есть сейчас для него что-то важнее, кроме её жизни? Но вот Дельфиниум к нему подходит и мягко касается шеи молодого врача, пропуская волны исцеления. Её магия не такая, как у Чедомира, но отравляющие вещества сдержит. И поможет Генри. Это?— меньшее, что она может сделать в благодарность за спасение дочери.Но слова Джекилла все помнят. У каждого из них они теперь словно раскалённым железом выжжены на сердце. Страшно и жутко поверить в такое. Но обстоятельства говорят сами за себя.Погибнуть в этом огненном аду должна была именно Сильфия.Нимфея, растерявшая свою привычную уверенность, испуганно жмётся к отцу. Начать разговор страшно, страшно до дрожи в коленях, до замирания сердца. Но факты есть факты. И молчать далее уже невозможно.—?Хотели убить именно Сильфи…Филипп бездумно потрепал Ним по волосам, глядя вслед давно уехавшему незадачливому жениху его дочери. Более здесь магов не было.—?Что ж. Это война.***Несмотря на поздний час, в замке северных лордов не спал никто. Прибыв домой после ужасного пожара, вся семья вместе с друзьями, приняв душ, не сговариваясь, собрались в гостиной. Почти все. Со второго этажа то и дело раздавалась мелодичная телефонная трель: все, кто узнал о пожаре из экстренного выпуска новостей, звонили в замок чтобы удостовериться, что с семьёй Айнцберн и их знакомыми всё в порядке. Поэтому Дельфиниум, едва успев переодеться, села в кабинете отвечать на звонки. Услышав всё из первых уст, от неё, а не от Сэллы или Лизритт, люди успокаивались быстрее. Раз сама Леди Севера говорит с ними, значит, с её родными и друзьями действительно всё хорошо.В гостиной царил приятный полумрак?— электрическое освещение зажигать никто не стал, ограничившись свечами в канделябрах на столах и стенах. Горел огонь в камине?— безопасный, уютный, согревающий. А на журнальном столике расположились принесённые Сэллой напитки: какао, цитрусовый и клубничный лимонады, фруктовая вода со льдом и глинтвейн. Рядом красовалась большая плетёная корзинка со свежими ягодами клубники и черешни, а также песочные корзиночки с кремом и ягодами черники, малины и красной смородины, пончики с шоколадной и ванильной глазурью и несколько больших плиток шоколада с фруктами и орехами. Сладкое требовалось магам для восстановления сил. А в том, что мана их почти на нуле после такого, Сэлла не сомневалась.Роман, сменивший свой костюм на простую зелёную футболку и коричневые бриджи, сидел в кресле, задумчиво глядя в стакан с глинтвейном, словно пытался, как в известной фразе, узреть в нём истину. Рыжие волосы мага, ещё влажные после душа, были собраны в небрежный пучок. Пожалуй, сейчас он впервые жалел, что вся та мощь, которой обладал Соломон, теперь ему неподвластна. Всего этого ужаса можно было избежать, если бы… Если бы. Прошлого не вернуть. И сожалеть теперь бесполезно.Лео, стоявшая у окна за спиной мужа, притворялась, что смотрит в даль, на тихий сейчас лес, на залитый ночными огнями город, что за ним. На ней сейчас было длинное лиловое платье в мелких белых и розовых цветках, с рукавами-фонариками, отделанное под грудью широкой полоской белоснежного кружева. Но на самом деле взгляд её синих глаз непрестанно обращался то к мужу, то к сыну. Было страшно. Страшно от того, что случившееся не было простым возгоранием. Это была попытка убийства. И, если такое повторится, им считай что нечего будет противопоставить врагу.Тем временем Чедомир?— пожалуй, единственный, кто был более-менее спокоен,?— пил какао, сидя на диване и искренне стараясь не умять за секунду буквально вложенную ему в руки Нимфеей вторую шоколадку. Цепи, опустошённые непрерывным лечением, сейчас болели, требуя энергии, требуя наполнения. Но всё же он джентльмен. Неприлично будет есть так, словно бы сладкое он попробовал первый раз в жизни. Особенно при дамах.При воспоминании о дамах взгляд юного целителя упал на распахнутую рубашку мятного цвета, которая была на нём надета, вместе с белой футболкой и джинсами цвета хаки. На лацкане красовалась брошь-булавка с чёрным бриллиантом в ажурной золотой оправе с золотистым же жемчугом и белой лентой в навершии. То был зачарованный талисман на счастье, подаренный ему Нимфеей в признательность за спасение сестры. Но настоящей благодарностью для Чедомира было то, что лечение не прошло даром, что Сильфия всё же очнулась. Это?— да немая благодарность в индигово-синих глазах Нимфеи.Сама же Ним, тихая, словно мышка, сидела на ковре у камина, механически поглаживая урчащего Фоу, который свернулся клубочком у неё на коленях. Несмотря на то, что в гостиной было очень тепло, а сама она была одета в плотное бирюзовое платье с серебристыми нитями, длиной до колен, длинными рукавами и белым воротником, её била дрожь. И источником её был холод в душе девочки. Холод и страх. Она всегда боялась огня. Не говорила никому о своём страхе?— что это за маг воды, который будет бояться стихии, которую может легко победить? Но, как оказалось, это не было легко. И, видя то, что даже её отец?— один из сильнейших магов, которых знала история,?— не мог ничего сделать, Нимфея чувствовала, что её давняя фобия вновь прорывается наружу, стремясь завладеть её рассудком. Должно пройти время, много времени, прежде чем она опять сможет её обуздать.И другой страх. Неконтролируемый, почти животный. Страх за свою семью, за близких, за сестру. Сильфия долго не могла очнуться, несмотря на все старания Чедомира не открывала глаз. Но когда она наконец-то пришла в себя, Нимфея расплакалась. Ближе сестры у неё никого не было. Девочка просто не могла поверить в то, что кто-то покушался на жизнь этого чудесного человека, её светлой и доброй Сильфии. И если бы она потеряла её… этой трагедии Ним бы не пережила.А Сильфия полулежала на диване, прикрыв глаза, стараясь обрести хотя бы какое-то душевное равновесие и абстрагироваться от неприятных ощущений. Сейчас на ней была белая широкая многослойная туника с открытыми плечами и белой тканевой розой на груди, и белые шорты, расшитые белоснежным же кружевом. Серебристо-белые, уже абсолютно сухие и чистые волосы собраны в небрежную косу, а ноги укрыты мягким бежевым пледом. Она почти не слышала тихих разговоров родных и телефонных трелей наверху: стук в висках сейчас заглушал почти все звуки. В горле саднило, каждый вдох давался с огромным трудом. Но облегчение от того, что она осталась жива, было хорошим обезболивающим. И девушка знала, кого ей благодарить за это.Тонкие пальцы потянулись к кулону-сердцу с лебедем, который Сильфия так и не сняла с себя даже когда мать помогала ей мыться. Талисман подтвердил свою силу и в такое время она бы ни за что не рассталась со своим оберегом. Как и со своим спасителем. Однако уж больно долго его не было в комнате. Или же она всё-таки заснула, пропустив его появление? Приоткрыв глаза, Сильфия повернула было голову, чтобы осмотреться, но тут же застонала от резкой головной боли.Узкая ладонь легла ей на лоб, мягко возвращая в исходное положение.—?Не шевелись. Ты еще не пришла в себя.—?Генри? Это точно ты?..Голос был его… вроде бы. Но в памяти всплыло предупреждение Чедомира о возможных слуховых галлюцинациях. Да и зрительных тоже.—?С утра был я.—?Генри…Слёзы непроизвольно покатились из глаз Сильфии. Слышать его, знать, что он рядом, чувствовать тепло тела было самым большим счастьем для неё. Знать, что со всеми близкими тебе ничего не случилось, что сейчас они все здесь, рядом с ней. И тот, кто спас ей жизнь, её любимый, тоже выжил. От осознания этого сердце забилось быстрее, вынуждая девушку сделать несколько глубоких вдохов. Лёгкие от этого словно бы охватил огонь, но что это по сравнению с облегчением, пролившимся исцеляющим заклинанием на её душу.—?Спасибо… Ты мне жизнь… спас…Пальцы скользнули по щеке, вытирая слезы.—?Всё хорошо. Мы все целы. Ты не пострадала.—?Пострадали простые люди. Наши люди на нашей территории. Это оскорбление. Страшное оскорбление. Как и покушение на жизнь старшей наследницы.Филипп, зло сжимая кулаки за спиной, отрешённо глядел в окно. На неясные очертания елей далеко внизу. Печально вздохнув, Сильфия прикрыла глаза, кляня себя за бессилие. Если бы она не отвлеклась на разговор с подругой, если бы заметила огонь в самом начале…—?Я пыталась… Возгорание началось с верхних этажей… Но я… я не смогла… слишком силён был огонь…—?Это меня порядком взволновало. Я не слышал о столь сильном маге в Ассоциации.Чуть повернувшись к отцу, Сильфия хотела было что-то сказать, но горло свело спазмом. А пока она пыталась откашляться, в комнату вошла Дельфиниум. Длинная юбка голубого парчового платья без рукавов с набивным узором в виде чёрных и синих цветов тихо прошуршала по полу, когда женщина, подойдя к мужу, мягко взяла его за руку.—?Звонили Ирис и Алистер. У Ирис поднялась температура, так что завтрашнюю процедуру ЭКО придётся отложить. Она слишком сильно разволновалась из-за всего этого.—?Пусть поправляется. Холостая попытка?— пустая трата сил.—?Она видела в новостях сюжет. Честно, я уже сомневаюсь, что остались те, кто ничего об этом не знает. Звонили уже все наши знакомые…Прервавшись, женщина тяжело вздохнула, глядя себе под ноги. Разумеется, масштаб трагедии был огромен. И не всем, далеко не всем удалось выбраться. Но самое страшное, что за этим стояло не простое замыкание в проводке. А чья-то злая воля.—?Боюсь, у нас слишком мало оснований для официального обвинения Эдельфельтам. Но достаточно, дабы дать окончательный отказ.—?Мы не докажем их причастность. Они ведь маги камней…—?С ними была… была девушка… Я видела её вместе с Блейзом… Генри… пожалуйста… дай мне воды…Каждое слово сопровождалось такой болью, что казалось, что в горло ей вонзают нож. Но Сильфия должна была рассказать о том, что знала. Ведь, может, именно эта деталь окажется решающей в этом деле.Мягкое руки приподняли её, и вскоре губ коснулось прохладное стекло. Сделав пару глотков воды?— хотя сейчас казалось, что это просто волшебный нектар, амброзия,?— Сильфия почувствовала себя намного лучше. Хотя наверняка в том была и заслуга Чедомира, дожёвывающего плитку шоколада. Но так или иначе, теперь она могла говорить, не боясь, что при этом скончается от боли.—?Спасибо, ми… Генри. Так вот: мы видели с Блейзом девушку. Не старше меня, блондинка с голубыми глазами. И самое главное: она в несколько раз сильнее его в магическом плане.В ответ на это Филипп насмешливо фыркнул.—?Немудрено. Таланты его невелики.—?Пап… —?перед тем, как сообщить следующую новость, Сильфия сделала глубокий вдох. —?Пап, она и меня сильнее.Выражение лица Филиппа не изменилось?— лишь чуть сузились медово-золотистые глаза. Однако в голосе его более не было ни тени несерьёзности. О талантах своей дочери он знал. Как и о тех нескольких магах, кто может её превзойти. И подходящей под данное Сильфией описание девушки среди них не было.—?Снежинка, есть ли ещё что-то, что ты хочешь рассказать?На короткое мгновение девушка задумалась, теребя кулон. Стоит ли рассказывать всё или только то, что подтверждено официально? Медовые глаза в ожидании поддержки взглянули на сидящего рядом с нею Генри. Асассин, поставив стакан на столик, кивнул. Приободрённая, Сильфия придвинулась к молодому человеку поближе и, накрывшись пледом, на секунду прикусила губу, раздумывая, с чего бы начать.—?Я видела фигуру в белом у замка. В лесу. Мама сказала, что это может быть призрак кого-то из прошлых поколений и я не придала этому значения… но потом мы встретили Блейза и эту девушку. И она обратилась к нему… Мастер.Филипп долго молчал, неподвижно глядя вдаль. Напряжение разбил его же собственный тяжёлый вздох.—?Значит, Война, да? Об этом стоит подумать. Проанализировать. И, если это действительно так, нам брошен вызов.Дельфиниум сжала руку в кулак, вонзая ногти в ладонь, дабы физическая боль прогнала боль душевную. Страх, который навевало всего лишь одно слово. Война. Самое кровопролитное, что было в истории магов. Неужели этот ужас возродится?—?Дорогая, ты уверена? Может, это всё же… просто уважительное обращение?Сильфия с сожалением взглянула в полные боли глаза матери. Они испытали это на себе и знают, что это такое?— Война Святого Грааля. И все они будут хвататься за соломинку, лишь бы только поверить в то, что ритуал не возродится. Но лучше, если они будут знать всё.—?Я звонила в Трифас. Говорила с Сайобхан. Кланники всё чаще и чаще находят храмы, полные одержимых и оживленцев.—?Разве это как-то связано с ритуалом?—?Нет. Но Сайобхан сказала, что её мать проговорилась о том, что ?после Халдеи этот мир сошёл с ума?. Клан Иггдмилленния тоже подозревает, что здесь не всё чисто.Филипп, качнув головой, порывисто прижал Дельфиниум к себе. Нет, нельзя, нельзя позволять этому повториться вновь. Этот проклятый ритуал не отберёт у него ни супругу, счастье с которой досталось ему потом и кровью, ни дочерей, ни друзей. Нет! За них он будет бороться.—?Думаю, нам лучше связаться с ними утром. Быть может, попытаться надавить на Ольгу. Нет того, чего не может быть. И лучше уж быть готовыми.В индигово-синих глазах Дельфиниум проскользнуло недоумение, которое зеркально отразилось на лице Романа.—?Надавить на Ольгу? Но зачем?—?Быть может, осталось в истории Халдеи то, чего мы не знаем. Всё началось именно оттуда.Лео задумчиво принялась накручивать на палец каштановый локон волос. Да, пока все имеющиеся у них данные подтверждали то, что новая Война за Грааль не за горами. Но ведь исток, то самое место, с чего начинался ритуал, было уничтожено. Что же теперь?—?Ведь Великий Грааль был уничтожен,?— сама того не заметив, женщина начала рассуждать вслух. —?Но в таком случае как смог Эдельфельт призвать Слугу? У него нет Платья Небес.—?Интересный вопрос. Есть ещё способы?Дельфиниум покачала головой, попытавшись ободряюще улыбнуться обеим дочерям.—?Нет. Илия смогла призвать Геракла потому что была подготовлена и создана специально для этого. Ахт собрал перед призывом данные с Большого Грааля. Без специальных систем, как в Халдее, или поддержки Грааля ничего не выйдет.Постаравшись ободряюще улыбнуться супруге?— хотя наверняка вышло плохо?— Филипп развёл руками. Увы, но на данный момент, как бы ни хотелось, сделать ничего они не могли. Поэтому наилучшим решением было отложить этот вопрос до утра. Они все слишком устали.—?В любом случае, мы сейчас слишком возбуждены, дабы думать об этом. Лучше пойти спать, а утром, на свежую голову, размышлять.Роман кивнул, поднимаясь с кресла.—?Да, наверное, ты прав. В любом случае сейчас у меня в голове лишь одна мысль: ?Что за хрень здесь творится??Филипп согласно кивнул и повернулся к лежащей на диване старшей дочери.—?Тогда всем спать. Снежинка, тебя проводить до комнаты?Приподнявшись на локте, девушка уже хотела кивнуть: сама она для такого дальнего путешествия была ещё слишком слаба. Но мягкий голос Генри её опередил.—?Позволь мне, Филипп. Я как герой спаситель теперь чувствую ответственность перед леди.Смущённо улыбнувшись, Сильфия заправила выбившуюся из косы прядь волос за ухо, ожидая того, что же скажет отец. Не то чтобы она не могла принять решение сама, просто ей была интересна его реакция.Филипп искренне пытался не улыбаться, однако, зная, что долго не продержится, он, кивнув, взял супругу за руку вывел из комнаты. Пусть молодые останутся наедине. В конце концов, ради этого вся поездка и затевалась.—?Миледи, сейчас потрясёт.Предупредив девушку, Генри поднял её на руки и понёс к комнате. Ойкнув, Сильфия вцепилась рукой в плечо молодого доктора. От неожиданности и резкой смены положения тела закружилась голова и на секунду перехватило дыхание.—?Буквально пару минут и можно будет окончательно расслабиться.Вздохнув, девушка, пользуясь возможностью, склонила голову на плечо любимому. Так, как она любила делать это в детстве?— доверительно и нежно.—?Сейчас я вряд ли смогу это сделать. Особенно после того, что я видела, когда была без сознания.—?Что ты видела?—?Не думаю, что об этом уместно говорить в коридоре,?— оглядевшись, блондинка слегка поёжилась; похоже, темноты она теперь будет бояться всю оставшуюся жизнь. —?Зайдёшь ко мне?Улыбнувшись в сторону, Джекилл кивнул.—?Конечно. Не брошу же я тебя в комнату и спокойненько пойду к себе.Улыбнувшись в ответ, Сильфия коснулась рукой его щеки. Признаться, она боялась отказа. Да, вполне можно было сослаться на то, что неприлично молодому человеку оставаться в комнате у леди, но… Но сколько раз они так делали.—?Спасибо. Меньше всего на свете сейчас желала бы я остаться одна.Занеся девушку в комнату, мужчина опустил её на постель и, замявшись на пару минут, сел у неё в ногах.—?Мы все напуганы. А ты оказалась в центре этого безумия. Так что ты видела?Подтянув колени к груди и обняв их руками, блондинка на пару минут умолкла. Она не знала, как объяснить те обрывочные видения, что мелькали у неё в сознании. Быть может, это галлюцинации, бред, вызванный тем, что она надышалась угарным газом. А, может, нечто большее.—?Я видела чёрную стрелу, лежащую в серебряном ларце.Недоумённо моргнув, Джекилл покачал головой.—?Боюсь, я не понимаю тебя.—?Я сама себя не понимаю. Это разрозненные видения… словно картинки в калейдоскопе… Но это явно не простая стрела…Изумрудно-зелёные глаза напряжённо блеснули в темноте.—?Ты знаешь, что это?Придвинувшись к Генри поближе, Сильфия с облегчением выдохнула. Тепло его тела рядом всегда её успокаивало. И когда она была маленькой, и вот сейчас. Теперь рассуждать о толковании видений?— если это, конечно, были именно видения,?— не так страшно.—?Честно? Теперь, после слов отца о Войне, я думаю, что это?— артефакт.Поправив очки, молодой человек кивнул.—?Мысль логичная. Но, боюсь, что положение лордов Севера в этот раз не даёт никаких бонусов. Нам остаётся только ждать. И ждать неизвестно чего.Сильфия водила пальцем по покрывалу кровати, размышляя о том, что ещё можно было получить из этой информации. Выходило, что очень мало. Да и, скорее всего, видение относилось не к ним.—?Знаешь, солнышко,?— тут блондинка улыбнулась, когда поняла, что машинально назвала Джекилла прозвищем, данным ему ею в детстве,?— я думаю, что это знак не для нас. Чёрная стрела?— артефакт для призыва Хирона. А последний раз его призывала Фьоре Форведж Иггдмилленния.—?И?—?Так что, думаю, это знак для Сайобхан и клана… Для нас же всё более прозрачно. Каменная плита.Асассин стыдливо потупил взор. Признаться, в тонкостях Войн за Святой Грааль он разбирался с пятого на десятое. Даром, что в одной из этих Войн был Слугой и непосредственным участником.—?Что, прости?—?Каменная плита. Артефакт для призыва сильнейшего Героического Духа. Если с умом призывать.Вытянув ноги, девушка с наслаждением пошевелила пальцами. Да, в Пятой Войне Ахт, видимо, окончательно повредившись рассудком, очень сильно просчитался. Правильный Призыв?— и даже Гилгамеш им был бы не соперник.Странно?— но сейчас Генри совсем не было страшно. Видимо, сработала одна из самых древнейших установок сознания: боишься только тогда, когда не знаешь, что ждёт тебя впереди.—?Думаешь, Война неизбежна?—?Честно? —?посмотрев на него, блондинка пожала плечами. —?Я не знаю. Быть может, всё это?— стрела, плита, семь огней и золотые реки с кровью, что так же виделись мне,?— лишь плод воспалённого воображения и того, что я чрезмерно всё принимаю близко к сердцу.—?Надеюсь, что ты права и это всего лишь сон. Таких испытаний через край. А милостей выпадает мало.Он не станет говорить ей, что не уверен в том, что это может быть простым совпадением. Не станет напоминать то, про что ему рассказывала Дельфиниум. Про кошмары, преследующие Сильфию, когда ей было всего полтора года от роду. Когда она просыпалась от собственного крика и твердила про ужасный сон. Сон, в котором в неё один за другим влетели семь огней, а потом она стала золотой чашей, наполненной чем-то красным. Как кровь. Не станет ворошить это. Но будет готов. По крайней мере, сейчас ему есть за что бороться. Вернее, за кого.Она лишь кивнула, переведя взгляд на окно. Над лесом встала полная луна, красиво посеребрив ветви деревьев и ещё лежащий на земле снег. Словно бы кто-то щедро рассыпал по нему бриллианты. Но через несколько дней, быть может, неделю, он уже сойдёт. Зацветут цветы. День рождения Ним они уже будут отмечать в саду, в белой пене цветущих деревьев…Так приятно было думать об этом. Абстрагироваться от всех этих кошмаров, видений, Войны. Просто жить, беззаботно и беспечно, радуясь каждому дню. Приятно. И Сильфия искренне надеялась, что это будет возможно и далее.Но сейчас хотелось поговорить о другом.—?Я боялась твоего возвращения. Ждала больше всего на свете и одновременно до ужаса боялась.—?Мне тоже было страшно. У меня были надежды. Фантазии. Этот вечер… он кончился не так, как я предполагал. В такой обстановке это неуместно. Но я желаю спросить тебя… Ты выберешь меня себе в мужья?Краснея, Генри вытащил из кармана бархатный мешочек из которого вытряхнул на ладонь кольцо. Красивое. Золотое, широкое, в виде переплетения листьев и цветов, на которых сидит бабочка, украшенное изумрудами. Но пока оценить всю его прелесть та, для которой оно предназначалось, не могла.Сильфия ожидала чего угодно. От пожеланий начать подготовку к Войне прямо сейчас до фразы Генри о том, что в Японии он кого-то встретил и влюбился. Но никак не этого. От шока потеряв дар речи, она лишь смотрела на молодого человека широко раскрытыми медовыми глазами. Мысли никак не желали оформляться правильно, не шло на ум решительно ничего. Голова была совершенно пустая. Да, не такого ответа он ждал, это уж точно.Ещё больше смутившись, Генри опустил взгляд.—?Твои родители одобрили это предложение. Но… наверное, тебе ещё рано об этом думать. Ты так молода, а я со своими традициями… Сейчас никто не выходит замуж в восемнадцать… Прости, я не подумал об этом.—?Я… Почему именно я?Это было, пожалуй, единственным, что сейчас могла сказать Сильфия, не рискуя, что после этих слов монолог перерастёт в истерику. Боги, да она ждала этого дня почти что всю свою жизнь, но в итоге оказалась совершенно не готова! Почему, почему у неё вечно всё идёт не как у людей?!Вкрай смутившись, Генри панически взглянул на дверь, вероятно, уже желая сбежать.—?Пока никому не удалось объяснить причину возникновения любви. Она просто есть.Изящные пальцы девушки коснулись его ладони. Аккуратно, даже осторожно. Словно бы проверяя, дозволено ли это ей. Но, не встретив негативной реакции, касания чуть переменились. Всё та же аккуратность в них была, но теперь без нот опаски. Просто нежелание хоть как-то навредить. А ещё примешивалась к ним томительная нежность.Огладив ладонь, коснувшись каждого пальца на этих таких родных и любимых руках, Сильфия позволила себе поднять руку чуть выше. Провести рукой по шее в расстёгнутом вороте рубашки, чуть задержаться, ощущая, как под её пальцами бьётся маленькая жилка. Быстро-быстро, точно сердечко маленькой пташки. А затем взглянуть ему в глаза.—?Знаешь, чего я боюсь больше всего на свете?—?Ты же мне скажешь?Прикусив губу, чтобы не расплакаться, девушка кивает.—?Я боюсь, что твои чувства ко мне?— лишь привычка. Что ты говоришь это сейчас лишь потому, что вроде как надо, мы ведь давно знакомы. Я…Всё же слёзы сдержать не удаётся. Да и в такой момент, наверное, это в принципе невозможно. Опустив голову, Сильфия всхлипывает. Она никогда и никому об этом не говорила раньше. Даже матери. Обнажать свой страх?— всё равно, что дать человеку кинжал и подставить ему своё сердце.Генри с минуту просто смотрел на возлюбленную, изредка хлопая ресницами. Похоже, настал его черёд удивляться.—?Ещё про клеймо извращенца и педофила скажи.Фыркнув, девушка деланно обиженно надула губы.—?Это здесь при чём?—?А при чём тут привычки и какое-то ?пора?? У тебя жизнь только начинается. Может, ты пожить для себя хочешь.Вытерев слёзы, девушка вновь приблизилась к нему. Её ладони легли на его плечи. Теперь она поняла. Невозможно найти какие-то ?правильные слова? и подготовиться к такому моменту. Всё должно идти от сердца.—?Ты помнишь тот вечер перед твоим отъездом в Японию? Нашу прогулку в саду?Его руки аккуратно опустились ей на талию. Совсем как тогда, два года назад. И так же, как и в тот вечер, вздрогнула она от его прикосновения. Но не испуга дрожь то была. Ей нравилось, когда он так её касался. Как и он приходил в восторг от её прикосновений.—?Да.—?То был наш вечер. И хоть тогда этого и не было произнесено, думаю, что это нужно сказать сейчас. Я люблю тебя, Генри.Осторожно, словно перед нею самая хрупкая вещь, что есть на свете, Сильфия касается его лица. Впрочем, так оно и есть. Душа?— вот что самое хрупкое. Словно ёлочный шарик?— надави посильнее, обращайся неаккуратно?— и раздавишь. Разобьёшь. Да вот только игрушку можно склеить. Душу?— нет.Улыбнувшись в робкой радости, Генри, придерживая девушку за талию одной рукой, другой вновь протянул ей кольцо.—?Так ты выйдешь за меня?В ответ улыбнувшись, она подаёт ему свою руку, позволяя надеть украшение на безымянный палец. И отмечает, что оно подходит ей точно влитое. Но любоваться им она будет потом. Сейчас есть дело поважнее.Вновь вернув свои ладони на плечи Генри, Сильфия касается губами его губ. Нежно, мягко, словно пробуя на вкус. Вновь проверяя, как он отреагирует. Тогда в саду он поцеловал её. Сейчас же настал её черёд.Генри, улыбнувшись, привлекает её к себе, поглаживая по спине, отвечая на поцелуй. И в этот миг все волнения и тревоги забываются, остаются где-то там, невообразимо далеко сейчас. Ничто в этом мире более не имеет значения. Только он и она.Она обязательно даст ответ на его вопрос. Но чуть позже.