5 (1/1)
Она снова пристально смотрит на него — хотя еще даже и не переставала — сидя на матрасе и поглощая луковые чипсы со вкусом сметаны. Ее глаза воспалились и покраснели, в поведении все еще отчетливо можно распознать разочарование, но теперь есть...есть что-то еще. Бренди у него во рту кисловат на вкус, видать, близок концу срока годности, но он все равно помогает ему притупить головную боль под рогами от постоянного напряжения. Формально, он сейчас тут главный, а еще он понимает, что держит ее пленницей в собственном доме. Он уже даже не сомневается, что она может убить его пока он будет спать, если захочет. Ее перочинный ножик все еще спрятан в сапоге, который стоит прямо рядом с ней. А еще она носит носки с котятами. И это довольно... мило. — Откуда ты знаешь Хана? — неожиданно спрашивает Рей. — Мы давно знакомы. — Но откуда? Он делает глоток бренди, отвечая взаимностью на ее пристальный взгляд. — Что ты можешь предложить мне в обмен на правду? Удивленный вздох срывается с ее губ, но тут же сменяется издевательским смешком. — Взамен!? Да ты буквально держишь меня здесь в заложниках. — Я купил тебе еду в обмен на это. — Это не так работает! — Что же, значит, я твой должник? — Да! Он делает еще один глоток, задумчиво подвигав челюстью.
— Правда за правду, — предлагает он. Она недоверчиво кивает, бормоча себе под нос какие-то ругательства, а потом хватает бутылку бренди и делает смачный глоток, бросив ему шипящее "Отлично". — Сколько тебе лет? — спрашивает он, пытаясь завести разговор на безопасную тему. — 20... я думаю. — отвечает, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Кем тебе приходится Хан? Молчание, но он знает, что из-за связывающих его чар даже ее обиженное "Хорошо" сойдет за заключение сделки, поэтому он может ответить только одно. — Он мой отец. Она широко распахивает глаза. — Так ты... его сын? Я думала, что ты... живешь где-то далеко отсюда… — Правда за правду, — напоминает он ей, —Где твои родители? Рей морщится, но затем твердым голосом отвечает: — Они вернутся. А теперь расскажи мне о Хане. Он твой отец! — Она потирает пальцем край бутылки и ее лицо заметно грустнеет. Кайло слегка взбалтывает янтарную жидкость в своей кофейной кружке с обломанной ручкой и выцветшим рисунком единорога на боку. — Это не правда. — Я ответила на твой вопрос! — Нет, я спросил, где они. И ты не ответила. — Не твое дело! — Нет? Ну, что ж. Тогда я тоже вправе не отвечать на твои вопросы. Она раздраженно рычит, как зверь, и делает еще один глоток. —Понятия не имею! Понял? Понятия не имею, где они! Кайло кивает, не обращая внимания на давящее чувство в груди от ее признания, и отвечает не ее вопрос: — Да. Я живу далеко, но в то же время совсем рядом. И то и другое правда. — Ты действительно мастерски даешь самые неоднозначные ответы. Так не пойдёт. Мне нужна правда. Теперь, когда она вынуждена была выложить всю неприглядную правду о самой себе, в ней появилась какая-то смелость, и Кайло это почти чувствует... почти очаровывается этим. — Это мир между мирами. Не все могут туда попасть, но если нужно точно определить место... Уиллоубридж портал туда. Она выглядит удивленной, поморщив нос — что довольно мило — выпаливает: — Уиллоубридж? Уиллоубридж, который в 3 милях отсюда? Что за… ? Кайло кивает. — Вау. Кайло делает еще один глоток. — Почему ты живешь в таком месте? — спрашивает он, разглядывая творящийся вокруг них хаос. Она хмуро глядит на него, и как бы слегка передразнивает его своим "Да-да-да", но потом уступает. — Хорошо. Правда за правду. — и поднимает руку с бутылкой в приветственном жесте. —Я была в приемных семьях, сколько себя помню. Последний дядька, с которым я жила, Ункар Платт,—вздох, — был не самым лучшим парнем. — Он сделал тебе больно? — Услышав свой собственный вопрос Кайло крепче сжал кружку. Рей бросает на него настороженный взгляд. По молчанию в ответ Кайло все понимает. Ярость разжигается где-то глубоко в его груди. —Ты женат? Он моргает. — Женат? — Ну, вы... — она разводит руками в странном жесте, — женитесь? — Только некоторые. Но это совсем не похоже на ваш брак. И нет. Я не женат. Она понимающе кивает, делая еще один глоток. Кайло хмурится, понимая, что чем больше он о ней узнает, тем больше это сбивает его с толку от понимая, кто она есть на самом деле. И причем тут брак? — Ты одинока? — продолжает он, пытаясь разузнать больше о ее жизни, доме, как она зарабатывает. — Это не очень хороший вопрос, — бормочет она. Он явно попал в уязвимое место —в рану, которая все еще кровоточит. Но он не отступает и только внимательно следит за ней, выжидая. Часы показывают 4 часа утра. Она разочарованно вздыхает и подтягивает ноги к груди. — Иногда мне кажется, что да, но на самом деле нет. Я не одинока. У меня есть друзья… — она шмыгает носом, — Но… я никому не принадлежу. — она смаргивает слезы и прежде, чем он успевает произнести хоть слово, снова разворачивается к нему. — А ты одинок? Кайло плотно сжимает челюсть, постукивая большим пальцем по ручке чашки. — Нет. — О, — почти шепотом произносит она… как-то расстроено. — Но я чувствую себя одиноким. Большую часть времени. — он поворачивается и смотрит на потолок, где болтаются какие-то провода. — Такие, как я... не всем нравятся. — Кто ты на самом деле? Он пожимает плечами. — Немного того, немного сего. Моя мать сотворена из магии, а мой отец — как ты знаешь — другой. Магия сильна в таких, как я, но мы не… — его голос срывается. — Ты не один из них, — заканчивает она за него, и ее взгляд становится таким ясным… Кайло кивает и быстро меняет тему разговора. — А ты замужем? Она смеется, будто этот вопрос ее сильно удивляет, а потом вертит своей руку у него перед носом, указывая на отсутствие кольца. — На самом деле я не очень подхожу для замужества, косплеер. И он находит это самой большой ложью на свете, потому что это вовсе не так. С ее красивой улыбкой, сильным характером и чудесным смехом, конечно, она была бы настоящим трофеем. Милостью. Но с другой стороны, она такая... ей бы быть свободной, как ветер, ни к чему не привязываясь надолго.
По крайней мере, он так думает. Но в слух не говорит, только улыбается капитулирующей улыбкой, не соглашаясь, но и не возражая ей. А потом она встает, и царственно, как тигрица, направляется к нему. — И как они называют таких, как ты? Он делает глоток. — Эльфы, призраки, демоны — в основном фейри. — она кивает, придвигаясь ближе. — А… рога, они настоящие? — Самые что ни на есть. — А я могу… потрогать? — она стоит очень близко, даже слишком, и ему действительно следовало бы оттолкнуть ее и уйти, но он этого не делает. Потому что он такой же дурак, как и его отец. С тяжелым сердцем и комом в горле… он кивает. Диван прогибается, когда она опускается на колени рядом с ним, ее губы плотно сжаты, а взгляд сосредоточен. На щеках появился легкий румянец, но у Кайло нет времени размышлять об этом, потому что ее руки уже тянутся к нему, а потом она касается его рогов. Скользит пальцами по грубой поверхности, почти… лаская их. Из ее горла вырывается тихий смешок. — Значит ли это, что ты исполняешь желания? Он стонет, закатывая глаза, но затем, к его большому сожалению, она отнимает руки от рогов и проводит по его волосам, пропуская сквозь пальцы черные локоны, и завороженно смотря своими яркими карими глазами. Но он знает, что не зачаровывал ее, не произносил никаких заклинаний. Из его рта вырывается тихий вздох, а рука, держащая чашку, сжимается до побелевших костяшек. Она просто наблюдает за ним, понимает он: принимая его облик, и, вероятно, думая о том, какая часть его — человеческая, а какая — волшебная. Он понимает это по тому, как ее пальцы скользят от волос по мочкам ушей. Кайло вздрагивает. — Все хорошо? Холодно? — шепчет она. — Нет. Нет. Все в порядке. — пытается сказать он, но теперь ее руки скользят по его лицу, легко пробегая по белой коже, по скулам, задерживаясь у глаз, а после все сначала. Она чуть откидывается назад, вцепившись руками в колени, затем слегка кивает, и почти шепчет: — Ты очень красивый. Неужели вы все такие? Кайло краснеет. Его кожу словно обдало огнем. Потому что, ну да, разумеется, фейри прекрасны, и чем чистокровнее они, тем более прекрасны, более волшебны... да. Кайло полукровка — он довольно часто напоминал об этом себе этим вечером — но он далеко не красавец. Он был испорчен своей человечностью: родинками, длинным носом и крупным телом. Нет, Кайло не красавец, он жил с этой правдой всю свою жизнь. Но она думает — нет, она только что сказала — что она… ? — Да. Все мы —отвечает Кайло. Она снова кивает, и они просто сидят, оставшись на мгновение в полной тишине, прежде чем она снова подает голос. — А там, — говорит она, указывая пальцем на его одежду, — там ты тоже выглядишь по-другому? Он моргает, а потом ему кажется, что он умирает. Прямо вот там. На диване в дерьмовой полуразрушенной квартире в мире людей. И если он считал, что покраснеть еще больше просто невозможно, то еще больше вспыхнувшие щеки говорят об обратном. — Только некоторые. У кого-то есть хвосты или кожа выглядит иначе, — хрипло отвечает он , наблюдая, как она изучает его со своего местечка на диване. — Не думаю, что сильно отличаюсь от тебя. — А можно мне… — он замечает, как она сглатывает, прежде чем договорить, — можно посмотреть? Кайло понимает, что сейчас явно что-то происходит, и хотя он не новичок в сексе, он совершенно не понимает, как это будет с человеческой женщиной. Как толковать все ее намеки и слова? Ей, может быть, просто искренне любопытно — для нее он всего лишь монстр, объект для проведения тестов и опытов. Не мужчина. Но он снова краснеет, отчаянно желая, чтобы кровь ненароком не хлынула к нижней части его тела, стараясь не думать обо всем этом. Он снова кивает и хрипло произносит: — Окей. Ну что за человеческая реакция. Без какого-либо промедления ее пальцы обхватываю золотые пуговицы и она медленно расстегивает их одну за другой. Кайло не хочет закрывать глаза, не хочет выглядеть взволнованным или заинтересованным. Он уже однажды околдовал ее, лишив свободы воли, что само по себе уже преступление. Но затем ее пальцы скользят по его мускулистой груди, в то время как осенний ветер обдает его кожу прохладными поцелуями, приятно покалывая. Кайло задыхается. — Холодно? Нет. Нет. Вовсе нет. Наоборот. Но он молчит и только качает головой. Рей бросает на него странный взгляд, прежде чем проводит пальцами по его ключице, затем стягивает плащ с его плеч, и расстегивает жакет (отпуская о нем какую-то невнятную шутку) и Кайло просто…
Пусть это уже случится. Но это уже слишком. Ее руки теплые, будто песок на пляже, когда она прикасается к нему повсюду, и его румянец медленно начинает сползать с лица на грудь. Она подмечает отсутствие у него волос, что, по его мнению, очень даже по-волшебному, хотя он не уверен. Затем она осматривает его руки и пальцы, нежно держа их в своих. Его накрашенные черные ногти, вероятно, кажутся ей странными. — Так модно, — оправдывается он, сам не понимая за что. Она снова смотрит на него и ее щеки наливаются румянцем, как красная слива по весне, а рот плотно сжимается. — Мода? — Мне положено выглядеть соответственно моему положению. — смущенно бормочет он. Она улыбается и почти нахально спрашивает: — Ты принц? — Нет. Но моя мать — принцесса. — А твой отец — негодяй…— она заливается смехом, словно это какая-то шутка. — Кто бы мог подумать, что у Хана хватит очарования обуздать принцессу! Кайло соглашаясь фыркает: — Это одна из величайших тайн двора по сей день. Рей хихикает, ее руки скользят снова по его груди, опускаясь все ниже и ниже.
О, это действительно сладкая пытка. А потом она останавливается. Ее пальцы находятся прямо возле застёжки его брюк. Она облизывает губы, пристально смотря на него, прежде чем прохрипеть: — … А там что-нибудь изменилось? Кайло говорили, что он хороший маг, отличный воин, умный и способный. Но еще его также называли рассеянным и идиотом, как отец. Его навыки убеждения обычно сводились лишь к применению силы. Разговоры — не его стиль, не его сильная сторона. Во имя Верховного Короля, то, что он говорит далее — выше его понимания.
И он отвечает. — Тебе придется проверить это самой. Ее пальцы неподвижны, плечи напряжены, взгляд направлен не на него, а куда-то мимо. — Я… Мне очень жаль, — шепчет она, убирая руки. И вот тогда он замечает, как они выглядят: он полулежит, откинувшись на подлокотник, ее колени между его бедер. И сейчас она отползает от него. — Это не то, что… — снова бормочет она, встав с дивана и отходя от него. Румянец все еще заливает ее щеки. Бен вздыхает, потому что она, конечно, права. Конечно, она права. Она хотела увидеть какое он чудовище, а он превратил это в нечто иное. Вот в… это. — Да — просто отвечает он и начинает надевать жакет обратно, застегивая его снизу доверху, стараясь не обращать на нее никакого внимания, просто потому что боится того, что может увидеть. Все происходит до тех пор, пока ее руки, теплые и дрожащие, внезапно не обхватывают его щеки, и она не поднимает его лицо, чтобы он посмотрел на нее, прямо перед ним в полный рост. Сейчас он полностью в ее власти. Ее губы плотно сжаты, глаза блестят. — Вы занимаетесь… —ваш народ… делает это? Кайло хмурится. — Делаем что? — Поцелуи, прикосновения — секс. О. Он сглатывает. — Да… мы да. Она снова очерчивает пальцами его скулы, но ее взгляд прикован к его губам, рот слегка приоткрыт, словно в трансе, а после она бормочет: — А с людьми, как я… тоже? — Да, — говорит он уже увереннее, — да, с людьми тоже. — У меня не так много… опыта. Не думаю, что получится хорошо. — Не страшно. — выдыхает он, чувствуя себя потрясенным и смущенным одновременно, его сердце колотится в груди, а внизу живота уже сладко тянет. Рей хихикает, тихо бормоча себе под нос:
— Это... какое-то недоразумение. Ты… ты буквально похитил меня. — Да. —подтверждает Кайло. Он не двигается, не притягивает ее к себе, но ине отталкивает, молча ожидая ее следующего шага. Она убирает большие пальцы с его щек и затем касается ими нежной чувствительной кожи губ. Он приоткрывает рот. В комнате уже не ощущается холода осенней ночи, здесь тепло — даже жарко. — Ты можешь причинить мне боль. Я видела твой кинжал. — Да. — Ты хочешь причинить мне боль? — Нет. — Хорошо… ладно — бормочет она себе под нос, и кажется, паникует. Ее дыхание начинает выравниваться. Он понимает, что это все его слабость, его отцовское сердцевынуждает его протянуть к ней руку и нежно успокаивающе обвить ее талию.Он лишь произносит ее имя. — Рей? А потом она целует его.