Capitolo quattro (1/1)

Федерико нёс Эцио до дома Паолы на руках, стараясь не попадаться на глаза стражам, сохраняя бдительность даже в абсолютно спокойных и тихих переулках. Увидев старшего Аудиторе с братом на руках, женщина, оступившись, прикрыла рот рукой.—?Что с Эцио, мой дорогой Федерико? —?она с неприкрытым ужасом глядела на искалеченную руку Эцио. —?Я думала, вы вернётесь раньше…—?Возникли проблемы по пути. Но сейчас это неважно. Прошу, помогите Эцио,?— Федерико прижал брала к груди, подступая к даме. Та, серьёзно нахмурив брови, кивнула и подозвала пару девушек, шепнув им что-то. Те молча выслушали и ушли прочь.—?Можете оставить брата, о нём позаботятся мои люди,?— спокойно произнесла Паола, отходя в сторону. —?Ну, а нам надо поговорить, вы это и сами понимаете.Федерико нехотя опустил брата на красный бархатный диван и, ещё некоторое время вглядываясь в лицо Эцио, всё же последовал за Паолой в сад.—?Надеюсь, ваш друг не ограничился одними разговорами?—?Конечно, нет,?— грустно усмехнувшись, ответил парень, демонстрируя женщине действие скрытого клинка, которой он пока решил похранить у себя.—?Впечатляет,?— ответила Паола. Она заметила во взгляде Федерико что-то странно холодное и мрачное.—?Немного упражнений хватит, чтобы им овладеть, я думаю,?— без особого восторга, больше задумчиво, произнёс Аудиторе, вращая рукой, чтобы более пристально рассмотреть новое оружие.Паола резко отвернулась, так, что подол её платья задел ноги Федерико.—?Что я могу сказать вам, Федерико? Вы с братом основательно подготовились. Я передала вам полезные навыки, а Леонардо починил ваше диковинное оружие,?— она вздохнула. —?Теперь у вас есть всё необходимое для осуществления задуманного.—?Верно,?— тихо прошипел парень. —?Но боюсь, я не могу допустить такого риска для Эцио. Я сам обязан найти Альберти, а после просто принести его отрубленную голову.Паола задумалась.—?Ваше решение довольно эгоистично звучит, дорогой Федерико. Не только у вас погибли отец и брат, но и у Эцио, не забывайте об этом. Но отговаривать я вас не собираюсь. Вы уже не ребёнок и наверняка уж знаете, на что идёте. Кстати, герцог Лоренцо вернулся,?— чуть поворачивая голову, сказала она. —?Он раздосадован самоуправством Альберти, и прежде всего казнями. Но не в его власти открыто обвинить гонфалоньера. Так что на помощь Медичи можешь и не надеяться, бесполезно… Но есть и другая возможность. Завтра вечером маэстро Верроккьо будет показывать одну из своих последних работ. И местом выставки он избрал двор монастыря Санта-Кроче. Там собирается вся флорентийская знать, включая Альберти. Думаю, вам будет интересно… взглянуть на шедевр Верроккьо.Федерико узнал, что скульптор покажет бронзовую статую Давида?— библейского героя, с которым отождествляла себя Флоренция. Ей противостояли сразу два Голиафа: на юге?— Рим, а на севере?— жадные до чужих земель французские короли. Статую заказывало семейство Медичи для палаццо Веккьо, куда её собирались перенести сразу после выставки. Свою работу маэстро Верроккьо начал три или четыре года назад. Ходили слухи, что голову Давида он скопировал с головы своего тогдашнего ученика?— некоего Леонардо да Винчи. Флорентийская знать с нетерпением ждала открытия выставки, обсуждая, во что нарядиться для торжества. Но у Федерико были заботы поважнее нарядов.—?Прошу, позаботьтесь также о моей матери и сестре, пока меня не будет,?— попросил он Паолу. —?И да, не говорите им о ране Эцио.—?Позабочусь, как о своих собственных родственниках. Вижу, вы уже мне доверяете, хм,?— она усмехнулась. —?Не то, что в нашу первую встречу.—?Верно, вы столько для нас уже сделали,?— Федерико постарался улыбнуться, но получилось как-то слишком натянуто и фальшиво. —?Если со мной что-то случится…—?Верьте в себя, мой друг, и с вами ничего не случится,?— женщина полностью повернулась к парню, озарив лицо мягкой улыбкой.На следующий день Федерико пришёл к базилике Санта-Кроче заблаговременно. С утра он усиленно готовился, упражняясь со скрытым клинком, хотя удовлетворительных результатов он достиг почти сразу. Перед глазами мелькали сцены казни отца и Петруччо, и в ушах звучал дрожащий голос Эцио. Его тихие всхлипы и невнятное бормотание, его неровное дыхание, его слёзы… И неумолимый, жестокий голос Альберти, произносящий слова приговора.Подойдя к месту выставки, Федерико заметил впереди двух человек, окружённых небольшим отрядом телохранителей. На мундирах этих двоих были нашиты эмблемы: пять красных шаров на желтом фоне?— герб рода Медичи. Идущие о чем-то спорили. Аудиторе приблизился, чтобы расслышать их разговор. Оба остановились перед портиком церкви. Молодой человек растворился в темноте и замер. Разговор велся вполголоса и, похоже, был неприятен обоим. Одним из споривших был Уберто Альберти, другим?— худощавый мужчина лет тридцати, на волевом лице которого выделялся крупный нос. Его плащ и шапочка были красного цвета. Поверх плаща он накинул серебристо-зеленую мантию. Герцог Лоренцо?— Великолепный, как называли его сподвижники. Этот неофициальный титул заставлял морщиться семейство Пацци и их сторонников.—?Вы не можете упрекать меня в содеянном,?— говорил Альберти. —?Я действовал на основании полученных сведений и неопровержимых доказательств. Я руководствовался законом и не выходил за пределы собственных полномочий!—?Нет, гонфалоньер, вы именно вышли за пределы собственных полномочий. Вы воспользовались тем, что меня не было во Флоренции. Вы допустили самоуправство, и я более чем недоволен вами.—?Да кто вы такой, чтобы говорить о пределах? Вы захватили власть над Флоренцией, сделались флорентийским герцогом, не получив на то официального согласия Синьории и вообще кого бы то ни было!—?Ничего подобного!Альберти саркастически рассмеялся:—?Ну конечно! Я и не ожидал услышать от вас что-либо иное! Вы?— сама невинность! Очень удобная позиция. В Карреджо вы окружили себя людьми, большинство из которых считаются опасными вольнодумцами: Фичино, Мирандола и этот пресмыкатель Полициано! Нам представилась возможность проверить, далеко ли простирается ваше влияние. Так вот, оказалось, что в действительности его… нет. Мне и моим союзникам это послужило ценным уроком.—?Да. Вашим союзникам. Семейству Пацци. Признайтесь, ради них все и затевалось?—?Советую выбирать выражения, ваша светлость,?— сказал Альберти, отрываясь от разглядывания своих ногтей. —?Это может привлечь нежелательное внимание.Но в его тоне звучала неуверенность.—?По-моему, это вам надо выбирать выражения, гонфалоньер. Передайте этот совет и вашим сторонникам. Считайте мои слова дружеским предостережением.Сказав это, Лоренцо вместе с телохранителями скрылся в дверях церкви. Альберти поплелся следом. Федерико надменно хмыкнул. На секунду ему показалось, что гонфалоньер осыпает себя проклятиями.Часть дворовой колоннады была украшена золотой парчой, в которой ярко отражались сотни свечей. В центре, возле фонтана, был воздвигнут помост, где сидело несколько музыкантов. На другом помосте стояла удивительно красивая бронзовая статуя высотой в половину человеческого роста. Колоннада и отбрасываемые ею тени помогали Федерико оставаться незаметным. Когда он вошел, Лоренцо как раз высказывал свое восхищение автору работы. Здесь же находился и загадочный человек, которого Федерико заметил рядом с Альберти в день своей казни. Сейчас он был в плаще с глубоким капюшоном.Сам Альберти стоял поодаль, окруженный восторженными сторонниками из числа местной знати. Улавливая обрывки разговоров, Аудиторе понял: все они поздравляли гонфалоньера с избавлением города от такой опасной заразы, как семейство Аудиторе, хоть и не в полном составе. Федерико отлично знал, что у отца в городе врагов не меньше, чем друзей. Многие таились, выжидали и осмелились выступить против отца, только когда Лоренцо?— его главный союзник?— уехал из Флоренции. Федерико улыбнулся, услышав, как одна знатная дама выразила надежду, что герцог оценил рвение Альберти. Слова наверняка больно ранили гонфалоньера. Но потом Аудиторе услышал кое-что посерьезнее.—?А что же с этими братьями? —?обеспокоенно, но в то же время со скрытой надменной насмешкой спросила какая-то дама, одетая в пёстрое атласное платье. Внутри у Федерико всё вмиг сжалось, а руки невольно потянулись к стилету, всё ещё находившемуся в сапоге. —?Этот отвратительный, такой щупленький и трусливый, средний сынок Джованни, а с ним и его старший брат. Им удалось скрыться. Разве они не представляют для нас опасности? Ужасные, безжалостные убийцы.Альберти выдавил улыбку:—?Нет-нет, эти юнцы не представляют для нас никакой угрозы, ха-ха. Еще до конца нынешней недели их схватят и казнят, так что беспокоится не о чем.Его приспешники одобрительно засмеялись.—?А куда теперь вы направите свои стопы, Уберто? —?спросил другой аристократ. —?Наверное, станете председателем Синьории?—?Это как Богу будет угодно,?— развел руками Альберти. —?Мое единственное стремление?— служить Флоренции преданно и верно.—?Что бы вы ни выбрали, знайте: мы вас поддержим.—?Рад, бесконечно рад это слышать. Поживем?— увидим, как говорится,?— сдержанно улыбнулся Альберти. —?А сейчас, друзья мои, предлагаю оставить эти разговоры и насладиться красотой этой изумительной статуи, щедро подаренной нашему городу благородным Медичи.Федерико подождал, пока спутники Альберти не уйдут к помосту со статуей Давида, всё это время стараясь держать себя в руках, чтобы не перебить их всех. Гонфалоньер остался на месте. Взяв бокал вина, он стоял, разглядывая собравшихся. Удовлетворение в глазах Альберти то и дело сменялось настороженностью. Аудиторе понимал: вот она, возможность отомстить. Внимание всех сейчас было приковано к статуе. Верроккьо, запинаясь, произносил речь.—?Какая приятная встреча,?— одаряя врага холодной улыбкой, прошипел Федерико. —?Предсмертная речь? Или, может, какие-нибудь пожелания?—?Ты!—?Верно, это я, сын человека, считавшего вас своим другом,?— приближаясь к жертве и уже подготавливая оружие, продолжал Федерико. —?Но я пришёл мстить не только за него.Альберти услышал негромкий металлический лязг, затем увидел лезвие клинка, нацеленное ему в горло.—?Прощайте, гонфалоньер,?— победно произнёс Федерико.—?Погоди! —?выдохнул Альберти. —?В моем положении ты бы сделал то же самое. Ты бы защищал тех, кого любишь. Прости меня, прошу. У меня не было выбора.Мольбы Альберти были для Аудиторе пустым звуком. Он пододвинулся ближе, и его лицо вдруг посерьёзнело, а в глазах читалась явная жажда убийств.—?У вас был выбор. Но вы предпочли не разочаровывать свору Пацци и остальных своих союзников, верно? —?сквозь зубы зло шипел Федерико. —?А не кажется ли вам, что я тоже сейчас защищаю тех, кого люблю? Ох, я вижу, что вы бы не пощадили ни мою мать, ни сестру, попадись они вам. Да и если бы вам представился второй шанс повесить меня, то без раздумий вы бы сделали это. Однако сейчас моя очередь выносить приговор…Альберти попытался оттолкнуть Аудиторе и поднять тревогу, но молодой человек быстро вонзил лезвие ему в горло, перерезав яремную вену. Даже не захрипев, гонфалоньер рухнул на колени. Его руки инстинктивно потянулись к ране в безуспешной попытке остановить кровь, которая потоком лилась на землю, забрызгивая обувь Федерико. Последний же, ещё какие-то секунды наблюдая смерть своего врага, чему-то улыбнулся и срезал с его пояса бумажник. Стеклянными глазами за ним наблюдал уже мёртвый гонфалоньер.—?Вы мне и до казни отца не сильно нравились,?— хмыкнул Федерико, стилетом выкалывая у Альберти глаз. —?Отвратительно…Во внутреннем дворе стало тихо. Верроккьо умолк на полуслове. Гости недоуменно вертели головой, пытаясь понять, что произошло. Федерико выпрямился и посмотрел на толпу. Прямо перед ним так удачно расположилась та самая дама в атласном платье, недавно ещё разговаривающая с Альберти. Казалось, её вот-вот стошнит от вида его трупа.—?Умри,?— тихо произнёс молодой человек, накидываясь на даму и целясь ей прямо промеж глаз. Удар пришёлся точно в цель, и женщина, успев лишь вскрикнуть, медленно осела и вскоре, истекая кровью, повалилась на пол. —?Ни за что не позволю унижать моего брата таким шлюхам, как ты!Едва он замолчал, в толпе раздался пронзительный крик, и всех собравшихся охватила паника. Телохранители Лоренцо быстро окружили своего господина и обнажили мечи. Остальные гости заметались по двору. Кто-то убегал, иные, кто посмелее, делали вид, будто они пытаются задержать Федерико, однако приблизиться к нему не отваживался никто. Аудиторе заметил, как человек в плаще с капюшоном быстро скользнул в тень. Верроккьо заслонил грудью свой шедевр. Женщины визжали, мужчины кричали. Городские стражники, появившиеся во дворе, растерянно озирались, не зная, за кем гнаться. Вся эта неразбериха была Федерико только на руку. Он взобрался на крышу колоннады и по ней перебежал в другой внутренний двор, открытые ворота которого выходили на площадь перед церковью. Там уже собралась толпа зевак, привлеченная шумом и криками, которые все еще доносились изнутри.—?Что там происходит? —?спросил кто-то.—?Свершение справедливости,?— громко засмеялся Федерико, отжимая свою рубашку от крови, и поспешил к дому Паолы.По пути, найдя тихий уголок, он остановился и проверил содержимое бумажника Альберти. Там лежали все документы, которые Эцио принес ему той страшной ночью. Помимо них, молодой человек обнаружил письмо, написанное рукой гонфалоньера. Рассчитывая узнать что-то важное для себя, он сломал печать и развернул лист. Письмо было адресовано Альберти своей жене. В процессе чтения Федерико начал понимать, что именно толкнуло гонфалоньера на предательство.Любовь моя!Я доверяю эти мысли бумаге, надеясь, что когда-нибудь наберусь мужества и открою их тебе. Рано или поздно ты узнаешь, что я предал Джованни Аудиторе, обвинил его в государственной измене и приговорил к смерти. Историки будущего увидят в этом политическую интригу и корыстные интересы. Но ты должна понять, что вовсе не судьба вынудила меня так поступить, а страх.Когда Медичи лишили нашу семью всего, чем мы владели, я испугался. За тебя. За нашего сына. За будущее. На что может рассчитывать в этом мире человек, не имеющий достаточных средств? Что же касается других, они предложили мне за пособничество деньги, землю и титул.Вот так я пошел на предательство своего близкого друга. Каким бы чудовищным ни был этот поступок, мне он тогда показался необходимым.И даже сейчас, оглядываясь назад, я не вижу иного выхода…Аудиторе ещё раз прочитал письмо. И уже только подумав выбросить, ещё раз взглянул на него. Вздохнув, он всё же аккуратно сложил его и спрятал обратно к другим документам. Он решил, что проследит за тем, чтобы оно было доставлено по месту назначения. Федерико твёрдо решил, что будет любым способом защищать и оберегать Эцио, чего бы ему это не стоило. Даже ценой собственной жизни, но он защитит своего брата, человека, которого он теперь любит и бережёт больше всех на свете.