Глава 26 (1/2)

Вот это и есть та самая Бодхисутра Сердца. Цай Тянь поспешно подбежала и увидела, что деревянный дом уже почти сгорел дотла;если Старик Му Чи не сбежал, то, пожалуй, даже кости его сгорели, ни волоска от него не осталось. Всячески головой пораскинув, они спрятали его тут и думали, что уж здесь-то его никому не найти, и что им полный успех в делах всех светит, и все же они не предвидели, что столкнутся с такой непредвиденной ситуацией.Цай Тянь, непрестанно вздыхая, развернулась, намереваясь вернуться в деревню Гуйлай, найти Лань Цзи и ей обо все доложить, но внезапно что-то холодное коснулось ее шеи. ?Придя сюда – кого ты найти думала?? -голос Дуань Байюэ был словно лед. ?Князь Синаня?? -Цай Тянь была несказанно удивлена;она хотела было обернуться, но испугалась холода клинка, и поэтому сказала с вынужденным спокойствием. - ?Ежели князь Синаня хочет ?его? (1), пусть забирает, ваша покорная служанка и половиной словечка выразить недовольство не посмеет?. ?Ты, похоже, не расслышала мой вопрос?, - Дуань Байюэ потерял терпение, чуть сильнее нажимая лезвием в руке. ?Я отвечу?, - Цай Тянь задрала голову, но не осмелилась больше даже хоть капельку двинуться. - ?Старика Му Чи?. ?Почему клан Тяньша решил схватить его?? - Дуань Байюэ снова спросил. Цай Тянь сказала: ?Потому что наша Глава хочет создать скрытое оружие, что называется Цяньхуэйхуань, а Старик Му Чи - лучший мастер по скрытому оружию в мире?. ?Кто еще знает об этом?? - спросил Дуань Байюэ. Цай Тянь ответила: ?Только люди клана Тяньша?. Дуань Байюэ вернул свой меч обратно в ножны;не успела Цай Тянь вздохнуть с облегчением, как ее схватили за шею и в рот впихнули неизвестный предмет, что в мгновение ока растворился, оставив приторный привкус. Дуань Байюэ ослабил хватку и отбросил ее в сторону. Цай Тянь с покрасневшим лицом кашляла изо всех сил, желая вытошнить съеденное. ?Мне не нужна твоя жизнь?, - сказал Дуань Байюэ. - ?Последний вопрос, последнее задание: выполнишь всё, как надо, - дам тебе противоядие?.?Какой вопрос?? - яд гу поместья Синань не только не уступал тому, что получали в клане Тяньша, но даже превосходил его;Цай Тянь не посмела отнестись к этому несерьезно. Дуань Байюэ спросил: ?Зачем Лань Цзи Цяньхуэйхуань?? Из Цай Тянь слова полились рекой: ?Глава Лань встретила особенного человека (2), который сказал, что знает рецепт чудодейственного лекарства - оно может вернуть молодость телу женщины; и если она хочет заполучить его - то должна обменять Цяньхуэйхуань на рецепт. И добавил, что из всех людей в мире только Старик Му Чи знает об этом оружии?. Дуань Байюэ был несколько удивлен;прежде он счел, что мотив здесь такой же заурядный, как и в случае с Гуймуся, - продавать оружие в Наньян, чтобы денег заработать, но никак подумать не мог, что всё это исключительно ради какого-то рецепта лекарства. ?Тот странный человек дал Главе Лань полгода, сказав, что, как только она заполучит Цяньхуэйхуань, она сможет найти его в столице?, - Цай Тянь всё говорила и говорила. - ?Он не назвал ни имени, ни рода, носил маску призрака (3); его левая рука была нежна, как у юноши, но правая рука - чрезвычайно морщинистая, как у старика?. ?Притворялся трикстером (4)?, - Дуань Байюэ покачал головой. ?Глава Лань всем сердцем стремилась лишь рецепт лекарства заполучить, но не знала, что, оказывается, князь Дуань тоже того мастера возжелал?, - продолжала Цай Тянь. - ?Если бы мы знали об этом раньше, клан Тяньша определенно не был бы таким самонадеянным и не осмелился бы из-под носа поместья Синань увести того человека?. ?Не был бы таким самонадеянным?? - Дуань Байюэ не смог удержаться от смеха. – ?Что-то я не заметил подобной сознательности, когда Лань Цзи пыталась Яо-эра похитить?. Цай Тянь умолкла, от растерянности у нее слова в горле застряли. ?Неважно, насколько сладки твои речи, это бесполезно?, -сказал Дуань Байюэ. - ?Приведи сюда Лань Цзи, и я пощажу твою жизнь?.Выражение лица Цай Тянь резко изменилось - предать свой клан? ?Если поможешь мне – то, возможно, ты умрешь?, - сказал Дуань Байюэ. - ?Но если не поможешь (5) – то лучше уж тебе было умереть, чем жить?. Лицо Цай Тянь стало смертельно бледным: ?Пожалуйста, князь Синаня, не принуждайте человека делать то, чего он не может или не желает?. ?А это забавно?, -Дуань Байюэ ухмыльнулся. - ?То, что поместью Синань нравится делать больше всего- принуждать человека делать то, чего он не может или не желает; и чем больше человек не желает за дело какое браться, тем интереснее и увлекательнее будет его все-таки к этому вынудить?. Цай Тянь: "......." ?Принципы цзянху, боевая мораль (6) - бесполезно к этому взывать?, - сказал Дуань Байюэ. - ?Будь я на твоем месте, не желая помогать врагу, не желая страдать - просто спрыгнул бы с этой скалы, решив все проблемы одним махом и ничем не запятнав себя. В любом случае, это лучше, чем ждать, когда яд гуначнет действовать через несколько дней и принесет страдания, как будто бесчисленные стрелы пронзают сердце; пока снова не захочешь покончить с собой, но это будет уже не так просто сделать?. Руки Цай Тянь дрожали. ?Более того,ты за спиной у Лань Цзи вступила в незаконную тайную связь с молодым господином Цзин Хуэем; если она узнает об этом, не говоря уже о том, чтобы в живых остаться – боюсь, что ?нетронутый труп? (7) сложно будет оставить?, - Дуань Байюэ поднял бровь. Цай Тянь ударили в самое больное место, ее грудь бурно поднималась и опускалась: ?Я заманю сюда Главу Лань, прошу князя Синаня сдержать свое обещание?. Дуань Байюэ добавил: ?До рассвета?. Цай Тянь повернулась и поспешила к подножью горы. В деревне Гуйлай Лань Цзи все еще медитировала в своей комнате, когда услышала, как кто-то ворвался во двор;сначала она подумала, что Ци Цзуймэн еще не насытился и снова пришел добиваться сношения, но вместо него увидела Цай Тянь, когда открыла дверь. ?В чем дело?? - увидев ее странное выражение лица, Лань Цзи нахмурилась. ?Глава Лань, на горе случилось несчастье?, -Цай Тянь тяжело дышала. - ?Разразился большой пожар, и деревянный дом полностью сгорел?. ?Что?!? - Лань Цзи была в ярости. - ?А что насчет учеников, оставленных охранять его?? ?Я не знаю, сгорели ли они заживо вместе с деревянным домом или же предали клан и ушли со Стариком Му Чи?, - сказала Цай Тянь. - ?К тому же, у пепла, похоже, есть какие-то странности – он не такой, как обычно, и кажется немного другим, ваша подчиненная не осмелилась действовать опрометчиво, не хочет ли Глава клана всё лично проверить?? ?Дерьмо!? - Лань Цзи ничего не заподозрила;она крепко выругалась, покинула деревню Гуйлай вместе с Цай Тянь и направилась к горе, чтобы узнать, что же там, в конце концов, произошло.По мере того, как они приближались к деревянному дому,ладони Цай Тянь все сильнее покрывались холодным потом. Густой дым еще полностью не рассеялся;увидев обугленные черные деревянные балки, Лань Цзи невольно ускорила шаг;напротив, Цай Тянь намеренно отступила от нее на два шага, попятившись назад, увеличив расстояние между ними. Небо стало светлеть;и в пепле на оставшихся руинах, кажется, не было ничего особенного;Лань Цзи развернулась, решив все выяснить, однако острый край меча прорезал воздух перед ее лицом. ?Князь Синаня!? - Лань Цзи отскочила в сторону, немного пошатнувшись, чуть позорно не упав. Каждое движение Дуань Байюэ было яростным и жестоким;он наседал, пока она не оказалась на краю пропасти. В тот день, когда они встретились в лесу, его внутренние повреждения еще не зажили, да еще Дуань Яо был рядом; и он, само собой, не смел быть небрежным и недооценивать противника.Но на сей раз он принял решение во чтобы то ни стало забрать ее жизнь.Хотя уничтожение подобного клану Тяньша рассадника зла было делом сообщества кланов боевых искусств, и поместью Синань считалось неподходящим прикладывать к этому руку, однако на этот раз они сами задели интересы поместья Синань и навлекли его гнев на свои головы.К тому же, в деревне Гуйлайдвадцать с лишним стариков ожидали спасения. Стиль школы боевых искусств клана Тяньша был весьма бесчестным; а после того, как она перешла в руки Лань Цзи, стал еще более коварным и вредоносным.Поэтому сначала она верила, что они вдвоем будут сражаться, самое больше, вничью, однако она не ожидала, что движения Дуань Байюэ будут становиться все более и более свирепыми и яростными; воздух вокруг всего его тела станет холодным, а посередине его лба проступит сине-голубая странная отметина (8). ?Ты!? - у Лань Цзи, схваченной за горло и пойманной в ловушку у края пропасти, глаза были полны гнева и страха. ?Это и есть та самая Бодхисутра Сердца, которую ты хотела?, - глаза Дуань Байюэ были алыми. - ?Яо-эра никогда не обучали ей; ты искала не того человека?. Лань Цзи стало трудно дышать, и ее глаза постепенно потускнели.Дуань Байюэ ударил ее в грудь ладонью и сбросил со скалы. ?Князь Синаня?, - увидев все это своими глазами, Цай Тянь - ?шлеп? - упала на колени на землю, дрожа всем телом.Хотя она знала о Бодхисутре Сердца, однако она полагала, что это было исключительно некое сокровенное мистическое знание одной из школ, что держат в тайне ото всех. Но стоит посмотреть сейчас на внешний облик Дуань Байюэ, что был словно одержим, пожалуй, так и не скажешь, что это одна из надлежащих техник, передающая Традицию боевого искусства – использующий ее уже на полшага ступил на скользкую пагубную дорожку. Дуань Байюэ холодно и безразлично сказал: ?То, то сейчас произошло, - считай, что ты ничего не видела?.?Премного благодарна, князь, премного благодарна, князь?, -Цай Тянь кивала снова и снова. ?Ваш мерзкий клан сотворил немало зла; и не следовало бы оставлять тебя в живых?, -сказал Дуань Байюэ. - ?Но сегодняшним поступком, можно считать, ты отчасти искупила вину; иди выведи стариков, кто-нибудь заберет тебя в поместье Синань, где примешь свое наказание?. ?Да?, - Цай Тянь с большим трудом встала на ноги, и вместе они спустились с горы. Уже совсем рассвело, и повседневная жизнь в деревне Гуйлай стала набирать обороты;Ци Цзуймэн умылся и вышел, думая найти Лань Цзи, чтобы снова развлечься, однако слуга сообщил, что Цай Тянь увела куда-то стариков из поместья, Лань Цзи тоже неизвестно куда отправилась;а прочие люди из клана Тяньша еще с постелей не встали, где спать легли, там до сих пор и пребывают. ?Эх, но раз нас это не касается – то и начхать?, - Ци Цзуймэн свою выгоду от клана Тяньша уже получил, так что даже думать о них и дальше ему было лень, и, выпив почти целиком кувшин вина, он, шатаясь, отправился в винный погреб, чтобы варить вино. День прошел, и стемнело, а он так и не увидел, чтобы Лань Цзи и Цай Тянь вернулись обратно, так что к ночи его неизбежно стала мучить тревога;к тому же - он не знал, куда они пошли. Один или два дня – это еще ничего, но три, четыре, пять, шесть дней -а их всё не видно! Ци Цзуймэн наконец понял, что, может, что-то случилось.Он спешно собрал остальную часть клана Тяньша и спросил их, однако все растеряно и беспомощно уставились друг на друга, ничего не понимая. И, конечно, не нашлось никого, кто мог бы все ему объяснить. Дуань Байюэ вернулся в город Даянь с двадцатью с лишним стариками, которых временно разместили на почтовой станции. Увидев, что он благополучно вернулся, Чу Юань наконец вздохнул с облегчением.Евнух Сыси, посмеиваясь, шепотом сказал, что император за эти дни по меньшей мере раз десять о князе упоминал и весьма беспокоился.Дуань Байюэ пребывал в прекрасном настроении;после купания он переоделся и отправился искать Чу Юаня в комнате по соседству;однако Дуань Нянь сказал ему, что император отправился в местное Управление и вернется только спустя какое-то время. Дуань Байюэ: "........" Дуань Нянь очень хотел вздохнуть от имени своего господина -даже в новую одежду переоделся, и все же некому было это оценить и полюбоваться;если подумать – это жестоко. И в то же время город уже вовсю бурлил от вмиг разнесшихся слухов; все только и говорили, что старики из богадельни вовсе не умерли, а в ту ночь подлый клан из Синаня – вот уж поистине демоны, а не люди - всех обманул, провернув хитрый трюк, - подменил (9) стариков на заранее подготовленные трупы, а живые люди были тайно вывезены из города. Сюй Чжицю, естественно, тоже услышал об этих новостях и был так взволнован, что в кабинете не находил себе места.Он не боялся быть наказанным за то, что не смог разрешить эту запутанную проблемную ситуацию;в конце концов, даже неподкупный судья Бао-дажэнь (10) не избежал судебной ошибки;самое большее, у него вычтут часть жалования за год и понизят в звании на ступень, и те старики, что были похищены кланом Тяньша, теперь спасены императором и уже вернулись обратно. А вот точно ли за всё это время не стало известно что-либо о его сделке с Лань Цзи – никто поручиться не может;и также он не знал, что именно императору известно, поэтому, само собой, эти мысли не давали ему покоя, и он был охвачен тревогой и беспокойством. Но к тому времени как он придумал хорошую отговорку, императорские стражи уже выбили дверь и ворвались, в два-три движения мастерски надели на него оковы и кангу (11) на шею и потащили его к Чу Юаню. ?Ваше-Ваше Величество?, - Сюй Чжицю дрожал от страха, его мертвенно-бледное лицо было серым, как пепел. ?Наш дражайший Сюй?, - холодно сказал Чу Юань. - ?Мы желаем конфисковать в казну золото из сокровищницы в горе за городом; у Нашего дражайшего чиновника нет никаких возражений по этому поводу?? Сюй Чжицю как подкошенный так и сел на землю, испуганный, всё потерявший и арестованный. Ослепительно сверкающая гора золота была перевезена обратно в город;простой народ смотрел на это, вытаращив глаза и раскрыв рот от изумления:да если всю изготовленную в этом городе мебель за все эти годы сложить, пожалуй, и десятой доли от сокровищ тех не выйдет; но, всё же, как этот чинуша заполучил такое богатство? Имущество торгового дома У тоже конфисковали. Хозяин У, стоя на коленях, признал свою вину.Изначально он был мелким лавочником, а потом чем-то приглянулся Сюй Чжицю;и не смог устоять перед практически ежедневными уговорами местного правителя, что собственной персоной к нему в дом приходил. В конечном итоге он набрался смелости и стал незаконно заниматься изготовлением Гуймуся, а после прятал их в шкафы и продавал в Наньян торговцам оружием. Что же касается чертежей Гуймуся, говорят, что Сюй Чжицю якобы купил их за целое состояние у безумного старика;а кто был тот старик, он не знает. ?Безумный старик, возможно ли, что это Му Чи?? - спросил Дуань Байюэ. Чу Юань кивнул: ?Мы тоже так думаем, в мире боевых искусств, кроме него, не найти другого такого человека?.?Хотя деревянный дом сгорел, но я чувствую, что, возможно, он не погиб?, - сказал Дуань Байюэ. - ?Его кормили размягчающим мышцы лекарством да еще ученики клана Тяньша там всё охраняли, пожар не мог ни с того, ни с сего начаться; скорее всего, его снова тайно похитили, а огонь использовали, чтобы все скрыть. Чу Юань с задумчивым видом произнес: ?Мм?. ?Поскольку я обещал тебе, что приведу его, я обязательно сделаю это?, - сказал Дуань Байюэ. - ?Только дай мне еще немного времени, хорошо?? Чу Юань вынырнул из своих мыслей и сказал: ?Давайте пока не будем о Старике Му Чи; старики из богадельни смогли благополучно вернуться - и всё благодаря поместью Синань?. ?Поместью Синань или мне?? - спросил Дуань Байюэ. Чу Юань помедлил, затем твердо сказал: ?Поместью Синань?. Дуань Байюэ покачал головой: ?Тогда в следующий раз, отправляя высочайшее послание, не забудь, что оно - для поместья Синань, а не для князя Синаня?. Даже если ему лично вручать его будут – ни за что не возьмет. Чу Юань оживился: ?Отправить Яо-эру?? ?Боюсь, Яо-эр будет напуган до слез?, - Дуань Байюэ рассмеялся вместе с ним и протянул было руку, чтобы налить чашку чая, но резкая боль пронзила его грудь. ?А теперь что случилось?? - Чу Юань подумал, что опять он притворяется, и толкнул его рукой. - ?По правде говоря, как ты считаешь, кто мог хотеть похитить Старика Му Чи?? ?Все в цзянху хотят ловушек и скрытого оружия?, - Дуань Байюэ через силу сглотнул кровь, стараясь скрыть ее запах во рту. - ?Точно и не скажешь, кроме того, полагаю, в боевых искусствах похитители не хуже меня будут?. ?Mм?, - Чу Юань снова глубоко задумался. Холодный пот выступил на спине Дуань Байюэ, поэтому он встал и сказал: ?Я побуду в комнате по соседству?. Чу Юань кивнул, проводил его взглядом, пока он не вышел за дверь; и опрокинул чашку с чаем, к которой уже протянул руку, услышав снаружи, как Сыси вскрикнул от страха: ?Князь, что с вами?? Дуань Байюэ с бледным лицом стоял на коленях у подножия колонны галереи;свежая кровь текла из уголков его рта, как будто ледяной клинок пронзил его сердце. Чу Юань шагнул, чтобы поддержать его. ?Ничего страшного?, - Дуань Байюэ с трудом поднялся на ноги, оттолкнул его взмахом руки и, спотыкаясь, нетвердой походкой ввалился в свою комнату. ?Ваше Величество?, - Сыси со всей быстротой подхватил Чу Юаня. - ?Осторожнее, лестница позади?. Чу Юань протянул руку и изо всех сил ударил в дверь: ?Дуань Байюэ!? ?Отдохну немного, и все в порядке будет; преграда на пути движения ци возникла, вот ци отклонилась и поразила сердце - и только?, - Дуань Байюэ сел, опираясь на дверь, крупные капли пота стекали по его лбу.?Открой дверь?, - Чу Юань был в ярости. Дуань Байюэ поднял ладонь и прижал ее к груди, желая подавить двигающуюся внутри его тела в обратном направлении чжэнь-ци и заставить ее развернуться, направить по правильному пути.Использование Бодхисутры Сердца неизменно заканчивалось вредом самому себе. А он снова практиковал ее, хотя и знал, что нельзя;заставил себя через силу применить это умение, чтобы суметь потягаться с Лань Цзи и не уступить ей в бою;так что происходящее сейчас вовсе не странным было;просто он никак не думал, что отдача так быстро придет, а считал, что у него есть в запасе как минимум два-три месяца. Услышав, что он не соглашается ни дверь открыть, ни выйти, Чу Юань решительно своей ладонью разбил окно (12). Евнух Сыси испуганно подпрыгнул - почему император настолько рассвирепел? Дуань Байюэ бессильно смотрел, как обломки дерева и щепки разлетаются повсюду, куда ни посмотри, но ничего не мог с этим поделать. Увидев едва различимый след узора на его лбу, Чу Юань решил повременить с расспросами; поддерживая, помог добраться до кровати, достал пилюлю и дал ему. Дуань Байюэ спросил: ?Что это было?? Чу Юань, стиснув зубы и все еще кипя от гнева, ответил: ?Хэдинхун (13)?. Дуань Байюэ, услышав это, закрыл глаза и притворился, что уже умер, и даже высунул язык. Чу Юань разозлился из-за желания смеяться;крепко схватил его запястье, проверил пульс, а затем устроил его в своих объятиях так, чтобы Дуань Байюэ мог опереться об него, и положил ладонь ему на грудь. Мало-помалу чжэнь-цивливалась во все его тело, оставляя приятное ощущение уюта, хотя полностью и не прогнала пронизавший его до мозга костей холод, но, все равно, значительно уменьшила боль. Примерно через полчаса Чу Юань убрал ладонь: ?Ну как?? Дуань Байюэ кивнул: ?Большое спасибо?. ?Так вот какой технике боевого искусства тебя научил Нань-цяньбэй!? - Чу Юань потянул на себя его руку, осмотрел, и еще раз; и, убедившись, что те странные отметины уже исчезли, - вздохнул с облегчением. - ?Почему твои внутренние повреждения такие серьезные?? Дуань Байюэ искренне сказал: ?Ничего не поделаешь, мой отец не нашел хорошего учителя?. И всю жизнь – вред и обман.?Это опасно?? - Чу Юань до сих пор хмурился. – ?Если так постоянно – Мы отправим людей в Цзяннань сяо Цзиня пригласить?. ?На самом деле это не болезнь, боюсь, что даже искусный чудесный врачеватель окажется бесполезным?, -Дуань Байюэ, опираясь на кровать, сел. - ?Лучше всего сейчас для меня просто выпить немного горячей воды?. Чу Юань: "........." ?Это правда?, - Дуань Байюэ улыбнулся. - ?У меня во рту пересохло?. Чу Юаню только и оставалось позвать Сыси, чтобы тот принес чай. Дуань Байюэ единым махом выпил почти весь чайник, прежде чем кровь вновь прилила к его лицу, и вернулся румянец.Чу Юань достал платок и вытер холодный пот с его лба: ?Хочешь искупаться?? Дуань Байюэ кивнул. И буквально через минуту в комнату принесли бочку с горячей водой, и Чу Юань на время вернулся к себе. ?Ваше Величество, с князем все в порядке??- спросил евнух Сыси, охваченный сильным беспокойством. ?Ничего страшного, отдохнет, и всё хорошо будет?, - Чу Юань подумал немного. - ?Мы напишем письмо, а ты отправишь гонца как можно скорее доставить его в поместье Жиюэ в Цзяннань Шэнь Цяньфэну (14), и не мешкай?. Сыси ответил, - ?Да!? - и со всей быстротой бросился помогать ему растереть чернила (15).

Дуань Байюэ отмокал в бочке для купания;прошло немало времени, прежде чем он пришел в себя. Дуань Нянь снял две черепицы и спрыгнул сверху. ?Ваш покорный слуга доставил князю лекарство?, - сказал Дуань Нянь. Дуань Байюэ был сбит с толку: ?Какое лекарство?? ?Ваш покорный слуга тоже не знает?, - Дуань Нянь открыл сумку из ткани. - ?Учитель Нань как раз прислал человека принести его, передав, ?во время купания в воду его добавишь – и хорошо!?? Дуань Байюэ: "........" Что значит ?и хорошо!? -не слишком ли расплывчато... Дуань Нянь уже вытащил пробку. ?Постой!? -Дуань Байюэ схватил его за руку. Дуань Нянь продолжал настаивать: ?Учитель Нань сказал – во что бы то ни стало нужно добавить?. Дуань Байюэ приблизил кончик носа и понюхал. Дуань Нянь продолжал говорить: ?Учитель Нань также сказал, что если князь не захочет добавлять его в воду, тогда может внутрь принять – эффект одинаковым будет?. Дуань Байюэ решительно заткнул пробку. Дуань Нянь почувствовал, что находится в затруднительном положении: ?Учитель Нань убьет вашего подчиненного?. Дуань Байюэ искоса посмотрел на него: ?Разве твой князь прямо сейчас не может убить тебя тоже??У Дуань Няня на лице тотчас же появилось кислое выражение. ?Ступай обратно?, - сказал Дуань Байюэ.Дуань Нянь уже подошел к окну, как обернулся и сказал: ?Еще одна вещь?. ?Если это снова пустая болтовня, то вся эта бутылка с лекарством, что тебе так нравится, будет скормлена тебе?, - Дуань Байюэ взмахнул фарфоровой бутылочкой в руке. Дуань Нянь сказал: ?Если бы недавно господин притворился, что руки и ноги его ослабели, а сам он и вовсе без сил, то, возможно, император бы рядом остался?. Дуань Байюэ: "......."

Дуань Нянь вылетел из окна, прикрывая голову руками.Дуань Байюэ вернулся в бочку, размышляя о том, действительно, не слишком ли он быстро выздоровел. В конце концов, недаром народная мудрость гласит: у постели больного любой добрым и нежным будет. Но мысли были просто мыслями, мечты мечтами;после купания Дуань Байюэ оделся, привел себя в порядок и отправился в комнату по соседству. Он в самом деле не хотел, чтобы тот человек тревожился, и также не хотел, чтобы тот человек заметил, что он ослаб от болезни. Чу Юань нахмурился: ?Почему не отдыхаешь?? Дуань Байюэ сказал небрежным тоном: ?Для изучающего боевые искусства обычное дело, если поток чжэнь-ци внутри тела немного отклонится от верного пути, незачем так беспокоиться и столько внимания обращать?. Чу Юань сказал: ?Пусть ци немного отклонилась– это болезнь?.Даже простуда требует двух дней отдыха. ?Есть еще одно дело; как закончим, я пойду отдохну?, - сказал Дуань Байюэ. - ?Оно касается Цяньхуэйхуаня, похоже, это выдающееся редкое оружие, которое не уступает, а то и превосходит Гуймуся?. ?И что?? - Чу Юань покачал головой. - ?Неизвестно, жив ли Старик Му Чи сейчас или мертв, и, боюсь, если не удастся его обнаружить, Цяньхуэйхуань навечно останется тайной?. Но на это Дуань Байюэ лишь улыбнулся: ?Есть еще человек, хотя он не может оружие этоизготовить, однако он непременно знает его секрет и тонкости внутреннего устройства?. Чу Юань подумал-подумал и сказал: ?Тот покупатель, что сделал заказ клану Тяньша?? ?Совершенно верно, он?, - сказал Дуань Байюэ. - ?Поскольку он был готов купить его – значит, мог объяснить, что ему нужно, и, по меньшей мере, понимал, как используется это оружие и как изготовляется. И, по словам клана Тяньша, сейчас он должен быть в столице?. Чу Юань сказал: ?О?. В комнате стало тихо. Спустя какое-то время Дуань Байюэ снова сказал: ?Князь Синаня желает приехать в столицу – к какому чиновнику обратиться нужно, чтобы уведомить власти и получить разрешение (16)?? Чу Юань улыбнулся, не разжимая губ: ?А Мы позволим тебе приехать в столицу?? ?Разрешишь, и я приеду открыто, не разрешишь – и я приеду тайком?, - Дуань Байюэ ладонями подпирал щеки, его тон был немного нахальным. -?Вот уж не знаю, не бывал ли я в ней уже прежде, не подчиняясь императорскому указу?.?Еще и сказать такое осмелился?, - Чу Юань постучал по его голове. - ?Само собой, тебе дозволяется приехать в столицу, только вот с твоими повреждениями - хорошо ли это? Еще не поздно отправиться в поместье Синань Учителя Нань навестить, чтобы он раны твои исцелил?. ?Поверь?, - Дуань Байюэ взял его руку в свои ладони. - ?Все само заживет – и, пожалуй, так оно быстрее будет?. Чу Юань сначала обомлел и растерялся, потом уши его покраснели;и он вырвал свою ладонь из его рук. Дуань Байюэ спокойно посмотрел куда-то в окно: ?Снова Сыси позовешь?? У Чу Юаня слова, что так и вертелись на языке, застряли в горле;он только и мог, что обратно их проглотить.Улыбка в глазах Дуань Байюэ стала еще заметнее. Чу Юань от смущения разозлился; махнул рукой и вышел из дома.Евнух Сыси посетовал про себя– вот почему князь Синаня вечно Его Величество дразнит; посмотрите только, как у императора сейчас лицо покраснело, чего доброго вечером на ужин одни лишь овощи будут. Три дня спустя войска императорской гвардии отправились обратно на север. А через несколько дней в поместье Синань пришло письмо.Дуань Яо, как прочитал его, вцепился в тетушку Цзинь и руки отказался разжимать: зачем снова ехать в столицу, я не хочу, я хочу остаться в поместье и гу разводить! Напротив, Нань Мо-е пребывал в радостном нетерпении, сосредоточенно собирая вещи;ударом ладони оглушил своего плачущего и кричащего ученика и, забрав его с собой, вышел за ворота. Тетушка Цзинь с тревогой смотрела им вслед:с Учителем Нань все ли будет в порядке - ведь даже повозку взять не захотел, ученика на плечо вскинул и так и ушел. Когда императорская гвардия достигла столицы, стояли уже знойные летние дни.Дуань Байюэ остановился в гостинице поблизости от императорского дворца; Цзиньлуаньдянь (17) – где стоял золотой императорский трон - был виден с ее крыши.Служебных записок в кабинете императора накопилась гора с человеческий рост. Пусть тайфу возглавлял заседания министров, однако по некоторым вопросам решение можно было принять только, как император вернется.К счастью, Чу Юань привык работать усердно; и по возвращении он даже ни дня не отдохнул, а сразу же занялся накопившимися делами;и так день за днем, и лишь глубокой ночью возвращался в свои покои.И, видя такое усердие, у Тао Жэньдэ беспокойство в сердце понемногу утихло.Император хорош во всем;вот только слишком сбегать любит. Прежние несколько раз еще ладно, но для этой поездки в город Даянь в самом деле совершенно не было никаких оснований. Даже если он узнал о продажности Сюй Чжицю и о его тайной сокровищнице с горой золота, достаточно было бы высочайшим повелением отправить туда императорского посланника;как же так вышло, что сам лично помчался! Лю-дажэнь был несказанно счастлив: раз император вернулся, значит, дел изабот у него станет меньше; и как раз можно снова немного поговорить о сватовстве. ?Почтенный Лю?, -у Тао-тайфу (18) от одного взгляда на него заболела голова. - ?Генерал Шэнь уже говорил и не раз, что не согласится на ваше предложение, ваша племянница не может выйти замуж за кого-нибудь еще?? ?На этот раз это не из-за генерала Шэня?, - сказал Лю Дацзюн. – ?Разве достопочтенный тайфу не слышал о проходящем ?Конкурсе Пань Аня? (19)?? Тао-тайфу сказал с презрением: ?Что это еще за гнилое название???Название немного гнилое, однако, говорят, по виду все солидно и торжественно?, - Лю Дацзюн был в восторге. - ?Сегодня в городе уже помост установили. Достопочтенный тайфу, не согласитесь ли вместе пойти посмотреть-полюбоваться??

(1) ?…хочет ?его?…? - используется сочетание иероглифов 要人 yàorén - важное лицо, крупная фигура (деятель) ВИП, что подчеркивает степень важности Му Чи для клана Тяньша, так и его в целом статус и положение в обществе. (2) ?…особенного человека…? - 异人 yìrén1) странный человек; странная личность; оригинал; святой; отшельник;2) выдающийся человек; выдающаяся (исключительная) личность;3) другой [человек]; чужой [человек]; не тот; не свой [человек]; [человек] чужого рода; посторонний человек, постороннее лицо;4) чужеземец, иностранец.Вот и гадай, кто он и каков. (3) ?…маску призрака…? - 鬼 guǐ [гуй] – призрак, дух, демон, оборотень, нечистая сила, хитрый, коварный, каверзы, пакости, действовать хитростью.

В общем, немного непонятно, чью все же маску носит тот загадочный человек. Но остановимся пока на том же варианте, что и анлейт. (4) ?…Притворялся трикстером…? - 装神弄鬼 zhuāng shén nòng guǐ [чжуан шэнь нун гуй] - притворяться духом; прикидываться демоном (обр. в знач.: дурачить, обманывать, морочить, мистифицировать; заклинать духов). Дословно – наряжаться духом/божеством/непостижимым, который строит козни, ловчит, хитрит и тому подобное. В европейской традиции подобные высшие силы называют трикстерами.ТРИКСТЕР (англ. trickster - обманщик, ловкач), – это человеческий или животный персонаж, существующий в мифах всех континентов. Отличается лукавством, хитроумием, коварством, жестокостью, способностью к трансформациям или перевоплощению. Он всегда одновременно творец и разрушитель, обманщик и жертва обмана. У него нет сознательных желаний, его поведение определяется инстинктами и импульсами. Он не знает ни добра, ни зла, хотя и несет ответственность и за то, и за другое.Современный термин ?трикстер? был введен в 1956 году американским этнографом Полом Радиным и трактовался как психологический и архетипический образ шута и плута, который подчинялся только своим инстинктам, у которого отсутствовали какие-либо ценности как моральные, так и социальные, но при этом сам трикстер являлся для себя самого творцом этих ценностей. Образ трикстера – ?попытка человека ответить на мучающие его внутренние вопросы и решить внешние проблемы?В подавляющем большинстве мифов трикстер - ?второй? творец мира; в определенном смысле он является комическим дублером культурного героя. Однако двойственность заложена в самом трикстере и является его основополагающим свойством: он то остроумен, активен, находчив; то ленив, невежествен и глуп. Трикстер - зачинщик распрей и конфликтов, которые навлекают унижения и побои на него самого. Иногда он даже меняет пол, что также имеет двоякое истолкование: во многих культурах половая травестия была символом пассивного мужеложства, но в шаманизме считалась одним из высших достижений шамана-мужчины. Любые действия трикстера не поддаются однозначной оценке, в том числе и этической, не укладываясь в рамки ?положительного? или ?отрицательного?. Для него не существует ни моральных, ни социальных ценностей; он руководствуется лишь собственными страстями и аппетитами, и, несмотря на это, только благодаря его деяниям все ценности обретают свое настоящее значение.Примерами трикстеров могут служить боги Локи, Гермес, Сет, паук Ананси (общий для многих народов Западной Африки), Койот для североамериканских индейцев, лисы-оборотни для народов Дальнего Востока, Кришна, Иван-дурак, Ходжа Насреддин.(5) ?…поможешь мне…? - автор использует слово 合作 ?коллаборация? – это сотрудничество, совместная деятельность нескольких человек или компаний для достижения общих целей, при которой может происходить обмен опытом и знаниями, обучение. Примером служит торговля (бартер/обмен). Ещё с доисторических времён люди обменивались товарами. К примеру, одни охотились на зверей и добывали мясо, а другие не могли этого позволить себе в силу физических особенностей, и они занимались собирательством. Затем охотники могли поменять часть мяса или шкуры на овощи и фрукты. Это и была коллаборация, сотрудничество людей. (6) ?…принципы цзянху, боевая мораль…? - 武林 仁德 wǔlín réndé – Улинь (досл. лес воинов – мир боевых искусств) жэньдэ (гуманность, доброта, добродетель, высшие моральные качества).

Особый путь нравственно-духовного воспитания через боевые искусства, ведущий к реализации природной чистоты человеческого духа, носит название ?удэ? — ?боевая мораль?, или ?боевая добродетель?, а если толковать весьма расширительно — то ?благое качество, достигаемое через занятия боевыми искусствами?. Именно этому качеству испокон веков отводилось важнейшее место во всех школах ушу. Известный мастер XVIII века из Хэнани Чан Найчжоу в ?Книге о технике боя? (?Уцзишу?) в первых главах и предисловии к своему опусу больше внимания уделял понятию добродетельного поступка, почтительности и скромности бойца, нежели описанию ударов. Он считал, что ушу начинается с воспитания души, а отнюдь не с объяснения техники поединка. Вот его слова: ?Изучая кулачное искусство, надо прежде всего совершать добродетельные поступки, в мирских делах быть почтительным и скромным, не вступать в бой с другими людьми. Только таким образом можно стать истинным человеком и благородным мужем?.Вроде парадокс – боевое искусство призвано наносить вред людям, а тут такое. Однако этот парадокс становится закономерностью и необычайной продуманностью, если мы будем учитывать тот факт, что культура, воспитывавшая в своих недрах столь искусных бойцов, вырабатывала и определенные нормы регуляции отношений этих людей с самим обществом. Общество, равно как и сами мастера, должно быть уверено, что их искусство никогда не будет обращено во вред людям.Неправильно определять ?боевую добродетель? как набор каких-то нравственных качеств, как раз ?нравственного? тут мы не встретим. Это особая форма существования.Годами проверялся ученик, прежде чем его допускали до истинных тайн школы, до наиболее эффективных приемов и методов. Удэ постепенно превращалась не столько в ряд запретов, сколько в пробуждение общегуманного начала в человеке. Примечательный факт — ученику редко запрещалось что-нибудь делать, ему лишь объясняли, что тот или иной поступок несопоставим с идеальным образом последователя ушу. Остальное он мог решать сам: либо следовать предписанным путем боевых искусств, либо пребывать в мире иллюзий, считая, что может существовать боевое искусство без морально-духовного подвижничества. Несмотря на кажущийся идеализм подобной задумки, воплощалась она не столь редко, по сравнению с западными нравственными идеалами. Боевая добродетель представлялась не как набор скучноватых морализаторских поучений и наставлений, но как раскрытие высочайшей тайны души мастера (?истинного человека?!), которую он передавал последователю, — слепок человеческого духа, достигшего своей вершины.Боевая добродетель всегда оборачивалась истинной душевной щедростью мастера, проявлялась в его готовности рассказывать людям о непреходящих ценностях бытия. Один из известных отечественных китаеведов академик В. М. Алексеев очень точно, хотя и весьма расширенно, трактовал термин ?жэнь? (?гуманность?) как ?культура духа? или ?человеческая культура?.

Крупнейшие школы имели свои кодексы удэ. Часть из них базировалась на буддийских монастырских уложениях, некоторые повторяли конфуцианские правила поведения ?благородного?. Лишь немногие из таких кодексов записывались, да и происходило это в основном не раньше XVIII века, до этого же они передавались исключительно устно.Перед мастером ушу нередко вставала проблема: когда можно использовать свои знания? Что в действительности можно считать экстремальной ситуацией? Боевая добродетель предписывала: надо сделать все возможное, чтобы предотвратить поединок, но если он все же состоялся, следует быть предельно решительным и применить все средства для достижения победы. Не случайно у Конфуция понятие ?гуманность? часто сочетается с твердостью и решительностью. Гуманность (жэнь) требует большого мужества и выдержки и рождается, по традиционной конфуцианской теории, в процессе постоянного ?самопреодоления?. ?Кто полон гуманности, тот храбр. Кто храбр, тот не обязательно гуманен?, – говорил Конфуций. В ушу понятие гуманности приходит из учения Конфуция.Прежде всего обратим внимание, как относился к гуманности, или человеколюбию, сам ?учитель учителей? Конфуций. Мудрец понимал под гуманностью ?путь преданности и великодушия?, а также ?любовь к людям?. Как-то один из учеников великого учителя поинтересовался смыслом гуманности, и Конфуций объяснил: ?Тот, кто в Поднебесной способен придерживаться пяти качеств, может быть назван гуманным?. Речь шла о скромности, великодушии, искренности, настойчивости и доброжелательности. Для Конфуция гуманность превращена в особую стилистику жизни благородного мужа, меру человеческого в человеке. А может быть, еще и в особую осторожность по отношению к самой жизни, к акту человеческого миропереживания. Ведь жизнь – это своего рода ритуал, а его надо выполнять по правилам.

Итак, гуманность оказывалась не просто доброжелательным и милосердным отношением к людям, но неким гармонизирующим фактором: во-первых, между миром и человеком, а во-вторых, между человеком культурным и человеком природным внутри одной личности. Тот же Конфуций требовал в следовании гуманности быть неизменно человеколюбивым, бесхитростным, терпимым, твердым, скромным и уступчивым. Так и рождался благородный муж, который ?серьезен без суровости? и ?не знает ни печали, ни страха, ибо в его сердце нет угрызений совести?.

Обратим внимание: на Западе гуманность воина понималась несколько иначе, в основном как проявление сострадания к человеку, прощение сильным слабого или победителем побежденного, как это было в рыцарских поединках. Однако китайское понятие ?жэнь? – ?гуманность?, ?человеколюбие?, ?справедливость?, ?милосердие? – значительно отличается от западных аналогов. Прежде всего, мастер ушу никогда не искал боя – вероятно, поэтому ему и приходилось столь редко применять свое искусство. Именно понимание мастерства как внутреннего качества, делавшее человека не противоречащим миру, а следовательно и незаметным для этого мира, устраняло саму необходимость поединков, впрочем, как и вообще всякого соперничества. За всей этой непритязательной внешностью, некой предельной обыденностью жизни кроется духовная непобедимость мастера, поэтому и его добродетель в некотором роде запредельна, ?не от мира сего?.

Иероглиф ?жэнь? состоит из графем ?человек? и ?два? и может трактоваться в своем наиболее древнем значении как опосредующая функция Человека между двумя остальными началами триады – Небом и Землей. Таким образом, гуманность оборачивается некой мирорегулирующей функцией, медиатором социального поведения человека в обществе, причем само это начало исходит от Неба. Гуманность не слепа, она выборочно действует в зависимости от ситуации. Считалось, например, что казнь преступника – это также проявление гуманности по отношению к народу, ибо преступник может принести в мир немало зла. Гуманность не дается от рождения, ей надо учиться. Далеко не сразу приходило полное понимание сложных взаимосвязей между гуманностью, ритуалом, тайными знаниями ушу и ценностью человеческой жизни. Не случайно Конфуций называл Знание, Гуманность и Смелость тремя путями благородного мужа: ?Знающий не сомневается. Гуманный не тревожится. Смелый не боится?.Существует, кажется, еще одно обстоятельство, которое затрудняет для представителей западной традиции понимание воинской гуманности в Китае. Вопрос заключается в том, что в основе христианских понятий ?справедливости? и ?гуманности? лежит ощущение непреходящей значимости и высшей ценности человеческой жизни как творения Божьего. Отнять жизнь у другого – величайший грех, влекущий муки в ?геенне огненной?, тяжелые внутренние переживания или, по крайней мере, осуждение обществом. Множество произведений европейской литературы строит свое повествование именно на столкновении моментов убийства, раскаяния и наказания за него, причем сама смерть может становиться отправной или даже центральной точкой всего произведения. А вот в противоположность этому в традиционных китайских романах герой может убивать направо и налево без малейших угрызений совести и – что может немало поразить западного читателя – без малейшего видимого осуждения со стороны окружающих.Попробуем объяснить этот парадокс. Тесная связь гуманности с ритуалом в китайском традиционном обществе приводила к примечательному явлению: понятие гуманности распространялось лишь на тех, кто соблюдал нормы ритуального поведения в обществе. А поскольку таковым поведением, полностью базировавшимся на реализации чувства осознанно-ритуального соприкосновения с миром, была проникнута вся китайская культура, то тот, кто нарушал эти правила, считался ?потерявшим лицо?. Автоматически он утрачивал и собственную гуманность по отношению к другим, т. е. терял основное свойство человека, а следовательно, с ним можно было поступать без всякой гуманности.Вывод из всех этих рассуждений оказывается прост, хотя и неожидан: тот, кто не следует ритуально упорядоченным нормам поведения, сам вычеркивает себя из числа тех, к кому приложимо понятие гуманности. И с ним, с человеком, ?потерявшим лицо?, можно поступать достаточно жестко, если не сказать – жестоко. Кстати, именно поэтому бойца, преступившего правила своей школы, нарушившего нормы общения с учителем или с другими людьми, могли сурово покарать или даже убить, ибо в какой-то момент он просто переставал существовать как полноценный человек. С другой же стороны, пока эти базовые ритуальные нормы не нарушены, необходимо приложить все усилия, чтобы предотвратить поединок и не травмировать соперника.Итак, боевая добродетель — это фактически и есть особая философия ушу, вобравшая в себя множество принципов из конфуцианства, буддизма, даосизма. Это свои особые тип и стиль жизни и даже свое отношение к самой жизни. Именно благодаря сложному комплексу боевой добродетели (а он охватывает все, начиная с эзотерических основ мироздания до обыденных правил поведения) ушу отошло от обычного кулачного боя и приобрело вид духовного учения и пути к высшему Знанию.(Был использован материал книги ?Тайный код китайского кунфу?, автор Алексей Маслов).Дуань Байюэ – правитель региона и одно из высших государственных лиц, так что он не относится к цзянху. Но даже цзянху – всего лишь малая часть мира боевых искусств, которая следует традициям ?жэнь? и ?удэ?. И применительно ко всем людям клана Тяньша после всех их злодеяний вывод один – они недостойны гуманности и принципов боевой морали. Так что, да, взывать к ним бесполезно. (7) ?…?нетронутый труп?…? - 全尸 - нетронутый труп (казнь через повешение или отравление вместо обезглавливания или увечья).

Как вы помните, согласно религиозному учению о духах предков, кто с каким телом умер – с тем и будет коротать вечность в мире мертвых. Поэтому для китайца до сих пор самым страшным является расчленение тела частично или полностью при жизни и после смерти. Даже казнь с сохранением целого тела считалось почетной (удавливание или отравление часто применяли для наложниц или членов императорской семьи), а вот расчленение тела – было дополнительным наказанием при казни. Например, то же линчи.