Глава 8. День независимости (2/2)

Девушка хихикнула, глядя на игрушку и беззвучно произнесла, едва шевеля губами:— Спасибо, Шенн.Патриция Бэйтман никогда не была замужем, никогда ни с кем не разводилась, но делить Оливера на выходные с его отцом было тем еще удовольствием. Одним из тех, которые она запишет в своем личном списке причин, почему никто и никогда не затащит ее в это ебаное замуж. За двенадцать часов до рокового вечера Четвертого июля она все еще была уверена в этом ?никогда? так же твердо, как в том, что Джек успел еще больше повредиться умом с их последнего общения. Причем в совершенно нетипичную для него сторону.

Ссора была неизбежна. Они ругались даже в лучшие периоды их отношений, потому когда Джек позвонил, Патти морально приготовилась к очередному выносу мозга. Приняв воображаемую боевую стойку, она настроилась отбивать первый удар. Все его ?ебаные шлюхи? и ?как же я тебя ненавижу? были настолько привычны и отработаны, что девушка уже давно воспринимала их в качестве комплимента. Некоторые мужчины говорят ?ты так прекрасна, что сводишь меня с ума?, некоторые — ?выглядишь, как размалеванная шлюха, знаешь??. Два диаметрально разных комплимента в одной и той же ситуации. Но даже мамочка, которая с детства учила свою дочь, что если мальчик говорит обидные слова, то любит, вряд ли одобрит кавалера под номером два.

Все должно было быть донельзя ожидаемо, как обмен ударами в реслинге, потому Патриция не была готова, что ее едва не уложат на лопатки в первом же раунде. Джек Уайт, в отличие от старой собаки, очень хорошо усваивал новые трюки. Сперва было болезненное и отнимающее возможность дышать ?мама?, потом приглашение для мелкого погостить у Джека на выходные и познакомиться с Хэнком, который ходил в ту же школу, куда они отправили Олли.— Ты же сможешь его подбросить, Патти?

Девушка так охренела от этого ?Патти?, что едва не сообщила об этом Уайту в самых доходчивых выражениях, но продолжительная пауза в разговоре и так была красноречивее всяких слов. Она плохо соображала и дальше, когда старательно пыталась отмазать себя и сына от продолжительного путешествия через всю страну, говорила что-то о том, что они уже запланировали вечеринку в Сан-Франциско, пригласили всех друзей Олли, плела несусветную чушь о том, как важно ему провести время с друзьями, чтобы отвлечься от волнений о переезде и новой школе. И Джек слушал, что было само по себе подозрительно и жутко. В большей мере жутко.

А когда Бэйтман закончила свою пылкую обоснованную речь, он согласился и предложил перенести знакомство на другие выходные. Он даже успел спросить ее, как Робин. Правда, был не очень заинтересован в ответе, потому что отключился на полуслове.Джек Уайт помешался, Патриция Бэйтман скоро окончательно тронется. Разве не идеальная пара? Глядя на Оливера, кудрявого озорного мальчишку, который, запыхавшись, остановился у стола, схватил бутылку колы и, едва не облившись, стал жадно хлестать сладкую воду, она не могла отрицать, что хоть что-то у них с Уайтом получилось действительно хорошо.

Патти улыбнулась и ответила что-то невпопад одной из мамаш.Весь день она была рассеянной и пропускала половину беззаботной болтовни собравшихся мимо ушей. После вчерашнего разговора с репортером все волнения недели всколыхнулись по новой, и она ничего не могла с собой поделать. Отстраненно бродила по переполненному гостями заднему двору и пыталась не забывать вовремя улыбаться.— Патти, ты в порядке? — заботливо поинтересовался Чарли. Они с Томом всегда были чересчур заботливыми и все подмечали, хотя сейчас сложно было не заметить, как она бесконечно долго пялилась в пустой стакан из-под лимонада.

— Если я начну рассказывать прямо сейчас, то нам не хватит времени и до рассвета, — попыталась отшутиться Бэйтман.— Всегда можно выложить сокращенную версию событий, обрезанную для проката в кинотеатре. Если надумаешь, я готов выслушать, все равно в последние недели страдаю бессонницей и просиживаю ночи на кухне, чтобы не беспокоить Тома. ?Вынырнув на несколько минут из пучины навязчиво нарастающей тревоги для разговора с Чарльзом, она вновь погрузилась в нее, нервно поглядывая на часы. Слишком рано. Гости начнут расходиться только через несколько часов, а потом она обещала Олли заглянуть к нему в берлогу для серьезного разговора. В любом другом расположении духа она бы рассмеялась, услышав из уст своего сына словосочетание ?серьезный разговор?, но сейчас все подобные разговоры пугали ее до чертиков. Даже если обсуждать серьезные темы предстояло с семилетним мальчишкой.— Барбекю? — предложил какой-то заботливый отец-одиночка, которого подталкивали к знакомству с Патрицией все местные беспокойные домохозяйки.— Нет, благодарю, — пробормотала она, поспешно ретировавшись, пока дрожь волнения и отвращение к еде не вывернули ее наизнанку от одного лишь сладковатого запаха мяса в карамельном соусе.Когда все разошлись, Патти еще пыталась помочь Чарли и Тому убрать, но те сослали ее с кухни под предлогом, что она и так устала. На самом же деле им просто требовалось время наедине, чтобы обсудить ее. Девушка усмехнулась, увидев, как они, точно заговорщики, склонились поближе друг к другу, едва она переступила порог, и отправилась на серьезный разговор.— Можно? — постучалась она в Пещеру Зеленой Стрелы и, подождав немного, вошла.Олли сидел с ногами на кровати в тех самых кедах с ручной росписью, которые она ему подарила. Он хотел такие с тех самых пор, как увидел сайт в интернете, где продают ?конверсы? со штампованными комиксными рисунками, выдавая их за ручную работу. И Патти уже готова была сделать ему замечание за грязную обувь, один вид которой привел бы мужчин на кухне в истерику, но мальчик слишком внимательно изучал шнурки, теребя их в руках. Она прекрасно узнала в этом жесте себя часом ранее на вечеринке.— Ты как, мелкий? Все в порядке?— Угу, — выдал он, продолжая увлеченно разглядывать обувь, и даже никак не отреагировал на ?мелкий?, которое постоянно заставляло его ерепениться не хуже мультяшного тасманского дьявола. — Все хорошо, просто я думал над тем, что мне рассказал папа о новой школе.

Беги, Олли, беги! Патти встрепенулась, готовая поддержать его, только бы сын намекнул, что хочет пойти на попятный.— У них очень странные традиции. Папа сказал, что там не поймут, если я скажу, что меня воспитывали Чарли и Том, потому что это неправильно.

— А ты сам так считаешь? — Бэйтман насторожилась, ей совершенно не нравилось то, что вкладывал в голову ее маленькому сыну этот засранец Уайт, хотя прекрасно понимала, что в чем-то он был прав. Католическая школа — не место, где стоит обсуждать однополые браки. — Разве они тебя не любят? Разве не делают все, что для тебя лучше? Думаешь, им просто отпускать тебя неизвестно куда?— Я… — Олли запнулся, — я очень люблю их обоих, как тебя, мама. И буду скучать по всем вам.

Мальчик бросился ей на шею так неожиданно резко, что Патти едва успела подхватить его, прежде чем сама ударилась бы затылком об стенку. Давно Оливер не обнимал ее так, по-детски крепко, словно боялся, что она оставит его посреди незнакомой улицы и потеряется в толпе. А еще он очень давно не плакал. Патриция отчетливо услышала всхлип и прижала мальчика крепче.— Почему тогда это неправильно?— Некоторые люди считают, — Бэйтман вздохнула. Откуда, черт подери, ей знать, почему эти самые другие люди такие зацилкенные на предрассудках мудаки? — Считают, что есть определенные устаревшие нормы поведения, навязанные… — Что она несла? Это же не сраная лекция, а ее собственный ребенок, который спрашивал, почему ему стоит стыдиться людей, которых он всю жизнь считал родителями. — Не все люди готовы принять то, что выходит за рамки купола, под которым они выросли. Понимаешь? Они так рьяно защищают свой образ жизни, что предпочитают либо не замечать того, что мир намного больше, чем кажется, либо становятся непримиримыми борцами с тем, что, по их мнению, является отклонением от нормы.— Как Сад Лютора в ?Готэм-Сити Гараж?? ?Там, где Бэтс защищает новый порядок?Новая линейка комиксов об альтернативной вселенной здорово пошатнула веру мальчика в безгрешность Темного Рыцаря, зато как нельзя лучше демонстрировала то, что Патриция пыталась донести до него взрослыми словами.— У Бэтмена хотя бы оправдание есть, — хмыкнула девушка. — Ему мозги промыли.

— Папа говорит, чтобы я поменьше смотрел телек, потому что там одно сплошное промывание мозгов, — бодро откликнулся Оливер на слова Патти. — Но я не об этом хотел спросить. Папа говорил, что вера — это свод правил, которые позволяют нам жить правильно, и что в школе нам надо учить их так же прилежно, как и остальные предметы, чтобы вырасти достойными мужчинами.Истерический смех рвался из груди Патти. Джек Уайт, пускай даже пришибленный на голову или вставший не с той ноги, будет всегда учить всех правильно жить. Гребаный достойный мужчина!— И ты хочешь спросить, достойная ли я женщина? — скрывая нервный смех за вопросом, произнесла Патриция.— Нет, я знаю, что ты хорошая…А вот папа твой другого мнения, подумала девушка и осеклась, услышав продолжение.— Вот поэтому я не понимаю, почему ты до сих пор не простила папу. Он говорил, что когда-то обидел тебя очень сильно, но ведь прощение — это самая важная вещь. Так написано в той книжице, — Олли ткнул пальцем в брошюрку, лежащую на прикроватном столике. Патти взяла ее осторожно, словно боялась испачкаться, и бегло перелистала содержимое: комиксы на библейские сюжеты. Уайт знал, как подобраться к сыну. Он знал, как подобраться к каждому их них.— Иногда в жизни все оказывается куда сложнее, — ответила она не спеша. — Иногда для того, чтобы простить по-настоящему, нужно намного больше времени.— И тогда вы с папой будете вместе?— Господи, Олли, откуда такие идеи в твоей дурьей башке?!. — Патти набросилась на мальчика со щекоткой. — Нормальные мальчики в твоем возрасте смотрят мультики и мечтают о большой фигурке любимого супергероя на Рождество.Поднимаясь к себе, Патриция все еще думала о прощении. Она никогда не задумывалась над тем, почему до сих пор не может простить Джека. Возможно, потому, что сам он до сих пор ее не простил. А возможно, потому, что ее католическое воспитание дало трещину в тот день, когда она увидела, как он сосредоточенно и остервенело трахал Моссхарт на столе в студии. В их отношениях было слишком много ?возможно?, о которых она не хотела думать. Сейчас она закрылась в ванной и выкладывала из косметички одну за другой плоские картонные коробочки. Всего пять штук. Почти за каждую неделю промедления. За каждый долбаный раз, когда она не могла заставить себя сделать этот сраный тест. Теперь раковина в ванной гостевой спальни выглядела, как полочка в аптеке с тестами на беременность. Бери любой, Пи, и обоссы уже эту гребаную палочку. Гляди, и жизнь станет лучше. Параноидальные мысли отступят. И можно будет смело идти отдыхать с чистой совестью.

Градусник без проявившейся двойной сплошной мог бы стать прекрасным и символичным подарком самой себе на День независимости. Поглядывая на таймер на телефоне, Патриция пыталась шуткой разбавить сгустившееся напряжение, которое, казалось, замедляло даже бег секунд в обратном отсчете. По сигналу будильника то, что должно было стать подарком, украло у нее возможность дышать. Раньше Патти только слышала о панических атаках, а теперь была близка к тому, чтобы испытать ее на себе. Она неотрывно смотрела на синие линии, как тогда, восемь лет назад, впадая в отчаяние. Хотелось бы действительно перестать дышать, но это было бы слишком легким решением. Эгоистичным и необдуманным. Поэтому девушка силой заставила себя сделать глубокий вдох, а за ним еще и еще один, пока сердечный ритм не выровнялся, не грозя больше пробить грудную клетку.

Патти почувствовала онемение в кончиках пальцев, которое разливалось по телу легкостью и безразличием. Она была пуста. И обречена. И почему ей вообще пришло в голову, что она может быть по-настоящему счастлива??Это конец?, — набрала два простых слова, в которых было все, что она чувствовала, и отправила тому человеку, который в последние годы знал обо всех ее несчастьях больше, чем лучшая подруга.

В такой ситуации позвонить Робин было первым, о чем она подумала. Позвонить и рыдать в трубку, пока подруга не прилетит и не заберет ее к хренам отсюда. Или не завалится рядом в ванной на пушистый розовый коврик, чтобы затопить все слезами. Второй вариант был про них. Две натуральные истерички. Патти усмехнулась сквозь слезы и выключила телефон. Она не позвонит Робби. Не сейчас, когда подруга больше всего нуждалась в покое и отдыхе. У миссис Уильямс-Мартин, которая в скором времени собиралась избавиться от двойной фамилии, и без того дерьма было порядочно.Она была совершенно одна.Джей только переступил порог дома, когда получил сообщение от Патриции. Несколько раз он перечитал его, не веря своим глазам. Он успел представить сотни контекстов к ее короткому уведомлению, но не мог подобрать ни одного, где эти слова не звучали бы прощанием. Ее номер отвечал механическим женским голосом, предлагавшим оставить сообщение на голосовую почту или перезвонить позже.

Он был совершенно один. Один с сообщением от любимой женщины о том, что это конец. Джаред буквально ощущал, как все чувства вытекают из него, будто из треснувшего сосуда, оставляя на дне только безнадегу.

В прошлый раз она ушла точно так же. Решив все за них обоих. В этот раз он не позволит этому произойти. Не позволит одним и тем же ошибкам по кругу портить им жизнь. Что бы ни случилось, они все переживут. Вторые шансы — редчайший подарок судьбы, и он не собирался ими пренебрегать из-за одного сообщения. Пускай даже оно заставило его сердце остановиться.Мысли преследовали ее и не давали заснуть. Они мучили, обрушивая все страхи, которые подступают с наступлением темноты, душат своей тяжестью и заставляют молиться об избавлении. Молиться. Патти хмыкнула, сверля потолок невидящим взглядом. Еще один чудесный способ получить ответ на все свои вопросы. Пока же за часы ночных бдений на нее не снизошел ни один. Она просто не могла себе представить, как жить дальше с Беном. И ребенком. Почему все должно было закончиться именно так?Вопросы в ее голове двигались по кругу, а единственным, что двигалось вперед, было время. Часы на айфоне подбирались к полуночи, и если в эту ночь сон покинул ее так же, как и вера в счастье, то она вполне могла бы скоротать ее вместе с Чарли. Одна бессонница на двоих. Ему будет очень любопытно узнать об очередной истории с незапланированной беременностью. Дура, самая настоящая идиотка! Будто одного раза было недостаточно, чтобы выучить урок раз и на всю жизнь.По дороге в аэропорт Джаред все еще пытался договориться с перевозчиком, чтобы его взяли на ближайший рейс, но администратор упрямо отказывалась понять, что мистер Лето готов заплатить столько, сколько они никогда не получали за перелет до Фриско, лишь бы оказаться там как можно скорее. Он поднял на уши всех, кроме Шеннона, которому о происшествии подобного толка знать вообще вредно. И все искали лучший из способов, кроме еще не изобретенной телепортации, как бы отправить неугомонного Лето по назначению.И лишь когда самолет поднялся в воздух, страхи пробили его непрошибаемый панцирь. Страхи и сомнения разносило по венам с каждым ударом сердца. Перед ним возникло слишком много ?что, если?, на которые он научился не обращать внимания, когда дело касалось музыки, кино, бизнеса. Условности мира, в котором он достиг успеха, были куда непреодолимее. Но никогда он не чувствовал себя таким слабым, как перед банальным, а что, если Патриция его даже на порог не пустит.— Я хотела расстаться с Беном, — произнесла Патти, отпив чая, который заварил ей Чарли. Если по части кухни он был шефом, то по части травяных чаев — волшебником, который мог заварить в чашке все, что угодно. Кроме ее душевного спокойствия.— Но?.. — подсказал мужчина, когда пауза задержалась дольше, чем требовалось, чтобы перевести дыхание.В этой истории было слишком много ?но?, и, собравшись с мыслями, Патриция начала выкладывать их все, начиная с самого первого — расставания с Джаредом на фоне скандала с Уоллис. Стрелки часов неумолимо ползли к утру, когда в третьем часу от петушиного крика исчезает вся нечисть, но в рассказе девушки ничего так и не прояснялось. Чарльз молча слушал о том, как она сама запутала себя в таком сложном хитросплетении узлов, что впору было вызывать Македонского.

Он был уже готов перейти с чая на что-то покрепче, как кто-то постучал в заднюю дверь. Резко и настойчиво. Мужчина быстро пересек кухню, и, прежде чем открыть дверь, еще несколько мгновений в неверии пялился на ночного гостя сквозь полупрозрачную занавеску. Тот переминался с ноги на ноги то ли от нетерпения, то ли от ночной прохлады.— Почти Македонский, — пробормотал он себе под нос, прежде чем поздороваться, и впустил Джареда внутрь. — Я вас, пожалуй, оставлю наедине. ?— Какого хрена ты творишь, Патриция Бэйтман? — это были не совсем те слова, которые он планировал произнести, зато они прекрасно выражали все, что Лето успел передумать и пережить за пару часов полета.— Очень правильный вопрос, — согласился Чарли, промешкав в дверях, и тут же стушевался под взглядом Патриции. — Ухожу-ухожу.

— Я беременна, — так же в лоб ответила Патти, а затем начала пересказывать весь насыщенный событиями день и другие, полные сомнений, о которых она раньше умалчивала, но Джаред не мог думать ни о чем другом, кроме той самой первой фразы. Он боялся ее. И в то же время был близок к ребяческому восторгу. И вновь боялся, что все может обернуться жестокой шуткой. Он хотел верить, что шутка все-таки за ним. Как в гребаной пасхалке из ?снайдеровского фильма. ??— Мы со всем справимся, — прошептал Джаред, обнимая ее. — А завтра я отвезу тебя к врачу. И если в следующий раз ты напишешь что-то в том же духе, а потом отключишь телефон, то цветы в больницу придется носить мне.

— Даже не думай об этом, — Патти поежилась от одной только мысли о том, что с Джеем может приключиться что-то нехорошее.Мужчина лишь крепче прижал ее к себе, унимая дрожь.После всего дерьма, которое произошло в больнице, Макс на несколько дней стал главной звездой новостей. Желтушники и дешевые интернет издания продолжали обсасывать тему его проблем с умением держать гнев под контролем.

Его меньше всего заботило, что во всей этой истории он оказался главным мудаком, скорее, такое положение вещей даже забавляло мужчину. Да так сильно, что он уже успел побухать со своими дружками, которые таскались в салон, матеря на чем свет стоит Мартина, мудака Лето и Патти, которая наняла не того адвоката. Во всем этом пиздеце ее бородатый кретин должен был стать главной сенсацией! В конце концов, ему, возможно, раз в жизни удалось бы привлечь к себе внимание чем-то, кроме уродских шмоток и своей дерьмовой музыки.

Мысль о том, что его вырубил именно Джаред, настолько плотно засела в голове, что отодвинула на задний план даже планы о кровавой расправе над Мартином. Да, этот уебок легко отделался! Повезло, что тут скажешь.

А еще Скайлер. Они так сильно поругались тем вечером, когда вернулись из участка домой, что он предпочел провести ночь в отеле. Нахуй! Ебаная ревнивая сука!

Она выбрала самое, блядь, лучшее время, чтобы предъявить ему за то, что Моника приперлась в больницу к Робби. Еще одна глупая баба. В последнее время в его жизни было слишком много женщин, которые явно не дружили с головой.

Ну какого хрена она притащилась в больницу без звонка?! Прекрасно знала, что там будет Скай. И Макс начинал думать, что Домингез не так сильно волновало здоровье его сестры, как возможность лишний раз утереть нос его девушке. Все эти ее разговоры о том, как она рада, что он наконец нашел хорошую девчонку и пытается быть серьезным... Ох, Моника, какая же ты лживая пизда!

Разоделась так, что он в секунды растерял всю концентрацию и позволил этому педику вырубить себя. Больше всего на свете ему хотелось схватить эту хитрожопую лису Домингез и как следует надавать ей по заднице.

Спустя два дня игнора со стороны Скайлер, которая ходила вокруг него в своих коротких юбочках, задрав нос, Уильямс решил, что пора навестить виновницу всего пиздеца и провести профилактическую беседу.А Домингез была хороша. Не отвечала на звонки, а когда он приехал к ней домой, на пороге его встретила Ева.— Привет, злюка, — с ухмылкой промямлила женщина, стоя в дверях.— Твоей подружки нет дома. Ушла танцевать.

— Что смешного? — раздраженно бросил Уильямс, закуривая. Его всегда нервировала Ева. А сегодня он тем более не был настроен выслушивать ее подъебы.

Хмыкнув, она спросила:— Скажи мне, Макс, вы уже переспали? Что между вами происходит? Решили вспомнить ?прошлое?

— Не пойти бы тебе, а?!

Макс бросил сигарету под ноги. Затем развернулся и, выругавшись, направился к своему байку.— Так и знай, я не стану разгребать это дерьмо второй раз! — выкрикнула Ева ему в спину. — Оставь мою сестру в покое, Уильямс! ?И он был бы чертовски рад оставить ее в покое. Вспоминая разговор с Патти, которая настоятельно рекомендовала ему разобраться с личной жизнью, Макс все чаще ощущал себя мудаком. Скай не заслуживала быть обманутой. Хотя, по факту, он ничего не сделал. Один раз прокатил Домингез по побережью и попил с ней пивка. Что здесь такого? Он же не трахнул ее, так что никаких измен и лжи. И пока, да, пока он еще мог все исправить, раз и навсегда поставив во всем этом точку.

В баре, где торчала Моника, народу было полно. Реггетон долбил так, что Макс невольно пожалел обитателей ближайших домов. Интересно, эти люди вообще спят?Взяв себе бутылку пива, Уильямс присел за стойку и, развернувшись спиной к бармену, огляделся. Не трудно было отыскать Монику в толпе, даже если учесть, что она была одета так же, как и половина местных девчонок. Короткие шорты, золотистый топ, который не оставлял воображению никаких шансов, и куча побрякушек. Но, черт возьми, как она была хороша! Так хороша, что он практически готов был убить за эту женщину.

Ее движения... Как она танцевала, Боже! Столько лет он не видел ее танцующей? Дохрена. Но теперь, глядя на то, как Моника выплясывала с каким-то темнокожим парнем, потираясь об него своей задницей по всем правилам реггетона, Уильямс вновь чувствовал себя молодым хулиганом из латинского квартала. Ни денег, ни планов на будущее, и он очарован этой девчонкой. Когда-то все это уже было. Да... Было. Он стоял в одном из местных клубов вот так же, загипнотизированный ее движениями, влюбленный с первой минуты их встречи. В тот раз, больше пятнадцати лет назад, он увел Монику с вечеринки и, вместо того чтобы трахнуть, проводил до дома, не осмелившись даже поцеловать на прощание. Она была такой красивой, что дыхание перехватывало. Уильямс говорить с ней первое время не мог, не чувствуя себя при этом полным дебилом.

Сейчас он испытывал что-то похожее, глядя на Домингез, которая забылась в танце и не заметила, как он подошел.

Оттолкнув парня, танцевавшего с Моникой, Макс схватил ее за руку и, притянув к себе, со злостью проговорил:— На сегодня хватит с тебя танцев!

Домингез дернулась, все еще тяжело дыша из-за своих плясок, но не стала более вырываться. Мужчина потащил ее к выходу, протискиваясь через потную, разгоряченную толпу.— И что все это значит?! — скрестив на груди руки, Моника нахмурилась. — Зачем ты пришел? Ева сказала тебе, что я здесь, да?!

— Почему ты не отвечала на мои звонки?! — Макс вновь схватил ее за руку и сжал с такой силой, что женщина едва слышно пискнула от боли.

Отпрянув, она прижалась к стене и испуганно посмотрела на Уильямса.Возле бара крутились какие-то местные парни, но, заметив Макса и Монику, они побросали свои окурки и предпочли побыстрее скрыться внутри.

— Я не отвечала на звонки потому, что не хотела! — выпалила Домингез. — Я не хочу с тобой разговаривать.

— С чего бы это? — усмехнулся Макс, вытаскивая из пачки сигарету.

— Ты просто псих! — она повысила голос и подалась вперед. — Я была в больнице, я видела все! Ты ни капли не изменился, Макс! То, что ты вытворяешь, не может иметь никаких оправданий! Ты жестокий долбанутый мужлан!

Макс громко рассмеялся, так, что из глаз слезы брызнули. Домингез стояла перед ним совершенно растерянная, не понимая, что происходит.— Ты все сказала? — спросил он, немного успокоившись. Пытаясь отдышаться, мужчина прислонился спиной к стене.От злости поджав губы, Моника подошла еще ближе и вновь заговорила, тыкая пальцем ему в лицо:— Нет, не все! Нихрена не все, Уильямс! — глаза ее сверкали. — Ты даже не подумал о том, что Крис — отец твоей племянницы! Зачем ты избил его?!

— А то ты не знаешь, блядь…— Нельзя просто так набрасываться на людей и избивать их! — Домингез перешла на крик.Вновь улыбнувшись, Макс проговорил, пытаясь перекричать женщину:— И это мне говорит чокнутая баба, которая чуть не прижгла своей подруге лицо утюгом для выпрямления волос?!

Она замолчала и отстранилась. Монику просто распирало от гнева, и Макс получал от этого зрелища какое-то особенное удовольствие. Когда она злилась, становилась лишь сексуальнее. Такой горячей, что можно было и обжечься, едва протянешь руку. Однако он не против был рискнуть.

— Это было давно, — опустила глаза Моника. — Теперь я не такая чокнутая. А знаешь, почему?— Просвяти меня, — мужчина подошел ближе.

— Потому, — прошептала она ему в лицо, приподнявшись на носочки, — что больше я не встречаюсь с мудаками, которые за моей спиной трахают моих подруг...

Уильямс оттолкнул Монику и быстрым шагом направился к своему байку.— Эй! — разводя руками, окликнула его Домингез. — И это все?! Ты об этом приходил поговорить?!

Забравшись на Харлей, Макс выкрикнул в ответ:— Боюсь ненароком избить тебя, если ты не захлопнешься! Я же псих, так?!

— Вот и проваливай! — голос ее дрогнул, а Макс резко развернулся, подняв вверх столб пыли.Через несколько мгновений рычащий шум мотора растворился в ночной тишине, разбавленной звуками выливающегося из бара веселья.Громко вздохнув, Моника вернулась внутрь. Она забрала свои вещи, попрощалась со знакомыми и, накинув на плечи косуху, отправилась домой.

На сегодня танцев, и правда, было достаточно.Удивление Оливера, увидевшего за завтраком бородатого Джокера, длилось недолго. Джей отвесил комплимент кедам мелкого, и Патти только успела подумать, что за этот подарок ей точно влетит от Чарли с Томом, как Олли, раздувшись от гордости, заявил:— Ни у кого таких нет, потому что моя мама сама их сделала!— Она у тебя классная, — согласился Лето, улыбнувшись, и лед с настороженностью растаяли.

Пи только успела прошептать одними губами ?подхалим?, но должного ответа не получила, потому что Джаред уже переключил внимание на более интересные занятия. Они с Оливером устроили за столом настоящую мышиную возню, пытаясь превратить скучную овсяную кашу в шедевр их совместного гения.

— Что бы у вас там в конце не получилось, придется съесть, — заметила Патриция, казалось, единственная, кого волновало то, во что эти двое горе-кулинаров превращали кухню.

Блюститель чистоты Чарли был слишком занят перешептыванием с Томом, а девушке просто надо было куда-то деть нервы по поводу предстоящего визита к доктору Майлз. И тем не менее она тоже не могла не поддаться очарованию происходящего и с удовольствием сидела бы на пару с мужчинами с умильной улыбкой, если бы то и дело нервно не поглядывала на часы.— Тебя это тоже касается, — не остался в долгу Джаред, указав на ее нетронутую тарелку. — Не мне напоминать о том, как важно для тебя сейчас хорошо питаться.

Повисшая тишина вкупе со злобным прищуром Патриции создавали такое театральное напряжение, что ему позавидовали бы лучшие чеховские постановки. Никто из присутствующих никогда не сообщал Бэйтман, что ей делать, таким всезнающим и безапелляционным тоном. Никто в принципе не пытался учить ее, как жить, если не считал себя бессмертным или же не был Максом Уильямсом, который по крайней мере был достаточно непрошибаемым для ее гнева. Воспоминания об их перепалках до сих пор не померкли в памяти старших обитателей этого дома, потому удивление, с которым они наблюдали за тем, как Патти демонстративно отправляет ложку с кашей в рот, было действительно неподдельным. И только один Джаред знал, что дело вряд ли обойдется без по-сицилийски холодной мести в самый неожиданный момент.

Он был готов принять удар и посерьезнее, только бы сегодня все разрешилось хорошо. Лето почти не спал остаток ночи, слушая беспокойное дыхание Патриции и крепче прижимая ее к себе, только она начинала метаться по кровати. Успокаивая ее, он успокаивал и себя, думая о том, что они будут делать дальше. Еще в самолете Джей решил, что никакого конца не будет, и никакие ночные признания не способны были поколебать его решения. Осталось только убедить упрямую Патрицию, что он не собирается идти на поводу условностей, что бы она там себе не вдолбила в голову.— Ребятки, вам пора, — напомнил о времени Том, когда оно, казалось, совсем перестало существовать, поглощенное самым нормальным в мире утром. — Вы даже не представляете, что мне пришлось пообещать Дине, чтобы она приняла вас незамедлительно. Приличные замужние мужчины такого не обещают, — усмехнулся он и подмигнул Джареду, за что тут же отгреб подзатыльник от Чарльза.

Одно-единственное короткое ?пора? превратило Патти в маленького капризного ребенка, который не хотел никуда идти, упираясь и протестуя. И если дома она еще пыталась кое-как сдерживать в себе маленькую паникершу, чтобы не показывать Олли дурной пример, то в больнице Джаред буквально тащил ее за собой, держа за руку.

Доктор Майлз была женщиной, мягко говоря, специфичной и прямолинейной настолько, что сумела вогнать в краску даже Макса Уильямса, хотя позже он все активно отрицал. Она была из тех людей, которые не заморачиваются тем, чтобы оставить некоторые свои мысли при себе, что в сочетании с ее профессией делало Дину живым воплощением кошмаров любой воспитанницы католической школы. Собственно, так она Патрицию и называла.— Смотрите-ка, мисс Католическая Школа, — доктор оторвалась от бумаг, смерив пациентку беглым оценивающим взглядом, и вновь вернулась к чтению, — и опять по тому же поводу. Похоже, это у нас традиция.— Здравствуйте, доктор Майлз, мне хотелось… — начала было Патриция неуверенно.

С этой женщиной вообще мало в чем можно было быть уверенной, потому что она способна была перевернуть сказанные слова с ног на голову таким образом, что пациент чувствовал себя жутко неудобно, будто действительно одним простым приветствием или уточняющим вопросом имел в виду какую-то гадость или пошлость. Казалось бы, сидеть в кресле, раздвинув ноги перед незнакомой женщиной, должно быть уже достаточно неудобно, но одним своим замечанием Дина способна была дать понять, что есть вещи куда более неудобные. Патриция Бэйтман считала это особым талантом Дины, любила и ненавидела ее одновременно.— Ясное дело, что хотелось. Не мне вам объяснять, что как-то так и делаются дети, — фыркнула Майлз, одарив недовольным взглядом Джареда, который не удержался и прыснул со смеху. — А теперь прощайтесь со своей группой поддержки, и мы с вами поговорим. Надеюсь, на этот раз охрана не потребуется? — последний вопрос женщина адресовала Джареду.— Я остаюсь, — ответил Лето, сжав ладонь Патриции в своей.

— А я так надеялась, — картинно вздохнула доктор Майлз, — что хоть на этот раз проблем не будет.— Их и не будет, — пообещала Патриция. — Все хорошо.

Еще раз смерив Джареда взглядом, Дина классифицировала его как безвредного и согласно кивнула в ответ. После психованного Уильямса, который оставил неизгладимый след в памяти не только доктора, но и половины больницы в тот славный день, когда решил заставить Патрицию наконец вести себя, как взрослая, и начать ответственно относиться к обязательным визитам к врачу, Лето явно не выглядел угрозой.— Неужто на этот раз вы привели отца своего ребенка, мисс?Патриция густо покраснела, закусив губу, но ничего не ответила. Впервые за все это время она позволила себе допустить мысль о том, что Джаред действительно мог быть отцом ребенка. Мысль эта одновременно радовала, сбивала с толку и пугала, потому что могла оказаться только ее беспочвенной фантазией.

— Нет, ничего такого, — она отвечала рассеянно, едва понимая суть вопросов, не в состоянии избавиться от очередной призрачной надежды быть счастливой. Больше всего на свете Патти хотела, чтобы она оправдалась. Больше всего на свете она боялась, что все разлетится вдребезги, когда доктор Майлз сообщит ей срок беременности, и панически считала недели с той ночи после вечеринки в Rated R.— Кроме того, что ты отказалась от бекона за завтраком, — напомнил Джаред. — А еще тогда за ужином с Шенном. И…Джаред удостоился еще одного взгляда доктора, теперь куда более внимательного и оценивающего. Кое-кто начинал зарабатывать очки в глазах Дины Майлз. Причем с такой головокружительной скоростью, что сама Патриция удивлялась, как это Джей помнит все эти мелочи лучше, чем она сама.— Одиннадцать недель, — констатировала доктор увиденное на УЗИ. — Могли бы вообще на роды заявиться, мисс Католическая Школа. Вроде бы должна была поумнеть с первого раза и понять, что ?а вдруг пронесет? здесь не вариант.Одиннадцать недель. Куда больше, чем Патриция изначально представляла себе. Девушка панически соображала, переводила недели в месяцы, пытаясь понять, когда…— Сделайте миру одолжение и не называйте свое чадо Индио, — обратилась Дина к Джареду. Доктор Майлз и без участия Патриции для себя определилась с отцом ребенка. Парень, знающий о глупой будущей мамаше больше, чем она сама о себе, просто не мог быть никем иным.Коачелла! Восклицание чуть не сорвалось с губ девушки. Их фестивальная неделя и слишком много спонтанного и далеко не всегда контролируемого секса. На радостях Патриция была готова стать фанаткой той стремной группы, в трейлере которой они трахались, и даже нанять дизайнера тому захудалому отелю с ужасной звукоизоляцией. Да она…— Джей!..

Слов не осталось, они стерлись, превратившись в эмоции, яркий нескончаемый калейдоскоп чувств, гребаные американские горки, где в одно мгновение она чувствовала, что ее радость вот-вот перерастет ее саму, а в другое стирала слезу со щеки.— Я так люблю тебя, Пи, — прошептал Лето, целуя ее в уголок губ, и, опустив ладонь на живот девушки, добавил: — Люблю вас.За первой слезой по щеке тут же покатилась вторая, и Патриция понимала, что больше не в силах сдерживаться. Чертова гребаная беременность. Ей было проще валить все на гормоны, чем на то, что наконец-то в ее жизни забрезжил хэппи-энд с диснеевским закатом. Картинно кашлянув, доктор протянула ей упаковку ?клинекса?.— А это первое фото вашего отпрыска, — Дина протянула распечатку УЗИ Джареду. — Можете повесить в рамочку или подшить в альбом.— Терри, считай, уже обиделся, — улыбнулся Джей, внимательно рассматривая черно-белое изображение.— Вы, мистер, хоть самым ответственным и не выглядите, но похоже, так оно и есть, так что следите за режимом мисс Католическая Школа, а то в прошлый раз она такое откалывала, что страшно становится.Патриция недоверчиво покосилась на врача. Это ей-то страшно?

— Она в хороших руках, поверьте, — со всей ответственностью заявил Лето и, обняв Патти за плечи, вывел ее из кабинета. Только дверь за ними закрылась, он выдал то, что не давало ему покоя все это время: — Боже, эта женщина настоящий монстр.— Почему-то мне кажется, что в ближайшие полгода настоящим монстром окажется будущий отец, который с готовностью и энтузиазмом согласился устроить мне лагерь строгого режима.— Повтори это еще раз, — попросил Джаред, целуя Патти в шею, как только за ними закрылись двери лифта.— О концлагере? — переспросила девушка, хитро улыбнувшись. — Тяжело мне придется…— Нет, раньше. Как ты меня назвала?— Будущий отец.— С ума сойти! — выдохнул он с восхищением. — Знаешь, это намного круче, чем быть отцом всего Эшелона. Слышишь, мелочь, — Джаред стал на колени перед Патрицией и начал увлеченно разговаривать с ее животом, как несколькими часами ранее с Оливером, — у нас впереди столько планов!— Поднимайся, переговорщик, — Патти со смехом опустилась на пол, — мы приехали.

Двери лифта открылись на подземный паркинг, где безжизненным рядам автомобилей не было никакого дела до двух счастливых идиотов, которые стояли на коленях, обняв друг друга и смеясь. Джей первым вскочил на ноги, задерживая закрывающиеся двери, галантно подал Патти руку, а потом потянул ее на себя и закинул на плечо.— Джаред!..Лето лишь улыбался и напевал себе что-то едва различимо под нос.— Лето!Никакой реакции, только мелодия начала слышаться отчетливее.— Опусти меня на землю, немедленно, мать твою!— We’ll name our children Jackie and Wilson, 'raise em on rhythm and blues, — уже совсем отчетливо пропел мужчина.— Притормози, ковбой, у нас будет один ребенок. Помнишь?— Ну, второго тоже можно сделать, — ответил он, опуская Патти на землю. — Твоя доктор очень кстати напомнила, что с процессом мы, вроде как, неплохо знакомы.— Так не пойдет, дорогой, у меня-то уже есть один.— Кстати, об Олли, я обещал ему самый вкусный коктейль в его жизни, — тут же воодушевился Лето, выруливая с парковки.В машине царила полная тишина. Спокойная и приятная, в ней утопали все их волнения и страхи. Растворялись в картинах будущего, которое казалось им обоим безоблачным и прекрасным. Его хотелось видеть таким, каким рисуют пасторальные фильмы с хэппи-эндами и глупые романы-однодневки, нереальным и полным одних только ярких красок. Иногда подобным фантазиям стоит давать волю, потому что они оказываются лучшими врачевателями. ?— Знаешь, а я и не сомневался, что это наш ребенок, — нагло соврал Джаред, вторгаясь в медитативную тишину, — потому что только плод нашей любви может толкать на такие ебанутые поступки, как то СМС.— Ты мне еще долго его будешь припоминать? — поинтересовалась Патриция, тихо вздохнув.— Пока не надоест.— Всю жизнь, что ли?— Всю жизнь, — подтвердил Лето, наслаждаясь тем, как чертовски хорошо это звучало.