Глава 9. Неожиданности на всякий вкус (1/2)

Когда-то давным давно жила в Санта-Монике девушка. Каждую ночь, засыпая в гостевой спальне квартиры своего брата, она представляла себе, как однажды заработает много денег и купит себе свое собственное жилище. Она мечтала, как повесит в гостиной портрет Боба Марли, а в спальне ее будет много мягких игрушек и огромная кровать. Целый комод дорогого белья и несколько ярких шкатулок с украшениями. На туалетном столике вместо зеркала будет стоять фотка знаменитой красотки, вроде Авы Гарднер или Элизабет Тейлор (эту фишку она вычитала в одном из номеров Cosmopolitan, где какой-то модный дизайнер рассказывала о том, как декорировала свою спальню). И, главное, окна ее квартиры будут выходить прямо на побережье, чтобы можно было любоваться океаном в лучах заката, не выходя из дома.

Уильямс переступила порог квартиры и, бросив на столик у входа ключи, обернулась к Оливии, которая держала на руках Сиенну.— Вот, как-то так, — неуверенно произнесла девушка, поморщившись от боли в руке. Долбаный перелом периодически напоминал о себе. Будто недостаточно было того, что она таскала этот уродский гипс.Сиенна с восторженным воплем бросилась к огромному плюшевому единорогу, которого дизайнер по просьбе Робби оставила в гостиной.

— Боже, вид потрясающий! — взволнованно прошептала Оливия, подходя к окну. — Не представляю, сколько тебе такое удовольствие стоило, Робин.

Уильямс опустилась на огромный светлый диван и прикрыла глаза от удовольствия. Сиенна тут же отлепилась от игрушки и залезла к Робин, безжалостно перепачкав своими крошечными сандалиями обивку.

— Дай, я сниму с тебя обувь, киска, — с улыбкой Роббс потянулась к девочке.С тех пор, как она вернулась из больницы, Сиенна не отходила от матери ни на шаг. Робин пришлось провести несколько ночей в Малибу, пока в ее новой квартире заканчивали подготовку к их приезду. Сиенна спала с ней. Ходила хвостом и постоянно спрашивала, не уедет ли она опять.

Первую ночь Робин практически не сомкнула глаз. Смотрела на сладко сопящую рядом дочь и корила себя за то, что произошло. Ведь все могло закончиться для нее гораздо хуже. И кто бы тогда остался с ее девочкой?

Крис стойко перенес новый ультиматум жены. Во всяком случае, он старательно изображал, что принимает все ее условия. Сказал даже, что, возможно, немного пожить отдельно им обоим пойдет на пользу. В конце концов, они смогут все хорошенько обдумать, чтобы в будущем избежать огромной ошибки.Развод. О, конечно, развод!

В первый вечер, пока Оливия купала Сиенну, Крис попытался устроить им подобие романтического ужина. Вино, свечи и ее любимые фрукты.

Он выглядел по-настоящему сломленным. Только вот из них двоих сломалась она. А изображать безразличие и отстраненность в тот момент, когда Крис крутился вокруг нее такой нежный и внимательный, обещая все исправить, было чертовски сложно.Обиднее всего было то, что Робин не могла вырвать из сердца любовь к этому мужчине. Именно поэтому она предпочла сбежать.

Переезд в Санта-Монику мог стать спасением, которое принесло бы желанное облегчение. Они обо всем договорились, придя к соглашению: Робин повременит с разводом, а Крис оставит ее в покое хотя бы на пару месяцев. Сиенну он может забирать к себе, когда захочет, здесь было даже и обсуждать нечего. Другими словами, они возьмут тайм-аут, чтобы разобраться в своих чувствах.В социальных сетях Робби попросила уважать ее частную жизнь, особенно в такой непростой для их семьи период. К тому же теперь у нее был телефон Фрэнки, которая разрулила все дерьмо с дракой, несколько хороших публицистов и неуправляемый старший брат, живущий по соседству.

Спустя два дня Робин с малышкой и Оливией, которая пожелала последовать за своей госпожой (между прочим, все эти шуточки про чернокожих слуг — фишка Макса), приехали в новенькие апартаменты с тремя спальнями, огромной гостиной и уютной кухней, на которой так и хотелось засидеться подольше.

Дизайнер, которого посоветовала Скай, потрудилась на славу. С первых минут пребывания в квартире Уильямс почувствовала себя дома. Здесь было все, что ей нравилось, но в таком исполнении, которое бы заценила даже Бэйтман с ее обостренным чувством прекрасного.Много света, просторно и так по-калифорнийски расслабленно, что хотелось часами залипать в гостиной, болтаясь в гамаке, от которого Уильямс была в особом восторге. И да, Боб Марли все-таки висел на стене.

В спальне Сиенны была куча игрушек, и все было таким красивым, что внутренний ребенок самой Робин даже немного завидовал. Пару лет назад она сама с удовольствием переехала бы жить в такую вот офигенную комнатку.

— Папа приедет? — спросила малышка, с восторгом прижимая к себе очередного плюшевого зверя. — Я покажу ему свои игрушки!

Роббс опустилась на корточки и, притянув к себе девочку, начала целовать. Громко смеясь, Сиенна обвила руками шею Уильямс и прижалась к ней. Ласковая, как котенок.Заглянув дочери в глаза, Робин вздохнула и проговорила:— Детка, папа не приедет сегодня. Но он приедет через несколько дней, и ты ему все здесь покажешь, да?

Малышка опустила ресницы, сосредоточив внимание на игрушке.— Эй, — Робин осторожно заправила за ухо прядь волос девочки. — Тебе здесь не нравится?

— Почему папа не поехал с нами?

Вот оно. Робин знала, что легко не будет. И ей так хотелось расплакаться прямо сейчас, здесь, валяясь по полу и колотя при этом руками. Больнее, чем переживать предательство любимого человека, было только видеть тоску в глазах своего ребенка.

— Мама будет жить здесь теперь, — дрожащим голосом произнесла Уильямс. — А папа останется там. Пока.Она ужасная мать. Да. Нужно было прежде подумать о последствиях, прежде чем так скоропалительно сбегать из Малибу. Но у нее не хватило сил... У нее просто больше не было сил.— Мамочка! — голос Сиенны вырвал Робби из пропасти терзаний, в которую она уже была готова вновь сорваться. Девочка отложила игрушку и убрала со лба Робби выбившийся из хвоста волос. Такой простой, но трогательный жест. Глаза начинало жечь от слез, которые Уильямс сдерживала, как могла. Си тихо спросила: — Мамочка, ты плачешь?

Врать не было смысла

— Все хорошо, не беспокойся, кнопочка, — быстро смахнув слезы, Робин улыбнулась.— Тебе больно? — малышка с тревогой посмотрела на мать.Отрицательно замотав головой, Роббс вновь улыбнулась.— Мамочка, я знаю, что больно, — точно это был огромный секрет, на ухо прошептала Си. — Оливия сказала, чтобы я себя хорошо вела, потому что у тебя болит ручка.

Кивнув на гипс, Сиенна немного отстранилась. Она смотрела на Робби с таким неприкрытым сочувствием, удивительным для ее возраста сопереживанием.

— Это скоро пройдет, — чмокнув девочку в нос, хихикнула Уильямс. — Доктор сказал.После того, как три часа подряд Робин играла с Сиенной в больницу, в которой Си, естественно, была доктором и лечила ее, а сама Роббс просто лежала среди консилиума плюшевых зайцев и медведей, изображая сначала тяжело больную с переломом руки, потом здоровую и благодарную пациентку, она вышла в кухню и налила себе бокал вина.

Девочка, наконец, уснула. Оливию она отпустила, и теперь было самое подходящее время для того, чтобы перевести дух.Взяв бокал, Робин прошла в гостиную и устроилась в кресле у окна. Лениво пролистывая ленту в своем инстаграме, Уильямс почему-то вспомнила о Шенноне. Она вновь подписалась на музыканта и начала смотреть фотки мужчины, тихо посмеиваясь. Забавный кадр с парфюмом, который рекламирует младший брат. Поставив лайк, она уже хотела написать какой-то едкий коммент, как вдруг на дисплее ?айфона? высветился незнакомый номер.

— Да, — тихо ответила девушка, сделав очередной глоток вина.— Робин, это Доминик, — на том конце раздался знакомый мужской голос. — Пожалуйста, не бросай трубку!

Сердце забилось чаще. То ли от его непрошибаемой наглости, то ли от странного волнения, которое она сама себе ?уж точно объяснить не могла.— Думаю, нет смысла спрашивать, какой тупорылый козел дал тебе мой номер?

— Точно, — усмехнулся Купер, — смысла нет. Я просто хотел узнать, как ты.

Негромко кашлянув, Робби облизнула губы и, откинувшись на спинку кресла, пробормотала:— Рука в ебаном гипсе, ребра до сих пор побаливают, но в целом все уже хорошо. Вот, теперь ты знаешь. Это все?

Помолчав, Доминик ответил:— Ладно, играем честно.

— О, серьезно?!— Я хочу тебя увидеть, — она услышала, как Дом щелкнул зажигалкой и закурил. — И извиниться. За все.— В этом нет необходимости, — Робин вздохнула. — И не звони больше.— Ты ведь знаешь, что я позвоню.Она отключилась, бесшумно рассмеявшись.Через пару секунд от Купера пришло СМС:?Ты обещала поужинать со мной. Отказы не принимаются!?Роббс набрала в ответ:?Я люблю пиццу?.После они переписывались еще около двух часов.Спустя два дня Крис приехал, чтобы забрать Сиенну к себе. Избежать встречи с ним Робин не удалось, как она ни старалась, пытаясь спихнуть все на Оливию.

При малышке они должны были стараться изображать теплоту по отношению друг к другу, что для Уильямс было настоящей пыткой. Все это вообще было похоже на одну ебаную затянувшуюся пытку.

Пока Мартин расхаживал по ее новой квартире, таская на руках Сиенну, которая внезапно начала сильно скучать по отцу, проведя всего пару дней в Санта-Монике, Роббс налила мужу воды и нарочито громко опустила стакан на стеклянный столик в гостиной.

Мужчина обернулся и, встретившись взглядом с Робин, в это же мгновение отвел глаза.

— Ну, и как тебе здесь? — спросила Уильямс. Она присела на диван и начала теребить собранные в хвост волосы.

— Я все еще не верю в то, что все это происходит, — Крис сел рядом с женой и сделал несколько глотков воды. Робби отодвинулась.

Сиенна убежала в свою комнату за игрушкой, которую хотела показать отцу. В гостиной на несколько минут повисла напряженная тишина. Они сидели рядом, но оба были так чертовски далеки друг от друга. Робин молча смотрела перед собой, точно пыталась загипнотизировать стоящее напротив кресло. Крис выглядел усталым и совершенно разбитым. Он крутил один из браслетов, висящих на запястье, и продолжал молчать.

— Сегодня приедут Эппл и Мозес, — наконец, произнес Мартин. — Мы все вместе поедем обедать, потом погуляем…

— Не забывай следить за тем, чтобы Сиенна ела не только сладости, — Роббс поднялась и попыталась потянуться. Долбаный гипс ей осточертел! Оглядевшись, девушка взяла с кресла кепку дочери и протянула Крису: — Там сегодня так жарко, следи, чтобы ей голову не напекло. И вообще, слишком долго по улице в такое пекло не болтайтесь.

Принимая из ее рук кепку, Мартин коснулся ладони жены, задержав это прикосновение несколько дольше, чем оно того требовало. Робби подняла глаза и, встретившись взглядом с мужчиной, закусила губу.

— Я без тебя не могу, — прошептал Мартин, осторожно сжимая пальцы ?девушки.?Самое ужасное, что я тоже…? — мысленно ответила ему Уильямс, беззвучно вздыхая.— Мы должны что-то сделать, Робин, — продолжал между тем Крис, поглаживая ее руку. ?— Мы можем обратиться к специалистам, мы должны найти выход.— И мы его обязательно найдем, — высвободив ладонь из его руки, она отошла к окну. — Дай мне время. Сейчас я не могу думать о терапии или еще чем-то таком…

Поднявшись, Крис подошел к жене и встал позади нее. Не решаясь прикоснуться более к Робин, он едва слышно прошептал ей в волосы:

— Я тебя люблю.

После того как Крис и Сиенна уехали, прихватив с собой Оливию, Робин несколько часов просто лежала на кровати в своей спальне и смотрела в потолок. Она уже даже не могла плакать. В какой-то момент слезы будто закончились, их не осталось, она выплакала все.

Если бы только Крис знал, какую боль ей причиняет одним своим видом, то наверняка не приезжал бы сюда никогда. А его слова…

Уильямс повернулась на бок и зажмурилась. В голове все еще звучал его голос, он вновь говорил о своей любви…

Черт бы все это побрал!

Робби никому не звонила. Ей не хотелось ни с кем говорить. А вот выпить хотелось жутко. Но, очевидно, Бэйтман продолжала где-то гаситься, как и Макс, который в последнее время был слишком нервным. ?Она не обижалась на друзей, теперь ей было безразлично все, что происходило вокруг. В какой-то момент их с Патти дружба дала жирную трещину, если та до сих пор скрывала от нее Джареда. Хотя, возможно, ее собственной вины было здесь не меньше. Тусуясь в Малибу, она всю себя посвятила дочери и мужу, забыла обо всех и обо всем. Естественно, они с Пи отдалились. И глупо было винить в этом Патти.

Рядом тихо завибрировал телефон. Даже не взглянув на то, кто звонит, девушка ответила.

— Я тут думаю заказать пиццу, — бодрый голос Купера на том конце заставил Робби улыбнуться. — Составишь компанию?

Через час Робин стояла на пороге квартиры и сверялась с адресом, который скинул ей в сообщении Доминик. Перед тем как позвонить в дверь, девушка оглянулась по сторонам. Убедиться, что рядом нет чокнутых фотографов, которые продолжали охотиться за ней, никогда не было лишним.

— Выглядишь круто, — с усмешкой проговорил Купер, пропуская Роббс внутрь.

— Очень смешно, блядь, — Уильямс переступила порог и сбросила с головы капюшон. — Эти ублюдки везде.

Дом несколько растерялся. Робин сняла темные очки и, поправив волосы, посмотрела на Купера.

Серая футболка, джинсы, взъерошенные темные волосы, на лице несколько царапин и синяк, который уже был практически не заметен. Классический ?раздолбай, живущий на соседней улице. Именно в таких парней матери настоятельно рекомендуют не влюбляться своим дочерям.

— Не знаю, что и сказать, — Роббс хотелось бы начать заламывать руки, но проклятый гипс лишал ее и этой возможности. Она попыталась улыбнуться, но по недоуменному выражению лица Доминика поняла, что получилось не очень.

Тем временем и сам Купер был смущен не меньше Робин. Точнее, он продолжал охуевать. ?Стоя в прихожей, он с ног до головы разглядывал Уильямс и не верил, что та все же согласилась встретиться. Но она пришла. И это было уже неплохим началом. ?— Забей, — с улыбкой пробормотал Дом, наклоняясь к Робби. — Можешь вообще ничего не говорить, если не хочешь. Выпьешь?

Сбросив худи, Робин осталась в широкой футболке с логотипом какой-то неизвестной ей музыкальной группы (пиздить футболки у брата, о, да, она до сих пор не могла отказать себе в этом удовольствии!) и потертых джинсовых шортах. Проходя в комнату, она позволила Куперу вдоволь насмотреться на свою задницу, сделав вид, что не услышала, как он присвистнул ей в след.

— Классная квартира у тебя, — оглядываясь по сторонам, отметила Уильямс.

— Она не моя, — откупоривая бутылку красного вина, ответил Доминик. — В этой дыре жила моя подруга.

— Ничего не дыра, — с некоторой обидой пробурчала девушка. Она плюхнулась на кресло-мешок и начала перебирать виниловые пластинки, стоящие в коробке.

— Ебаная дыра, — повторил Купер, протягивая Робин бокал с вином. — Пристанище для ебанутых хиппи, которые, кстати, здесь повсюду.

Роббс сделала небольшой глоток и усмехнулась. Британец, чтоб его! Санта-Моника явно не его среда обитания.

— Да уж, — Уильямс заглянула мужчине в глаза. — Ты не вписываешься. Что тогда ты здесь забыл? Снимаешься в кино?

Доминик несколькими глотками осушил свой бокал и тут же снова наполнил его. Он достал из кармана джинсов пачку сигарет, предложил Робин, а когда та вытащила одну, закурил сам. Развалившись на соседнем кресле-мешке, мужчина сделал несколько зятяжек и, пустив вверх парочку жирных колечек дыма, спросил:

— Хочешь узнать, что я здесь делаю?

— Допустим, — Робби хитро прищурилась, продолжая крутить между пальцев сигарету, которую она так и не прикурила.

Помолчав немного, Купер посмотрел на девушку и произнес:

— Если честно, я не знаю, — он усмехнулся, но тут же еще сильнее помрачнел. — Наверное, просто нужна была передышка.

— Рассказывай уже все, — Уильямс приподнялась и щелкнула зажигалкой. — Обо мне ты уже, кажется, все знаешь. Твоя очередь рассказывать.

Хрипло рассмеявшись, Дом продолжил:

— Перед тем как поехать в Париж, где мы с тобой познакомились, меня бросила женщина, с которой я… Короче, мы были вместе довольно долго.

— Драматичная развязка, — цинично хмыкнув, Робин выпустила вверх облако сигаретного дыма. — И ты типа ее любил?— Я типа вел себя, как мудак, но это уже в прошлом.

— Что именно?

— Все. Вообще все, — он махнул рукой. — Мы много всякого натворили, не хочу снова возвращаться к тому, от чего я столько раз пытался сбежать. Поэтому решил пожить здесь какое-то время. Проветрить голову.

Они оба замолчали.

Робин прикончила свой бокал, и Дом тут же снова наполнил его, улыбнувшись своей гостье.

Уильямс слабо улыбнулась в ответ, но от этой ее улыбки ему стало так тепло. Тоска, которую навевали все эти ебучие разговоры по душам, начинала развеиваться вместе с тем, как исчезало вино.

Спустя час они уже болтали, смеясь, и подкалывая друг друга. Это было одновременно самое странное и самое классное времяпрепровождение, которое было у Доминика с момента приезда в Калифорнию. Неловкость, которую оба испытывали с того момента, как Уильямс переступила порог квартиры, исчезла, и теперь им было так легко друг с другом, будто они были давними друзьями, которые не виделись добрых двадцать лет.

Куперу нравилась Робин. И теперь, сидя здесь, наблюдая за тем, как она отбрасывает со лба волосы, смеется или с задумчивостью слушает его, он лишь убедился в том, что чувства к этой женщине не остаток фантазий одной классной ночи, проведенной вместе. Он запал на эту долбанутую ?жирафиху, которая по части личной жизни лажала куда круче его, как последний кретин. К тому же неплохо было бы освежить в памяти все то, чем они занимались в Париже.

Ближе к полуночи они все же заказали пиццу. Робби со смаком пережевывала очередной кусок, запивая хер знает каким по счету бокалом вина. Она, наконец, чувствовала себя такой расслабленной и спокойной. Удивительно, что рядом с этим придурком Купером ей было так хорошо. Он казался ей настоящей ходячей катастрофой. Катастрофой, которая была на пару сантиметров ниже нее. Но все же было в нем что-то такое… Купер, определенно, был плохим парнем. Классным и плохим. Такие парни Робин всегда и нравились. Да и вообще, какая разница? Плохие парни ломают тебя. Хорошие парни ломают тебя. Короче, все они делают одно и то же дерьмо. Нет смысла обманывать себя в надежде, что романтик с гитарой, который не нажирается каждый уик-энд, в конце концов, не подложит тебе свинью. Блядь!

Дом плеснул Уильямс еще вина и вновь закурил. Ей нравились парни, которые курят. Курение никогда не входило в список непростительных пороков ее идеального молодого человека. Напротив, было даже некоторым плюсом. Ебаное курение придает особый шарм.На проигрывателе крутилась ?Electric Ladyland? Хендрикса, и Робби дергала ногой в такт музыке.

— Спасибо, что пригласил меня, — проговорила она, легонько толкая Купера, который к этому моменту уже перетащил свое кресло-мешок вплотную к креслу Робби, в плечо. — Мне нужно было что-то вроде этого.

— Без проблем, — Доминик улыбнулся. Он был сейчас так близко, что мог попытаться разглядеть, какого на самом деле цвета у нее глаза.

— Нужно было стать популярной, чтобы вновь начать ценить вот такие посиделки, — усмехнулась девушка. — Особенно если учесть, что я сейчас не могу спокойно выйти из дома, чтобы какой-нибудь кретин с камерой не щелкнул меня. Так что твоя квартира ?—настоящее убежище. Никаких людей с осуждением во взгляде, никаких ебучих папарацци. Только вино, пицца и музыка.

Глухо рассмеявшись, Дом приподнялся и поставил свой бокал на пол. Затем приблизился к Уильямс и осторожно, но тем не менее настойчиво взял ее за подбородок и притянул к себе.

— Может быть еще лучше, — прошептал он прямо ей в губы. — Оставайся.

— Я не могу, — неубедительно, но твердо пробормотала в ответ Роббс, пытаясь отстраниться.

Однако все это было таким нелепым притворством. Возможно, все дело было в вине или проклятом Хендриксе, но едва его губы коснулись ее, сопротивление было сломлено. Не было никакого смысла притворяться. Впервые они смотрели друг на друга, расставшись с иллюзиями и ожиданиями.

Запустив ладонь в ее длинные блестящие волосы, Доминик притянул Робин ближе, с жадностью целуя. На его губах все еще оставался привкус вина и сигарет, и все это было совершенно неправильно, но пальцы Доминика уже проникли под ее футболку и вырисовывали невидимые узоры на коже. ?И плевать, что все это было чертовски неправильно. Роббс громко выдохнула и обвила рукой его шею. Купер прижал девушку к себе, продолжая целовать. Его сердце билось с такой силой, что казалось, будто оно застряло где-то в горле. Она пахла чем-то ядовито-сладким, а кожа… Ее кожа, блядь, кожа была такой нежной, что ему хотелось выебать каждый сантиметр на теле этой женщины. ?— Я не отпущу тебя, — прошептал Дом, обжигая дыханием ее шею. — Хрен тебе, а не такси, детка…

— Я не могу, — Роббс попыталась оттолкнуть Купера, но он лишь сильнее сжал ее в объятиях.

— Ты не только жирафиха, ты еще и врунья, — усмехнулся мужчина, глядя на то, как Уильямс пытается вырваться. — Ты же хочешь…

— Я хочу домой, — взмолилась девушка, тяжело дыша. — Пожалуйста, отпусти.

Через двадцать минут она уехала. Купер посадил Робин в такси и вернулся в свою квартиру. Он так и не понял, почему дал ей уйти, заранее обрекая себя на дрочку в душе перед сном. От таких обломов с ума можно сойти, знаете ли.

Закурив, Доминик подошел к окну и вгляделся в ночную синеву. Голова шла кругом, сердце выпрыгивало из груди, член начинал поднывать от возбуждения, а эта сучка просто свалила.

Но он знал, что Робин вернется.

— Это только начало, — пробубнил Дом себе под нос. — Начало, блядь.

— Это конец, — прошептала Робби, укрывшись с головой одеялом.

Она пыталась уснуть, но сон избегал ее. Может быть потому, что все ее мысли были заняты не Морфеем, а другим мужчиной. И первый раз за долгое время этим мужчиной был не Крис Мартин.— Ты же это не всерьез, Патти? Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя в дом к этому мужчине после всего?Тяжело вздохнув, Патти натянула на себя солнечные очки и мысленно сосчитала до десяти. Несмотря на ранний час, солнце было раздражающе ярким, как и весь этот разговор.— Во-первых, это мой дом, — как можно более спокойно ответила она. — А во-вторых, этот мужчина, как ты изволил выразиться, сейчас в Канаде и пробудет там еще как минимум неделю, что даст мне предостаточно времени, чтобы собрать его вещи и, поговорив, выставить их вместе с ним за порог. Ты ведь еще не забыл, как мы вчера решили, что Бен заслуживает услышать обо всем лично?Еще вчера все было так хорошо и спокойно. Они были беззаботно веселыми идиотами, настолько, что Том невзначай поинтересовался, не выписали ли они себе каких лекарств счастья, из тех, которые обычно отпускают строго по рецепту. Мелкий пришел такой в дикий восторг от коктейля на миндальном молоке, который нахваливал Джаред, что Патти всерьез задумалась о том, как бы помягче объяснить Джеку, как произошло, что его сын стал внезапно травоядным. И ни слова о том, что им предстояло сделать. Ей так хотелось вернуться в это вчера, где не было места препирательствам по мелочам, а мистер Люблю Всеми Командовать мирно посапывал за личиной счастливого и беззаботного Парня из Луизианы.— Ты не останешься там одна, доктор Майлз сказала, что за тобой нужен глаз да глаз.— Черт подери, Лето, я беременная, а не суицидная, — проворчала Патти, пытаясь увернуться от его загребущей руки, но не успела: Лето сгреб ее в охапку и притянул к себе, чтобы самым наглым образом свистнуть очки.

Патти только хотела заикнуться о том, что любовь к бабским шмоткам до добра еще никого не доводила, но одного взгляда на этого идиота в ее огромных Marc Jacobs в широкой оправе с зебровым узором и синими линзами хватило, чтобы подавиться смешком, смахнув слезу из уголка глаза.

— Знаешь, что… — Джаред продолжил с того, на чем они остановились, но воспринимать его строгие речи всерьез уже просто не представлялось возможным.

Стремительно удлиняющаяся борода, длинная рубаха поверх почти пижамных штанов и строгие речи о том, что женщина не может самостоятельно позаботиться о себе, невольно навевали мысли о представителях всевозможных восточных строгих патриархальных сообществ. Только вот на этого представителя стошнило единорога, обильно и не один раз. Патриция не выдержала и рассмеялась в голос.

— Я успел сказать что-то смешное?Один раздраженный взгляд из-под зеброочков — и Патти опять изменила выдержка, девушка закусила нижнюю губу, но они все равно предательски расплылись в улыбке.— Прости, — прошептала она, хватаясь за телефон, и из последних сил сдерживалась, чтобы не рассмеяться в трубку. Злобный голубой прищур из-под синих очков должен был означать, что они еще не закончили, но Патти считала, что очень даже наоборот. Ее добили окончательно и полностью. Единственное, что сдерживало ее от истерического гогота на пару со слезами счастья — заявление на том конце связи.— Хэй, Пи, признайся, все твои бывшие настолько горячи? — поинтересовалась Скайлер.

— Только те, с которыми ты знакома, — Патти заметно расслабилась. Она знала, что Иендо не позвонила бы ей без дела, потому ожидала проблем. Когда большого босса надо было подменить, никто не справлялся с этим лучше Скайлер. По ее словам, это было совершенно несложно, достаточно сесть в большое кожаное кресло Бэйтман — и сразу становишься одержимым духом деспотичного начальника.

— Тогда я не против как-нибудь познакомиться и с остальными. А пока заходил только Кристоф и очень хотел с тобой поговорить, открыв дверь с полпинка. Где ты их таких находишь?— Учились вместе, — бросила Пи. Волнение опять нарастало. Какого черта Дюруа потребовалось от нее после и без того исчерпывающего разговора в галерее? — А он не уточнил, о чем?— Не успел, — Скай хохотнула, — потому что заметил, что в кресле не ты. Не знаю, что вы опять не поделили, но выглядел он в точности, как Бен тогда, будто виноват по всем статьям.Кристоф действительно чувствовал себя довольно паршиво, потому что вел себя, как последний мудак, к коим никогда себя не причислял. Правда, понял он это гораздо позже, чем следовало. Патриция вылетела из его студии, едва сдерживая гнев, за которым обязательно должны были последовать слезы. Он слишком хорошо ее знал, а она не так сильно изменилась, как он хотел убедить и ее, и себя.

Звонок в Bold & Defiant (подумать только, а когда-то она была не в состоянии описать себя в двух словах) ничего не дал — секретарша сообщила ему, что мисс Бэйтман уже уехала, и если он хочет договориться о личной встрече, то может оставить свои координаты, с ним обязательно свяжутся в течение недели.

Повесив трубку, мужчина хрипло рассмеялся. Никто из них в свое время не представлял себя на месте большого босса, который обещает перезвонить, но никогда этого не делает. Когда-то давно, а для Патриции, видимо, в какой-то другой жизни, они были теми несчастными, которые обивали пороги издательств в попытке найти постоянную работу и выслушивали постоянное ?мы с вами свяжемся?. Он все так же продолжал обивать пороги, правда, сейчас галереи обходила его менеджер (сам Дюруа никогда не умел торговаться), а уже не его Пи рубила головы с плеч, но он с каким-то больным упрямством пытался отыскать в этой новой женщине прежнюю девчонку из Калифорнии. Именно перед ней он хотел извиниться, потому что знал, что ранил бы ее своими словами.

Все вокруг носились, точно муравьи в разрушенном муравейнике, потому Крису не составило труда подобраться к той самой двери с приклеенной скотчем бумажкой, на которой от руки было небрежно нацарапано ?Не входи — убъет нахер?. Он усмехнулся и, постучав, сразу же вошел.— ?Знаешь, Пи, в прошлый раз в галерее мы… — начал мужчина и оборвал себя на полуслове, когда увидел за массивным деревянным столом нечто взрывоопасное, и это была не пышущая гневом Патриция Бэйтман, которая обещала убить всякого сюда входящего. Да и взрыв был несколько иного толка. Это было буйство красок и несочетаемых на первый взгляд одежд, надетых одна поверх другой. Он не мог ошибиться дверью хотя бы потому, что узнал в разбросанных по столу эскизах руку Пи. Но эта девушка с радугой в волосах не была на нее похожа даже отдаленно. Более того, Крис был уверен, что она тут же отгребла бы от Патриции, если бы та увидела, как эта дама вывалила ноги в подбитых железом ботинках на стол.

— Ее все еще нет в городе, но я с удовольствием выслушаю все о прошлом разе, — ответила Иендо и, ловко опустив ноги на пол, поднялась навстречу гостю. — Я — Скай. — Она подала ему руку в кожаной митенке с шипами, заставив Дюруа здорово попотеть, проявляя свою французско-канадскую галантность, чтобы не выколоть себе глаз.— Кристоф, — улыбнулся он в ответ, скорее, от счастливого разрешения ситуации с острой металлической отделкой. — Я так надеялся застать ее на месте, зря, видимо, меня обнадежила суета за дверью.

— Круто, правда? — оживилась девушка. — Стоит им только дать какое-то абсолютно бессмысленное задание и сказать, что мисс Бэйтман обязательно заскочит вечером проверить результат, как работа вскипает. Одного ее имени хватает, чтобы держать народ в тонусе.— Очень на нее похоже, — согласился Кристоф, вспоминая, как часто они ссорились, готовя совместные проекты. Ссорились и мирились. И именно примирения каждый раз останавливали его от того, чтобы отказаться от очередной совместной работы.

— Я так и знала, что она всегда была деспотом, тираном и трудоголиком! Вы ведь давно с ней знакомы?— Да, довольно, еще из Сан-Франциско, — неохотно ответил он. Кристофу совершенно не хотелось продолжать этот разговор, он был разочарован, что не застал Патти уже во второй раз, и в качестве дальнейшего истязания над собой решил закончить день, развозя коммерческую мазню для богатенького клиента, которого подцепила Тея.— Дай мне пару минут! Никуда не уходи, — девушка-радуга ураганом пронеслась мимо, захлопнув перед ним дверь кабинета, буквально через несколько мгновений опять появилась, держа в руках бумажный зонтик от солнца, и продолжила разговор, будто и не прерывалась: — Я хочу все об этом знать! О Патти времен Фриско и о галерее. Кстати, здесь неподалеку есть кафе, где выставляются местные подающие надежды художники. Такого оскорбления собственного художественного вкуса я еще нигде не видела. И главное, каждый раз они умудряются удивить больше и больше.Скай все продолжала говорить без остановки, иногда настолько быстро, что слова сливались в один сплошной гул, различимый только интонацией, Кристоф даже не старался уловить все до последней капли, потому что для этого надо было обладать какими-то сверхчеловеческими способностями. Патриция тоже частенько так говорила, когда чем-то увлекалась, а потом обижалась, что он не помнил. Если он хотя бы разобрать мог! Случайное знакомство, совершенно неприятное и даже обременительное поначалу, грозило стать очень странным и перерасти в неловкие посиделки в кафе с, если верить довольно специфическому чувству прекрасного мисс Иендо, не менее неловкими интерьерами.— Мате с имбирем и лимонный пирог, — выдала Скай, даже не глядя в меню, и только отправила Кристофа с заказом, набрала номер Патти.

Рассматривая развешанные по стенам картины, Крис не мог не согласиться с радужной подружкой Бэйтман — они ужасали настолько, что оскорбили бы чувство прекрасного даже первого встречного уличного художника без должного образования. Черт, да на их фоне бывший недорокер Патриции выглядел, как определение ?гармонии? в толковом словаре.

— Уже успел присмотреться к местному сорту искусства?

— И понять, что местный сорт наркоты точно не по мне, — ответил Кристоф, рассматривая полотно позади Скайлер, изображающее то ли разлагающегося омара, кишащего личинками, то ли кровавый закат, отраженный в воде. Зрелище настолько безобразное, что у посетителей этого заведения должны быть довольно крепкие нервы, чтобы есть в компании подобных шедевров. ?— А были опыты? — поинтересовалась она, опершись подбородком об руку, в ожидании увлекательных историй.— У многих выставляющихся здесь товарищей точно, — ушел от ответа, задевающего слишком личные воспоминания, Дюруа. — Вот, например, картина слева от нас. Парень с таким остервенением накладывал мастихином краску, будто с каждым слоем все больше терял глубину изображения, а может, его вообще вставило до такой степени, что он решил, будто эти губы станут его личной Галатеей, если он вбухает в них весь карминовый акрил, имеющийся в запасе.— Губы? — переспросила Скай, нахмурив брови. — А мне кажется, что это два куска хорошо прожаренного бекона на яичнице. — Ее живот предательски заурчал.— Ты точно не хочешь заказать чего-то поплотнее? — рассмеялся Крис в ответ.— Если верить твоей фрейдистской логике, — парировала девушка, хитро прищурившись, — тебе не хватает чего-то посерьезнее плотного завтрака, — и не успел он возразить, как ощутил на губах стремительный поцелуй, всего мгновение — и не скажешь, был ли он на самом деле. — Я права?— Ты точно справишься одна?— Поверь мне, я эксперт в скоростных сборах, — не без гордости за свои давно невостребованные навыки ответила Патти. — Через два часа буду у тебя.— Но…— Нет-нет-нет, дорогой, — поспешно перебила его девушка, приложив палец к губам. Джей тут же поцеловал его и нежно прикусил у самого ногтя, улыбнувшись, когда Пи смолкла, растеряв былую категоричность. Забавно было наблюдать, как она злится сама на себя и пытается вернуть самообладание. Ему нравилось, что именно он мог поколебать решимость непоколебимой Патриции Бэйтман.

?Я твой криптонит, Бэйтман?, — выдал он, самодовольно усмехаясь, после того как очередная их перепалка закончилась в его пользу.?Ты воспринимаешь все слишком буквально. Стоило однажды покраситься в радиоактивно-зеленый, а понапридумывал!? — расхохоталась девушка, юля в его руках и уворачиваясь от щекотки.

?А теперь?? — поинтересовался Джаред, прекратив экзекуцию, лишь когда Патти стала жадно глотать воздух не в состоянии остановить смех.?Всегда им был, — прошептала она и немного погодя добавила: — И мне это нравится?.— В течение последних двадцати четырех часов ты стал отцом нашего ребенка и уломал меня на переезд. Тебе не кажется, что можно и ослабить хватку ненадолго?— Технически…

— Я буду у тебя через два часа, — Патти закончила бессмысленный спор поцелуем и вышла из машины.Несколько часов наедине с собой и тем, что она оставляла позади. Патриция зашла в квартиру несмело и тихо, словно лишний шум мог спугнуть живущие здесь воспоминания. Впервые за все время она показалась девушке чужой. Столько надежд и упрямой веры, граничащей с суеверием, в то, что эти стены должны были принести ей счастье и защиту. На деле же это место было просто еще одним домом, где она задержалась дольше, чем следовало, потому что обиды и взаимные претензии давно вытеснили все приятные воспоминания.

Белая голая стена у входа, которую она за все эти годы так и не решилась ничем закрыть. Сначала думала, что найдется что-то получше, а потом решила, что поиски не стоят усилий, потому что в этом не нуждался никто из жильцов. Когда-то давно Джаред предлагал ей купить пару ведер с краской и пленку, закрыться на выходные и устроить сеанс современного искусства, извозив эту скучную невыразительную поверхность прямо руками. Девушка улыбнулась, но тут же вспомнила, как совсем недавно Бен прижимал ее к той самой стене в перерыве между рейсами, и поежилась.Еще одно белое пятно в квартире — антикварный диван, которым она так дорожила и тряслась над ним на каждой вечеринке. Его место сиротливо пустовало, потому что уже больше месяца тот стоял в мастерской, ожидая перетяжки. В итоге его сгубила не шумная тусовка, а виски до одиннадцати. У Патти просто не хватило сил заменить его чем-то другим. Зато сейчас был полностью виден ковер из искусственного меха. И если знать, где искать, а она знала, то можно найти след от помады. Он остался там как отпечаток древней истории, когда они с Майклом играли в секс без обязательств.Место у окна тоже пустовало. Здесь стало слишком много пустоты. Массивный дубовый стол, подарок Дика и Скай, первым же делом переехал в их мастерскую; избегнув печальной участи остальных вещей, которые она любила, он сохранил в себе лишь самые особенные воспоминания. Как и широкое панорамное окно. Они занимались любовью со всем Лос-Анджелесом, хотя стоило бы в первую очередь найти ее друг в друге.В том же ящике, что и тогда, заставленная посудой, которая никому так и не пригодилась, лежала другая пачка Lucky Strike. ?Патриция, ты куришь?!? — спросил ее Джей, будто это было восьмым смертным грехом, когда на самом деле им было то, что она делала с ним и с собой. Они принесли друг другу столько боли, совершили бессчетное количество ошибок, чтобы в итоге понять, что самой большой из них было их расставание. Патриция швырнула сигареты в мусорное ведро и, резко развернувшись, вышла из кухни. Стоило только позволить воспоминаниям поглотить себя, и она вряд ли справилась бы со сборами до завтра. И тогда у двери ее квартиры появился бы Джаред во главе со скорой, полицией и службой спасения. Кому такое надо вообще?