Глава 7. Катастрофа (2/2)

Робби пошевелилась и вздохнула. Макс сорвался с места и приблизился к кровати сестры. Ничего. Она все еще спала.

В этот момент в кармане джинсов завибрировал телефон. Звонила Моника. Бесшумно прикрыв за собой дверь, Макс вышел из палаты и огляделся. Поблизости не было ни Патти, ни Скай, ни даже мудака Лето. Он прижал к уху телефон и устало произнес:

— Да, Моника…

— Привет, — голос ее казался взволнованным. — Я тут прочитала в новостях… Точнее, Ева показала мне… Черт! Прости, я несу какой-то бред. Как Робин?

— Врач сказал, что все хорошо, — ответил он, прижимаясь спиной к стене. Мимо прошла молоденькая блондинистая медсестра, Макс проводил ее взглядом. — Она спит сейчас.

— Мне очень жаль, — Моника тихо всхлипнула. — Поверить не могу, что это происходит. Совсем недавно я сидела с ней за одним столом, пила кофе в ее доме, а теперь… Слава Богу, что с ней все будет хорошо.

— Ага, слава Богу, — со злостью процедил мужчина.

Помолчав немного, Домингез спросила:

— Я могу приехать в больницу? Чем-то помочь?

— Сегодня точно не стоит, — Макс устало потер шею. — Здесь и так народу больше, чем нужно. Я тебе позвоню. Потом позвоню.

На этом он отключился.

Вернувшись в палату, он обнаружил, что его сестра проснулась.

Осторожно приоткрыв дверь в палату, Патти заметила, как Макс поправлял Робин одеяло, заправляя края под матрас, будто ей было лет пять. Он всегда заботился о ней так, будто она была несмышленой малышкой, а Робби вечно крутилась во сне, но ни разу не оставалась без одеяла, наоборот, умудрялась забрать его у того, с кем спала. Потому-то на вечеринках с ночевкой было мало желающих делить с ней одну палатку. Патриция невольно улыбнулась и подошла ближе. Макс вздрогнул и обернулся на движение. Он весь был нервным комком, стоило его только коснуться — и он выпустит иголки, как дикобраз.— Она еще не приходила в себя? — спросила девушка, присев на соседний стул.

Макс даже не посмотрел на нее, весь напрягся и отсел бы подальше, если бы не боялся, что шум разбудит сестру.— Проснулась и попросила воды. Пока я позвал медсестру, опять заснула. Спрашивала, как Сиенна, и почему ты до сих пор не приехала. Она все еще не совсем понимала, что произошло.— Оно и к лучшему, — ответила Пи. Лучше бы Робин хорошенько выспаться и набраться сил, прежде чем придется разгребать последствия.— Где твой педик? Все еще висит на телефоне?— Отослала их вместе со Скай по домам. Сегодня от них тут мало пользы. Мы и сами сможем по очереди дежурить у нее.В ответ Уильямс только скривился, будто любое совместное времяпрепровождение ему откровенно противно.— Кстати, ты совсем не удивился, когда увидел нас с Джеем, — Макса еще раз передернуло, на сей раз от того, как Патриция назвала Лето, девушка же проигнорировала очередной его немой выпад в их сторону и продолжила: — Разозлился — да, но не удивился. Потому ты так демонстративно сторонишься меня, да?— Мне, по-твоему, радоваться за тебя с этим ебливым слащавым уебком?— Ну уж не вести себя, как твоя сестрица, — хмыкнула Патти. — Надуться и не разговаривать — типичное ее поведение. Страшно представить, сколько она будет ходить в обиде, когда завтра увидит здесь Джареда и поймет, что даже ее любимый брат знает больше, чем она сама. Мог бы просто спросить, а не вести себя, как баба.— Бэйтман, блядь!..— Расскажи мне лучше то, чего я о себе еще не слышала. Не с твоим послужным списком меня осуждать.— Бабы, ложащиеся со мной в койку, прекрасно знают, чего ожидать. Я не пудрю им мозги. И уж тем более самому себе.— Спорно, но в некоторой мере справедливо, — согласилась Патриция. — Да, я последняя трусиха, что до сих пор не порвала с Беном, но и ты, Макс, последний гвонюк. Всегда проще встать на сторону своего собутыльника и поверить в то, что баба опять испортила отношения. Правда, Уильямс? Во всем всегда виноваты бабы. Смешно было слушать рассказы мистера Бэтмена о том, как он ловко провернул знакомство с родителями, на котором не забыл упомянуть внука? Весело было бухать, когда я пыталась не сойти с ума в компании с его детьми? Или может, это был твой гениальный совет Бену сходить со мной на вечеринку к Робин и сделать вид, что все хорошо. Чтобы глупая Патриция Бэйтман протянула еще дольше. Вы там ставки случайно не ставите на мою выносливость? Я вот только Иендо удивляюсь, что она так долго терпит такого алкаша и переживает за ваши отношения. Недавно вон спрашивала про твою Домингез.

— Что ты несешь, дуреха? — перебил ее Макс, пока всхлипывания вполголоса не переросли в настоящие рыдания, будто и так бабских истерик на сегодня не хватило. — Причем здесь Скай? Да и с Беном мы в последний раз надирались на мою днюху.

Ложь. Не одна Патриция могла похвастать тем, что с завидной регулярностью вешала своему партнеру лапшу на уши. Бен тоже не рассказывал правду о своих похождениях. Узнав об этом, девушка не чувствовала ни обиды, ни даже банального любопытства, только облегчение. Для того, чтобы построить отношения, нужны двое, они же в итоге и разваливают их. Убедив себя в этом, намного проще заставить себя уйти.— Кстати, что ты сказала Скайлер?— Что Моника — твоя бывшая. Я ведь не соврала ей?— Не знаю, Патти. Я в такой жопе, — произнес Макс, задумавшись, и тут же поправил себя: — Не в такой, конечно, как ты. Усложнять себе жизнь всегда было твоей сверхъестественной способностью, но в этот раз ты просто превзошла себя. Сделай себе одолжение, Пи, разберись со своими мужиками.— А ты со своими бабами.Когда Робин открыла глаза, чувствовала она себя так, будто проспала бессчетное количество часов. Половину своей гребаной жизни. Во ?рту пересохло, ужасно хотелось пить.

Рядом на небольшой кушетке, неуклюже развалившись, спал Макс. Обводя взглядом просторную светлую больничную палату, Уильямс пыталась понять, что она здесь делает. Из окна пробивался яркий солнечный свет. Утро. Утро? Она провела здесь всю ночь? Или… А что, если несколько ночей?

Тупая боль в левой руке уже ни за что не позволила бы Робби вновь уснуть. Да и вообще у нее неприятно ныло все тело. И левая сторона лица саднила так, точно ее несколько раз протащили за волосы по асфальту. Гипс. Наконец заметив гипс, Уильям испуганно встрепенулась и попыталась приподняться, но перед глазами поплыли очертания комнаты, и девушка снова опустила голову на подушку.

Сквозь сон услышав ее возню, Макс приоткрыл глаза.

— Робби? — хрипло прошептал он, буквально подпрыгнув. — Ты проснулась?

— Что со мной? — распахнув глаза, Уильямс испуганно посмотрела на брата. — Что с моей рукой? Что произошло? Я… Я не помню… Где Сиенна?— Успокойся, я сейчас позову врача, — помятый ото сна, взъерошенный точно воробей, Макс поспешил за помощью.

Через несколько минут пришел доктор, выгнал из палаты Макса и Патти, которая лишь мелькнула в дверях, сжимая в руке стаканчик кофе. Пока ее осматривали и объясняли, что произошло, Робби думала лишь о том, что не смогли стереть из ее памяти ни злосчастная авария, в которой она даже не была виновата, ни успокоительное, которое позволило ей так чертовски хорошо выспаться. Крис. Крис изменил ей.

— Все будет хорошо, — в который раз произнес врач, тепло улыбаясь. — Вы пробудете здесь еще неделю, после, я думаю, сможете продолжить восстановление дома. Вам нужно как можно больше отдыхать.

Ничего уже никогда не будет хорошо. Крис изменил ей.

— Спасибо, — едва слышно произнесла Робин. — Скажите, мой муж приехал?

— Я его здесь не видел, — опуская глаза, проговорил мужчина. — Но за дверью полно ваших друзей. Они могут войти, но не переутомляйтесь. Вам нужен покой.

Крис изменил. Крис изменил. Крис изменил.

Робби подняла глаза на доктора и попыталась улыбнуться. Боль в руке, которая, как сказал врач, была совершенно нормальной, ее порезанное безобразное лицо, по обещанию врача, заживающее быстрее, чем она думала, вся эта боль была ничем по сравнению с той болью, которая изнутри раздирала ее грудь. Перед глазами все еще стояли фотографии, на которых ее муж целовал и обнимал белобрысую подстилку Уоллис. Снимки мелькали перед ней, подобно вспышкам. Ей хотелось кричать. То, что испытывала Робби, не могло сравниться ни с одним чувством на свете. Даже самая сильная страсть не лишала рассудка так, как это делала ревность. Да, ревность. Ревность. Даже теперь, когда она знала, что была предана тем, кого любила слишком сильно, чтобы до конца поверить в происходящее, это все еще была ревность. ?Сестра с улыбкой принесла в палату огромный букет цветов, поставив его к остальным, которые, очевидно, приносили, пока Робби спала.

— Цветы продолжают доставлять, — рассматривая импровизированную оранжерею, девушка улыбнулась и спрятала руки в карманы халата. — Вас все очень любят. Возле больницы собрались ваши фанаты. Они там со вчерашнего дня. Не уходят. Вчера я видела, как две девочки-подростка плакали. Пришлось даже послать туда охранника, который убедил собравшихся, что вы живы. Разве это не мило? Такая преданность.

— Может, тогда лучше отдавать все эти цветы им? — безразлично спросила Уильямс.

— Цветы? — переспросила сестра, удивленно приподняв бровь. — Вам не нравятся цветы?

— Нравятся, но если вы принесете сюда еще один букет, у меня начнется аллергия, — попыталась пошутить Робби. Сестра с беспокойством посмотрела на кучу роскошных букетов.

Сделав несколько глотков воды, Робби приподнялась, устроилась удобнее и вновь обратилась к медсестре:

— Если кто-то пришлет еще цветы, отдайте их тем людям, которые стоят возле больницы. Скажите, что это от меня. Можете и себе оставить, если вам понравится букет…

— Правда? Спасибо большое! — просияла девушка.

— Еще пусть всем этим людям купят чего-нибудь поесть. Пиццу закажите. Если они не собираются расходиться, я не хочу, чтобы они стояли там, плакали и тосковали. Мой брат за все заплатит, обратитесь к нему, — Роббс заправила за ухо прядь волос и поморщилась от боли, случайно коснувшись лица.

Когда врач и сестра ушли, позволив ждущим в коридоре войти в палату, Уильямс от удивления раскрыла рот. Патти уже неслась к ней, бормоча какие-то сбивчивые речи сожаления, но Робин в этот момент не слышала ничего. Она смотрела на Джареда Лето. Джаред вошел в палату следом за Пи. От его идиотской, но тем не менее прикольной футболки рябило в глазах. Лохматый, тепло улыбающийся, немного смущенный, точно чувствовал себя не в своей тарелке, музыкант жался у стены. Встретившись с Робби взглядом, он тихо произнес:

— Привет…

— Только не говори мне, что увидел в новостях сообщение об аварии и приехал меня поддержать, — проговорила Уильямс с нескрываемым недоумением. — Что ты здесь делаешь?

— Вообще-то мы вместе, — Патти осторожно сжала ладонь подруги и заглянула девушке в глаза. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя большим дерьмом. Она ни за что не хотела, чтобы Робин узнала обо всем при таких обстоятельствах, но выбора у них не оставалось. — Ты простишь меня?

— Что? — Роббс смотрела то на Джареда, то на Патти, пытаясь понять, что, мать их, вообще происходит. — За что простить? Что значит ?вместе?? Патти, я не понимаю… А Бен? Где Бен? Я не…

— Прости нас обоих, — пока Патриция подбирала слова, Джаред опередил ее. Подойдя ближе, он положил ладонь на плечо Бэйтман и снова перевел взгляд на Робби. — Мы чертовски плохие друзья.

— Да уж, вы просто мудаки! — бросив на Патти уничтожающий взгляд, Уильямс высвободила руку из ладони подруги и демонстративно отвернула лицо.

— Робби, я хотела все рассказать, честное слово, ?— взмолилась Бэйтман. — Просто, я не знала, как это сделать…

— А я тебе расскажу, блин! — Роббс раскраснелась от злости. — Нужно было взять свой сраный ?блэкберри?, набрать мой номер и сказать, Робин, привет, я опять замутила с Джаредом! Этого было бы достаточно!

Опустившись на стул, Лето попытался успокоить девушку, пригрозив ей тем, что врач запретил любые волнения, но уже через секунду был послан по хорошо известному адресу.

— В этот раз все совершенно иначе, — мужчина продолжал пытаться внушить Робин некогда потерянное доверие к себе. — Я никогда больше не причиню Патти боль. Никогда, слышишь.

— О, пожалуйста! — Уильямс закатила глаза. — Избавь меня от этого. Если вы счастливы, то кто я такая, чтобы судить? Я ведь всего лишь подруга, которой даже рассказывать не обязательно, да, Патти?!

Это был нокаут. И хуже всего, что она была права. Робин была права во всем. Патриция Бэйтман, ты облажалась. В очередной, блядь, раз.

— Робби, я тебя люблю, — прошептала Пи, пытаясь заглянуть в глаза надувшейся Уильямс. — Слышишь?

— Не любишь! — отворачиваясь, буркнула Роббс.

На несколько мгновений в воздухе повисла густая, нехорошая тишина.

Джаред кашлянул и, улыбаясь, проговорил:

— Можешь не верить, но я тебя тоже люблю, Робби. Ты имеешь право обижаться. Но знай, что мы оба чувствуем себя полными идиотами, из-за того, что все так вышло… ?Обернувшись, Уильямс посмотрела на Лето. Он, как и раньше, выглядел дружелюбным и безобидным, классным парнем. И ведь когда-то он и правда был таким. Был ее другом.

Вздохнув, Уильямс тихо пробормотала:

— Надеюсь, у вас все сложиться лучше, чем у меня и Криса…

Пи почувствовала, как по коже пробежал неприятный холодок. Никогда еще в голосе Робин не было столько горечи. Придвинувшись ближе, Патти снова взяла ее ладонь в свою.

— Он скоро будет здесь, — прошептала Бэйтман. — Я говорила с ним по телефону, пока врач тебя осматривал. Крис уже на пути в больницу.

— Патти, сделаешь для меня кое-что? — спросила девушка, пытаясь изо всех сил сдержать выступающие на глазах слезы. — Скажи всем, включая моего врача, что я не хочу видеть здесь моего мужа.

Телефон Криса разрывался. Пока они стояли в пробке на пути из аэропорта в больницу, мужчине позвонили все, кто только мог. Папарацци окончательно выжили из ума. В аэропорту их было слишком много, и каждый пытался ткнуть ему в лицо камерой. Чертовы ублюдки!

Крис уже видел фотографии со своего лондонского уик-энда. Их видел весь ебаный мир. И публицист Coldplay билась в истерике, крича что-то нечленораздельное на другом конце, пока Мартин просто не отключился. Гвинет прислала СМС. Она просила держать ее в курсе происходящего и вновь напомнила о том, что они одна семья. Что бы ни случилось. Именно поэтому она отправила Эппл к нему домой, чтобы та составила компанию Сиенне, которая со слезами требовала вернуть ей маму.

Сейчас музыкант не позволял себе думать ни о чем и ни о ком, кроме жены и младшей дочери. Для начала он хотел увидеть Робби и убедиться, что ее жизни и здоровью ничего не угрожает. И пусть она проклинает его, посылает к черту, кричит, бьет, он готов ко всему, кроме одного — потерять ее навсегда.

Он был готов принести публичные извинения, молить о прощении, позволить растоптать себя и свою репутацию на глазах у всех. Ему не было дела до всего этого. Лишь бы Робин нашла в себе силы простить его. А он… Он все исправит. Они оба исправят все. ?Пытаясь забыться в самообмане, Крис не заметил, как машина остановилась возле больницы. Большой Уолли обернулся к Мартину и произнес:

— Там женщины, — он кивнул головой, и Крис увидел собравшуюся возле больницы небольшую толпу. — Это все фанатки мисс Робин. Они готовы вам глаза выцарапать. Будьте осторожны. Мне пойти с вами?

— Нет, — Мартин кашлянул и нацепил на голову кепку. — Я заслуживаю всего этого.

— Но не от этих людей, — большой Уолли хмыкнул. — Я пойду с вами.

Крис не хотел тратить время на споры. К тому же фанатки его жены были куда менее опасными, чем толпа папарацци, обосновавшаяся возле больницы.

Как только Мартин вышел из машины, щелчки фотокамер и оскорбления, долетающие до его слуха из толпы, смешались в какой-то бесконечный гул. Опустив голову, Крис быстрым шагом направился к входу. Рядом с ним шел большой Уолли, расталкивая вконец озверевших журналистов.

Все это казалось ему какой-то нелепой пародией на собственную жизнь. Робин в больнице, они изменяют друг другу, дома плачет их маленькая дочь, а папарацци рвут на части все, что осталось от их истории.Охрана больницы в очередной раз разогнала толпу, пригрозив полицией. Оказавшись внутри, Мартин снял кепку и бросился к стойке регистратуры. Там его уже ждал молодой врач и приветливо улыбался.

— Мистер Мартин, смею вас заверить, с вашей женой все в порядке. Она отдыхает. Я был у нее десять минут назад, — начал врач. — Но вы, к сожалению, не сможете ее увидеть.

— Что? — Крис в недоумении уставился на мужчину. — Почему? Ей плохо? Вы что-то не договариваете?

— Мистер Мартин, я…— Послушайте, я должен увидеть жену! Я не уйду отсюда, пока не увижу ее!

— А тебе не приходило в голову, что она не хочет тебя видеть? — услышав за спиной незнакомый мужской голос, Крис обернулся. Прямо перед ним стоял тот самый Купер, с которым Робби так мило прогуливалась по побережью. Кулаки Мартина сжались.

— Какого черта ты здесь забыл?! — процедил сквозь зубы Крис.

— Пытаюсь увидеть твою жену, — Доминик усмехнулся. — Мы с ней достаточно близко знакомы, чтобы я мог навестить ее в больнице. Понимаешь, о чем я?

Первый же удар рассек Доминику губу. Но это было именно тем, что нужно. После того как его в очередной раз не пустили к Робби, Куперу так хотелось набить кому-нибудь морду. И когда этот обосравшийся мудила Мартин появился здесь, Дом уже знал, что лучшего момента для их знакомства просто не нашлось бы.

Кто-то из сестер закричал, а врач, который еще несколько минут назад беседовал с Крисом, едва успел отскочить в сторону. Доминик ударил в ответ, но промазал, и Мартин, набросившись на него, повалил мужчину на пол.

— Я тебя убью, сука! — прохрипел Крис, пробуя высвободиться. Купер пытался его придушить.

Удар и еще удар. Перед глазами Доминика все поплыло, он чувствовал во рту привкус собственной крови. Но в этот момент какой-то мужик в татуировках бросился на Мартина и, стащив его с Доминика, набросился на мужчину.

— Макс! — Патти прикрыла лицо руками от испуга. — Остановись!

— Вызывайте полицию! Где охрана?! Разнимите их! — кричал врач.

Все смешалось в один большой комок криков, боли и ненависти.

Едва услышав шум драки Криса и Доминика, Макс бросился к ним, оттолкнув Джареда, который пытался его удержать. Пока Мартин предпринимал жалкие попытки разделаться с поклонником Робин, устраивая какую-то ебаную клоунаду, Уильямс окончательно слетел с катушек. За эти сутки он столько раз представлял, как свернет шею этому уебку, что сейчас уже просто не мог остановиться.

Схватив Мартина, он ударил его ?кулаком в живот. Мужчина захрипел.

— Корчишься, как баба! — бросил Уильямс, тяжело дыша от злости. — Думаешь, можно просто так кинуть мою сестру, да?!

Прежде чем Крис успел хотя бы что-то сделать, Макс накинулся на него, точно бешеная собака. Повалив Мартина на пол, он со всей силы ударил его ногой в грудь. Крис скорчился от боли.

— Макс! — ?умоляюще завопила Скайлер. — Макс!

Охранник, который пытался оттащить Уильямса от Криса, уже через мгновенье захлебывался собственной кровью. Макс оттолкнул его и наверняка сломал нос.

Вновь бросившись на Мартина, который пытался подняться на ноги, Уильямс начал избивать его, лишая Криса всяческой надежды на спасение. Патти даже не узнавала свой голос. Лицо Криса уже начинало походить на отбивную, но Макс не знал пощады. Джаред набросился на Уильямса сзади, пытаясь скрутить ему руки и оттащить от Мартина, который более не подавал признаков сознания.

— Отъебись, сука! — со злостью прохрипел Уильямс, пытаясь высвободиться. — Пидор!

И тут Джаред потерял терпение. Через несколько мгновений они с Максом уже катались по полу, вцепившись друг в друга.

— Перестаньте, мать вашу! — Патти чувствовала, как по лицу катятся слезы. Два дорогих ее сердцу человека причиняли друг другу боль на ее глазах. Невозможно было смотреть на это. Но и подходить ближе она боялась.

Все боялись. Обступив дерущихся, зеваки, работники больницы и успевшие проникнуть внутрь во время общей паники папарацци предпочитали дожидаться полиции, нежели разнимать пышущих ненавистью мужчин.

Моника Домингез, которая в этот момент заходила ?в больницу с красивым букетом цветов для Робин, замерла среди собравшейся толпы. Она ни за что не спутала бы Макса ни с кем другим. Быть может потому, что раньше, когда-то давно, слишком часто становилась свидетельницей подобных разборок с его участием. Темная, пугающая сторона души Уильямса вновь вырвалась наружу. Его гнев невозможно было усмирить. Превращаясь в животное, теряя рассудок, он каждый раз дрался так, будто эта драка была последней. Ладони женщины похолодели.

— Макс! — выкрикнула Моника. — Макс!

Отталкивая Джареда, Уильямс обернулся. Услышав голос Домингез, встретился с ней взглядом и на мгновение замер. Она смотрела на него так, как никто и никогда не смотрел. Стоя среди толпы в своем идеально сидящем по фигуре белом платье, такая красивая и такая напуганная. Это все уже было…

Именно этих нескольких секунд хватило Джареду. Удар! И Макс почувствовал, как проваливается в темноту, становясь мягким, точно ебаный кусок пластилина. Тяжело дыша и пошатываясь, Лето попытался подняться на ноги. Патриция бросилась к нему, разрыдавшись в полную силу.

— Детка, — прошептал он, выдавливая улыбку. — Все закончилось…

Если бы это действительно было правдой… ни черта не закончилось, очень даже наоборот. Через несколько минут прибыла полиция. Глядя на то, как они выволакивают из холла всех участников драки, Патриция понимала, что остается одна разгребать целую гребаную кучу дерьма. Выйти из этой заварухи без последствий не удастся никому. Персонал больницы уже начал разводить зевак по палатам, а охрана выводила из здания тех, кому здесь находиться не положено было. Под шумок сбежали и те особо охамевшие засранцы с камерами, которые, считай, что уже озолотились на своих снимках. В ее силах было разве что свести последствия инцидента к минимуму.— Офицер, пожалуйста, не могли бы вы сопроводить их через другой выход. Их снимки не помогут миссис Уильямс-Мартин пойти на поправку.— При всем желании, мэм, — ответил один из полисменов, — мы не смогли даже подъехать к главному входу.— Джей, я вытащу тебя быстрее, чем они оформят арест, — пообещала Патти, понимая, что правды в ее словах столько же, сколько в диснеевских мультфильмах, но ей нужны были такие нереальные обещания, чтобы оставаться в себе и сделать что-то, а не стоять, заламывая руки, как героиня сраной итальянской оперы.В подтверждение ее слов раздался смех одного из полицейских.— Шенн, мы в дерьме, — без лишних предисловий Бэйтман обратилась к единственному человеку, который не понаслышке знал, каково это, и в большинстве случаев выходил сухим из воды.

— Бэтмен вернулся, и мелкий прячется в шкафу? — рассмеялся в ответ заботливый брат.

— Нет, мелкий вырубил Макса Уильямса и сейчас едет с ним в одной патрульной машине в участок. И это только малая толика того, что произошло в больнице. Так что колись, кому ты звонишь, когда попадаешь в конкретные неприятности.— Обычно Джей звонит мне сам и грозится отправить в клинику на принудительное лечение, — все таким же беззаботным тоном ответил старший Лето, раздувшись от гордости за своего младшего. — Но в этом случае тебе стоит позвонить Фрэнки. В том, что касается заметания следов и заминания подобного рода скандалов, Романо нет равных.Выяснив, что Фрэнки — не итальянский мафиози, а высококвалифицированный адвокат, чей список клиентов мог бы стать кастом самого обсуждаемого голливудского блокбастера века, Патриция впервые за последние сорок восемь часов позволила себе вздохнуть с облегчением.

— Мисс Романо, у меня к вам дело, не терпящее отлагательств.

Обещание, данное Джареду, начало казаться более реальным. А вечер, проведенный за втиранием заживляющих мазей и наклеиванием пластырей, в сопровождении радостных подколов старшего братца — не таким уж плохим способом провести время. Во всяком случае лучшим, чем перестукивание через стенку между соседними камерами. И когда Патти вконец убедила себя, что все пошло на лад, зазвонил телефон.— Что у вас там, черт подери, происходит, Патриция? — Бен был последним человеком на земле, которому она сейчас хотела и готова была это объяснять.