Глава 5. Love Deluxe (2/2)
Кожей она до сих пор ощущала холод стены, к которой ее совсем недавно прижимал Доминик. Чувствовала его дыхание на своей шее. В голове продолжал звучать его хриплый шепот. И все эти грязные словечки, которыми он осыпал ее, попутно ощупывая задницу.
Больше всего на свете Робин хотелось забыть все, что произошло сегодня в клубе. Залезть под душ и смыть с себя его запах и весь этот ебучий позор.
Девушка потянулась к своему ?айфону? и набрала номер Криса. Бесполезно. Он звонил утром, чтобы узнать как дела у Сиенны, а потом отключил телефон. Ее муж пытался полностью изолироваться от нее. Он ее ненавидел. Не хотел знать. А виной всему был ебаный придурок Купер! Во всем виноват этот сукин сын!
— Едем в Малибу, мэм? — спросил водитель негромко, но от звука его голоса Робби вздрогнула, будто рядом кто-то взорвал петарду.Продолжать все это было просто невозможно.— Отвезите меня в Санта-Монику, — выпалила в ответ Уильямс. — Мне нужен глоток воздуха...Священная земля Санта-Моники! Как только Уильямс выбралась из автомобиля, отослав водителя, к ней почти вернулась способность мыслить здраво. Во всяком случае, приехать в латинский квартал было чертовски умно, ведь здесь вероятность встретить кого-либо из ее нынешней жизни сводилась к нулю.Отбросив назад волосы, Робби двинулась ко входу в бар, из которого наружу лились звуки сальсы. Ох и вечерок же здесь сегодня!
Внутри танцы были в самом разгаре, и Роббс даже на несколько мгновений замерла в проходе, любуясь парочками, которые разжигали вокруг адское пламя. Их тела такие идеально-роскошные, каждое движение наполнено страстью и остротой. Черт.
— Водки, самой дорогой, — забираясь на табурет у барной стойки, выкрикнула Робин. — Лучше сразу две!Молодой брюнет в белой футболке, из-под которой выглядывала жирная золотая цепочка, улыбнулся ей, и уже через две минуты Уильямс вливала в себя шот, отчаянно пытаясь не морщиться. Первый пошел ужасно. Девушка зажала рот рукой, пытаясь сдержать подступивший к горлу рвотный порыв.
— Все хорошо, сестренка? — спросила ее на испанском крупная девушка в синем дешевом платье. Она с тревогой поглядывала на Робби, но не переставала улыбаться.
— Нет, — пытаясь отдышаться, пробубнила Роббс. — Все дерьмо!
Она потянулась за вторым шотом и проглотила его, отсалютовав своей собеседнице.
— Поругалась со своим парнем? — вновь спросила девушка, разглядывая Уильямс с головы до ног. — Классные шмотки у тебя, сестренка.
— Мой парень, как бы это сказать, — Робби почесала кончик носа и усмехнулась, разводя руками, — он свалил.
— Мой тоже, — вздохнула толстушка, с сочувствием и пониманием заглядывая в глаза Робби. — Теперь я одна оплачиваю счета, забочусь о его маме и воспитываю нашего Никки. Кстати, я — Камила.
Так Робин выслушала душещипательную историю Камилы, продолжая вливать в себя шот за шотом, попутно оплачивая выпивку и для своей новой подруги. Примерно минут через сорок, они уже успели стать чуть ли не кровными сестрами, немного всплакнуть о нелегкой женской доле и выпить за обязательное счастье в будущем. Робби стало так жаль эту женщину, что перед тем как попрощаться, она сняла с руки свой браслет от Cartier и протянула Камиле со словами:
— Возьми, это поможет тебе оплатить счета за этот месяц...
Глаза девушки округлились, она схватила браслет и исчезла в неизвестном направлении, не успела Уильямс и глазом моргнуть.Между тем Роббс чувствовала, что основательно переборщила с выпивкой. Перед глазами все плыло, танцующие парочки мелькали вокруг, будто цветные вспышки, музыка оглушала. Но ей все еще хотелось танцевать! Не зря же она ехала сюда.Бросив на стойку несколько сотен долларов, Робин неуклюже слезла с табурета. Большая ошибка! Невозможно было удержать равновесие на этих чертовых шпильках.
Сделав несколько неуверенных шагов по направлению к танцполу, Робби пошатнулась и врезалась в какого-то темнокожего парня.— Полегче, красотка! — мужчина вернул Уильямс в исходное положение. — Смотри, куда идешь!
— Прости, — заплетающимся языком пробубнила Робин. — Хочешь, потанцуем?..— Сомневаюсь, детка, что ты сможешь, — рассмеялся парень, разглядывая Роббс. Затем наклонился к ней и произнес: — Но если хочешь, мы могли бы пойти ко мне, я живу тут, недалеко.— Эй, Сабия, кто это?! — какая-то высокая брюнетка в коротком золотистом платье накинулась на них обоих, отталкивая Робин в сторону. — Что еще за шлюха?!
— Что?! — Робин раскрыла рот и злобно сверкнула глазами. — Ты это про меня, сука, сказала?!
— Ты кто такая, потаскуха долбаная?! — женщина подошла ближе, тыча пальцем прямо в плечо Уильямс. — Многих обслужила, чтобы на такие шмотки заработать, да?! Красавица! Приперлась сюда, чтобы клеиться к моему мужчине?! Я тебе сейчас твое хорошенькое личико еще больше приукрашу!
Крики этой чокнутой ревнивой бабенки, казалось, заглушали всю сальсу вокруг. Со злостью оттолкнув Робин, она обернулась к своему парню, который пытался удержать ее, схватив за плечо.
Уильямс уже летела на чей-то столик. Она ударилась бедром, опрокинув бокалы и вызвав огромное возмущение сидящей за столом компании. Девушки удивленно взвизгнули, а мужчина громко выругался, пытаясь спасти свой стакан с бухлом.
Вцепившись пальцами в край столика, Роббс попыталась восстановить равновесие. Внезапно она почувствовала невыносимую боль. Бешеная сука в золотом платье схватила Робин за волосы.— Сейчас я тебе устрою! — кричала она, собираясь ударить Уильямс, которая отчаянно пыталась защититься.Вокруг начала собираться толпа. Так всегда было в латинском квартале: если дерутся бабы — никто не вмешивается, но все смотрят.
А музыка все не замолкала. И сдавленный крик Уильямс никто не услышал. Ей было больно, ей было обидно, она была взбешена, но при этом была слишком бухой и беспомощной, чтобы вырваться из цепких лап этой озверевшей бабенки. Все, что ей оставалось — прикрывать голову и лицо руками.
— Эй, ты, отвали от нее! — еще один женский голос, показавшийся во всей этой шумихе Робин знакомым.
Через пару мгновений Уильямс открыла глаза, почувствовав, как какая-то женщина заслонила ее от ревнивой суки своим телом. Перед глазами Робби мелькнула обнаженная спина и длинные кудри.
— Исчезни отсюда, сука! — замахиваясь на обидчицу Робин, выкрикнула женщина на испанском. Выхватив у кого-то в толпе бутылку пива, дама с прелестной спиной со всей силы грохнула ее о край металлического столика. Звон стекла и ругательства. Угрожающе размахивая острым осколком горлышка бутылки перед лицом сучки в золотом, внезапная заступница злобно прошипела: —Давай, шлюха, проваливай! Я шутить не стану!..
Все, что происходило дальше, Робин не понимала. Ее тело отказывалось подчиняться. Ей не хватало воздуха. Буквально повиснув на плече у своей спасительницы, она одними губами проговорила:
— Мне плохо...
— Робби! — кто-то тряс ее за плечи. — Робби, милая!
Насилу разлепив глаза, Уильямс обнаружила, как ее пытаются усадить на диван. Перед ней стояла взволнованная толстушка с растрепанными волосами, явно только что вскочившая с кровати.
— Ева, принеси воды! Не стой как вкопанная! — скомандовала другая женщина, та самая с обнаженной спиной. Теперь она сидела рядом с Робин и отчаянно пыталась привести ее в сознание.
— Вот это история! — рассмеялась толстуха. — Надо бы ее в душ, сестренка!
— Боже... — выдохнула Роббс. Наконец, когда к ней на какие-то минуты вернулось чувство реальности, она заглянула в лицо сидящей рядом женщины и от удивления раскрыла рот. Наклонившись вперед, точно пытаясь удостовериться в том, что перед ней действительно тот самый человек, Уильямс пьяно взвизгнула: — Моника?!
Правда, ответить Моника уже не успела. Через несколько секунд Робин начала блевать на ковер в гостиной родительского дома сестер Домингез.Час спустя, когда Еве все же удалось уложить спать захлебывающуюся пьяными слезами Робби, она вышла на кухню, где ее старшая сестра варила кофе.— Что собираешься делать со всем этим? — спросила Ева, опускаясь на стул. — Господи, эта девчонка совсем не изменилась!
Тихонько рассмеявшись, Моника тихо произнесла:
— Тут ты права.
— И что дальше?
— Я пойду к Уильямсу, — наливая себе кофе, ответила старшая Домингез. — Хочу сразу его предупредить, вдруг кто-то видел Робин в таком состоянии. Она же теперь замужняя женщина, нельзя, чтобы это каким-то образом утекло в массы.
Ева тихо присвистнула и, прищурившись, посмотрела на сестру:
— И это не может подождать до утра? Сейчас уже почти час ночи!
— Такие вещи не откладывают до утра!
— Моника, просто скажи, что тебе не терпится запрыгнуть на его хуй! — раздраженно выпалила Ева. — Я же не дура! Сначала он приходит сюда, ходит павлином у нас на крыльце, теперь ты тащишь в дом его пьяную сестру. О, какое благородство! Только посмотрите на это!
Моника обернулась, с грохотом опустив кофейную чашку на блюдце.— Ты себя слышишь?! — сквозь зубы процедила она. — Хочешь сказать, я должна была бросить ее в баре, чтобы та девица побила ее?! Ты сошла с ума!
— Это ты сошла с ума! — резко поднявшись, Ева покрутила пальцем у виска. — Даже не думай вновь связываться с этим козлом!
— Макс тут ни при чем!
— Именно поэтому ты бежишь к нему посреди ночи, да?! — рассмеялась Ева. — Ну и ну, Моника!Закатив глаза, Моника вышла из кухни, схватила свою косуху и ключи от машины. Она была взвинчена до предела. Ева слишком много пиздела, это было ее главной проблемой.— Приглядывай за Робби, — бросила она сестре, уже стоя в дверях. — Я скоро вернусь.
— Сколько еще ты будешь от меня бегать, Патриция? — голос его был до краев переполнен угрозой. Она не раз слышала, как он терялся в ревности, сама опасно играла с огнем, вызывая к жизни дремлющего под маской милого сумасшедшего парня психопата. И никогда до этого она не боялась, не боялась, что не сможет приспать опасного демона. Хватало мимолетного взгляда, признания, поцелуя.— Не надо, — хриплым шепотом отозвалась девушка. Ее запястье все еще ныло пульсирующей болью, будто широкие плоские металлические пластины впивались в ее кожу и дальше, в саму плоть под костью в том месте, где только что смыкались его пальцы. А теперь его рука обхватила шнур кожаного колье. Того самого, которое он когда-то подарил ей на день рождения вместе со сладостно томительным обещанием.
Это была чертовски опасная игра, но Патти было совершенно наплевать.— Врешь, — рык, в котором едва можно было различить короткий хлесткий ответ. — Я чувствую, как ты дрожишь, Патриция.
И дело было не в ночной прохладе террасы. Не только они одни прятались в полумраке, чтобы остаться наедине, всем вокруг было глубоко наплевать на еще одну парочку, жмущуюся между колонн. Всем, кроме того, ктомог бы выйти сюда в поисках своей спутницы. Всем, кроме того, кто решил бы сквозь открытое панорамное окно выглянуть в ночь. В их отношениях всегда был азарт, только раньше они неудачно бегали от папарацци, а сейчас такая неудача могла бы вылиться в знатный скандал, который был совершенно никому не нужен. И все же все ее тело исходило дрожью желания, каждая клеточка ее тела была заряжена им. Контролировать себя с каждой секундой становилось все сложнее.— Вижу это в твоем взгляде, —шепот, большой палец на ее нижней губе вместе с помадой стерта еще одна попытка выдохнуть наэлектризовавшийся до предела воздух, прежде чем его разряд окончательно сотрет все границы. Он знал ее слишком хорошо. И так было всегда.— Джей, — выдох, слабая попытка остановить подкатывающее безумие.
Грубый собственнический поцелуй заставил забыть все слова, которые не касались их двоих. А таковых, кроме небогатого арсенала лексики фильмов для взрослых, практически не существовало. Ладонь мужчины накрыла ее грудь. Слишком откровенное платье, слишком глубокий вырез. Сердцебиение, сорвавшееся на бег, отдалось в кончиках его пальцев. Кончить. Она готова хоть прямо сейчас, взорвав тихие влажные перешептывания на террасе громким стоном-освобождением. Он мог не касаться ее вообще. Никаких поцелуев, ладоней под платьем, грязных словечек и угроз. Достаточно просто посмотреть ему в глаза и прочесть все, что он готов был сделать с ней, если она не остановит.— Пожалуйста… — последняя мольба, пока все не зашло слишком далеко.— Что я слышу? — гнев и властность в его голосе — плохое сочетание. Как коктейль Молотова. Рука на горле, смазанный поцелуй и укус, от которого нижняя губа начала жечь и припухать. Возвращаться в таком виде в клуб под прицел световой аппаратуры было бы самоубийством. — Ты просишь меня остановиться? — усмешка, холодная и режущая, как выбеленная бумага.— Да… нам обоим надо остановиться…— Нам? — смех, хриплый и надтреснутый. — Так почему, Патриция, почему ты не остановилась, когда он целовал тебя так, будто хотел показать, кому ты принадлежишь, весь вечер лапал тебя, как чертов ебаный трофей? — шепот его усиливался с каждым вопросом, каждый новый упрек он выплевывал все громче и громче, с каждым новым словом ей становилось все тяжелее дышать, будто его рука так и осталась на ее горле. — А ты улыбалась, смеялась, обнимала его в ответ. Почему бы тебе было тогда просто не остановиться?!.Злость и ревность скручивались в тугой клубок, и, когда крик мужчины заставил нескольких зевак на долю секунды обернуться на них, Патриция перехватила его кулак, прежде чем Джаред приложился им к стене. Прежде чем сделал себе больно. Разве думала она, как больно делала все это время ему? Каждую чертову секунду. И трусила, трусила, трусила.— Шеннон был прав, эти отношения меня рано или поздно убьют, — произнес он, улыбаясь, будто шутку, но Патриция знала, что это было совершенно не так. Эти отношения грозили убить их всех, и виновата была только она. Она тянула все это время с тем, чтобы оборвать другую болезненную умирающую связь. Она та, кто не мог остановиться.— Прости меня, — прошептала Патти сдавленным голосом, пытаясь подавить подступившие к горлу слезы, — я такая слабая… слабая и…— Тише, — Джей, странный соседский парень, который иногда тащит вещи из гардероба своей сестры, заключил ее в самые безопасные в мире объятия.— Я люблю тебя, слышишь?
— Привет, Патти! — наигранно бодрый голос, Лето отстранился от нее, сияя своей лучшей таблоидной улыбкой. — Рад видеть тебя здесь!Непонимающим взглядом уставилась она на Джареда и готова была задать вопрос, который приблизил их к самому громкому скандалу сезона на расстояние вытянутой руки, но почувствовала за спиной амброво-древесный запах с отдушкой из виски. Эту композицию она бы не спутала ни с чем на свете. А еще через мгновение его рука легла ей на талию.— Еще один бывший, с которым ты решила наладить отношения? — прошептал он едва слышно, прежде чем протянуть руку Джареду.— Бен? — за удивление на лице Лето ему тут же должны были вынести кинонаграду посолиднее. — Не знал, что ты любишь подобные вечеринки.— Не знал, что вы с Патрицией опять общаетесь, — предостережение в обычном обмене светскими любезностями звучало так же открыто, как если бы было высказано без обиняков.— Зарыли топор войны на вечеринке Gucci, — Патти опередила ответный выпад.— Тебе уже лучше? — заботливый, точно у ложа больной, Бен склонился к девушке, внимательно глядя в ее глаза. — Голова больше не кружится?На лице Джареда немой вопрос, кулаки опять сжаты — в этой сцене его персонажу не позволено проявлять чрезмерную заботливость, касаться ее, выдавать их маленький грязный секрет — большую и чистую любовь. Лето горько усмехнулся.— Да, я же говорила, что все это из-за запаха, — девушка слабо улыбнулась. — Слишком много Робин на этой вечеринке.
— И из-за усталости, — добавил Бен и обратился к Джареду, чтобы это не звучало прямым упреком Патриции: — Она слишком много работает.— И это то, что не меняется, — ответил Лето, имея в виду совершенно не работу.— Машина уже ждет, дорогая, — Аффлек сжал ее талию сильнее и подтолкнул к выходу. — Постарайся на этот раз не уснуть в такси.Когда это, черт подери, в последний раз было? На премьере ?Отряда…?? В их последнем совместном отпуске полтора года назад? С огромным трудом она подавила раздражение и обернулась к Джареду:— Доброй ночи, — попрощалась вслух и одними губами прошептала ?Я люблю тебя?.В такси Патриция всю дорогу старательно изображала усталость, которую ей и диагностировал мистер специалист по женским недомоганиям Бен Аффлек. Тот уютно прижал ее к себе и гладил волосы, нашептывая милые глупости о том, как все у них будет хорошо. Она не отвечала, слишком много вранья на сегодня; она думала о Джареде и о том, когда все-таки сможет остановиться. Ее молчание вполне вписывалось в сценарий. Бедная утомленная девочка, которой не хватает слов, чтобы ответить своему сильному и заботливому мужчине.А потом сильный и заботливый мужчина раздел ее и занялся с ней любовью. Наверное, впервые с того времени, как вовсю изображал супергероя, защищавшего ее то от Джека, то от Джареда. Он был неспешен и внимателен, любил каждую часть ее тела, покрывал поцелуями каждую родинку и даже глупую татуировку на ноге. Она продолжала думать о том, как снова стать достаточно сильной и все остановить, а то, что он принимал за сдавленные стоны, было едва сдерживаемыми всхлипами.
Как и прежде, она знала его чертовски хорошо, слишком хорошо, чтобы еще раз соврать, когда он подошел к самому краю. Притворство в постели — еще одна низость, до которой она думала, что никогда не опустится. Девушка сладко простонала, прикусив губу, и обняла Бена за плечи. Она позволила ему кончить в себя, а затем поцеловала, прежде чем мужчина произнес то, на что она не смогла бы ответить, и повернулась на бок, свернувшись клубочком.— Я люблю тебя, — прошептал Аффлек, целуя ее в висок.
Патриция притворилась спящей и продолжала думать о том, как бы выпутать себя из колыбели для кошки, которую сама же и сплела.
Максу не спалось. Он сидел в гостиной, развалившись перед беззвучно работающей плазмой и едва слышно перебирал струны гитары, которую ему подарила Патти на прошлый день рождения. Тот самый Martin D28, о котором он долгое время мечтал, но так и не собрался купить себе сам. Лучшая гитара. Мужчина все еще помнил, как почти по-детски обезумел от радости, когда раскрыл кейс и увидел эту шестиструнную красотку.
Вспомнив о Патти, Макс еще больше помрачнел. Скай, которая этим вечером была на удивление немногословной, подошла ближе и, чмокнув его в щеку, прошептала:
— Я иду спать. Хочешь со мной?
— Ложись, я скоро приду, — безразлично произнес Уильямс.
Вздохнув, Скайлер обвила руками его шею и, пытаясь заглянуть в глаза своему возлюбленному, тихо спросила:
— Макс, что не так?
— То, что ты постоянно спрашиваешь меня о том, что со мной не так, — улыбаясь, он отложил гитару и притянул девушку к себе.
Это все еще сводило ее с ума. Его голос, блядская ухмылка и прикосновения. Черт бы все это побрал! Иендо ненавидела себя за то, в кого ее превращала любовь к этому мужчине. Она измучилась от ревности, постоянных подозрений и скандалов, которые в последнее время заканчивались не безумным сексом, а захлопывающейся входной дверью. Но стоило ему лишь улыбнуться, посмотреть на нее вот так, все их проблемы начинали казаться такими крошечными в сравнении с тем чувством, которое жило внутри нее.
— Уильямс, я тебя иногда просто ненавижу! — девушка легонько ударила его в грудь и схватила за подбородок. — Почему ты такой мудак?
В ответ он лишь криво усмехнулся и поцеловал Иендо, обхватив ее лицо ладонями.
Раздался тихий стук в дверь. Насилу оторвавшись от губ Скай, Макс приподнял бровь и с недоверием взглянул на часы.— Кого там, блядь, принесло в такое время?! — раздраженно пробубнила Скайлер.Стук повторился. Чуть более настойчиво, чем в первый раз.
— Я открою, — поднимаясь с дивана, он неуклюже отпихнул Иендо, точно и не было между ними никакой нежности всего пару секунд назад. — Если Свидетели Иеговы теперь работают по ночам, мне придется их убить.
Скай попыталась улыбнуться, но вышло скверно. Она все еще не привыкла к тому, как быстро менялось настроение Макса.
Резко распахнув дверь квартиры, Уильямс был уже готов обматерить незваного ночного гостя. Увидев на площадке Монику, мужчина замер, вмиг растеряв все слова. Она стояла перед ним, скрестив на груди руки. Узкие джинсы, подчеркивающие округлые бедра, короткая кожаная куртка и беспощадно высокий каблук. На губах мерцающий прозрачный блеск, в ушах золотые обручи. Женщина смотрела на него несколько испуганно, Макс задыхался от аромата ее парфюма и желания как можно скорее стащить со своей старой знакомой всю эту чертову одежду.
— Ты что здесь делаешь? — пытаясь сохранять совершенно невозмутимый вид, срывающимся голосом произнес хозяин квартиры.
— Ради Бога, прости, если разбудила, — взволнованно прошептала Моника, спрятав руки в карманы косухи. — Просто, твоя сестра...
— Кто там, Макс? — из-за спины Уильямса выглянула Скайлер, оборвав Монику.
Одного взгляда на незваную гостью хватило, чтобы узнать в ней ту самую девушку со снимка. Точнее, девушку с тысячи снимков. И пусть теперь она выглядела старше, Иендо ни за что на свете не спутала бы ее с другой. Особенно после разговора с Пи, которая окончательно убедила Скай в том, что эта женщина не была для Уильямса одной из многих.
— Простите, что я так поздно, — заметив Скайлер, вновь извинилась Моника. Затем перевела взгляд на Макса и продолжила: — Робин у меня дома, она подралась с какой-то бабой в баре.
— Чтоб ее!..— мужчина со злостью сжал кулаки. — Эта идиотка опять болталась в латинском квартале?!
— Не переживай, она в порядке, — поспешила успокоить его Домингез. — Просто немного перебрала. С каждым может случиться.
Макс оттолкнул Скайлер, стоявшую за его спиной, схватил свою куртку, валяющуюся на кресле, и огляделся в поисках сигарет.— Куда ты собрался? — взволнованно выпалила Иендо, глядя на метающегося по комнате мужчину. — Она же сказала, что все в порядке.
— Я должен забрать эту тупую суку, — прорычал в ответ Макс, зажав в зубах сигарету. — Где ключи от моего байка, мать их?!
— Макс, я на машине, — подала голос Моника, продолжая ненароком разглядывать Скайлер.
— Тогда я еду с вами, — Скай бросилась к шкафу, чтобы взять куртку.
— Нет, не едешь, — с раздражением бросил Уильямс. — Жди дома.— С чего это?! — девушка повысила голос. — Робин моя подруга, я хочу помочь и...
— Потому что я так сказал, блядь! — сорвался Макс. Он с такой неприкрытой ненавистью посмотрел на Скайлер, что той стало жутко. — Жди здесь!
Когда он с силой захлопнул за собой дверь, Иендо бросилась к окну. Она видела, как Макс и Моника садятся в машину, слышала, как в ночной тишине завелся мотор, как фары осветили темноту и, наконец, как автомобиль исчез, точно его здесь никогда и не было.
Точно никогда и не было…Прикрыв лицо руками, Скайлер впервые за очень долгое время, дала волю слезам.
Робин крепко спала в одной из крошечных спален дома семьи Домингез. В ее волосах оставались кусочки блевотины. Она раскинулась на кровати и тяжело дышала.
— Лучше забрать ее утром, — тихо проговорила Ева. — Я ее еле успокоила. Она все плакала и говорила о своем муже. Бедняжка. Видимо, этот парень ее довел.— Пьяный бред, — холодно произнес Уильямс, со злостью глядя на спящую сестру. Затем повернулся к Монике: — Как только она проспится, позвони мне, я за ней приеду.Женщина кивнула, пытаясь улыбнуться.
— Я пойду, — Макс приоткрыл скрипящую дверь спальни и вышел. Моника покинула комнату следом за ним.
Сейчас внутри Уильямса все закипало. Было столько всего, что он предпочел бы вовсе не видеть, что мужчина даже немного завидовал своей пьяной в стельку сестре, которая крепко спала, полностью отключившись.
— Могу отвезти тебя, — предложила Моника, когда они оба стояли на крыльце, укрытые от всего мира ночной темнотой.Уильямс закурил и сел на ступени старой пыльной лестницы. Женщина последовала его примеру и опустилась рядом. Так чертовски близок к ней он не был уже лет пятнадцать. Ощутив тепло, исходящее от тела бывшей возлюбленной, Макс прикрыл глаза и выпустил вверх плотное облако сигаретного дыма. Ее плечо касалось его плеча. И это было одновременно мучительно больно и так чертовски приятно, что Уильямс не мог определить, чего ему в этот момент хотелось сильнее: уйти прочь или схватить Монику и прижать к себе.
— Нет, не надо, — наконец, ответил мужчина. — Хочу прогуляться.
— Ну и ну! — Домингез покачала головой. — Да кто же гуляет здесь по ночам? Вокруг полно идиотов, готовых убить за бумажник или телефон.
Макс повернул голову и заглянул Монике в глаза. Было не похоже, что она изображает беспокойство. Казалось, она и правда была обеспокоена. И тут он сделал то, что совершенно не планировал. Собственное тело предавало его, стоило ему остаться наедине с этой женщиной.
Осторожно коснувшись ее волос, Макс заправил за ухо несколько мягких локонов и нежно провел пальцами по щеке Моники. Опустив ресницы, она накрыла его ладонь своей и прошептала:
— Ты должен вызвать такси...