16. Любовь, оргия и всякие мелочи (1/2)
Отец Тук был очень удивлен, когда в его хижине сошлись сразу все его старые друзья.
- В Шервуд возвращается его люд, - пробормотал толстяк, помешивая наваристый суп.- А Тук, как и всегда, занят обедом, - пробасил Джон Малыш, - и, видно, забыл мою просьбу.
Монах рассмеялся, а остальные недоуменно уставились на здоровяка.
- Я не забыл, Джон. Не забыл, что после светлой седмицы обещался вас с Мэг повенчать. Только вот незадача – ко мне обратились с подобной просьбой еще двое, жаждущих соединить свои судьбы пред очами Всевышнего. И как теперь быть? Я же отнимаю хлеб у приходского священника Уикема и округи.
Джон ошалело посмотрел на Тука, который благодушно сложил руки на животе. Назир и Уилл с неменьшим удивлением уставились на монаха.- Наш майский цветочек выходит замуж, - интимно понизив голос, поведал Тук. А потом рассказал последние новости: в округе пропали несколько детей лет по восемь-десять, ходят слухи о дьяволопоклонниках, готовящих свои черные обряды к Ночи Силы. Рэйвеновская шайка столкнулась в лесу с толпой сумасшедших валлийцев, которые как раз за кем-то гнались…- За своим собратом, умыкнувшим дочь барона де Браси, - ввернула Мэг, которая была наиболее осведомлена о последних ноттингемских новостях. И все сошлись во мнениях, что барона де Браси преследует злой ноттингемский рок.
- Рок не рок, но из веселых ребят Рэйвена мало кто остался в живых. Лорд Оуэн Клан (упокой, Господи, его душу!), - в этом месте Тук набожно перекрестился, - оказал большую услугу шерифу и Гисборну, выполнив за них их работу. Кстати, сам он погиб – неудачно упал с лошади и разбил голову…При имени Гисборна Скарлетт зло сплюнул: он еще не забыл, как Гисборн проигнорировал его вызов на поединок – просто прошел мимо, взглянув устало и озабоченно, как смотрят на вертящегося под ногами мальчишку.
- А за кого выходит Марион? – попытался Джон отвлечь приятеля.
- За Роберта, молодого графа Хантингдона, - ответил Тук. - Мальчик совсем, но именно он уговорил Марион сбежать.
И Тук рассказал обо все, что услышал от Роберта и Марион.
- Выходит, эта маленькая воспитанница шерифа предупредила их, - Уилл вспомнил безжизненное тело на руках у Гисборна и впервые почувствовал к помощнику шерифа что-то вроде сочувствия.
- Старый граф, слышал я, рвет и мечет, - добавил Тук, - грозится лишить сына наследства. Но тот – орешек крепкий и еще неизвестно, кто возьмет верх. А Марион, кажется, тоже не жалеет, что так вышло.
- Ну что ж, Робин бесследно исчез и даже не пришел к ней попрощаться, - сказал Уилл, - а жизнь-то продолжается.Странно было слышать от Скарлетта такое жизнеутверждающее заявление, еще более странно было видеть его таким сияющим.- Мне бы деньжонок подкопить, - рассуждал он вслух, не отпуская руки хрупкой блондиночки, сидевшей с ним рядом, - и мы с Еленой уберемся отсюда подальше, в Шотландию, а то и вовсе за море.
- Мой тоже хотел уезжать, - вставил Назир.
- А что если вам наняться во Второй замок? Тебе и Назу,– вдруг предложил Джон. - Я слышал, Мэлруан, командир тамошнего ирландского гарнизона, полномочен брать к себе хороших вояк и не задает лишних вопросов. Кроме вопросов об умении махать мечом.***
Сегодня у Федора впервые получилось на скаку попасть копьем в подвешенный мешок. Даже капитан стражи, которому сказавшийся сегодня занятым Гисборн поручил присматривать за пажом, одобрительно крякнул: квинтина* считалась одним из основных упражнений в подготовке рыцарей.Федька, не чувствуя ни собственных ног, ни спины, ни зада, сполз с седла, отвел свою Геклу на конюшню, поставил в стойло и только тогда, стараясь не стонать при каждом шаге, пустился на розыске кого-нибудь, с кем он мог бы поделиться своей радостью и необыкновенным триумфом. Лучше, конечно, чтоб это была Света. Но и Гисборн сгодится на крайний случай. После спасения из ямы Федька чувствовал себя обязанным хмурому и неприветливому рыцарю, и даже начинал ощущать к нему что-то вроде дружеского расположения. А уж после спасения Светки и в особенности после того, как Гисборн ничего не сказал де Рено о Федькином головотяпстве, белобрысый помощник шерифа и вовсе перестал быть для своего пажа врагом и угрозой.В замковом саду было пусто - никто не желал идти сюда сейчас по мокрому, раскисшему после двух дней дождя грунту. Дождь недавно кончился, но с деревьев продолжали падать тяжелые капли, хлопотливо шурша по молодым умытым листикам.- Кап! Коп-куп! Кап-коп-куп-куп! – выпевали капельки мелодию в ритме вальса. И Федька не сразу сообразил, что это пели не капельки – а пела Светка. Она сидела на скамейке под молоденьким кустом рябины и, чуть покачиваясь, напевала без слов мелодию того самого вальса, под который они с Сашей кружились на школьном вечере. А рядом на каком-то чурбачке сидел Гисборн – и не сводил со Светки глаз. И ни она, ни помощник шерифа не видели сейчас Федьку, поспешно пригнувшегося и спрятавшегося за кустом бузины, который уже полностью оделся густой листвой.- Это такой танец, Гай… такой… - рассказывала Света – и, вдруг вскочив, закружилась в вальсе, и Федька почти услышал тот вкрадчивый голос гобоя, которым начиналась мелодия, как подхватывали ее скрипки и кларнеты,бережно, словно птенца в дрожащие ладони, передавая затем флейтам. И вновь взвихрялись скрипки – словно огромные сильные крылья, словно осенние листья под порывом ветра… Федор зажмурился – и словно наяву увидел Светку в ее сиреневом платьице и Сашу, смущенно улыбающегося своими серо-синими глазами, не решающегося растянуть в улыбке губы. Они кружат,далекие и недоступные – после этого вальса их ?втроем? распалось на ?они и я?, подумалось Федьке.Он открыл глаза как раз тогда, когда закружившаяся Светка с размаху села на свое место под куст рябины. Щеки ее раскраснелись и горели ярче снегириной грудки.
- Вот такая вот музыка.
Светка поглядела на свои сапожки – светло-рыжая их кожа сейчас потемнела от воды и ноги были мокры насквозь.- Наверное, пора возвращаться, - она прикинула расстояние до замка и вздохнула. - Жаль, люди не летают – было бы очень кстати, у меня ноги совсем промокли.
Совершенно неожиданно Гисборн улыбнулся.- Некоторые летают, - возразил он, вставая и подходя к сидящей Свете.- Как это? – девушка широко раскрыла и без того огромные серые глаза.
- А вот так! – с этими словами Гисборн как пушинку подхватил Свету на руки.
- Я тяжелая, - засмеялась Света.
Гисборн, очевидно, только хмыкнул скептически и молча понес ее через чавкающую под ногами грязь в сторону замка. И Федьке, замершему от ужаса, что его сейчас заметят, показалось, что Светка сама обнимает рыцаря за шею… Он быстро отвернулся, делая вид перед самим собой, что всего лишь обижается за Сашку. Потому что вот Сашка умер, а Светка кокетничает с этим… этим…
Федор хотел было пойти обратно, кругом, прячась за кустами. Но ноги его вдруг приросли к земле, а в голове словно забубухали огромные кузнечные молоты.Потому что случилось то, что и должнобыло случиться – Гисборн, вытаскивая в очередной раз увязшую в грязи ногу, не удержал равновесия и опустился на одно колено. Света инстинктивно ухватилась обеими руками за его плечи, почти обняв рыцаря и потянув его на себя. Лица их оказались совем близко и, уж конечно, совершенно неслучайно они одновременно потянулись друг к другу.Федька стоял за деревом, приоткрыв рот и стиснув кулаки. Потому что был неспособен вообразить ничего более невероятного, чем его одноклассница, целующаяся ?по-взрослому? с помощником шерифа города Ноттингема.***Монахи устанавливали на алтаре курильницы. Аббат Мартиннеспешно облачался – поверх обычной черной рясы он одел епитрахиль с вышитыми на ней змеящимися буквами S и крестами, сложенными из бегущих человеческих ног.
- Это и есть ?служба умертвий?? – высокомерно спросил его Валет, поднявшись чуть повыше. Аббат почтительно наклонил бритую голову.- Нет, Черный Господин, это лишь обычная малая обедня, которую мы служим нашему повелителю и его единственному сыну. ?Служба умертвий? требует особого дня и совсем особых приготовлений. Мои помощники занимаются этим.Валет молчал, мысленно побуждая аббата к дальнейшему рассказу. И тот продолжил:- Мне всего лишь раз приходилось отслужить такую службу, однако ритуал прошел неудачно. Для него необходим юноша в самом нежном возрасте, добровольно взошедший на алтарь для жертвоприношения своей невинности Сатане.