13. Помощники, любовный переполох и начало поисков (1/2)
Фигурка мужчины, тщательно вылепленная из лучшего белого воска, с черной бородой и волосами из конского волоса, лежала возле разожженного в центре зала огня.- Ты уже пробовала на куклу, Лилит! – светловолосая ведьма презрительно сощурила серые глаза. Затем швырнула куклу в огонь, даже не посмотрев, как мгновенно вспыхнула кожаная одежда и расплавился воск.
Черноволосая, сидевшая рядом с очагом, поворошила в пламени кочергой, а затем подтянула поближе окоченевший труп черной собаки.- Пусть будет по-твоему, - пробормотала она, - но держать ответ перед стихиями будешь ты.Светловолосая чуть заметно усмехнулась. Острый взгляд, брошенный ею на зависших под высоким потолком залы нетопырей Лилит не заметила.- Твердым – землей, - проговорила Селена, подняв сжатую в кулаке веревочную петлю, - текучим – водой, бегучим – огнем…Нетопыри снялись со своих мест и бесшумно запорхали под потолком, а потом начали снижаться, делая правильные круги и приближаясь к ведьмам. Селена продолжала выкликать слова заклятия, потрясая петлей, а нетопыри порхали уже почти над головами их обеих.- И как собака, пусть верен будет господину! – провозгласила светловолосая ведьма, надевая и затягивая петлю на шее мертвого пса. - И в том буду ответ держать перед стихиями огня, воды, ветра и земли. Шуйцей* скрепляю клятву.Сразу двое нетопырей с небывалой силой ударили Лилит справа и сзади. Та потеряла равновесие и на миг оперлась левой ладонью о камень очага…- Обманщица! – завизжала Лилит, глядя на хохочущую Селену.- Так я буду уверена, что ты не сбежишь опять, - проговорила светловолосая, отсмеявшись.
… Назир проснулся от острой тоски, внезапно сжавшей могильным холодом его грудь. С трудом двигаясь, закрепил перевязь с клинками, выполз из своего укрытия. И скоро удаляющийся топот копыт эхом отразился от невысоких холмов.
Он почти не видел замка Беллема, когда подъехал к нему. Сознание было пустым и только на дне его тлел упрямый огонек, пытающийся выбраться из-под давящего спуда. Этот огонек шептал, что не нужно слушаться того давящего, сжимавшего горло властного чувства, которое привело его сюда. Но сил на то, чтобы сопротивляться, у Назира не было.Ведьмы при его появлении зашипели, как пара змей в змеиный праздник. Селена, правда, заметила, что двигался сарацин как-то неуверенно, словно борясь сам с собой. Но решила, что виной тому лишь неуверенность ее напарницы – Назир служил некогда барону де Беллему, а такого рода служба не оставляет человека бесследно.***
Разница между тонкой материей блио, которое Федор уже привык тут носить, и грубой, как дерюга мешков, тканью верхней рубахи, которую Гисборн велел ему одеть сейчас, была налицо. Вернее сказать - на тело: очень трудно было удержаться от того, чтобы не почесываться все время. Дерюга немилосердно покалывала даже сквозь камизу.
- Мы не на прогулку едем, - несколько раз повторил помощник шерифа, следя за тем, как укладывали на вьючную лошадь провиант и еще какие-то нужные вещи.…Шериф отнесся к известию о пропаже своей воспитанницы с философским спокойствием. Он послал несколько человек из городской стражи поискать девушку в городе, велел Гисборну как следует тряхнуть его информаторов, но особой тревоги не проявлял.
Как назло, информаторы молчали. Помощник шерифа пригрозил им поркой, а одного, самого дерзкого, лично пригрел кулаком в челюсть, но результата не добился.- Как же это может быть, а? Вы даже не попытались никого из них повесить! – спросил шериф елейным голоском. - Вас накрыл приступ милосердия, Гисборн? Сегодня вы даже остановили казнь…
- Я остановил поединок, милорд, - хмуро, не поднимая глаз, возразил помощник. - По древнему обычаю, если девушка берет приговоренного в мужья, она тем самым спасает его.
- С каких это пор вы чтите обычаи? Или... о, это ваша ранимая душа отозвалась на любовь, а, Гисборн?– насмешливо продолжил де Рено. - С тех пор, как вы едва не подставили свою голову Робин Гуду, влюбившись в еврейку, я что-то не замечал за вами такой нежности чувств. Я рассказывал тебе об этом забавном случае, Хьюго? Нет-нет, ваш паж пусть останется здесь, Гисборн. Мальчику будет полезно послушать. Так вот, в Ноттингеме жил ростовщик Тальмон, у которого была дочь Сара...Де Рено перешел на французский язык, и Федор с удивлением обнаружил, что и этот язык он отлично понимает. Ему впервые было так отчаянно жаль Гисборна. Тот был бледен, как мука, и молча стискивал край стола. К счастью, приход почтенных гостей прервал экскурс в историю, затеянный Его Лордством.- Позвольте мне поехать на поиски леди де Сен-Клер, лорд шериф, - не поднимая глаз, упрямо пробормотал Гисборн, когда шериф, старый Хантингдон, Оуэн Клан и еще кое-кто из самых почтенных гостей сидели за столом. - Мне думается, это разбойники…- Вам думается, Гисборн? – подняв брови, протянул шериф и обвел всех взором, словно приглашая к веселью. - Ну-ка, ну-ка… это любопытно.
Гисборн аккуратно отставил кубок, словно освобождая перед собой место. Но только он собрался с духом, чтобы начать говорить, как откуда-то раздался рев, подобный которому мог издавать страдающий коликами минотавр.
- Я сотру в порошок этого валлийского выродка!!! – и в зал ворвался кипящий бешенством барон де Браси. - И весь ваш Ноттингем! И всех ваших ублюдков, посягающих на собственность!- Кто тут сказал про валлийцев? – нахмурился лорд Клан, вставая и кладя руку на рукоять меча.- Я!!! Я сказал ?валлийский выродок? - и так оно и есть! – проревел барон.Маленький, но очень храбрый шериф вклинился между грозно сопящими благородными лордами, словно барашек между волком и медведем. Гисборн и аббат тоже вскочили со своих мест, готовясь разнимать ссорящихся.- Господа, подождите! – лорд Дэвид поспешно взял за плечо Оуэна и постарался осторожно оттащить его. - Нужно же сначала разобраться! Что вы, право!Сэр Ричард Ли так же осторожно пытался оттащить де Браси, что было гораздо опаснее.- Да что же произошло? – пропищал шериф, глядя на обоих ссорящихся снизу вверх.- Моя дочь! – рявкнул де Браси прямо в лицо шерифу. Брезгливый де Рено едва не поморщился – барон не утруждал себя полосканием рта и очень любил чеснок.
- Моя дочь сбежала с грязным выродком, с вашим ?лучшим бойцом?, лорд Клан, чтоб его… - наконец успокоившись, проговорил он.- С Гренделем? – у Клана внезапно сел голос. - Сбежал! Я догоню этого щенка и раздавлю его как клопа!
Лорд Оуэн опрометью выбежал из зала - граф Дэвид безуспешно попытался остановить его, - и откуда-то донесся поток валлийских ругательств.
- Этот ваш Ноттингем… - продолжал бушевать барон. - Это клоака разврата! Сначала Милдред, теперь Анна…- А у вас есть еще дочери, милорд барон? – с невинным видом спросил аббат Хьюго. Его брат отвернулся, чтобы скрыть смешок. Барон, едва начавший остывать, снова налился кровью, как петушиный гребень.- Есть! – проорал он. - Но обе замужем!Потому что я не привозил их сюда!Лорд Дэвид улыбнулся. Однако неясное беспокойство заставило его подозвать слугу и велеть ему привести Роберта. Слуга ушел и вернулся очень скоро, вручив Хантингдону небольшую свернутую рулончиком записку. Прочтя ее, благородный шотландский граф издал горлом что-то вроде рычания, а потом выразился так витиевато, что даже привычные к крепкому словцу стражники нашли в его речи для себя много нового.-… Роберт сбежал вместе с этой разбойничьей девкой! – таково было окончание тирады лорда Дэвида. Сэр Ричард, вспыхнув, попытался что-то возразить, но Хантингдон, не слушая его, стремительно вышел. Ричард Ли поспешил за ним. В общем, через очень короткое время в зале остались только шериф с братом, Гисборн и его паж. Аббат только собирался что-то сказать, как вдруг весь затрясся, будто в падучей, глаза его вылезли на лоб. И от его фигуры отделился призрачный силуэт, настолько непохожий на Хьюго де Рено, что все замерли, скованные ужасом. А Гисборн, которого накрыло странно знакомое предобморочное состояние, мог поклясться, что уже видел этого длинного, затянутого в черное черноволосого человека…***- Останови его! – завизжала Лилит, когда чернобородый сарацин, которого они хотели сделать покорным слугой своего нового господина, вдруг перестал подчиняться. Он заметался по залу, воя как зверь и натыкаясь на углы, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь. При очередном броске сарацин смахнул наземь шестиугольное зеркало, которое особенно ценил и берег их господин, а потом несколько раз в припадке ярости топнул по нему ногой. Зеркало завизжало пронзительно, как насилуемая женщина, чешуйки амальгамы посыпались с него, разлетаясь в разные стороны, а само стекло разбилось на острые узкие бруски, которые прямо на полу превращались в серебристые лужицы и расползались по щелям, словно впитываясь в них.***… Федор боязливо оглянулся на заросшего бородой по брови Джона, ехавшего рядом с ним. Сначала странное происшествие с аббатом, теперь с ними едет разбойник… настоящий разбойник. Этот разбойник был вместе с Робин Гудом, но этот же разбойник был против того, чтобы бросить связанного Гисборна в волчью яму… И этот же разбойник рассказал им, кто утащил Светку. Все это вместе не укладывалось в голове Федора. Еще менее укладывалось в его голове то, что осторожный и недоверчивый Гисборн решился взять с собой разбойника. Тут дорога перешла в неровную тропинку и задумавшийся Федька едва не вывалился из седла, когда конь его слегка споткнулся.
- Осел! – рявкнули на него. - Если упадешь с коня и разобьешь голову, я оставлю тебя тут, так и знай!
Черт бы его побрал, мрачно подумал Федор.
- Терпи, ваша милость, - проговорил негромко Джон.Федька мрачно засопел. Ему не раз говорили, что Гисборн необычайно мягок с ним, но, слыша такое рявканье, мальчику не слишком верилось, что может быть и намного хуже. Правда, Гисборн действительно ни разу не ударил его, если не считать одной загадочной затрещины. ?Поощрения? плетью по сапогам во время уроков верховой езды Федька уже не принимал во внимание. Он удивлялся, почему это Гисборн так уверенно ведет их. Как помощник шерифа может знать, куда повезли Свету? Но у помощника шерифа были, очевидно, свои соображения. А пока он был в явно отвратительном настроении и о причине этого настроения Федор догадывался.- Его Лордство не соврал ни на вершок, - вдруг сказал Гисборн по-французски, очевидно, чтобы Джон не понял, - ни про еврейку, ни про повешение… Только забыл рассказать, что его-то самого в бараний рог скрутило, когда он открыл запретную книгу старого еврея.Федор вспомнил рассказ шерифа о еврейке и исподтишка поглядел на Гисборна. Сложно представить, что этот высокомерный рыцарь способен на некий порыв – часть сознания Федьки говорила, что еврейка и норманн в этом мире есть нечто несовместимое. Если правда то, что говорил тогда шериф – его патрон неожиданно предстал перед ним в совсем ином свете.