3. Вражда без боя. Бой без вражды (2/2)
- Они разбегаются, милорд! – уже стоя в дверях хижины, услышал Робин вопль одного из шерифовых стрелков. И, не раздумывая, выстрелил ему в спину. А следующим он увидел Гисборна…
?Злейший враг, победить злейшего врага?, - зашумело в ушах. ?Расправься со своим злейшим врагом!? - так сказал Шелкопряд. Робин уже видел, как стрела впивается в грудь его заклятого врага, первого рыцаря шерифа Гая Гисборна, как у того подгибаются ноги и он заваливается назад… Мгновение натянулось, как тетива лука. Его злейший враг? Робин увидел вдруг четко и странно близко глаза Гисборна – синие, они стали вдруг темными, темными, как осенний омут… И Робин чуть переменил положение лука, спустив тетиву. Гисборн, сжимая пробитое стрелой правое предплечье, согнулся от боли.В мякоть, заживет, думал Робин, пристально смотря на застывших в суеверном ужасе солдат в синих сюрко, на то, как дрожали в их руках мечи и арбалеты, на шипевшего за их спинами шерифа. А потом спокойно повернулся и ушел в лес. Злейший враг – его следовало искать не здесь.***
Во дворе замка спешившийся Федор, в чьих ушах еще отдавался перестук копыт,не сразу начал нормально воспринимать окружающую действительность. Действительность ворвалась Светкиным яростным воплем:- Не смейте! Как вам не стыдно?
- Кларисса! – леди Изольда могла легко соперничать высотой звука с милицейской сиреной. Она быстро подошла к Светке, пытавшейся оттолкнуть рослого помощника шерифа от бородатого человека средних лет. Сэр Гай, буквально оторопевший от такого напора, отступил на шаг назад, споткнулся и полетел спиной на булыжники мощеного двора.
- Тьери, проводи сестру! – скомандовала леди Изольда.В большом зале Света присела на край скамьи и прижала пальцы к вискам.- Голова гудит, - пожаловалась она, явно чувствуя себя немного неловко.
- Ты что натворила, Жанна дАрк?
Глаза Светы ярко вспыхнули не утихшим еще гневом. Она резко сдернула белый головной плат, удерживаемый обручем, и встряхнула темными волосами.- Да этот…Гисборн,.. в общем, к нему подводят человека,бородатого. Гисборн два слова – и в зубы ему! Прямо железной перчаткой, представляешь?
- И ты полезла его защищать? – хмыкнул Федор. - А может, это был разбойник, и Гисборн правильно ему врезал?
Появление в зале леди Изабеллы прервало их разговор. Федор воспользовался случаем, чтобы улизнуть и выяснить, по какому поводу получил в зубы бородатый и что вообще творится в округе.
- Я понимаю, что творится у тебя в душе, девочка моя, - ласково сказала леди Изабелла, подсев к Свете и поглаживая ее по плечу. - У тебя доброе сердечко твоего отца, и конечно в Нормандии ты не сталкивалась с грубыми нравами. Но пойми, Кларисса – здесь мы, норманны, все еще чужие...
- Но за что, леди Изабелла? За что он его ударил? – вскинулась Света.- Это не наше с тобой дело, милое дитя.Света осеклась. Ведь это времена как раз те, когда жил Робин Гуд, вспомнила она фильм.- Леди Изабелла, а вы слышали что-нибудь о Робине Гуде?
- О, и до ваших романтических ушек добралась народная молва! – засмеялась леди Изабелла. - Я не слышала, чтоб говорили о его капюшоне*, но о самом Робине из Локсли и его людях слышал в Англии, думаю, каждый. Только я, Кларисса, не верю в добрых разбойников. Особенно после того, как моя камеристка попалась в руки банды из Бернсдейлского леса…Впрочем, это не для ушей юной девушки, - резко прервала себя леди Изабелла и встала, - жаль, что я должна сегодня уехать. Жаль оставлять тебя здесь совсем одну.***
В пещере было темно. Однако Робин различал каждый выступ стены, каждый камешек и каждый заплеск вод озерца. Тайник тоже был на месте. Робин не знал, что сталось с Серебряной стрелой после победы Хёрна над бароном де Беллемом, но чувствовал, что стрела была здесь. Чувствовалось это как острый холодок в самом центре живота.
Он открыл шкатулку. Стрела была тяжелой, неожиданно тяжелой, холодный, как лед, металл будто пытался продавить его руку, пройдя сквозь плоть – или это он стал слабее? Робин едва-едва вытащил ее из хранилища.
- Ты избран… ты должен… - зашелестело вокруг, отражаясь от влажных сводов пещеры. - Почему ты пощадил своего врага?- Я больше не сын Хёрна, - произнес Робин в пространство. И почувствовал, как сгустился вокруг воздух, как угроза задрожала в отблесках плещущейся воды.- Ничто не забыто… - прошелестел голос Хёрна. - Ничто никогда не будет забыто.- Я ухожу от вражды, – Робин говорил так же твердо, как и тогда, когда призывал друзей подняться на борьбу. Нет – еще тверже, потому что теперь это были его собственные слова. – Я больше не твой, Хёрн. Я – свободный человек.Зашипело, засвистело вокруг, зарычала вода, и Охотник возник перед Робином. Юноша с усилием поднял стрелу и уловил насмешку в выцветших древних, древнее пещер, вод и лесов, глазах. И показалось, что Хёрн двинулся грудью на стрелу, которую Робин сжимал в руках.- Нет, Хёрн. Время убийств и смертей для меня прошло, – с этими словами Робин раскачал тяжелую стрелу в обеих руках и отпустил ее. Серебряная молния распорола водную темную гладь и стрела скрылась в глубинах озера. Лицо Охотника исказилось, потом пошло волнами и, наконец, растаяло в воздухе.- Это еще не конец, стрелок… - остывало в воздухе змеиное шипение изгнанного божества.
***Вернулся Федор. Он поведал, что деревенька, старостой которой был этот самый Эдвард, поставляла провизию во второй Ноттингемский замок, где гарнизон составляли наемники-ирландцы. Ирландцам что-то не понравилось, они возмутились, дело дошло до шерифа, а шериф велел помощнику как следует пугнуть старосту.- Фашистюга! – с ненавистью прошипела Света, а потом обратила внимание на выдохшегося, измотанного Федора.- Ты как?
- Светка, я сдохну с таким обучением. Все ему не так – то ногу подтяни, то голень освободи, то руки расслабь, то зад подбери, то вообще похабщину несет. Лошадь, говорит, - это как женщина, и ездить на ней – это как заниматься любовью.Федька запнулся и вскинул глаза на покрасневшую до кончиков ушей девушку. Светка и вправду кажется здесь совсем взрослой, хотя времени с их тут появления прошло всего ничего, подумалось ему. И теперь пришел черед Федора краснеть.- А потом еще заставляет фехтовать с ним или бороться, - глаза у Федора стали совсем несчастные, - да моя мама в сравнении с Гисборном – детсадовский воспитатель! Доспехи, меч этот тяжеленный, ноги болят… А чуть не по нем – плетью по ногам! И еще лошадь чисти, и свою, и его, одежду… охх!Проходившая мимо служанка леди Изольды, дородная добродушная Клотильда, хмыкнула, услышав слова Федьки, и что-то бормотнула себе под нос.- Федя! – встрепенулась Света. - Я знаю, что делать! Я завтра попрошу Гисборна и меня тоже учить верховой езде. Он не решится издеваться над тобой в моем присутствии.Света умолчала о том, что делает это, дабы избавиться от придирок, щипков и тычков леди Изольды, которая часто просто исходила желчью в присутствии воспитанницы, и в сравнении с которой орущий и ругающийся Гисборн казался меньшим из зол. Впрочем, и сам Гисборн, судя по всему, старался избегать леди де ла Круа – хотя она-то как раз делала все, чтобы обратить на себя внимание помощника шерифа.
Зато с тихой и уютно-ласковой леди Изабеллой Гисборн был необычайно мягок и почтителен. Несколько раз Света сама слышала, как они тихонько, чтобы не слышал шериф, говорили о Мартине, маленьком сыне Изабеллы.На следующее утро Светка призвала на помощь весь свой светский такт и все знания о манерах, которые успела приобрести, и подошла к Гисборну, который, стоя у конюшни и похлопывая плетью по сапогам, дожидался, пока Федор оседлает и выведет его коня.- Доброе утро, сэр Гай! – проговорила она. Гисборн обернулся на ее голос и учтиво наклонил голову. Видимо, он уже не сердился на нее за вчерашнее, а, может, просто не воспринимал ее всерьез.- Миледи, доброе утро.- Какое прекрасное животное! – вороной Рольф, которого вывел, вернее, почти вытащил из конюшни Федька, и впрямь был великолепен.Увидев, что комплимент коню привел Гисборна в более-менее хорошее настроение, Света перешла к делу.- У меня к вам большая просьба, сэр Гай, - начала она почти ласково. - Мне всегда безумно хотелось научиться ездить верхом по-мужски, на настоящем седле. Это, должно быть, необыкновенно весело – нестись галопом по лугам…- Зачем вам это, миледи? – неподдельно удивился Гисборн, который в этот момент проверял, хорошо ли Федор подтянул подпругу.Казалось, помощник шерифа сейчас впервые внимательно взглянул на Свету.- Это занятие не для женщины, тем более – не для леди. Подпругу как затянул? Хочешь, чтоб я под брюхом у коня оказался? – набросился он на Федора, а потом снова спокойно обратился к Свете. - Женщины не приспособлены для верховой езды. Для этого есть мужчины.
Федор пытался делать ?сестре? страшные глаза: Света не видела, что шагах в трех за ее спиной вполоборота стоит леди Изольда. Которая, к слову, прекрасно ездила верхом.- Вот как? – ничто так не действовало на Свету, как утверждение, что женщина чего-то там не может или к чему-то не способна. - А если я возьмусь доказать, что вы неправы?- Настоящее обучение верховой езде – тяжкий труд, пот и боль, - как бы между прочим сказал Гисборн, в его светлых глазах засветилась насмешка. - Спросите об этом у вашего брата – это не для слабого пола.- Я могу делать все то, что делает Тьери, - вспыхнула Света, - я не нуждаюсь в снисхождении и не боюсь самого сурового обучения.И прикусила язык, поняв, что сама попалась. На физиономии Гисборна засияла довольная улыбка взявшего Сталинград эсэсовца.- Воля ваша, миледи, - слегка поклонился он с преувеличенной почтительностью.- А я буду счастлива наблюдать за занятиями моих воспитанников. К тому же прогулки так полезны для здоровья, - ввернула неожиданно для всех леди Изольда. И у троих ее собеседников, включая Гисборна, лица стали необыкновенно смиренными и печальными.