2. Что-то проясняется (1/2)
Представьте себе -вы проснулисьоднажды утром, а вы - гусар. То естьнастоящий гусар. У вастакая
специальная шапка -кивер,
стакойдлинной штукой. Увастакой ментик,с безумнымколичествомпуговиц и шнурочков,штаны, сапоги,
шпоры..., вот здесь - сабля, и конь.(…) Но при этом вы очень удивленывсемуэтому.(Е.Гришковец ?Как я съел собаку?)Ночью хорошо подморозило, и у Гисборна появилась надежда, что лошади не увязнут в грязи. Накануне гонец принес послание от леди Изольды де ла Круа, адресованное егопатрону Роберту де Рено – однако на словах гонец сообщил, что, в случае отсутствия милорда де Рено, послание надлежит передать его помощнику, сэру Гаю Гисборну. Послание всерьез и надолго испортило помощнику шерифа настроение. Сначала, после необходимых пожеланий здоровья и благополучия, леди Изольда сообщала, что направляется вместе с сестрой в Ноттингем, сопровождая свою воспитанницу и ее сводного брата, затем писала о таинственной хвори, поборовшей обоих молодых людей, и, наконец, слезно умоляла выслать шерифского лекаря и отряд для встречи. В конце же была приписка: сопровождать лекаря леди Изольда просила лично первого рыцаря шерифа, и просила также взятьлошадь под дамским седлом - ?ту серую, которая так хорошо идет рысью?. Контраст между спокойным и светским началом письма, истеричной серединой и чуть ли не игривым концом был разителен. Гаю сразу вспомнилось предыдущее посещение Ноттингема леди Изольдой и настроение у него совсем упало. Насколько шериф недолюбливал вдову своего младшего брата, тихую и добрую леди Изабеллу, настолько любезен был с ее старшей сестрой. Гисборн знал о причинах такого заискивания - шериф собирался взять под опеку юных сестру и брата, племянников Изольды, соблазнившись большим куском земли, приданым юной леди Клариссы, - но первого рыцаря шерифа это никак не касалось. Плохо было лишь то, что и сам он, Гай Гисборн, принужден был вести себя с леди Изольдой более любезно, чем ему хотелось.
У гостиницы их уже поджидал слуга с фонарем. Старый лекарь, с трудом слезший со смирной широкозадой кобылки, проследовал внутрь гостиницы. Гисборн, еще в дороге строго наказавший лекарю особо не рассусоливать и поскорее сделать свое заключение – могут больные ехать или нет, - не спешил покидать седло.
- Милорд, лекарь просил пересказать, что больные в полном порядке и могут следовать в Ноттингем, - сообщил через короткое время вышедший на крыльцо слуга. - Не желает ли ваша милость обогреться и выпить свежего эля?Эля Гисборн не желал – он успел перед выездом перекусить и, пользуясь отсутствием шерифа, выпить его лучшего вина. После такого вина пить эль…А вот обогреться он был не прочь.***
Федя, наконец, смог подняться. Все произошедшее просто не укладывалось в голове – слепящие фары грузовика, крик Светы, а затем они очнулись в незнакомом месте, с незнакомыми людьми. И оказалось, что их здесь знают!
Лежащая в этой же комнатке Света - хозяин отказался предоставлять отдельную, ворча, что в подростков вселился нечистый, и что обряд освящения двух комнат обойдется ему слишком дорого, - тоже с трудом встала сама. Обтрепанный старичок с неопрятной бородой, оказавшийся лекарем,нашел у нее сильную телесную слабость, ушибы и ссадины, а более ничего. Самым удивительным было то, что и Света, и Федор легко понимали врача и объяснялись на том же языке, на котором он говорил с ними.Нужные слова сами слетали с их губ, и сознание даже не воспринимало язык, как чужой. Пришедшая вслед за врачом круглолицая дама с ласковыми глазами стала расспрашивать об их самочувствии. Из разговора с ней – даму звали леди Изабелла де Рено, - Света и Федор поняли… что, вероятно, они спят и им снится странный сон. Потому что выяснилось, что они, оказывается, сын и дочь погибшего в крестовом походе рыцаря и направляются в Ноттингем: девочка – для того, чтобы жить под опекой тамошнего шерифа, а мальчик – чтобы стать пажом, а затем оруженосцем при том самом шерифе или же при другом знатном рыцаре, коего шериф знает.
Леди Изабелла, посчитавшая, что у брата и сестры за время болезни слегка пострадала память, рассказывала все это спокойно, как бы между прочим. После пришла другая дама, постарше и понеприятнее, и Света испуганно вздрогнула, взглянув на нее. Федору тоже показалось, что он эту даму знает, знает даже ее имя – леди Изольда.- Как хорошо, что вы живы-здоровы, детки! – защебетала новопришедшая. - Скоро мы будем в Ноттингеме и вы, наконец, обнимете своего доброго дядюшку.Протараторив это, она словно сняла приветливую маску, отчего лицо сразу стало кислым и злым, и вышла, велев Федору одеться самому, а Свете пообещав прислать служанку. За ней вышла и леди Изабелла, кинув ребятам напоследок ободряющую улыбку.- Странное ощущение, - произнес Федя, натягивая шоссы и закрепляя их на поясе, - как будто я все тут знаю и в то же время не знаю. Предметы, вещи, их назначение. И больше не знаю, чем знаю. Свет, а Свет?Та была занята разглядыванием вышитого ворота своей длинной белой сорочки и ответила не сразу.
- ?Иоанн, Божьей милостью Король Англии, Синьор Ирландии, Герцог Нормандии и Аквитании, Граф Анжу?… - проговорила вдруг Света.- Ты чего? Мадам Ленорман*, Андоррская волшебница? – Федька даже сейчас остался верен своей привычке называть Свету именами разных исторических и книжных героинь. - О, нет, как ямог забыть? Леди Кларисса де Сен-Клер, собственной персоной.- Федька, мы с тобой во временах того самого принца Джона, - перебила его Света.- Я думал, ты уже вышла из возраста, когда читают ?Айвенго?, - презрительно хмыкнул Федор. - Кино подействовало?Он быстро оделся - котта, шоссы, пояс, - как будто проделывал это каждое утро изо дня в день, сунул ноги в башмаки мягкой кожи и быстро сбежал вниз по узкой и крутой деревянной лестнице.
В низком грязном зале за одним столом сидели человекшесть, сгрудившиеся вокруг большой миски с хлебом и сыром и прихлебывающие что-то из больших кружек.
Отдельно от них, у очага, сидел совсем молодой человек, одетый приметно лучше других. Он со скучающим видом смотрел на языки пламени, облизывающие большой закопченныйкотел.Федя даже вздрогнул – парню не хватало сигареты в зубах, чтобы быть похожим на главного хулигана и двоечника Юрку Завадского из 10-А. Точно так же Юрка, нарочито высокомерный, в отутюженной кремовой рубашке и узком модном галстуке, восседал на скамье в школьном дворе. Лениво и вскользь, как на тараканов, поглядывал Юрка на бегающих мимо школьников помладше. Именно так парень, сидящий у очага, поглядел на Федора.
***
Все перебрались на Чаепитскую поляну, где все еще стоял стол, накрытый к чаю. Вот только чаю никому не хотелось. Все сидели мрачные и сосредоточенные, лишь невесть откуда появившийся Чеширский Кот привычно улыбался.- Возможно, время снова обиделось на нас, - мурлыкнул он, наконец, провожая громадными глазищами пробегавшее по столу блюдце на тонких паучьих ножках. Блюдце хлопнулось перед Белой Королевой и отдало честь, сдернув с себя одной из лапок кусочек лимона.- Так что, Ваше Величество, окончательно невозможно стало жить, - рявкнуло блюдце прокуренным сержантским баском, - речки сливаются, болота осушаются. За рыбами недогляд – по полю гуляют. За жабами (деликатный лягушонок Джимми потупился – он терпеть не мог, когда его называли жабой) недосмотр – взялись летать по небу, понимаешь ли.
- Это безумие слишком безумно даже для безумной страны, - пробормотал Шляпник. Он украдкой погладил Алису по ее идеально прямой спине -так ровно Алиса не держала осанку даже тогда, когда гувернантка мисс Прикетт прохаживалась по позвоночнику линейкой.Шляпнику сейчас было до невозможности,до потери безрассудности жаль свою бедную маленькую Алису. Он не испытывал ни злобы, ни ревности, потому что вообще не знал, что это такое. Он защищался, когда надо было защищаться, нападал, когда надо было нападать – и просто любил, когда любилось.- Нам следует спросить у Абсолема, - заметил Чеширский Кот, - но сейчас уже вечер и все гусеницы спят, - он и сам сладко зевнул, показав ряд острых зубов.- Если корешок зла ожил в Красном Замке – значит, моя сестра умерла в своем изгнании, - с грустью проговорила Мирана.- Я не думаю, что это новость, достойная того, чтобы печалиться, Ваше Величество, - небрежно бросил Шляпник.- Сварите зелье из пальчиков мертвеца и суетных мыслей – и вам сразу станет легче, Ваше Белейшество, - добавила Алиса. Глаза ее вскипели бессильными слезами, когда Робин кинул на нее суровый ледяной взгляд.
- Утро вечера мудренее, - поднялась со своего места Королева. - Желаю вам всем хорошо отдохнуть.
Алиса и Террант устроились под деревом, с которого капал медовый сок всякий раз, когда Алисе хотелось пить.- Он гораздо более зазеркален, чем ты. Делает как раз то, что хочет. А ты… ты как Хэмиш стал, - всхлипнула Алиса, стараясь, чтобы ее локоны не тянулись вслед за ушедшим в другую сторону полянки Робином. Террант прикоснулся губами к ее волосам, отчего локоны словно стали мягче и принялись нежно ласкаться к своей хозяйке.- Надо, чтобы ты разобралась со своими сверчками на крыше, то есть В крыше. Пусть они, наконец, станцуют джига-дрыгу и перестанут держать тебя на мушке. Кстати, о мушке…- Шляпник убрал крошечный пистолетик с крылышками, приземлившийся на щеку Алисы, потом обнял девушку, укладывая ее голову себе на плечо. - Спи! Я спою тебе колыбельную. Когда я ее пою, все дети рыдают, - он помолчал и добавил: - Или не рыдают.Алиса сонно кивнула: еле заметный запах теплой ванильной пудры, осенних флоксов и потухших рождественских свеч, который шел от бархатного пиджачка Терранта, навевал дремоту.Баюшки, на ели мальчик засыпает,А подует ветер – люльку раскачает,Ветка обломилась, полетела колыбель -Падает и люлька, и дитя, и ель.**Алиса успела увидеть мохнатые еловые лапы и выглядывающие сквозь них ярко раскрашенные мышиные носы, прежде чем сон окончательно сморил ее.***