4. (1/2)

Маг, глава организации который, спокойно рассматривал забранный у компашки самураев документ, не отвлекался на обрывистые толчки: дорога была кривой очень и бугристой, потому карету выносило из стороны в сторону. Второй маг посматривал в свой блокнот.

— Как она тебе? — прерывает тишину тот, что без имени.— Кто? Эта Эми?

— Она, она.

Сэймэй отрывается от чтива, прибирает секретные данные в сторону. Начинает думать.

— Умеет удивлять. Полагаю, удивит и в будущем, — подумал ещё, но в голову больше ничего не пришло. — А тебе как?

— Слабая она, незнакомая с выживанием некоим образом. Вряд ли преуспеет здесь.

— Я в самом начале был таким же, — с вызовом смотрит на друга-мага, с упрёком.

Тому не по себе становится от взгляда главы. До дрожи пробирает его это умение показать обиду лишь только бликом в тёмных глазах, остолбенеть заставляет выражение правильного лица.

— Да. Точно, — вполголоса говорит малость мечтательно и уходит в воспоминания недавние, почти далёкие.***Ранним же утром Эми сделала для себя открытие: флора здешних мест схожа с флорой их мира. Те же травы, те же цветы, ягоды. Узналось ей об этом тогда, когда она осматривалась вокруг.

Ночной поход, в котором затерялись самурай и экскурсовод, не помог ей в лучшем понимании данного мира, потому как темнота не давала разглядеть все прелести природы, да и как-то не до растений ей тогда было.

Когда ходит смерть рядом – думаешь совсем о другом. О жизни, как бы парадоксально это не было.

Но сейчас, солнечной… средой, кажется (она перестала следить за календарём примерно два дня назад), ей удалось всмотреться в богатства зелёные. В основном Эми разглядывала и искала все пахучие и на вид знакомые росточки. Ей до чёртиков в глазах хотелось помочь трудягам-эльфам и беда-самураем на кухне, поэтому и рыскала в поисках угощений, подаренных самой природой, чтобы хоть как-то подсластить или подсолить вкус жижи, которую они все едят, если, конечно, к этому нечту можно использовать глагол ?есть?.

К своему же удивлению, она нашла базилик. Затем запомнила дорогу к нему, отщипала несколько листьев этой ценной пряности так, чтобы не повредить корни, и отправилась далее по тропе, откопанной в лесу.

Раздвинула кусты некой ягоды красной, чтобы зарыться поглубже в лес, кустик мешал, и глазам её представилась картина: волшебная паутина, закреплённая между ветками куста, облепленная росой, похожа была на ожерелье чудесное, жемчужное. Капли воды держались на блестящих переплетениях тонких нитей, тоже поблёскивали в лучах солнца.

?В этом мире тоже есть место красоте?.А потом приглядывается и замечает паука в своём этом царстве безмятежном. Эми пусть и была из пугливых, однако пауков, как это бывает у многих представительниц слабого пола, она не боялась. Любила их даже.

Но когда созерцает то, как паук впивается в прилипшую к паутине бабочку, понимает, что в голове у неё всё переворачивается. Так ведь и есть – сильные поедают… нет, убивают слабых. Природой это заведено, и никто не в силах изменить что-либо.

Некоторые слова, которые для Эми там были лишь словами, приобрели смысл здесь. Она поняла значение их.Убийство. Смерть.Отмахнулась от мыслей и поспешила продолжить занятие.

Позже нашла и кервель – такую бледно-нефритую штуку с неброскими белыми цветками. Она даёт отличный вкус вместе с мясными изделиями, вспоминает девушка, срывая побольше пучков этого пахнущего сладостями растения.

Закончившая дела в лесу, она поскакала к своему эльфийскому другу, который был занят строганием стрел: откуда-то же они берутся, стрелы эти.

— Шара, веди меня на кухню. Срочно, — верещит Эми, еле-еле удерживает добытые лесные драгоценности.

— Давай помогу, — бросает своё занятие вместе с острым ножом, которым равнял основания для оперений, и тянет бледные руки к ней.

Эми откладывает в охапку эльфу некоторые растения, жалеет, что никакой банальной корзинки не нашлось для удобства. А оказавшись свободной – разминает затёкшие ладони, благодарит глупой и нелепой улыбкой за помощь.

— Интересный запах, — судит эльф о вещицах, что отыскала девушка.

— Ты же всё держишь вместе. Представь, какой запах будет по отдельности!

Доходят до необходимого пункта быстро.

Кухня представляет собой холодную комнату, большая часть которой была завалена ящиками с провиантом, посудой пыльной. Был там и стол каменный продолговатый. Для готовки, наверное. Виднелось и подобие печи. А паутины-то сколько!..— Э-э-э, не думала я, что буду воплощать сюжет ?Белоснежки? в реальность, — ворчит недоумевающее и рукой показывает на столик, мол, положи сюда.Шара исполняет, травами всеми аккуратно, стараясь не уронить ничего, закладывает поверхность стола. Выражением лица своим он всячески показывает непонимание половины из того, что сказала Эми. Что за Белоснежки такие? Но привыкший к особенностям жизни со Скитальцами, он смалчивает и просто пытается помогать.

— Будешь порядок наводить? — оглядывает всё пространство кухонки неухоженной.

— Придётся, — хлопает себе по ляжкам. — Пф-ф, как я поняла, этот замок останется в распоряжении крупного отряда эльфов, а Скитальцы пойдут творить деяния в другие места. Чтобы работы поменьше было у ушастых бедняг – приберусь. Хоть так да помогу.

Прищурив глаза, Шара шевелит ушами.

— Ой, прости! Обидно, наверное, за ?ушастых?? — она прикусывает ноготь большого пальца, боится, что оскорбила как-то нового её знакомого.

— Всё в порядке, — к её счастью отвечает тот.

— Точно? Я правда не хотела обидеть тебя и… всю твою расу.

— Точно, не переживай. Мы, эльфы, умеем посмеяться над собой.

— Я рада. Не хотела терять друга сразу же после его обретения, — понимает, что, возможно, поспешила с оглашением дружбы.

Поэтому когда Шара удивляется, она нервничает. Но удивляется он на одно мгновение, почти незаметное, удивляется её решительности. Сам он ещё долго не поспешил бы назвать кого-либо другом, толком не зная этого кого-то. Да и не до друзей в таких условиях опасных, неспокойных. Однако же дружба может в иной раз и спасти. Не стоит недооценивать некоторые чувства человеческие.

— Я бы тоже не хотел из-за пустяка попрощаться с новым другом.

И объявление дружбы этой взгрузило на плечи Эми непосильную ответственность. Ведь с дружбой, помимо яркого луча надежды на доброе и хорошее, приходит обязательство перед твоим товарищем.

— Спасибо, — благодарит ни за что, потому что привычка у неё такая есть. — У тебя есть какой-нибудь спецзаказ этой шикарной кухне? Как насчёт супа? Или супа? Или, ой, погоди-погоди, приготовить суп?

Шуточно она смотрит по сторонам в поиске чего-то съестного.

Забава заключалась в том, что ничего кроме подобия супа, бульона какого-то, обитатели замка не видовали в его пределах. Не сказать, что это было для всех огромной заботой, которая спать никому ночью не давала, как раз наоборот. Многим в радость был даже безвкусный суп. Никто не искал роскоши и разнообразия. Но Эми просто-напросто хотела облегчить таким способом трудную жизнь тем, кто по сути приютил её, тем, кто спас.

Таков уж человек современного мира – в любой ситуации ищет удобства.

— Тут уж сама решай: суп или суп, — попытался улыбнуться, чтобы скрасить ситуацию. — Привередничать не будем. Главное, чтобы съедобно было.

— Оу, хорошо. Сделаю что-нибудь.

— Спасибо тебе, — вот он благодарил за дело, не то что Эми.

Развернулся медленно и направился к выходу. Уже выходя, столкнулся с Ёичи, который, по всей видимости, путь держал на кухню: Эми искал.

Насу-но, глаза сузив, смотрит на Шару, складывает руки на груди и пальцем указательным стучит по плечу себе.

— Стрелы сами себя делают? — в голосе его слышится чутка серьёзности и чутка забавности.

Наверное, он пытается быть строгим.

— У-уже иду! — вскрикивает эльф, уставившийся в одну точку выпученными глазами, и почему-то выпрямляется очень сильно, руки вдоль туловища вытягивает, почти честь отдаёт.

Ёичи кивает, и Шара покидает кухню, но успевает перед уходом помахать на прощание девушке.

Эми тоже ему махает, при этом улыбается. Улыбается она ситуации в основном, ?строгому? Ёичи и поверившему в эту строгость Шаре.

Насу-но упирается в косяк арки входной и устремляет взгляд в пол.

— Ты не пришла на утреннюю тренировку.

— Ах, да. Прости. Я это… занята была, — промычала она и взмахнула рукой, мол, вот, смотри.

Парень обследует своим великолепным зрением кухонку.— Кстати, — невзначай начинает она, — а зачем вообще эти тренировки нужны? Ну, в смысле… я же не собираюсь… то самое… ну…— Убивать?

— Ага.— Но навык полезный тебе всё же необходим.

— В чём его полезность состоит? — по-тихому принимается перебирать собранные растения в несколько стопочек, иногда посматривает на Ёичи.

— Посмотрим ещё, — загадочно, уж очень загадочно излагает он и тянет уголки губ вверх куда более загадочно.Эми редко посматривает на лучника, продолжает приводить в порядок травы. Резко вспомнив о том, что хотела извиниться за поведение своё прошлое, когда по-настоящему психанула и показала не лучшую сторону характера, она приоткрывает рот и брови сводит так, что горбинка между ними появляется. Однако всю мимику свою она за секунду преобразует в равнодушие, так как думает, что можно и не извиняться-то. Нужно, конечно, но не именно сейчас.

— Я тут набрала в лесу много интересного, — рушит неловкое затишье. — Наготовлю чего-нибудь, а то суп ваш уже надоел.

Склонив голову в бок, Ёичи спрашивает:— Готовить любишь?— М-м-м, не люблю, — она чешет у себя за шеей. — В общем-то, ненавижу даже.

— Но собираешься наготовить еды на целый отряд?

— Н-да.

Непонимающий взгляд тренера требует объяснения такой нелогичности.

— Я уже говорила, — выглядит она очень вдумчивой. — Хочу быть полезной.

Собеседник смалчивает. Его поражало её рвение к чему-то этакому, потому что не каждый человек умеет признать своё бессилие, потому что не каждый человек умеет помогать там, где сила нужна. У Эми сила была. Духовная. Но она об этом не знала.

Ладно, сейчас.— Хей, семпай.

Он одёргивается, по рукам у него пробегают мурашки.

— Что?— Я хотела сказать… точнее, попросить…

?Ну же, попросить прощения, давай!?.

Она вдыхает воздуха побольше, прикусывает нижнюю губу, готовится к тому, что скажет надлежащее ?извини?. Эми с лёгкостью могла благодарить, исполнять просьбы всяческие, но с трудом говорила слова прощения. Они застревали в горле у неё, перекрывали возможность использовать речевой аппарат по назначению.

— В тот раз, в лесу на тренировке, я повела себя не очень хорош…Закончить она не успевает: на кухню врывается один из эльфов, запыхается сильно, смотрит так ошарашено, что напугать Ёичи и Эми успевает до того, пока не объясняется одним только словом, которое все ждали давным-давно уже:— Вернулись!..***Пока быстрым шагом идут на воздух, Эми замечает, как у Ёичи взгляд просветляется, как что-то спокойное поселяется в его голове. Не удивительно, потому как у самой Эми тоже огромный камень с души отлёг.

Пробираются из тёмного и холодного замка на улицу и видят, как народу уже прилично собралось. Эльфы почти не вмешивались в происходящее, по большей части они просто наблюдали. Подойдя ближе к толпе, лучник и его кохай приметили пропавших. Тоехиса сидел на корточках, упирался о катану, воткнутую в землю и голову поникшее вниз опускал. На плече красовалась у него рваная, отвратительная кровавая дыра. Кто-то задел его мечом. Самурай выглядел до ужаса уставшим и побитым жизнью, но он, так или иначе, держался, не позволял себе упасть окончательно. Олмине же была рядом с ним, крепкой хваткой бралась за его здоровое плечо, скорее даже поддерживала его. Всё это было похоже на посвящение в рыцари.

Но это не было чем-то рыцарским хотя бы потому, что напротив Тоехисы уже был Нобунага, который порицал того хорошенько, ворчал на раненого. Сейчас Ода возвышался над самураем в красном, держал руки под рубахой, у груди, выглядел таким безучастным, словно ему никоем образом не интересно возвращение Тоехисы и Олмине. Но Эми-то знала, что ещё как интересно.

— Вот возьму и не пропущу вас за то, что так долго где-то ходили, — бубнил Нобунага куда-то в сторону, быть не может, обиженно.

— Нобунага… — кряхтел, выжимая из себя последние силы, Тоехиса, посматривал на него залитыми изученностью глазами.

— Ты всегда будешь давать ранить себя? Кодекс кодексом, а настоящий воин не позволил бы случиться такой оплошности. Какой же ты воин?

— Нобунага…— Если уйдёшь раньше положенного срока, то пропустишь столько битв. Хреновый из тебя самурай.