2. (2/2)

— Ну...— Кем ты была до этого мира?— Фармацевтом, — ей отчего-то солгать хотелось, но сказала правду. — Баловалась составами лекарств, изучала основы медицины, препараты различные.

— Проще говоря, ты лекарь?

— Нет же, это немного другое.

— Но ты разбираешься во врачевании?

— Не думаю, — догоняет его. — Ну, в каком-то роде. Знаю азы всего этого... лечебного. Хотела учиться на доктора, но при такой профессии ответственность немалая должна быть. И я...

— Побоялась?

Они заходят в какой-то лесок близлежащий, хорошо солнцем освещённый.

— Говорю же - трусиха я.

Ёичи поднимает лук, берёт стрелу и натягивает тетиву. Целиться в Эми, у которой сердце в пятки уходит от такой перемены во взгляде Насу-но, разворачивается резко и запускает стрелу в дерево. Затем ещё одну в то же место, разделывая первую стрелу на несколько частей, затем ещё и ещё. Ладно, успокаивается девушка, он любит оружие страстной любовью, которая в движениях уловима была, в искрах, пляшущих в глазах. Грациозный он.

— Ты признаёшь свою трусость. Это уже дорого стоит. Так недалеко и до великих дел.

Он Нобунагу ей напоминает таким.

Тогда даёт ей лук, указывает на стрелу, которую она из рук не выпускала и говорит:— Буду учить.

Она понимает, что это не предложение, а утверждение. И не сопротивляется. Вытягивает лук примерно, как это делал сам Ёичи. Парень смотрит на неё с боку, стучит той по рукам с низу, мол, приподними. Она лук выше берёт. Теперь уже учитель обходит её по кругу, внимательно вглядывается. Пинком раздвигает ей ноги пошире, ударяет слабо в позвоночник - Эми выпрямляется.

— Каким глазом удобней целиться? — отходит довольный.

Девушка приглядывается сначала левым, потом правым, сравнивает.

— Этим, — левым.

И поворачивает ту правым плечом к дереву, в которое она стрелять собралась.

— Натягивай стрелу.

Эми послушно берётся за приказанное. Хвостом стрелы натягивает тетиву, что даётся ей очень тяжко.

— Стрела хрупкая какая-то, — жалобно конючит девушка, нарушая позу и лук опуская.

— Попробуй сломать её, — говорит так, чтобы успокоить. Эти стрелы, его стрелы, рукам женщины никак не поддадутся. Не сломаются.И она ломает. Наконечник с хрустом отделяется от части с оперением.

— Сказала же, что хрупкие, — ей очень жаль сломанную стрелу. Она смотрит на наконечник, данный ей Ёичи, чуть не плачет.

— Не страшно, — вытягивает ещё одну стрелу из колчана, подаёт. — Та стрела, наверное, наспех сделана была. Извини, не повезло.

Эми берёт вторую стрелу, наконечник от сломанной прячет за поясом у себя и пытается встать в позу, которую так тщательно настраивал Насу-но. Конечно, без ошибок встать она не может. Парню снова приходиться положение ног её редактировать и уровень высоты рук.

— Натягивай.

Тянет снова с особой сложностью, что аж мышцы болеть начинают. Когда всё получается, без приказа отпускает тетиву - устаёт держать просто напросто. Стрела выпущенная пролетает пару метров и втыкается в землю примерно на половину.

— Ужас, — констатирует Эми.

— Научишься.

— Что же... ты теперь мой, как же это, семпай?

— Сенсей, — вешает на Эми колчан свой. — Пробуй брать стрелы из-за спины.

— Так точно, Ёичи-сенсей.

И это ?Ёичи-сенсей? отдаётся в груди парня светлой теплотой.

Последующие несколько часов Эми интересно было, можно ли назвать её пытку тренировкой. Пытку, потому что не оправившееся от усталости и голода тело её гудело и ныло. Вся потная и грязная, оставшись одной, она полезла в знакомую ей реку. Пока раздевалась - наконечник от стрелы из ремня упал на траву. Эми сразу же подняла его и уложила на одежду, чтобы не потерять. Он нужен как напоминание. Напоминание о чём, Эми сама ещё не поняла.

Стиснула облегающие штаны с полных аппетитных бёдер, кофту с осиной талии стащила: тело задышало.

Вот уж да, тянула она в мыслях. Всё ведь реальней некуда! И мозоли на руках от лука, и обувь здешняя неудобная, и люди удивительные, и расы разнообразные, и мир такой нераскрытый ею ещё. Противопоставляла сама себе родной мир. Там ведь работа, не сказать, что любимая, но привычная; семья, состоящая из будущего мужа и милейшей собаки; квартирка, за которую приличную сумму приходится платить каждый месяц. Как там он, интересно, жених-то её. Любить его она любила, хотя по большей мере чувствовала к нему только привязанность и преданность. О любви она и не помышляла, точнее не любила никогда, потому те чувства, что испытывала к жениху, считала любовью.

Только в воде понимает, что стрелять из лука её учили не просто так. Хотят, чтобы она записалась в их группу убийц? Или же для самообороны заботятся о её навыках? Хотя что там засамооборонишь луком?.. На дальнее расстояние действует.

Закусила губу от боли внутри и от смятения. Ну ничего, она разберётся ещё со всем этим беспределом! Разберётся обязательно.

И не убьёт.

Когда всё окрасилось в закат - засобиралась. Влажные волосы каштановые выжала, растрепала на ветру и в хвостик завязала кривой. На бегу подвязывалась поясом, наконечник стрелы прятала.

— Идём? — нашла двоих Скитальцев, Тоехису и Ёичи, которые по всей видимости ждали только её у ворот замка. С ними и Олмине была.— Да, выдвигаемся.

Самураи рванули быстро и резко, девушка даже заметить не успела, как они драпанули. Нечего было делать, она за ними отправилась. Быстро нагнала их, чуть-чуть запыхалась. Но двигалась наравне с магом, бок о бок почти к ней.

?Сисястая, значит?.

— На половине пути остановимся, — предупреждает Тоехиса путников.

Шли они через небольшие лесочки, подобные тому, в котором Эми заночевала в первый день прибытия, чтобы никто не засёк их компанию. Смотрели по карте, выстраивали путь и снова шли, иногда на бег срывались. Когда совсем стемнело, Эми плелась позади всех, засматривалась на ночное небо чистое и звёздное.

Нет, ну звёзды тут прям совсем-совсем другие! Желание оттого и не выполняют, наверное.

— Может, привал? — понимала, что обуза для них, что и половины пути не прошли, но так или иначе устала она очень.

Олмине, кстати, тоже. Потому и поддержала Эми жалобными глазами и обречёнными вздохами.

Сопроводители Эми посмотрели друг на друга, плечами пожали. Когда дошли до очередного лесочка - остановились.

— Костёр жгите осторожно, — начал Ёичи. — Чтобы дыма не было. Не думаю, что за холмами увидят свет от огня, а вот дым...Тоехиса принялся осматриваться. Набрал сухих листьев и ещё некоторых прелестей природы, закинул в одну кучу.

— Камень нужен, — прошептал почему-то.

Ёичи в это время на дерево полез, караулить местность, кажется. Эми же начала рыскать по земле в поисках камня. Нашла, показала - Тоехиса головой помахал, дескать, не тот камень. Искала ещё, опять показала - снова нет. Когда самурай нашёл нужный, скорее всего, породу какую-то горную, достал из-за пазухи тоненькую пластинку, тоже отдалённо камень напоминающую (кремень). Черканул по нашедшемуся валуночку, и посыпались искры на сухие листья.

— Ого! — вскрикнула девушка. — Научишь?

Самурай подул на искры, огонь развёл. Стало тепло. Позже он отломал свой "волшебный" тонюсенький камешек на двое и часть одну получившуюся отдал Эми.— Трёшь его с таким камнем и получаешь искру, — кидает камень, который нашёл тут и ловит.

— Спасибо! — она же прячет подарок в поясок. Он становится тяжёлым.

Олмине сжала кулаки и посмотрела в пляшущие языки пламени костра.

— Боишься? — спросил мага Тоехиса.— Немного. Но это моя работа! Я справлюсь, — сжимает кулаки ещё крепче. — Эми, а ты? Тебе страшно?— Что? — отрывается от слушания этих двоих. — Есть такое. Убить же могут.— Смерти боишься? — самурай опирается о землю локтями, вот-вот ложиться на спину. — Это же просто смерть. Ещё один период существования. Всё равно что бояться завтрашнего дня.

— Какие-то у вас всех тут суждения категоричные. Виновен - умри. Смерть - пустяк. Есть хоть где-нибудь золотая середина, в которой капелька нравственности и моральности сосредоточена?

Девушка подтянула съехавший пояс, закрепила его посильнее, чтобы с талии не скатывался.

— У каждого свои понятия о нравственности, — доносится плавный голос Ёичи сверху.

Эми закусывает иссохшую узкую губу свою, решается спросить:— Живёте по принципу ?ни что не истина??

— У самураев свой кодекс.

?Бусидо. Я слышала о нём?.

Тогда что-то щёлкает в голове у неё. Понятно ей становится, что люди разные, что эпохи разные, ориентиры жизни в конце концов разные. И осуждать их за это она не смела. Так они были воспитаны, впрочем, как и она сама.

Оказывается, всё так легко было. Понять это.

— Я... — всматривается в огонь тоже, — осознаю, что таков ваш путь, но ничего не могу поделать с тем, что он разнится с моим.

— Ты определила свой путь здесь? — Насу-но не отрывает взгляда от полосы горизонта.

— Да. Примерно. Буду всячески вашу жестокость в своих же глазах оправдывать, добро искать в мире этом. Вот так вот по-святому, вот так вот по-дурацкому, зная, что мнений столько же, сколько людей, зная, что у вас свои законы, у других свои, у меня... свои.

На самом же деле законов у неё не было.

— Хорошее дело это, — не ожидал никто от Тоехисы услышать нечто подобное. А Эми ожидала.

— Тоехиса, а в чём твой смысл находиться тут? — интересуется она, подкидывает сучков в костёр.

— Хм, Нобунага говорит, что я здесь для того, чтобы повести за собою коренные изменения, чтобы перевернуть всё в этом мире.

— Тоехиса наш лидер, — подводит итог Ёичи.

— Не знаю, каким образом я таковым стал.

— Думала, что Набу всем заправляет, — Эми хмурится, сопоставляет всё, что узнала.

— М, Нобунага скрытый лидер, — до этого молчавшая Олмине тоже вступает в разговор. — Он управляет всем из-за тени Тоехисы. Сказал, что нравится ему так.

— Ода отличный тактик и стратег, — опять же итог подводит местный скалолаз. Дереволаз?

— Получается, Набу задумывает, а Тоехиса исполняет? — хлопает ресницами любопытно, не пропускает ни одного звука.

— Не всегда, — Олмине тупит взгляд в землю. — Но в больших случаях - да. Примерно так.

И смотрит на всех - ищет согласия. Правильно ли сказала? Самураи одобрительно кивают. Значит, верно.

— И для какой цели Набу здесь?

— Сама и спросишь его. Только не увлекайся расспросами особо. Он вспыльчивый. Похлеще Тоехисы будет.Эми хотелось спросить насчёт этого прозвища демонического его, но подумала, что не стоит так много вопросов задавать. Некрасиво.— Х-хорошо! — на заметку всё же взяла. — А Ёичи?

— Для чего я оказался в этом мире?

— Да.Он молчит. Лишь ветер, бьющий по ушам не даёт тишине поглотить разум каждого. Но на радость Эми лучник отвечает:— Я здесь для того, чтобы одно дело закончить.

С ним.

— Оу... — девушка ощущает серьёзность и ярость Ёичи. Вот к кому действительно с расспросами лезть не стоит.

Олмине подминает ноги под себя. Ей не нравится злость, что охватила Насу-но. Ей вообще не нравятся такие Скитальцы. Скитальцы ей нравятся немного глуповатые, занимающиеся ерундой, спорящие из-за глупостей, смеющиеся. Родные. Эми застала таких их всего один раз - сегодня, а Олмине же видела Скитальцев такими несколько десятков раз, и это было восхитительно.

На том разговор и сошёл на нет. Потушили костёр и выдвинулись в путь снова. Ночью холодно было, Эми знала об этом не по наслышке. Но окончательно становиться каким-то ребёнком, за которым следить да следить, для всех ей не хотелось, поэтому молчала, не говорила о том, что продрогла. Олмине тоже. Пришли к запланированной точке быстрее, чем предполагалось. Не подходили вплотную, нет. Только в зоне видимости необходимой цели были. Целью оказалась крепость, как и говорил Нобунага. Принялись рассматривать.

— Больше пятидесяти человек на башнях с каждой стороны, — заключает Ёичи, не высовываясь из-за пригорка.

Это как он так узнал? Увидел в такой темноте?

— Хорошо оснащены, — Тоехиса не отставал в наблюдательности.

— Ощущаю магию, — и Олмине туда же.

И что Эми делать?

— Там что-то есть значимого, раз охраняют так неслабо?

— Узнать бы что, — Насу-но постукивает пальцами по земле. — Узнаем об этом, когда захватывать будем.

— А мы будем? — пыжится девушка, сердце успокоить пытается. Оно стучит и стучит, стучит и стучит, не может темп замедлить. До невозможности страшно, так страшно, что ещё чуть-чуть, и Эми смирится со смертью возможной. А вдруг их заметят? Вдруг убьют? Вдруг ничего не получится? Так много вдруг, обиделась она на свою же трусость.

— Будем. Не скоро, — Шимадзу прикидывает, каким образом будет происходить захват, но не получается. Слишком охраняемое место.

— Что тогда делаем? — Олмине, лежа на земле животом вниз, грудью упиралась в землю.

— Идёшь со мной. Осматриваем крепость со всех сторон. А вы, — Тоехиса показывает на Ёичи и Эми, — возвращаетесь обратно, рассказываете всё, что увидели. Если успеется - встретимся там, где привал был.

— К чему такие хитрости? — тихо-тихо спрашивает Эми.

— Если пойдём вместе осматривать, то могут поймать всех, тогда некому будет рассказывать об увиденном. Так хотя бы двое доберутся до восточного замка, предупредят.

— Ясно. Что говорим Нобунаге? Охраняемая крепость, — Эми пальцы загибает, перечисляя, — большие укрепления, ров, обмундирование на высшем уровне, скрытая местность, хорошее поле для сражения, магия?Мужчины глядят на Эми, потом переглядываются. Сказать - ничего не говорят. Олмине вот говорит:— Быстро учишься.

— Ага, есть у кого, — хлопает по плечам одновременно и Тоехису, и Ёичи. — В путь?— Ждём вас на привале до восхода, далее - уходим, — предупреждает парень двоих зассыльных врагам.

— Хорошо, — и Тоехиса срывается, стремиться прямиком к крепости.

— Подожди! — бедная Олмине хочет шептать, но заместо шёпота получается писк.

И тоже убегает.

На привале их, конечно, не оказывается вовремя. Эми волнуется из-за этого, Ёичи же знает, что так обычно бывает. Опаздывают, всего-то. Возвратятся в течение нового дня. А Эми, к слову, ночь целую не спала, что на её больном организме отразилось знатно. Ноги косились, руки отнимались и голова кружилась. Сквозь боль она добралась до замка, не позволила Насу-но помочь ей, огрызалась, мол, сама дойдёт, и вообще она не обуза ни разу.

Но всё же под конец пути их Ёичи подхватил Эми под руку. Дотащил до комнаты её, про которую разузнал у одного из эльфов.

— Спасибо, — ворчит она, укутываясь в мохнатое одеяло.Ответом служит ей улыбка. Ёичи собирался уже было уходить, как она зазывает его:— Ёичи! — он останавливается и смотрит на неё, — обещаю, что больше не буду мешаться. Не буду в тягость. Правда.

— Как скажешь, — улыбается вновь, потому что не знает, как ещё реагировать на подобное. Ведь и не подумал даже, что она кому-то в тягость. Дурочка какая-то.

И уходит. А Эми чувствует, как наконечник стрелы в поясе впивается ей в рёбра. Нет, она не ранена, просто не удобно было лежать на чём-то, особенно на чём-то маленьком и остром, что может в любую секунду проткнуть тебя. Однако же убирать из пояса заветную вещицу она не стала. Кремень выронила где-то в комнате, слышала, а вот эту штукенцию придержала. Теперь она щекотливой болью отдавалась по животу, рёбрам и груди. Одновременно противно и приятно.

Завтра Эми дождётся Тоехису и Олмине. Напросится на здешнюю кухню и приготовит им чего-нибудь вкусненького. Они же молодцы. Они же придут обязательно. И никто не умрёт.

Она же не умерла. Жива.

Живая она лежала почти уснувшая и смотрела в закруглённое окно комнаты на звёзды.Обманщицы. Желания не исполняют.

?Хочу домой!?.Кричит внутри себя, раздирает все внутренности, голосит. Лишь бы звёзды услышали, лишь бы поняли.

А они не слышат.