XI. Езда вслепую (2/2)

— Я должен это сказать первым, извините, — не в силах больше сдерживаться, вмешивается Джело. — Вы созданы друг для друга.

— В наказание? — в один голос тут же спрашивают оба и также синхронно смотрят друг на друга.

Чоноп, к чести сказать, еще пытается сдержать смех, но даже у него плохо выходит, когда он смотрит в ошалелые глаза Дэхена. Хотя шутка слишком близка к правде. Дэхен молча хмурится и отворачивается к дороге.

— Ты в курсе, что твое настроение похоже на американские горки? — спокойно интересуется Чоноп. — Я думал, с возрастом люди становятся мудрее и рассудительнее.— Человеком я не дожил даже до двадцати пяти, — бурчит Дэхен.

Чоноп явно хотел сказать еще что-то, возможно, язвительное, но лишь тихо вздыхает и отворачивается к боковому окну. Ой, ну прекрасно, вот только жалости-то Дэхену и не хватало. Последнее, чего бы он хотел, это чья-то жалость. Особенно со стороны Чонопа.

— Прекрати.— Ничего не могу поделать, когда я думаю о том, через что тебе пришлось пройти… Человеком или вампиром, неважно. Ты не заслуживаешь всего этого.

— Все мы редко получаем то, что заслуживаем. По крайней мере, это — моя жизнь. А вот то, что в нее оказался втянут ты… Так что не будем о справедливости, сомневаюсь, что у мироздания вообще есть такое понятие. Равновесие, гармония и все такое, но не справедливость.

— Думаешь, Вселенная не различает добра и зла?

— Неа, не различает, для нее это всего лишь две силы, противостоящие друг другу. Она не болеет ни за какую сторону, ее задача, чтобы одна не сильно перевешивала другую, вот и все.

— Похоже, общение с Ендже не пошло тебе на пользу, — вздохнул с заднего сидения Джело.— По-моему, Джепп придерживается такой же точки зрения.

— Он прагматик, иногда склонный к романтизму, но да, ты прав. Даже ведьмы, понимающие природу лучше, чем мы, по большей части позиционируют себя как добро. Что с их стороны выглядит как некоторое лицемерие, — усмехается Джело.

— Может, потому что овладев ее разрушительной стороной, они не стремятся демонстрировать это? Не пользуются этим для получения власти или запугивания.

— Чего нельзя сказать о ведьмаках.

— Ендже доходчиво объяснил мне разницу. К счастью, ведьмаков в истории гораздо меньше, чем ведьм. Я не говорю, что женщины менее амбициозны или конкурентоспособны, среди них встречаются такие, которые уделают любого.

— Но, в целом, таких меньше.

— Вот и пример равновесия, — со смешком подытожил Чоноп.

Остаток дороги проходит в уютном молчании, каждый обдумывал что-то свое, и Дэхен надеется, что Чоноп не решает логарифмическую задачу по спасению его жизни с тремя неизвестными.

***— Для начала, — говорит Джепп, когда они все вновь собираются в гостиной после заката, — мы коротенько обменяемся информацией, чтобы связать концы с концами, потом Чоноп еще раз все хорошенько обдумает, и мы будем действовать в соответствии с планом. Каким бы он ни был.

— Я не могу в этом участвовать, — бормочет Дэхен в свой стакан. — Давайте как-нибудь без меня.

— Ой, да не участвуй, — саркастично восклицает Ендже. — Пустить тебе серебряную пулю в лоб на пару часиков, пока мы все тут сами разрулим?

— Очень смешно.— Зато избавлю всех от твоих гамлетовских терзаний и самоубийственных идей.— Отличная идея, кстати, — замечает Химчан. — Я за.

Джепп демонстративно трет виски, — Мы еще не начали, а у меня уже огромное желание всех вас усыпить.

— Я помогу, если что, — качнув стаканом в знак солидарности, говорит Чоноп.

— Мы вчера порылись в старых бумагах и позвонили паре людей, которые могут кое-что посоветовать, и пришли к общему знаменателю. Но это вам итак уже известно, поэтому перейдем к тому, что волнует нашего новоиспеченного охотника. Амулет, кстати, до сих пор у Ендже, так что не волнуйся. Очень важно, чтобы до определенного момента ты к нему не притрагивался.

— Да я бы вообще его выбросил, честно говоря, после всего того, что узнал, — хмурится Чоноп.

— Ну, ничего хорошего из этого не выйдет, так что пусть пока побудет в надежных руках. Итак, я понимаю, почему наш дорогой друг не хочет посвящать тебя в подробности финала этой истории, но если ты услышишь его от меня, будет не так… лично, я думаю. Дэхен боится, что ты начнешь ассоциировать себя с человеком, сущность которого находится в камне, поэтому ты должен четко понимать, что, действительно, ты — не он.

— Как мы уже выяснили, я не идиот.

— Вот и хорошо. Этот беспрецедентный случай на самом деле имел большой резонанс в прошлом, но поскольку тогда кланы были слишком заняты дележом территорий, а участники быстро исчезли с горизонта, как-то все поистерлось со временем. Если бы не один факт, который не дает мне покоя, и вот тут реально трудно не поверить в судьбу, хоть и такую хреновую. Но сейчас не об этом. Чошин был выдающимся воином, не смотря на свой юный возраст, и сам по себе обладал огромной силой духа. И во все времена находились ведьмы, готовые помочь людям в войне с вампирами, особенно тогда, когда они становились неуправляемыми и обращали чуть ли не целые деревни для борьбы между кланами. Поэтому охотнику не составило особого труда убедить ведьму наделить его способностями, превышающими человеческие. И когда он просил об этом, то был вполне искренне уверен в своей цели, вот только Чоншин, конечно же, умолчал о Дэхене. Но кто бы не умолчал?— Значит, когда он обращался к ведьме, то не думал о печати?

— Скажем, это не было его изначальной целью, возможно, он даже не знал о печатях. Но он узнал позже, когда начал понимать, на что способен. В его семье была отличная библиотека книг и свитков, которых вы не найдете в публичных залах. За многие поколения борьбы со сверхъестественным накопилась очень познавательная литература. Он тоже не был идиотом.— Но без помощи ведьмы ему все равно не удалось бы совершить такую авантюру, — вставляет Ендже.

— Конечно, нет. И она была в ужасе.

— Почему? — с любопытством спросил Джело.— Потому что какой бы ни была ведьма, она прекрасно понимала все последствия такого действа, — поясняет Ендже. — И то, что ей никогда не простят этого на той стороне.

— У любой силы есть границы дозволенного, — согласно кивает Джепп. — Конечно, история знает немало исключений, когда кто-то так или иначе нарушает их, это то, что люди обычно называют ?за гранью добра и зла?. Но мы сейчас не об этом.

— И как же он заставил ее? — интересуется Чоноп.

— Угрозами, — предполагает Химчан. — Шантажом. Или что-то пообещал. Методы одинаковы во все времена.— И то, и другое. И мы переходим к самому главному, зачем он все это сделал. Дэхен, конечно, раньше всех сложил два плюс два и получил то дерьмо, в котором вы сейчас оказались, оно и понятно, ему виднее. И теперь, мальчик мой, я прошу тебя слушать со всем вниманием. Чоншин не просто отметил Дэхена, чтобы вернуться к нему… Ох, да перестань, ты не виноват.Джепп сочувственно посмотрел на Дэхена, который скорчился в углу дивана, сжимая свой стакан так, что тот подозрительно хрустнул.

— Я все-таки за то, чтобы усыпить его до полуночи, — бормочет Химчан. — А то начнет геройствовать раньше времени.— Чоншин хочет использовать его в качестве ключа к своему освобождению, — вновь продолжает Джепп, обращаясь уже к Чонопу. — Не смотря на то, что Дэхен вампир и у него нет души, вам удалось совместными усилиями разрушить все наложенные на него чары, к нему вернулась память, а это главное.

— Так он рассчитывал, что как только Дэхен все вспомнит, то захочет освободить его? — немного удивленно спрашивает Чоноп. — Не слишком ли самонадеянно с его стороны, прошло много лет.— Ну, вероятно, наш охотник очень уверен в себе, да и, понимаешь ли, верность двести лет назад еще что-то значила, — вставляет Химчан. — Я бы на его месте тоже, наверное… По крайней мере, надеялся.

— Ты хочешь этого? — Чоноп резко поворачивается к Дэхену и, схватив за руку, заставляет взглянуть на себя. — Хочешь, чтобы он вернулся? Поэтому ты не мог мне сказать?

— Что?! — в ужасе восклицает тот, виски из его стакана слегка выплескивается на ковер, и он торопливо отставляет его на стол. — Боже, нет, Чоноп! Нет! Ни за что! Как тебе это вообще в голову пришло после всего… Господи, ты убьешь меня еще до рассвета.— Тогда ладно, извини, — говорит тот, и слегка сжимает ладонь Дэхена прежде чем опустить ее обратно на диван.

— Вы такие мелодраматичные, что меня сейчас вырвет, — с кислой миной заявляет Ендже.

— Ты просто завидуешь, — ухмыляется Химчан.

— Ладно, так в чем тогда проблема? — спрашивает Чоноп. — Что надо сделать, чтобы избавиться от проклятья?— Проклят не Дэхен, — говорит Джепп и, помолчав, продолжает, — он, конечно, жертва, но настоящее проклятье лежит на тебе.— Оу, ну, тогда действительно все понятно.

— Формально на тебе, буквально на том, что содержится в камне. И, если ты еще не понял, Чоншин не просто хочет избавиться от него, он хочет воплощения. Реального воплощения.— В смысле… Если мы освободим его из камня, Чоншин вселится в меня или что-то в этом роде? Вы это хотите сказать?— Суть ты уловил.

— А если не освободим?

— Дэхен сойдет с ума и нам придется убить его.

— Но до этого не дойдет, — встревает Дэхен, — потому что я не допущу.

— Каким это образом, — прищурившись, оборачивается к нему Чоноп.— Ты разве еще не понял? — с упреком поясняет Химчан. — Наш благородный рыцарь решил пожертвовать жизнью в любой из своих ипостасей и ждет не дождется рассвета.

— Об этом не может быть и речи.— Я не спрашиваю разрешения у кого бы то ни было из вас, — резко говорит Дэхен.

— Конечно, и мы, безусловно, должны уважать твой выбор и все такое, но, знаешь, что? —Химчан вновь начинает закипать. — На хуй твой выбор.

— Короче, — прерывает эти однообразные споры Джепп, — вариант только один. И ты должен хорошо все обдумать, Чоноп. Я говорю это не потому что стою на чьей-то стороне, а потому что это чертовски сложный вариант. Для тебя в первую очередь. И я обещаю, что никто не осудит тебя, какое бы решение ты не принял.

— Я устал спрашивать что мне нужно сделать, — нахмурившись, в который раз говорит Чоноп. — Может, подписать кровью или пробежаться голышом вокруг особняка, чтобы кто-то здесь наконец поверил в серьезность моих намерений?— Почему у него есть выбор, а у меня нет? — возмущается Дэхен. — По какому праву вы толкаете невинного человека на самоубийство ради… Ради чего? Моей бездушной тушки? Его жизнь намного ценнее, чем моя, и вы не можете этого отрицать!— Господи, Дэхен, никто и не отрицает, — устало вздыхает Ендже. — Просто твой выбор слишком радикален.

— Гипотетически… — интересуется Чоноп, оглядывая присутствующих. — В случае смерти Дэхена у охотника будет шанс воплотить свой план? Я имею в виду, решает ли его смерть проблему?

— Нет, не решает, — спокойно говорит Джепп. — Просто Дэхен самый очевидный путь. Кто еще захочет возвращать его к жизни? Кто вообще знает о том, как это должно сработать, кроме нас?— Но, опять же, гипотетически, если об этом узнает какая-нибудь ведьма, обладающая необходимой силой и знаниями, это возможно.— Безусловно. Сложно, но возможно, — нехотя подтверждает Ендже.

— Тогда, по-моему, все очевидно, — Чоноп откидывается на спинку дивана, и вопросительно смотрит на Дэхена, который сверлит его взглядом, словно предателя.— Что ты творишь, — шипит тот.— Спасаю твою задницу от опрометчивых решений? — мягко усмехается Чоноп.— Он только что обесценил твою так называемую жертву, чтобы мы больше не возвращались к этой теме, — Химчан скалит зубы Дэхену и благодарно кивает Чонопу.

— Как я уже сказал, мне не нужно время на подумать.— Ну, что ж, — радостно потирая руки, оживляется Ендже, — давайте тогда проведем последнее совещание на тему того, как наебать обманщика, потому что по-хорошему точно не получится. И да, Дэхен, тебе все-таки придется умереть, на время.— Видишь, у тебя все-таки будет минута славы, — ухмыляется Химчан.

— Оборжаться можно, — кисло отвечает ему Дэхен.

— На самом деле, совещание пройдет без вас, — Джепп красноречиво переводит взгляд с Чонопа на Дэхена и обратно. — Без вас двоих. Безопасность важнее всего, а чем меньше вы будете знать, тем меньше будет знать он, когда все начнется. Инструкции будете получать непосредственно в процессе.

— И когда все начнется?— Фактически, прямо сейчас. До полуночи два часа, можете пока расслабиться, но за полчаса вас придется развести по углам. Чоноп получит обратно свой амулет, а Дэхен дозу вербены и серебряный нож. После этого мы прокатимся до кладбища…— Опять!? — трагически восклицает Дэхен. — Почему все всегда происходит на кладбищах!— Нейтральная территория, — пожимает плечами Джепп. — Я бы предложил свой сад, но некоторые действующие лица не поедут в вампирское поместье.

— Какие еще лица? — с подозрением спрашивает Чоноп.

— Потом, все потом, — он машет рукой, — а теперь валите отсюда.— Пойдем, — Дэхен поднимается и в наглую хватает бутылку виски со стола. — Да, я собираюсь пить, в конце концов, это мои последние часы в качестве человека. Или вообще последние…

— Это могут быть и мои последние часы, так что не присваивай всю славу себе, — со смешком подталкивает его в спину Чоноп при выходе из гостиной. — Разбудите меня, когда начнем.— Ты что, реально спать собрался? — с обидой в голосе спрашивает Дэхен, когда они поднимаются на второй этаж. — Серьезно?

— Ну, ты же хочешь напиться, что мне, смотреть на тебя все это время? Или подливать?— Пойдем на крышу, — вдруг говорит он, и тянет Чонопа дальше вверх по лестнице. — Спорим, оттуда офигенный вид.— Дэхен, на улице ночь, какой вид.

— На звезды? Не знаю… Какая разница!— По-моему, у тебя просто паника, — бубнит Чоноп, но послушно плетется вслед за ним наверх.Дэхен толкает дверь наружу, и они оказываются на крыше, точнее, на площадке, больше напоминающей террасу. Редкая мебель в виде нескольких скамеек и стола составлена под навес на случай дождя, там же лежат аккуратно сложенные одеяла для пикника и несколько пледов. Чоноп прослеживает взгляд Дэхена и тут же пытается его остановить:— Не сезон.— Знаешь, мне похер, — тот делает большой глоток прямо из бутылки и решительно шагает под навес, чтобы достать одеяло и пару пледов. — Тебя вообще не настораживает, что нас так учтиво выставили вон?

— Меня вообще все настораживает, — Чоноп делает неопределенный взмах рукой. — И, кажется, я должен паниковать гораздо больше, чем ты.— Эмоции не твоя сильная сторона, сам сказал, — пожимает плечами Дэхен и кидает Чонопу одеяло, чтобы тот расстелил его. — Может, в душе ты визжишь как маленькая девочка, кто знает.Чоноп кидает на него такой взгляд, что Дэхен невольно ежится и быстро исправляется:— Ладно, не визжишь, я просто предположил. Ты меня постоянно поражаешь, если честно. Но это давно не новость, поэтому я не собираюсь гладить твое эго еще больше.

— В какой момент ты перешел от неловкого флирта к язвительному унижению? — бормочет Чоноп, опускаясь на одеяло и, подложив плед под голову, вытягивается в полный рост.

— Возможно, в тот самый, когда я понял, что ты можешь вертеть мной, как захочешь, и мне абсолютно нечего тебе противопоставить.

— О, так вот что ты обо мне думаешь? — совершенно натурально удивляется Чоноп, приподнимаясь на локте.Дэхен плюхается рядом, подтянув к себе ноги и уставившись в небо. Делает глоток виски, который обжигающей волной стекает по горлу вниз и растворяется в тепле его желудка.

— Боюсь, моего словарного запаса на всех языках, которыми я владею, — а, поверь, их не мало, — не хватит, чтобы передать, что я о тебе думаю, — с усмешкой говорит он и, взмахнув бутылкой, словно произнес тост, делает еще один глоток.

— Ты такой странный, — Чоноп ловко выхватывает бутылку из чужих рук и тоже отпивает, слегка морщась от чистого вкуса виски. — В один момент выглядишь как самый счастливый человек на земле, а через пять минут разыгрываешь трагедию вселенского масштаба. Это твое нормальное состояние или…— Да, — с вызовом поворачивается к нему Дэхен. — Или нет. Не знаю. Трудно определиться, когда десятки лет живешь эмоциями других людей.Он замолкает, понимая, что случайно проболтался Чонопу о своей особенности, хотя тот даже не имеет понятия, о чем идет речь.— В смысле? — предсказуемо интересуется тот, не сводя с Дэхена прищуренного взгляда. — Что значит эмоциями других людей?

— Неважно, — бормочет он и тянется, чтобы отобрать у Чонопа бутылку, но тот не спешит делиться.

— Отдам, если ответишь. Тем более, ты скоро снова обернешься, и все твои способности вернутся. Справедливо, если я буду знать, чего ожидать.Справедливо.Особенно если учесть, что после обращения к Дэхену вернутся не просто его способности, но и жажда крови вполне определенного человека, которого ему не хотелось бы иссушить в первую же минуту.

— Я эмпат. По-другому я не могу это описать.

— Вампир-эмпат, — уточняет Чоноп, иронично выгнув бровь, и протягивает виски Дэхену.— Да, вампир-эмпат. От того, что мы произнесем это еще раз десять, понятнее не будет, — он раздраженно отворачивается. — Это значит, что я могу читать людей по их сердцебиению и вообще… по крови. На слух.— Читать что именно?

— Эмоции, чувства, переживания и тому подобную херню. Ты доволен?— Кажется, этим совсем не доволен ты, — Чоноп поднимается и садится рядом, плечом к плечу. — Тебе не нравится твоя способность?— О, нет, что ты, — криво ухмыляется Дэхен. — Очень нравится. Точнее, нравилась до тех пор, пока я не попытался убить тебя на месте.— Почему я этого не помню?— Химчан заставил забыть, видимо вербены, которой пичкала тебя Бренда, в твоем организме на тот момент почти не осталось. Тебя это не пугает?— Что именно? Что ты пытался это сделать или что попытаешься повторить попытку? Нет, не слишком, — Чоноп смотрит на него со всей искренностью. — У тебя не выйдет.

— Пока ты с амулетом — да. Но мы собираемся разрушить его, если ты помнишь.— Не только поэтому, но ладно. — Он замолкает и смотрит на Дэхена так, словно раздумывая, говорить или нет, но потом все же продолжает: — Какие чувства ты испытываешь к Чоншину сейчас?

Лично Дэхену вопрос кажется смехотворно абсурдным, но опасения Чонопа предсказуемы и логичны. Что если все это время Дэхен прикидывался и на самом деле ждет, когда Чоншин займет чужое тело. Должен ли Чоноп этого опасаться? Безусловно. И если первым порывом Дэхена было возмутиться, то вместо этого он решает объяснить, что чувствует на самом деле.

— Если бы ведьмы не отшибли мою память, — медленно начинает он, желая донести свои мысли внятно и доходчиво, — если бы все это время я питался ненавистью к тому, что нас разлучили и бла-бла-бла, ну, как в настоящей сказке, то, возможно, все было бы по-другому. Но — честно? Ничего не осталось. Все, что я вспомнил и узнал, заставило меня взглянуть на наши отношения совершенно с другой стороны. И чувства, которые я испытываю к нему на данный момент очень далеки от романтических. Я же теперь не бесправный мальчик подай-принеси, да и мои требования к отношениям заметно подросли за двести лет.

Он выразительно смотрит на Чонопа, кивком подтверждая сказанное.— О, правда? — тот приподнимает одну бровь в ироничном удивлении. Дэхен почти влюблен в этот жест.— Уверен, мне никогда не дотянуть до твоих стандартов.— Ты опять…

— Я не пытаюсь тебя поддеть. Просто хотелось немного уверенности.

— Ревнуешь? — Дэхен толкает его плечом, расплывшись в кошачьей улыбке.— Ага, прям с ума схожу, незаметно разве, — в тон ему отвечает Чоноп, возвращая толчок, так что Дэхен чуть не валится набок, но тут же хватает за руку, помогая сохранить равновесие.

— Не очень, мог бы стараться сильнее.— К твоему сожалению, у нас нет времени, чтобы показать всю глубину моих стараний, — со смешком бормочет Чоноп практически ему на ухо, обдавая своим дыханием. Дэхен вздрагивает от щекотных мурашек и сдавленно фыркает, расслышав двусмысленность этих слов.

— Кажется, штаты тебя совсем испортили, — жалуется он, поежившись. — А с виду такой недотрога.— Мне кажется, ты не в том положении, чтобы требовать от меня манер и трепетного отношения. Но мы можем подержаться за ручки после.

— После?..— После чего бы то ни было, — в его голосе уже нет шуточного подтекста. — Я говорил, что не боюсь, но что может быть страшнее, чем потерять себя? Нет никаких гарантий, что они там придумают план, который обеспечит нам безопасность.— Вот поэтому я и… — Дэхен резко выпрямляется, чтобы посмотреть ему в глаза.— Это не выход, — прерывает его Чоноп. — И мы больше не будем это обсуждать.

Дэхен долго молчит, всматриваясь в чужие глаза, словно пытаясь найти ответ на невысказанный вопрос.— Раз уж у нас тут вечер откровений, — в конце концов решается он, — ответь честно, ты делаешь это только из жалости? Не отрицай, потому что хоть я и не могу сейчас в полной мере слышать, сегодня в машине я отчетливо почувствовал это.

— Больше ничего? — прищурившись, интересуется Чоноп. — Если у тебя есть даже одна десятая твоей силы и ты все равно можешь читать, неужели ничего, кроме жалости ты не чувствуешь? Думаешь, я иду на это из чувства вины за чужого мне человека?

— Нет. Не приплетай сюда свою совесть, я не об этом спрашивал.— Я знаю, что ты хочешь услышать, Дэхен, — вздыхает Чоноп. Он опирается на вытянутые назад руки и смотрит в небо. — Если тебе это нужно для того, чтобы выбросить из головы дурацкие мысли о бессмысленном суициде, я скажу, что хочу освободить тебя для своего личного пользования, а не потому что испытываю жалость и вину за то, как поступили с тобой мои предки. Это ты в состоянии услышать?— Прости, — бормочет Дэхен спустя несколько секунд после своеобразного признания. Он тоже откидывается назад, уставившись в темное небо, усеянное редкими звездами. — Знаешь, я практически уверен, что мое настоящее предназначение это ты. Может, я должен был пройти через все это только для того, чтобы встретить тебя через двести лет. Глупо, да?.. Ну и что, мне все равно, я просто хочу думать именно так. Я бы подождал еще двести лет. Сколько угодно, если в конце я встречу тебя. Не говори ничего, я сам знаю, что дурак.— Дело не в том, что ты дурак. — Чоноп мягко улыбается, поражаясь как можно быть таким.

Большим человеком, чем многие люди. Оставаться человеком в принципе вопреки всему его существованию. Люди теряют свое человеческое лицо по гораздо более незначительным причинам чем то, через что пришлось пройти Дэхену.

— Пойдем вниз, — внезапно говорит тот, вскакивая на ноги. — Похолодало что-то…Может, потому что почувствовал неловкость или слишком разоткровенничался. Или сам испугался того, что сказал — осознание некоторых вещей может быть довольно болезненным. Поэтому Чоноп не спорит, быстро складывает одеяло на место и спускается вслед за Дэхеном на второй этаж, в ту же спальню.

— Хочешь отдохнуть? — спрашивает он у Дэхена, замершего посреди комнаты в нерешительности.

— Я не устал. Я… не знаю, чего хочу. Времени так мало для того, чтобы… Я действительно дурак.Чоноп вдруг понимает, что с ним происходит. Конечно. Дэхен перестанет быть человеком через каких-то пару часов, и ему кажется, что он не успел сделать то, что мог бы. И солнца тоже больше не будет.

— Дэхен, послушай, — он осторожно кладет ладонь ему на плечо. — Я знаю, что ты боишься. Не нужно пытаться быть супергероем, любой бы боялся на твоем месте.— Ну, по последним сведениям, супергерой у нас ты, — совсем не весело усмехается Дэхен, разворачиваясь к нему. — Вакантное место уже занято.

— Зачем ты сейчас это делаешь?— Что делаю? — бормочет он, отводя взгляд.— Отталкиваешь меня.— Вовсе нет.— Вовсе да, — упорствует Чоноп. — Я не буду уверять тебя, что все будет хорошо, потому что мы не знаем, будет или нет. Но я могу обещать, что сделаю все возможное. И даже когда ты обратишься, мое отношение не изменится.— Откуда ты знаешь?! — восклицает Дэхен, отшатываясь. — Ты видел вампиров. Что хорошего быть связанным с таким как я?— Прекрати. Да, я знаю. Видел много раз, какими вы можете быть. Но всегда есть исключения, и ты — одно из них, это я тоже знаю. — Он опускается на кровать, взглядом приглашая Дэхена присоединиться к нему. — Если ты действительно веришь в то, что сказал там, на крыше… Разве это не может быть правдой? Позволь мне тоже верить в то, во что хочу верить я.

Дэхен присаживается с другой стороны молча, для него слова Чонопа весьма слабый аргумент. Может, сейчас он и полон решимости, потому что считает это правильным, но что будет дальше? Если бы можно было остаться человеком навсегда… Быть смертным не так страшит Дэхена как снова кануть в одиночество — теперь уже навечно, если Чоноп передумает. Почему нет? Люди же не вечны. И чувства могут измениться.— Может, это и странно, — вдруг продолжает Чоноп, — но я никогда не чувствовал себя на своем месте. Мир такой большой, но все равно кажется тесным, когда ты не ощущаешь себя его частью. Я всегда плыл по течению. Казалось, я знал, чего хочу и старался добиться, но это ощущение никогда не проходило.

Интересно, как же это все-таки работает? Отражение друг в друге. Они такие разные, но думают об одном и том же. Говорят об одном и том же, но другими словами. Не сразу осознаешь, что это был ответ на вопрос, который ты еще даже не сформулировал в своей голове, как будто эмоциональный диалог опережает сознательное на некоторое время. Понимает ли это Чоноп?

— Оно исчезло, когда я встретил тебя. Странное ощущение и… я не сразу это осознал. Думаешь, это не пугает? — он оборачивается к Дэхену, который задумчиво наблюдает за ним. — Но я не могу убежать, потому что потеряю эту уверенность. Ничего не исправлю, не изменю и как мне дальше с этим всем жить?

— Хочешь сказать, что нашел свое место? — спрашивает тот уже не для того чтобы получить ответ.— Хочу сказать, что у судьбы отвратное чувство юмора, но если я — твое предназначение, то жаловаться не буду.

Чоноп падает спиной на кровать и закрывает глаза, считая, что миссия по спасению Дэхена от очередного приступа самобичевания выполнена. Он итак слишком много сказал. Да Чоноп вообще не помнит, чтобы когда-либо толкал подобные речи! Как утомительно. Он же может теперь позволить себе вздремнуть хотя бы пять минуточек? Всего лишь пять минут, раз уж их ждет нескучная ночь, полная опасных неопределенностей…