часть вторая. (1/2)

My sweet prince.

Я добрался до самого края. Я доехал до юга. Без всяких карт, почти не глядя на указатели. Город — золотой, яркий, сверкающий. Набережные — в свете фонарей, с каймой высоких пальм. К ночи холодает значительно — до 5 градусов. Достаю из багажника куртку.

"Добро пожаловать в Ниццу".

Самая дешевая гостиница — в этом городе мне придется сильно экономить. К тому же.. кинофестиваль.. Мест нигде нет. Еле нашел, и то на окраине. Кинул в номере сумку, оглядел комнату — просто, чисто, никаких тараканов в ванной. Небольшое окно с видом на стоянку — прямо под неоновой вывеской, отчего подоконник то и дело озаряется то голубым, то бледно-желтым. Мигает ритмично. Опираюсь на него ладонями — шероховатый на ощупь, зернистый. Моя машина смотрит на меня с той стороны — занял последнее свободное место.. чертов город, как же я его..

Голова начинает болеть. А вместе с ней и сердце.

Какого черта я здесь делаю? Зачем снова этот город? Я объездил столько мест, но все равно меня магнитом тянуло сюда. Париж? Черт с ним, с Парижем! Ницца — вот что разбило мое сердце, вырвало, скомкало мою душу, размазало по асфальту и растоптало останки. В этом городе я похоронил самое светлое, что у меня было. В этом городе похоронен я сам.

Прошло полгода с того момента. Какие-то полгода.. а рана все так же кровоточит. Полгода — слишком мало, слишком мало, чтоб забыть. Я сказал, забыть? Невозможно. Это невозможно забыть. За полгода мне даже не стало легче..

За полгода я побывал везде. Объездил всю Францию вдоль и поперек, видел деревни и яркие мегаполисы, видел ночи, что светлее дней, видел луга и пастбища, видел извилистые реки и прямые дороги, видел людей — счастливых, несчастных, разговаривающих, молчаливых, видел людей и думал: "А я? Я сейчас ничто. Не человек. Нечто на четырех колесах, бегущее, отдаляющееся, ни к чему не приближающееся..". Я смотрел на себя в зеркало.. иногда.. редко. Я видел не себя. Я видел темную фигуру с размытыми очертаниями. Все сквозь призму былого. Сквозь призму того, что оборвалось, не успев начаться. Сердце вновь взвыло, стоило мне оказаться здесь. Значит, я все еще жив, и полгода — совсем не срок. Значит, сердце не вырвали, а только что-то сломали внутри — осколки до сих пор режут его изнутри.

Что-то жизненно необходимое. Сломалось.

Я постоял у окна какое-то время, а потом понял, что я уже здесь. Снова здесь, в Ницце. Никуда от этого не деться. Голова болела страшно, и думать не получалось. Я застегнул куртку и, сунув в карман бумажник, вышел из номера, как казалось, оставив там все мучавшие меня мысли. Сел в машину, завел мотор и отправился искать место, где можно поесть. Пить таблетки на голодный желудок — скрутит к утру, не хочу. Покружив по улицам, остановился у маленького семейного ресторана. Внутри было тепло и пахло.. чем-то вкусным. Не скажу, что возникло ощущения уюта и проснулся аппетит.. аппетита у меня не было. Но все же я заказал какой-то суп и второе, быстро перелистнул страницы с алкоголем.. не стоит, точно не стоит. Хотя очень хочется просто напиться. Раз уж я снова здесь — напиться.

В зале было оживленно, за соседним столиком расположилась небольшая компания, что-то бурно обсуждавшая, то и дело мимо проносились официантки с подносами. Я успел выкурить пару сигарет, когда мне принесли мой заказ. Я сразу расплатился, чтоб потом не вылавливать девушку.

Суп оказался гороховым, наваристым, с ним я справился быстро и закинул в рот пару таблеток. Скоро должно пройти.. Придвинул к себе тарелку с мясом и гарниром, взял вилку, наколол кусочек..

Фоном звучал голос диктора в телевизоре.

— ..на место уже выехала полиция и пожарные. Личность водителя пока не опознана..

Я поднял глаза на экран, так и не донеся вилку до рта. Горящий серебристый автомобиль, лицо водителя крупным планом. Блондин, по лбу стекает кровь.

— ..находится без сознания. По словам очевидцев, мотоцикл выехал на встречную полосу, неожиданно подрезав водителя Рено..

Я забыл, что болела голова. Голос диктора эхом разносился внутри меня, вокруг меня, во всем мире остался только он.

— ..эта страшная авария произошла на пересечении улиц..

Я подорвался, выбежал на улицу, и за мной громко хлопнула дверь. Спустя секунду хлопнула дверь моей машины. Я повернул ключ и, как только авто отозвалось, вдавил педаль газа в пол, резко выворачивая руль. Улицы и повороты мелькали с огромной скоростью, а в голове звучал только голос диктора:

"..на пересечении улиц.."

Я знал этот адрес. И сейчас знаю. Помню.

На подъезде к месту происшествия было оживленно. Зеваки столпились по обе стороны улицы, охали, ахали, полиция перегородила дорогу.

— Простите, но проезд закрыт, разворачивайтесь..

Я бросил машину и поспешил к горящей машине. Ее уже почти успели потушить, но народ не спешил расходиться.— Да, машину резать пришлось, чтоб парня достать.

— Ужас какой, — причитала дамочка, — цел хоть?

— Какой там..

Я стоял на обочине, ближе не подпускали. Смотрел на груду искореженного металла, а сердце стучало так, будто .. будто все заново.

А потом я почувствовал взгляд. Подняв глаза, я стал искать того, кто смотрит на меня. И увидел. Увидел сразу.

Он стоял на другой стороне улице, на обочине, как и я. Смотрел на меня. Это был он, никаких сомнений, я бы узнал его и со спины темной ночью. Идеальные прямые волосы чуть растрепались от ветра, руки сжаты в кулаки, на черной кожаной куртке еще отражались последние всполохи огня, разделявшего нас.

Губы сжались сами собой. Не отрывая от него взгляда, я пошел прямо к нему, к Ноэлю. Он не двигался с места, стоял и ждал, пока я подойду. Когда между нами остался всего какой-то метр, я увидел его так близко, так ясно, будто впервые. Слов не было. Ни одного, будто разом все пропали. Он сказал за меня.

— Что я здесь делаю?

Я нашел в себе силы едва заметно кивнуть. Меня трясло.

— Полагаю, мы все еще похожи с тобой, Энжи. То же, что и ты.

Трясло.. меня не просто трясло, меня колотило, и колотило основательно. Этот.. этот человек. Здесь. В этом городе.— Лучше скажи, что тебя привело в Ниццу.

Он продолжал. А я все также молчал, не в силах и рта раскрыть. А потом вдруг это произошло само собой.

— Мы.. успели с тобой. Все-таки.

Ноэль кивнул, но глаза его потемнели. Он преодолел шаг, разделявший нас, и, обогнув меня в последний момент, сказал:

— Пошли. Надо поговорить.

Первое оцепенение прошло, и тут накатила злость. Я обернулся к нему и сказал уже в спину.

— Надо? Поговорить? Это о чем же? Нам не о чем говорить!

— А мне кажется, у нас осталось много общего. И недосказанного.

Кажется, все силы ушли на этот крик. Больше не было.