X. Never let me go (2/2)

?? В такие минуты ощущаются всевозможные происки судьбы, подстерегающие из-за угла. Что, если я так и не смогу снова прыгнуть? В чем причина того, что у меня больше не выходит? Мой вес или сглаз? Нелли была права: нельзя было делать этого на глазах у всех так рано. А что, если Стайлс не сможет поднять меня? С Эльзой у них все проходило, как по маслу, но это и не удивительно, ведь она — метр в кепке, прыгучая, как резиновый шарик, вертится как юла в его руках. В себе такой лёгкости я, пока что, не отметила. И несмотря на все её умения, где она сейчас? Страшно до ужаса от того, что меня может сбить машина или я могу поскользнуться на ровном месте, оказавшись в том же месте, где и она — царстве небытия. Не говоря уже о том, что Гарри в любой момент может уронить меня.

— Ты в порядке? Не забывай моргать, Белла, а то мне начинает казаться, что ты принимаешь сигналы от космических жителей, выпадая из реальности.

— Что? — Перевожу недоумённый взгляд на неё и могу с уверенностью сказать, что она это серьёзно. Из нас двоих — связь с пришельцами может поддерживать только она, что, кстати, вполне реально.

— Ты, часом, шапочки из фольги не носишь? — Широко распахнула ресницы на мой вопрос, а затем свела челюсти, откинувшись на соседнюю подушку.

— Я ношу только увлажняющие маски, кстати, тебе бы тоже не помешало. Жди здесь, у меня как раз есть с тобой.

?? Подорвалась с места в поисках своей сумки, что валялась в груде её вещей на полке от шкафа.

?? Я ухмыльнулась и продолжила просмотр полюбившегося с детства фильма, одного из самых значимых порождений кинематографа. А думы в голове продолжали тарабанить, как град об хлипкий подоконник.

?? С учетом моего состояния, концовка была весьма некстати: Фродо, в главе других хоббитов провожал Гэндальфа на корабль, на палубе которого уже собрались высшие эльфы, творящие историю в вымышленной вселенной Толкина. Бильбо Бэггинс также разместился на судне, в то время как Гэндальф сообщил низкорослым товарищам о том, что и Фродо пришло время отчалить от берега. Конечно же, их охватило неприятие ситуации, ведь им предстоит расстаться навсегда; они думали, что их друг останется в родном Шире, вместе с ними будет заниматься огородиками, воспитанием детей, расхаживать по гостям, что обитают в маленьких уютных домиках, радоваться отсутствию нашествия жуков на плантациях клубники, но к Фродо, что уже вкусил другую жизнь, пришло понимание, что как раньше — уже не будет. И это понимание привело его к тому, что единственное верное решение — отправиться в странствования, оставив позади то, что повисло мертвым грузом на его шее.

?? Когда Кайла вернулась с пачками глиняных масок, я уже ревела навзрыд. С тревожностью в голосе, она поинтересовалась, что именно меня растрогало, неужто это распад братства кольца? А я лишь кивала, ловя ртом стекающие солёные слезы, снова обманув, ведь это не было истинной причиной.

?? Я хотела оказаться в лодке, как Фродо, вместе с созданиями, что направляют поводья истории, но для меня существовала высокая вероятность остаться на берегу с теми, кто отправится домой, в осточертевшую для взора деревню, в привычные дома, в небытие, даже для своих потомков.

?? Страх пускал во мне свои корни и мне ничего больше не оставалось, кроме того, чтобы запрыгнуть в этот корабль, даже если в нем на меня не рассчитано лишнего места. И этот прыжок я смогу сделать только с помощью ловких рук Гарольда.*** Тем же вечером, когда Белла скрутилась комочком под бегущие титры, что длились долгих двадцать минут, Гарри направлялся в центральную больницу, с целью навестить оказавшуюся в беде подругу. Сегодня её пачка сигарет, которую она выкуривала по ночам оказалась пустой, а значит её плачевное положение нужно было спасать незамедлительно.Что касалось понятия дружбы, в этом Гарри с Беллой были схожи: несмотря на различность поведения в обществе, они оба не могли похвастаться количеством близких друзей, с которыми могли бы разделить свои горечи. Разница лишь в том, что к Гарри люди тянулись, считая своим товарищем и это неудивительно, с учетом того, какой яркой вспышкой он всем казался, в то время, как к Белле — отношение было предвзятое. Людям она напоминала злобного гнома, хоть ничего плохого для этого и не сделала. Черт знает, что спровоцировало такие мысли в их кругах, но Белла, сдуру, подогревала их, практически никому не улыбаясь и не поддерживая общепринятые беседы. Сама того не осознавая, она была не менее надменной, чем Гарри, демонстративно покидая раздевалку, когда девчонки начинали обсуждать свои ранние отношения с парнями, или поднимали темы феминизма, при этом принижая значимость мужчин и параллельно с этим высмеивали тех, кто выбивался из общепринятой картины правильной, по их мнению, представительницы женского пола: лишний вес — ленивая, растительность на теле — неухоженная, была изнасилована, будучи в отключке от алкоголя — сама напросилась, нечего пить с незнакомцами, слишком умная — недотраханная, одинокая в сорок — фригидная старая дева. Первое время, она старалась быть во внимании, изредка поддакивая, но такой расклад ей быстро наскучил, от чего она сбегала к хоккеистам, с которыми разделяла, на тот момент, сытные обеды. Её пропажу всё равно никто не замечал, тем более, когда в главе обсуждений была Фрида, с её широченной улыбкой и звонким голосом, говорившим то, что другие хотели услышать.— Как поживает самая красивая девушка Нью-Йорка? — Гарри ввалился в палату к подруге, внимание которой было приковано к своим ногтям. Она выкрашивала их в оттенки фуксии. Упал на больничную койку рядом, поправив волосы, что упали на высокий лоб.

— Увижу — спрошу. — Ответила сухо, почти что, грубо. Приподнятое настроение, сопровождающие его испарилось, а стена между ними возрастала, доставая до туч в небесах.

?? Закусив нижнюю губу, достал из заднего кармана пачку Парламента, уложив сигарету в приоткрытый от сосредоточенности рот Эльзы. Она начала курить здесь, будучи прикованной и безбожной, запертой в четырёх стенах; когда осознала, что крахом пали все её заслуги; когда о ней перестали говорить; как только статьи об её падении обновились чём-то новым; как только её, как она считала, семья анонсировала новую партнершу Гарри; как только цветы, что ей приносили завяли и не были заменены новыми. Так и остались от них одни сухоцветы, словно они — олицетворение её истории.На лице судьбы всегда горькая усмешка. Эльза никого не винила, кроме себя, покорно направившись на тихий огонёк в руках друга. Он беззвучно догорел вместе с остатками всех надежд и молитв.Молчание царило, растекаясь по стенам, буря дыру в каждом из них. Лечащий врач вошёл в палату, не обмолвившись даже об запрещённой ядовитой палочке и забил гвоздь в крышку гроба, сообщив горькие вести: ей не доведётся становится на лёд, по крайней мере, в этой жизни. Медсёстры уводили глаза, стараясь не задерживаться подолгу, а Эльза приглушенно хохотала в подушку, загнав себя в ловушку, граничащую с безумием.Гарри отметил, что лак на её ногтях нагло зашёл за края, оказавшись чуть ли не на подушечках. Не проронив ни звука, смочил ватный диск ацетоном и принялся стирать месиво, что она сотворила дрожащими руками.В голову лезли бедные метафоры об иных очищениях, но он не осмелился думать об этом. Сердце глухо отбивало медленный вальс, на который он боялся пригласить потерянную подругу. Хотелось испариться, забыв слова глупого доктора или же взять себя в руки и поддержать добрым словом, но мозг не порождал ничего толкового, от чего он сидел на краю кровати, как истукан. Здесь ничем нельзя помочь, здесь нельзя даже выразить сочувствие, до того паршиво будет звучать из любых уст. Её глазки, что напоминали два серебристых блюдечка флегматично сканировали его телодвижения, пока пепел из сигареты падал на пастельную шёлковую сорочку, оседая в районе солнечного сплетения. Только притронься, чтобы струсить и очернишь еще больше.

— Даже докторишка жалеет меня, — хриплый голос отлупил по перепонкам, как молот по наковальне. Гарри застыл на месте, — Ничего не сказал о сигарете, а до этого проверял матрасы на их наличие. Знаешь, что меня больше всего расстроило?Медленно повёл взглядом по её лицу, отметив глубокие морщины в её межбровье. Ещё недавно их там не было.

— Хочу узнать. — Взял бутылёк с, уродливым по его мнению, кислотным цветом, осторожно мокнув в него кончик кисточки. Его и самого трясло, как грызуна под прицелом.

— Учуяв запах сигарет и изымая очередную пачку, он каждый раз твердил о том, что спортсменам нельзя курить, ведь мы должны бороться за честь страны, отвоевывая первые места, а вот это, — Небрежно указала на окурок, что вылетел в окно под её метким прицелом, а вслед за ним выпустила едкий дым, — Вот это не даст мне стать лучшей. Представляешь, какой же он идиот, Гарольд?Натянув подобие улыбки, Гарри переносил покрытие на короткие ноготки, моля о том, чтобы не испачкать её ещё больше, чем она накануне.

— Но в итоге, убили меня не грёбаные сигареты, а только я сама. И знаешь, что? Он не удосужился даже сделать мне замечание сейчас, когда из его рта вылетал приговор, тем самым дав понять, что на мне стоит крест. Мол, теперь кури сколько угодно, дурочка, теперь можно.Закончив красить левую руку, он оценил свою работу на три из пяти, наконец дав хоть какой-то ответ подруге:

— Он побоялся звучать неуместно в этот момент, пропустив слабинку. Я думаю, завтра его снова заклинит на этой теме, так что я спрячу пачку за батарею. Не слушай дурака, как только закончится олимпиада я силой вытяну тебя на лёд и плевать, что они думают.

— Нет, Стайлс, я видела рентгеновские снимки и...

— Твою мать, Эль, если ты не будешь со мной, то я завершу карьеру вместе с тобой. — Прервал её, выплевывая слова между сцепленными зубами.Их глаза встретились. Оба, по-своему, напуганны; она махала головой, успокаивающе поглаживая его висок, а он не расслаблялся от этого, напротив, подкармливая буйство внутри себя. Почему даже сейчас, она была сильнее его?

— Я ни за что не приму тот факт, что ты отпускаешь меня так просто, даже не поборовшись, — замолчал, осознав как потерянно звучит, — С твоим уходом, я превращаюсь в человека, которым бы мой отец гордился. Сама понимаешь, какой это крах. Я стал блеклой тенью себя, в вечном ожидании того, что это подобие на партнёршу сделает всё, как нужно и блять, она старается изо всех сил, я же вижу, но всё это — не то! Хадид не должна была заменить тебя, ты должна вернуться, должна, Эльза, или спустя эти месяцы я что-то с ней сделаю, замараю руки, попрощаюсь со всем человечным во мне, так скажи же мне потерпеть, чтобы я перенёс это как можно легче, потому что если ты опустишь руки, то мне нет смысла опускать свои с её горла.Выпалил на одном дыхании, совсем притихнув под конец и опустил голову на её живот. Она растеряно заморгала, не зная куда деть свои руки, разве что опустить на его копну, что она и сделала.

?? Чувствует его растерянность, дрожь широкой груди напоминает землятресение, а чёрные краски на левой руке содрогаются от мышечных спазмов.На этот раз, умиления эта сцена не вызвала, ей хотелось встряхнуть его, надавать пощёчин, прогнать, как надоедливую дворнягу, брезгливо оттолкнуть фанерой, все, что угодно, лишь бы он взял себя в руки и покинул её, сломанную, но все еще не потерявшую остатки здравости мысли, ведь он всё может, достаточно синхронно сделать четыре оборота с Беллой Хадид — и мир у его ног, а он развалился тут и просит о том, что бы его не бросали на пол пути. Взбесил до ужаса, ладони вцепились в его волосы, подняв тяжелую голову и направив в сторону хмурых глаз, что могли одарить только энергией горечи и возмутимости.Карма плюнула в сконфуженное лицо юноши: ещё недавно на месте Эльзы был он сам, держав в такой же хватке другую. В те минуты, она походила на птичку колибри, зажатую между пальцами и рьяно рвущуюся на волю; в его же случае — дать себя отпустить — значит уйти, стыдливо поджав хвост. Хмыкнул, осветив краешком жемчужной улыбки.

— Хочешь меня оттолкнуть? Ничего у тебя не получиться.

— Не все в мире крутиться вокруг тебя, Гарольд, — маленький нос насупился от раздражения, пустив по крыльям трещины морщинок.

— Ты — не гордость своего отца, Ты насмехаешься надо мной своим нытьем, ты повёл себя, как самый последний мерзавец и знаешь, что? Мне плевать на всё это, на твой с Хадид раздор, на твоё помутнение рассудка, с которым ты не борешься то и дело принюхиваясь к запаху человека, которого нет в живых. Единственная, кого нужно жалеть — я, Гарри, но в каждой твоей поддержке я слышу лишь визги твоего эго, которое меня изрядно подзаебало. Разжал её руки на своей шевелюре и выбрался из капкана, в который сам же себя и загнал. Его коробило от услышанного. Вот, что значит дать пинок под зад. Да так, что не можешь разогнуться.

— Так тебя подзаебало то, что я провожу здесь каждую минуту своего свободного времени?От истощения, Эльза обхватила свои пульсирующие веки ладонями. Как же она устала от его коверкания всего, что она говорит.

— Долбанный манипулятор, я не это имела ввиду!Отодвинулся, как можно дальше, нервно запустив руки в свисающие темно-каштановое пряди. Вдруг захотелось срезать и сжечь, словно это помогло бы переродиться.

— Да знаю я, что ты имела ввиду! Хочешь, чтобы я вёл себя хорошо с твоей излюбленной Беллой? Да пожалуйста, я не дикое животное, могу держать себя в руках, но ты, — ткнул указательным пальцем в её солнечное сплетение, размазав следы от пепла, — Ты приплела сюда то, о чём нельзя говорить, знаешь ведь мои слабости и теперь используешь их против меня, но почему?В глазах на исхудавшем лице, обтянутого бледной кожицей скопились слезы, но она не позволяла им выйти наружу, вдавив, не до конца высохшие, ногти в ладони. Гарольд уже не мог остановится от того, чтобы не расхаживать по палате, как тигр в узкой цирковой клетке, тем самым дав понять, что пороховая бочка подожжена и вот-вот рванёт, снося все на своём пути. Голос его был хриплым и надрывным, такие нотки принадлежали лишь только ему.

— Потому что один человек напугал тебя своими прогнозами на будущее? Хочешь отлежаться? Твоё право. Я все равно буду возить тебя по докторам, пока они не вправят в твою ногу правильные штыри, с которыми ты будешь выступать, со мной или без меня, это уже неважно. Лучше час, да парить в небе, а не получится... Что ж, провалишься с треском, зато для фигуристов с похожим сценарием останешься героем. Но не смей отталкивать, надавливая на то, что у меня болит, а иначе я самолично уйду из твоей жизни.Вскользь пробежался по её силуэту разъярённым взглядом, прислонив горячий лоб к окну. Шатко выдохнув, Эльза заправила белокурые кудри за уши, вцепившись в тонкие дешевые простыни. Оторвать от сердца и дать возможность двигаться дальше? Она способна на это, даже ценой чувства собственной безопасности в его, каких никаких, но заботливых руках. А что останется от них, если не схватить за холку и воткнуть в его проступки? И так потеряет его, так пусть же пойдёт по пути праведному, без ядовитых надежд, что тянут остатки его прежней личности в трясину. Дать шанс на обновление, как дереву на стыке сезонов.

?? Опасаясь прошептала, глотая собственную желчь, зарядив словесную гильзу, что порвала, и без того растерзанные, грудные клетки:

— А ты не думал, что в моей жизни нет места человеку, которым ты стал? А Гарри, уже помирая со смеху, развернулся в её сторону, пытаясь найти намёк на шутку. Намёка не было, как и милосердия.

— Я ещё не стал, но, клянусь, стану, если сделаешь то, что собираешься. Говорю же, не отталкивай, чтобы сбить с толку.Подсчитала как следует и сделала бесчувственный вывод, что на контрольный выстрел силёнок должно хватить.— Посмотри в эти глаза, услышь мой тон и воспринимай то, что тебе пытаются донести: я не хочу иметь ничего общего с тем, кто в моём выздоровлении, в первую очередь, видит возможность распрощаться с другим человеком. Я никогда не вернусь на лёд, обо мне никто не вспоминает, да даже я забыла, что когда-то каталась. У меня начинается новый этап, а ты отвечай за свои поступки сам! Хочешь закончить карьеру на такой ноте? Вперёд и с песней, но не впутывай в это меня или Беллу. Никто из нас не заслуживает впитывать твоё паскудство.Рот стягивает от её исповеди, умеренно отступил пару шагов назад, с кровоточащим дырками от каждого слова.В ответ Гарри сказал бы, что она только на словах такая умная, а на деле — деля шкуру неубитого медведя, в пьяном угаре разрушила все их общие истоки, но в первую очередь — свои. Он бы был с ней до конца, не забыв, пропустив сквозь себя её боль, начал бы всё с нуля, однако теперь захотелось насмехнуться, указать пальцем на перевязанную ногу и прокричать в рупор, что и ему в жизни не нужны такие бестолочи. От жестокости собственных мыслей между бровей проступила гармошка из морщин. Прикусил язык, когда речь почти покинула территорию глотки.А ведь права, подружка: паскудство так и струится сквозь все щели, заляпывая её безгрешность. Он ощущал это каждой клеткой.А она, поняв, что переборщила, почти что подалась вперёд, могла бы подбежать — так бы и поступила, вцепившись в руки и моля не верить, забыть, перемолоть в душе и показать свои ямочки, потрепать за волосы, просто обозначить хоть какую-то связь между ними. Как жаль, что она не смогла сдвинуться с места.Он казался таким доблестным в свете яркой лампы над головой, что заставляла его походить на ангела... И эта его доблесть проглотила каждый залом её рта, каждый нож, исходящий от непоколебимого взгляда, каждый рык в высокой тональности. Напоследок, тихо закрыл за собой дверь, остановив себя от, неуместного теперь, поцелуя в лоб.Для Эльзы титрами сего фильма являлась белая дверь, в которую никто не постучал, не вернувшись обратно. Прогнала глупого щенка, а он взял и повелся, выбежав на мороз в такой грустный вечер. Раньше был умнее, а сейчас — совсем рассудок потерял, скрывшись в ночи, напрочь потерявшись.