X. Never let me go (1/2)

Сюзанна - VESLA?? Серость тяжелых туч, обрамлённых в оттенки миндального молока и слабого какао, резко контрастировали с огнями ночного города. Декабрь в Нью-Йорке сулил запахи имбирного печенья, глинтвейна и корицы, что сменила тыквенные наполнители в меню буквально каждой кофейни. Рождественское настроение витало в морозном воздухе, смешиваясь с испарениями на людных улицах, остатки тающего снега сотворили множество луж, в которых отображались гирлянды всевозможных оттенков. Они обрызгивают зевающих прохожих под воздействием проезжающих жёлтых машин с шашечками на крышах. В этой толпе, Белле приходилось отпрыгивать в сторону, дабы не попасть под раздачу, летящей из-под колёс, грязи. Жизнь, действительно, предоставила удобную позицию для существования.

?? Коварный план по порабощению сработал и ей не нужно было прожигать время в забегаловке после изнуряющих тренировок. Обещанных выплат от Десмонда должно было хватить на проживание, а в канун прибыльных ледовых шоу и вовсе дать возможность порадовать себя тем, что не могла позволить себе уже давно. Проходя мимо цветочных витрин, захотелось заполнить своё скромное жилище яркими красками, что она и сделала, скупившись, дорогостоящими в это время года, подсолнухами, малиновыми хризантемами? и африканскими розами, назваными в честь древнего бога морских вод — протеями. Покидая маленький магазинчик, в котором от обилия запахов начала кружиться голова, она заприметила соцветия лаванды, решившись захватить внушающую охапку, с целью зажигать лиловые цветы перед сном, очищая помещение от злых духов их пахучим дымом. Настроение было возвышенное, позволяющее верить в магические свойства каждого растения.

?? Сложив цветочные покупки в бумажный пакет, в котором уже покоилось хорошее вино, она заскочила к маме, оставив часть нежно-розовых артишоков протеи в хрустальных вазах. Анастейша, как ответственный сотрудник, задерживалась на работе, попросив Беллу съесть рагу из холодильника, на что та молча кивнула в трубку и вместо выполнения того, что ей было велено, принялась наводить уборку в старой квартирке. Есть вечером совершенно не хотелось, тем более, что на этой неделе желания выблёвывать съеденное — не возникало. По своим меркам — она была более, чем в порядке, почти, что в идеальной гармонии с собой.

?? Хотелось созидать, творить и вдохновляться каждой мелочью, что не открывается взору при других обстоятельствах; уж очень она была счастлива от того, что наконец уволилась. Настолько счастлива, что начала замечать, как красиво пар из горячей чашки с чаем переливается на утренних лучах, как хрустит накрахмаленная чистая постель, которую она расправляла на железной кровати матери, как цветам нравится новое расположение в южной части дома. За такой уход они благодарили своих хозяек поднятыми листочками, цвет которых переходил в насыщенно зелёный. Её радовал даже Чайковский со своим ?Pas De Deux?, под который она порхала на носочках, представляя себя балериной из шкатулки. Надо же, в детстве она ненавидела разогревы под эту композицию, сейчас же — это навеивало приятную ностальгию, сулящую процветание в будущем. В общем, наличие свободного времени побуждало заряжаться позитивной энергетикой и распылять такую же, собственную.

?? Упорядочив посуду на сушке, Белла набрала номер Найджела, сообразив встретиться с ним на нейтральной территории — доме Анастейши. Находясь в нем, она не боялась чувственных порывов друга. Наличие третьей стороны пресекало возможность смутить и застать врасплох. Он прибыл незамедлительно, столкнувшись в дверях с хозяйкой жилища.

— Мы дома! — Анастейша оповестила, будто дочь не слышала их голоса, что доносились ещё с лестничкой клетки. Они заглушили даже ?Somebody Up There Likes Me? от Дэвида Боуи, чья пластинка звучала из старого проигрывателя в гостиной. Под звуки саксофона, Белла натирала пармезан на дымящую пасту, приготовленную на скорую руку; настолько скорую, что девушка побаивалась за степень готовности бекона.

?? Её опасения развеялись, когда Найл опустошал тарелку, жадно глотая белое полусладкое вино родом из Франции, не особо вникая в его привкус. Как она и рассчитывала, сегодня от него исходила исключительно братская любовь. Атмосфера дома благоухала прованскими травами и горением любимых белых свечей Анастейши, а вся картинка гармонично окутывалась в мантию музыки из начала девяностых и непринужденных бесед между ними.

?? Белла почти не ела, наложив порцию, скорее для видимости, нежели для набивания желудка. Мать, следящая за состоянием её тарелки то и дело настаивала на обратном, а Изабелла направляла тему в другое русло, расспрашивая о положении дел на работе, что моментально сбивало мысли матери, ведь та скакала с повести на повесть о своих надоедливых коллегах и вечной неисправности принтера.

?? Работа бухгалтера в маленькой фирме была сносной в вопросе, что касался комфорта и удобства дороги к ней, но при этом бесконечно скучной со всеми этими цифрами и статистикой в графиках. Серые костюмы в, такого же цвета, офисе. Для Беллы это было сродни страшных историй перед сном, так сильно она боялась прожить схожую судьбу. Она была готова слушать об этом сколько потребуется, лишь бы не обращать внимание на свою персону, но мать так просто не проведёшь, а потому Белле и пришлось рассказывать и рассказывать о своей рутине, о требовательных Десмонде и Нелли, парных элементах, которые ей предстояло освоить, но не забыв упустить детали поведения Стайлса в тот день, когда он схватил её за копну. Также пришлось умолчать о сделке с его отцом. Последнее она пообещала держать в секрете, дабы не подогревать сплетни, от которых, изрядно, устала.

?? Что касалось их пары: конфликт был заглажен самим Гарри, который приложил над собой немалые усилия, дабы извиниться за своё поведение, пообещав обеспечить слаженность работы и защиту её личных границ от себя. Белла не поверила в эту благодетельность, взамен пообещав засудить его в будущем, если подобное повториться.

?? Он принял это как умел, скривившись в лице и закатив глаза на её реакцию. Возможно, он надеялся на то, что она просто проглотит его слова и опустит глаза в пол, однако этого не случилось. Юноша привык к действию своих чар на других, но Белла никаким образом не намеревалась входить в чисто тех, кто млеет от его лживых жестов. С ней невозможно было вести двойную игру, каким-то неведомым для него, образом, она видела его насквозь, выделяя то, что он в себе подавлял и отказывался признавать. Его раздражало то, что она уведомлена об его зависимости от чужого мнения и лицемерной маске, кою она срывала, передразнивая его любезность по отношению к другим.

?? В конечном итоге, они сошлись на общем мнении — не пересекаться вне льда, придерживаясь режима тишины. Перемирие продлилось недолго, так как Гарри не мог удержаться от подтрунивания над Беллой, ну а та, в ответ на его колкости и шуточки, начала использовать непривычный для себя, жест — средний палец.

?? Их работа была, на удивление, плодотворной, прямо-таки, на зависть тем, кто делал ставки на их неудачи. Она никогда не жаловалась при падениях, вставая на ноги сразу же и продолжая пахать на льду, как лошадь в летнем поле, не использовала много времени для перерывов, не знала, что такое опоздания и отлынивания. Белла впитывала новые учения, как кухонная губка, разрешая поднимать себя, иногда крутить, но никогда — подбрасывать. С учётом сроков приближающейся олимпиады, Гарри напрягала эта её медлительность, но осознание того, что своими действиями в прошлом, он отдалил её партнерское доверие, заставляло его держать язык за зубами, позволяя выходить раздражению лишь у больничной койки Эльзы, что уже ожидала начала реабилитации после операции по замене? тазобедренного сустава.

?? Распрощавшись с матерью и не разбудив, посапывающего на софе, друга, Белла направилась в свою обитель, живо вставляя наушники в уши, из которых льются успокаивающие мелодии. По дороге домой, она продумывала варианты возвращения расположения Нелли, слегка обозлившуюся на неё за то, что она продемонстрировала всем тот злосчастный прыжок, который ей было сказано не показывать раньше времени.

?? Как же ей объяснить то, что это было вынужденное решение? Ей бросили вызов и была лишь одна опция — принять его. Фортуна отвернулась от неё, как только она приземлилась. Может быть, это высшие силы, наказывающие её за приобретённую наглость и злобу, а может просто фатум, сработавший так, что теперь четыре оборота у неё никак не получались. Несмотря на приобретённую легкость в быту, мысли об провале расцарапывали темечко.

?? В один из таких нервозных вечеров, к ней в гости завалилась Кайла, разъярённая тем, что Белла более не будет работать с ней в одном месте.

?? Оставалось только объяснить сложившуюся ситуацию и принять новый уклад, в котором девушка с оттенками радуги на волосах, присутствовала в её жизни.

?? Я рассматривала её зелёный цвет волос, уперевшись об косяк двери и скрестив руки на груди. Не хотелось поднимать вопрос, каким образом она узнала, где я живу и зачем я ей сдалась. Кайла сидела на моем диване, вбивая в поиске телевизора названия любимых фильмов, при этом кроша чипсы, что выпадали из её суетливых рук на мой ворсистый ковёр. Именно тогда я поняла, что ей не нужны приглашения, дабы прийти к кому-то в гости. Даже к незнакомке, по типу меня. Она была простой как дверь, говоря то, что думает, не спрашивая разрешения, прежде чем копаться в моем пустом холодильнике или сказать что-то о сухости моей кожи, параллельно заказывая фастфуд на дом.?? В противовес мне, извиняющейся буквально за все на свете и боящейся ворваться в чужой быт, Кайла излучала уверенность и простоту, чём-то напоминая Найла. Признаться честно, по началу мне казалось, что она, уж простите, недалёкая: напоминающая грубого лешего из леса, в котором не было эмоционального интеллекта и чувства такта. Мне было страшно делиться с ней мыслями, досугом, который я привыкла проводить в одиночестве, да даже гостеприимность из себя выдавить было сложнее обычного. Однако по мере того, как я невольно углублялась в то, о чем она безустанно рассуждала вслух, передо мной раскрывалась её иная сторона: достаточно эрудированная, с маской безразличия на лице, из-за которой заметно просматривалось добродушие, по-хорошему циничная, из неё сочилось чувство справедливости, что проявлялось в борьбе за равноправие всех полов, заботе о бездомных и экологии.

? Она любила краситься яркими помадами и тенями тропических цветов, мечтала связать с этим свою жизнь, тратя все заработанные сбережения на заполнение своего арсенала различных палеток высокого качества. А иногда, она противоречила самой себе, восхваляя моё умение проживать жизнь без макияжа и осуждая тех, кто за свою долгую жизнь не научился принимать своё отражение в зеркале. Словесно сжалится она могла только над подростками в разгар пубертатного периода. В общем, интересная натура самолично прописалась в ряды моих друзей, а перебирать — мне не дано, ведь дружба с Найлом могла завершиться в любой момент. С новыми людьми мне знакомиться не хотелось, хоть потребность в социуме я остро ощущала, как и любой другой человек. Мне нравилось разговаривать с ней, она учила меня спорить, анализировать то, о чем я никогда не задумывалась и внедряла в моё сознание брань, что бесконечным потоком лилась из её рта, при этом звуча с гармоничной естественностью. Так я и не заметила того, что она проводит со мной каждый свободный вечер.

?? Кайла отворила моё окно в гостиной, по-хозяйски усевшись на подоконник. Подожженная сигарета уже нашла своё излюбленное место — её рот с ярким контуром тонких губ. Я уже закончила выпекать банановые кексы с шоколадной крошкой сверху для Нелли и мистера Джонсона, который завершит свой пост, отворив для меня дверь ледовой арены раньше положенного времени. Моё жизненное кредо — отплачивать добром за оказанное добро. По телевизору идёт последняя часть Властелина Колец, что я просматриваю вскользь, ведь и так знаю сюжет на память.

?? Вытираю руки сухим кухонным полотенцем и направляюсь в сторону новоиспеченной подруги, попутно захватив пепельницу, приобретённую на одной из барахолок, по которым я периодически прогуливаюсь в выходные дни. В ней меня привлёк ярко-красный петушок на дне, что наделял вещицу настроением сельского домика в Провансе. Я купила её просто так, тем более, что стоила вещица всего два доллара, а она взяла и нашла своё применение, послужив пристанищем для окурков Кайлы. Может быть, это был один из пазлов, призвавший эту мистическую кареглазую гостью в мои будни.

?? Звонко поставив посудину с милым петушком на подоконник, взглядом призываю сбрасывать окурки сюда, а не в окно. Не хочется, чтобы подожженная сигарета влетела в окно соседей снизу или просто оказалась на макушке, ничего не подозревающего, прохожего. Сама же падаю на диван, утопивши взгляд в происходящее на экране телевизора, заостряя внимание на драматичности момента, когда орлы спасают хоббитов, прилетев прямо в жерло бушующего вулкана.

— Я слышала, как ты прочищала желудок в уборной, но твоё лицо — не бледное, кожа не горит, да и в целом, выглядишь нормально, значит — физически здорова. Зачем ты делаешь это? — Не отрываю глаз от кино, размышляя о том, что ей ответить. Надобности врать Кайле — больше нет. Я вообще не уверена, что для неё это важно, а от того и пробуждается моя холодная честность.

— Мы съели жирный бургер и я должна была освободиться от него. — Проговариваю спокойным тоном, так как для меня это привычно и понятно, как дважды два. Но не для неё, наклоняющуюся в мою сторону и пытающуюся найти адекватность в моем лице.

— Но я так и не поняла, зачем??? По-моему, это очевидно. Любое колебание на стрелке весов — и я окажусь за пределами спорта, тем более сейчас, когда кое-кто должен с лёгкостью поднимать моё тело. Мой рост и без того, утяжелят меня.

— Кайла, у меня есть жесткие ограничения, которые придумали не просто так. Я говорила тебе, что научилась прыгать в четыре оборота?

?? Она кивнула, прищурив глаза, как будто ей тяжело осмыслить то, в чем её познаний недостаточно.

— А сколько максимально делают оборотов?

— Это и есть максимум. Ещё никто не прыгнул четыре, кроме меня, разве что какие-то юниоры в Корее, но там фигуристов растят в спартанских условиях, так что это не сенсация. В Штатах — я одна такая, пока.

— Ты ешь бургеры и прыгаешь лучше всех, расслабься, Белла. — Падает возле меня, прижимаясь головой к моему плечу. Диван зловеще трещит от таких воздействий.— Если я наберу лишние килограммы, то не смогу откатать программу, которую уже выстроили тренера. Это очень сложно, Кайла. Не забивай этим голову, я редко так делаю.

— Но ты худая, как щепка, разве не видишь? У тебя ноги ничем не отличаются от ножек вот этого кофейного столика, — боднула ни в чем неповинный элемент мебели пальцами ног, продолжив свою очевидную тираду, кою я слышала сотни раз.

— Это твоя жизнь и только тебе в ней принимать решения, но даже я знаю, что анорексия — ставит крест на любой деятельности, тем более той, в которой требуется физическая активность.

? Молчу, сконцентрировавшись на сюжете перед глазами, тем самым, пытаясь вырваться из мыслей, заполняющих голову, как непрошеный туман в весеннее утро. Иногда я задаюсь вопросом, кто из нас слеп: Кайла, видящая меня как ножки столов или я, замечающая складки на своём животе, с лёгкостью захватывающая куски бёдер, которые не должны так просто скапливаться в руках, что в плечах тоже требуют коррекции. Должно быть, моя психика машет мне ручкой на прощание, но я уже не смогу не считать калории или есть перед сном со спокойной душой. Разве что, после соревнований, вот тогда — посмотрим.