IX. Poison Tree (1/2)

Bernadette Carroll - Laughing on the Outside

?? Я смотрел на её черты, а в моих лёгких находил своё место, всё ещё свежий, запах духов моей матери. Ощущаю её присутствие, вдавливающее меня в землю; тяжелый дух Мэри располагается на привычном для себя месте — моих плечах.

?? Дурочка вдавила пальцами на курок, задав мне вопрос. Вполне обычный, но, сука, как она посмела?

?? Пытаюсь изобразить её ?давай расставим все точки над "?"? в своей голове, вложив в это, как можно больше насмешки. Но мне несмешно.

?? Слова ответа застряли в плотно сжатой глотке, безжалостно расцарапывая её изнутри. Невозможно издать ни звука. Какой-то триггер, она задела его своим выражением на лице, вздернув нос высоко вверх, а, быть может, это был взгляд, наполненный неподдельным интересом и презрением. Я не знаю, в чем кроется причина того, что моё тело сжалось в гипертонусе с головы до пальцев ног.

Мне хочется удавить её.?? Куда ж ты пятишься от меня? Что, вспомнилось с кем смеешь так разговаривать? Держу себя в руках, я не должен позволить себе вывалить на неё всё то, что не может припасть пылью в моей душе. Заштопанные под действием времени, нарывы, вскрываются, как только я всматриваюсь в эти губы, подбородок, в этот насмешливый оскал и мышцы на тонкой шее. Как вспышки, перед глазами мелькает задранная в экстазе голова Анастейши, выкрикивающая имя моего отца. Мне так грязно.Их черты сливаются между собой, запутывая клубки в моей голове: те же изгибы костей лица, те же волосы с лёгкой рыжиной у кончиков. Белые вспышки мелькают, как грозы, застилая взор полупрозрачной пеленой, швыряя меня между прошлым и настоящим, в котором стоит её клон, рассматривающий с вызовом.

?? Подошла близко настолько, что нотки сладковатого пота проходятся по заледеневшим рецепторам в носу, но не перебивают мамин ?Ж'адор?; парфюм нависает между нами, заполняя всё вокруг, но я знаю, что он слышится только мне.?? Шум детских голосов проходит сквозь ушные раковины, как пуля навылет, отрывая меня от её фигуры. Смог бы ударить? Господи, надеюсь нет. Ведь я не такой?

?? Такой. Вспомни, кто твой отец. Что-то хрупкое и быстрое врезается в меня, обхватывая, сжатую от отсутствия кислорода, грудь. Аура, прилагающаяся к ней в подарок — совершенно не соответсвует моей собственной; что-то тягучее розовое и я — серое, с прожилками красного. Ни намёка на эстетику в нашем слиянии, однако моё лицо ныряет в шелковую копну волос, пытаясь втянуть аромат.И аромат этот — банальный, с нотками клубники и чего-то вишнёвого. Должно быть, бутылочка шампуня Фриды окрашена в такой же цвет —приторно розовый.Вжимаю её в себя, грубо хватаю за затылок, стараясь вдыхать поглубже. Не получается, слишком сладко. Этим невозможно перекрыть ж'адоровский иланг - иланг, смешанный с жасмином.Знаю каждый элемент в составе на память, они намертво выцарапанные в участке подкорки, отвечающей за обоняние.

?? Слайды продолжают всплывать в затуманенном сознании, сливаясь в одну картинку — огонь на заднем дворе, мой крик в ногах матери, давящие стены в комнате с беспросветными статьями, закрытый гроб из темного дуба; какие-то чужаки в нашем доме, что гладят меня по голове, с притворной скорбью то и дело повторяя, что она ?в лучшем месте?; коричневые туфли на широко раздвинутых ногах и отец между ними, стоит с приспущенными штанами; гроб с цветочными венками опускается под мокрую землю, настолько чёрную, что, граничащая с ней полоска тусклой летней травы, выглядит необычайно зеленой, несмотря на свою уродливую желтизну.

?? Я часто представлял её, набухшее от воды, тело, годами подсчитывая степень его разложения. Перестал думать об этом совсем недавно, так как, от него, должно быть, остались только голые кости.

?? Не в силах контролировать свои печальные мысли, прижимая Фриду ещё ближе. Ощущаю вибрирующую улыбку от того, как она радуется моему теплу. Но его там нет. На самом деле, оно не исходит от моего тела, словно мои внутренности перемешались между собой, обрастая льдом, далеко не белым: серый, с примесями грязи. Я проношу этот цвет с собой, пряча его под яркими тряпками, в привычке играть перед теми, кто рядом.

?? И вот он я настоящий: дрожу от собственной злобы. И по какой причине? Хадид просто задала вопрос? Я бы позволил скрутить себя санитарам и отвести с безлюдное место, разрешив влить в мои вены всевозможные психотропные, дабы выжечь из мозга ту дурь, что из меня брызжет.Не могу вернуться в своё привычное состояние, застревая посередине. Лишь бы никто не заметил, только бы продолжали восхищаться и любить. Пусть это прекратиться.Просто переключись.Глупости, ведь я не в силах сделать это. Давно не накрывало так сильно. Это всё Белла и мой поломанный мозг. Если бы я тогда не рассказал маме; если бы соврал, не дав внутреннему д'Артаньяну потянуть за свой длинный язык. Ну и кому хорошо от бестолковой правды? Уж точно не той, что лежит под слоем земли в два метра.В эту бочку из больных мыслей капают слова Нелли, решившей, что поддержки сегодня – как никогда, уместны. Мои руки обессилено упали, а плечи опустились ещё ниже. Я больше не замечаю касания девушки, стоящей передо мной, её губы шепчут что-то такое, от чего в нормальном состоянии, я бы вцепился зубами в персиковую шею, проводя по свежим укусам языком, как она того желает, но сейчас – это лишь пустая оболочка, которую хочется отшвырнуть; она не справилась со своей задачей.

?? Как в тумане, направляюсь на лёд, не видя ничего по краям от себя. Присутствие кого-то еще ощущается не сразу, её темный силуэт покорно сопровождает меня. В ней более нет смелости. Как же от этого приятно.Будто под водой, моё тело расталкивает давление атмосферы перед собой, от чего складывается впечатление, что я плыву, а на спине балласт в виде духа моей матери с остервенелым лицом. Он цепляется за лопатки, вырывая клочки кожи и нашёптывает то, от чего волосы на затылке встают дыбом. Мы должны прекратить тренировку.?? Я должен утопить Хадид в лёд.

?? Уже не убеждаю себя в обратном, бросая взгляд на дрожащее нечто позади меня.

?? Нелли выкрикивает указания, которым я должен следовать, и я делаю то, что она говорит, несдержанно хватая тонкую женскую кисть грубее, чем это требуется. Она вырывает её в немом протесте, как будто её ошпарило кипятком.

?? Где твоя покорность?

?? Не узнаю свой голос, что больше походит на нечеловеческий рык, когда процеживаю холодное: ?тодес?.

?? Бурчит что-то нечленораздельное, с примесью писка, прижимая руку к животу, в попытке спастись от того, чему пришло время нагрянуть. Ах, ты не готова к этому? Твои проблемы, Хадид.

?? Я помню, как разучивал это с Эльзой. Ей тоже было страшно, ведь это, мать вашу, так опасно: когда тело партнёрши находится горизонтально, а голова — в сантиметрах от моих лезвий. Но не бойся, я буду держать тебя за ручку.

?? Вдави её в лёд.

?? Снова попытка схватить за руку, на этот раз она не вырывается, обхватив мою ладонь в мёртвой хватке. А в этот момент, во мне растёт какое-то ядовитое дерево, оплетая своими корнями мой желудок, лёгкие, пробираясь по носоглотке в мозг, навсегда приживаясь ветками в нейронных связях; красивое ядовитое дерево.

?? Его цветки распускаются во мне, отравляя своей силой, превращая меня в своё продолжение, напрочь лишая человеческой тени, а Белла захотела сорвать с него бутон, так получи же за это сполна.

?? Зубец моих коньков воткнут в лёд, пока её спина прогибается над гладкой поверхностью. Ноги превращаются в подобие циркуля, приближая моё лицо ниже.

?? Раскручиваю её тело вокруг своей оси в мертвом кружении, с огромной скоростью.

?? Наши руки белеют от силы, с которой она меня держит, на ярко просматриваемых сухожилиях проходит тремор.

?? Отпусти её руку.?? В какое беззащитное положение я тебя поставил, Хадид, аж самому не вериться. Вяло мажу глазами по её телу и вспышки снова озаряют моё восприятие, когда я натыкаюсь на её косточки у плеч. Я уже видел эти ключицы, только тогда они были во многочисленных багровых пятнах. Мой папочка умеет метить своих сук на память. Снова вспышка, после которой я оказываюсь здесь, в настоящем. Передо мной снова она. Не Анастейша.

?? И в этом настоящем, я перевожу взгляд выше: её темечко рискованно близко к моим ногам, в сантиметрах от лезвия, что над ним возвышается.

?? А потом я всмотрелся в её лицо: в, мокрые от слез, ирисы и напухшие губы, что немо шепчут ?пожалуйста?, дрожа при этом; дико дрожа.?? Тьма рассеивается, белизна вокруг вырывает меня из плена сепии, когда до слуха доносятся совсем тихие всхлипы из её покрасневшего носа.

?? Не Анастейша.?? Она поднесла спичку к фитилю, сотворив огромный костер с искрами от петард и она же его погасила своей обильной водой из глаз. Кажется, это называют коллапсом.?? Я снова здесь, в своём физическом теле, которое могу контролировать. И в моих лёгких – запах хлорки, а не того, что возросло что-то плохое во мне. Сейчас возьму и подниму её, найдя в себе силы извиниться и похлопаю по спине, это ведь так делается?

?? Первый этап в задуманном — сделан без ошибок и запинок, однако к следующему приступить мне не удалось по нескольким причинам:?? Первая — её глаза были настолько сухими, что я недоумевал, куда делись все слёзы, что открывались моему взору ещё мгновенье назад, будто это был мираж, причудившийся мне.

?? Вторая причина — эти же глаза переменились из просто сухих — в ещё больше сухие, только теперь от них исходит высшей степени негодование. И в эту минуту я понял, что никогда не встречал этого человека прежде.

?? Это существо нельзя было назвать даже дочерью Анастейши Хадид. Необузданный мустанг, не иначе: выпуклая вена, тянущаяся вдоль лба, бросается в глаза сразу, а в тандеме с приподнятыми кончиками бровей — создаётся впечатление, что своими действиями я сотворил дьяволицу. Красная, как открытка к Рождеству, чего говорить о радужке, голубой цвет которой замарался в чём-то золотистом, что ранее располагалось у зрачка. Никогда не замечал этого явления в ней раньше.

Может быть, потому что ты никогда не смотрел в её лицо так долго?

?? Ну и причина под номером три, после которой я начал походить на тухлую рыбу не лучшего качества: её широко раскрытые ладони летят в мою сторону, почти без боли соприкасаясь с грудью, от чего меня отталкивает назад. Рот выкрикивает что-то, напоминающее брань, но не имеющее с этим ничего общего. Из потока неконтролируемых слов я могу вычленить только то, что я ?больной ублюдок?. Не останавливаю её, давая возможность высказать всё то, что бесконтрольно вертится на остром языке.

?? И на то была причина: я ощущал такую горечь вины, что решился дать этой идиотке фору, позволив наказать перед всеми, кто находился на льду. В этом наказании была и выигрышная для меня сторона медали, ведь другие будут думать, что это она не в себе, набросилась на меня, как неспособное удержать себя в руках, животное, а я, весь такой белый и пушистый, даю себя колошматить, вот только не хватает блестящих доспехов. Как досадно.

?? Конечно же, это вина перед самим собой, а не перед Хадид! Да и что я такого сделал? Покружил немножко быстрее, чем нужно, ну и что? Мы сюда не куличики печь пришли, её все равно ждёт олимпиада, где нам предстоит сделать то же самое. Ну и куда подевались те слёзы и всхлипы? Я же слышал. Я видел. Я повелся! То есть, Хадид умеет манипулировать?

Конечно же умеет, дурачьё, она прирожденная лгунья, если ты забыл!

?? Могло показаться, что она лупит меня уже битый час, однако это не так. Со второго её подхода произошло то, что заставило меня забросить свои потенциальные извинения в дальний ящик, от которых, я бы вдруг никогда не нашёл ключи.

?? Признаюсь честно, я не ожидал такой силы толчка от неё, а потому и не распределил свой вес на обе ноги, так вот...?? Падать на лёд задницей оказалось, мягко говоря, хреново. Не от боли, нет. От, обступивших нас смешков, что проносились сквозь меня, давя по самолюбию. А она даже не смотрит на них, что удивительно, продолжая выплёвывать какую-то дичь, которую я даже не могу расслышать, настолько в моих висках пульсирует чём-то горячим; до такой степени я взбешён. Снова. Не в той степени, как накануне. Это было — совершенно иное чувство.

?? Меня будто выбросило на берег и ничего не остаётся, кроме как глупо открывать и закрывать рот, пока мне не придётся сдохнуть, до того был унижен и заново воспламенён.?? Она развернулась на все сто восемьдесят градусов и рванула к выходу, более не оборачиваясь на меня, расплющившегося на льду, подобно придурку. Метаю ножи глазами в тех, кто посмеивается, моментально заткнув их глупые глотки. Правильно, знайте своё место.

?? Не могу же я пустить это на самотёк? По мозгам так и лупит мысль, что плыву по течению расходящейся реки, одно из русел которой — как прощение той, которую обидел, живущий во мне, мерзавец: спокойное, изведанное, надежное; а второе, напротив: извилистое, бурлящее, расшатывающее хлипкую лодку, напоминающее борьбу, что мне хотелось воплотить в реальность. А за излучиной реки — она, оскалившая зубки, убегающая от меня совсем не от страха, а из-за непокорности. И я несусь по выбранному пути с остатками шаткого равновесия.

?? Не дай ей вкусить власти.?? Мчусь по тёмному коридору настолько быстро, что ноги в коньках подкашиваются. Её след простыл, но чутьё подсказывает, что она выбрала безопасную для себя территорию — женскую раздевалку. Смешно. Будто меня может это остановить.

***?? Дрожащая и запыхавшаяся Белла влетела в помещение с тусклым светом, распахнув дверь ударом ладоней. Выместила злость на старой древесине, на покрытии которой начала трескаться краска. До того вложила все силы, что начало саднить. Или это соприкасание с его тяжёлой грудью дало такой эффект?

?? На ходу сорвала резинку, не посмотрев в зеркало. Было всё равно на кубло, образовавшееся вместо волос. Хотелось уйти прочь, сметая всё на своём пути, развеяв призрачную надежду, что в ней пытались зародить.

?? Шнурки неподвластны онемевшим рукам, дыхание прерывистое, но без слёз. Зачем плакать от того, что давно ждало за поворотом? А ведь прикипела, захотелось медальку на шее, свет софитов тоже маячил во снах, признание... Обстоятельства диктовали другое.

?? Стайлс скинул бомбу, от которой она не узнавала саму себя: зубы болели от того, как сжимались челюсти. Чистая фрустрация обтекала по плечам, скапливаясь в ложбинке между грудью, сдавливала, жалила. Хотелось вогнать когти и вырвать колющийся яростный шарик.

?? Вот расскажу Найлу и он тебя убьёт, увидишь, настучит по твоим почерневшим глазкам клюшкой, вмиг забудешь, что значит людей пугать. Не делается так ?тодес?, знаю ведь, не дура. Запугать хотел?А тебе и удалось. Однако не так испугалась, как выпустила наружу кого-то, кого не хочу знать. Как же стыдно, Господи всевышний! Что скажет Нелли? Ведь только я видела то лицо, кто же мне поверит, что я в здравом рассудке??? Тяжелые шаги эхом распространялись, напоминая цокот Бафомета, рвущегося по её неспокойную душу. Ей не было страшно, нет; сама была в настроении адского существа. Больше ничего ангельского, глаза метали красными лучами.

?? Дверь распахнулась, глухой звук от её соприкосновения со стеной подорвал с места. Его тело показалось в проёме. Если бы пианисты присутствовали при этой сцене, они бы вжали пальцы в тяжёлые грубые аккорды на крайних клавишах с левой стороны фортепиано.