Двойник ( DмC: Devil May Cry, Данте, Вергилий, G) (1/1)

Данте наблюдает. Катает по столу бумажный стаканчик с остатками горького кофе, неотрывно следя за Вергилием. Свет мониторов в полумраке комнаты высвечивает его профиль яркой линией, бросая на кожу мягкие тени. Они не перебросились и парой слов с тех пор, как Данте сидит здесь, но отчего-то напряжения не чувствуется. Словно ему дают возможность привыкнуть. Дают понять, что здесь можно расслабиться. После того, как Данте узнал о своём прошлом, о своих способностях и происхождении, он стал чаще появляться в штабе ?Порядка?. Иногда и сам не понимал почему. Отчасти потому, что идти ему было больше некуда, а отчасти – потому что хотелось узнать больше. Обо всём. Члены организации относились к нему лояльно, Кэт всегда встречала радостным блеском в глазах, Вергилий же – деловым рукопожатием и сдержанной улыбкой. Вергилий. Кэт как-то сказала, что они поразительно похожи. Почти двойники. Данте тогда только фыркнул. Логично, что похожи – близнецы, как никак, – но сам он с этим был не согласен. Постоянно помятый, потасканный, с вечно недовольным лицом и в грязной одежде – куда ему до своего идеального брата, который даже в обычном свитере выглядит так, что у него хочется взять интервью. Что уж там, даже цвет волос разный. И по по характеру – полные противоположности. Данте заводился с пол-оборота и скорее разговаривал матом, нежели использовал его в речи, а Вергилий как зеркало – всегда спокойный, рассудительный, ровная интонация и поддерживаемо деловой тон могли убедить в чём угодно и кого угодно. Кэт ошиблась, думает Данте, переводя взгляд с профиля брата на приборные панели и мониторы. — Ты стал чаще сюда приходить. Голос Вергилия звучит неожиданно громко в тихом гуле компьютеров, Данте дёргается, снова смотрит на него – он чуть склонил голову в сторону, но от экранов всё равно не отвернулся. — Мешаю? — Нет-нет, я не об этом, — дежурная усмешка, — просто не думал, что ты проникнешься нашими идеями. — Я не проникался, не обольщайся. У меня много вопросов, вот всё. Говорить с Вергилием тяжело, даже немного неловко. Данте за словом в карман не лез, всегда чувствовал себя свободно в диалоге, а с братом тушевался. Вергилий напротив, вёл себя легче, непринуждённее – он знал больше, обо всём в целом и о Данте в частности. Ему не нужны были ответы – он их уже давно получил. Ещё одно различие. — Я готов на них ответить, — Вергилий поворачивается к Данте лицом, бёдрами опирается о стол и складывает руки на груди. — Мне тоже было тяжело принять правду, когда вспомнил её. — И тебе не было страшно? — Данте спрашивает быстрее, чем успевает подумать, интонация ломается и смазывает окончание вопроса. Наверно, на его лице слишком явно читалась растерянность, поэтому Вергилий мягко улыбнулся и сказал: — Было. И бросать вызов таким могущественным силам тоже. Но мы не обычные люди, Данте. Мы можем сделать то, чего не смогут они. В этих словах Данте ловит знакомые оттенки. Он уже слышал их. Вергилий всегда меняется, когда говорит о Мундусе и его демонической когорте. Его голос становится резче, жёстче, полнится внутренней силой и… ненавистью. — Дело в мести, да? — Данте откидывается на спинку стула, хмыкнув. — Отчасти. Они забрали у нас то, что было нам дорого. Мы имеем право сделать то же самое. И глаза в бледном свете мониторов вспыхивают нездоровым огнём. Данте передёргивает плечами. Он почему-то ощущает некий азарт от этих слов. Они пугают и одновременно будят в нём что-то. — Хех. Вот так герои становятся злодеями. Вергилий в ответ смеётся. Атмосфера между ними меняется. — В глазах общественности мы таковыми и будем. Точнее, уже являемся. Но иногда приходится идти на жертвы, чтобы добиться чего-то, ты так не думаешь? Данте никак не думает. Он запутался. Раньше он понятия не имел кто он такой и почему его преследуют демоны. Сейчас он знает, но чувства брата разделить не может. По крайней мере полностью. Возможно, не привык быть чем-то – кем-то – большим, чем просто отброс общества. Однако внутри него отзывается что-то нехорошее, когда он начинает о думать о наказании тех, кто лишил его нормальной жизни. Жизни, которая у него могла бы быть.

Данте криво усмехается, и это не ускользает от Вергилия. Он кивает – в ответ или своим мыслям, – и возвращается к экранам. — Я рад, что ты с нами, Данте. Возможно, Кэт ошиблась не во всём.