Отель (DBH, зомбиапокалипсис!ау, Reed900, R) (1/1)
В старом здании отеля пахло сыростью, пылью и гниющим мясом. Рассохшиеся доски скрипели так громко, что, казалось, вот-вот провалятся под тяжестью веса, однако, всё ещё держали. Отель поразительно хорошо сохранился на фоне остальных построек – если не брать во внимание плесень на стенах, щербатые дыры в полу и буйствующую растительность, которая облепила оконные рамы и поползла вглубь некоторых комнат.
— Поверить не могу, что эту развалюху до сих пор никто не обнёс, — бросил Гэвин, осторожно поднимаясь по лестнице. За спиной хмыкнул Ричард. Он следил за лестничным пролётом, то и дело бросая взгляд вниз, между перил, и в разбитые окна. Они прошли только четыре этажа, нет никаких гарантий, что во всём здании пусто. Он крепче сжал винтовку. — Мы и половины этажей не видели, — сказал он тихо, поморщившись, когда ступени под Гэвином в очередной раз завыли, — прямо сейчас над нами может прятаться мародёр, который вынесет тебе мозги, если не перестанешь шуметь. — Не драматизируй, тут никого нет, — Гэвин фыркнул, но на всякий случай поудобнее ухватил пистолет. — Если бы здесь побывали люди, они бы камня на камне не оставили. А раз половина комнат на первых этажах почти не тронута, то дальше нас ждут только припасы и тишина. — Или зомби, из-за которых люди не поднимались выше. — Параноик. — Моя паранойя спасёт твою задницу. Напомнить, что было в том магазине? Гэвин закатил глаза и развернулся. — Твою мать, этот ублюдок сидел на стеллаже, как я его мог увидеть? Ты до конца жизни будешь это вспоминать?! — Только когда ты будешь вести себя как самоуверенный идиот. Открывай. Ричард кивнул подбородком на дверь на этаж. Гэвин, так и не высказавшийся о том, кто из них двоих действительно самоуверенный, цокнул языком и подошёл к двери. Прислушался. Ни единого подозрительного звука, только шум ветра и листвы. Он мягко потянул ручку вниз и толкнул вперёд, сразу же выставив пистолет. Этаж встретил его тишиной и разрухой, поэтому, пройдя немного вперёд и заглянув в настежь раскрытые комнаты, он махнул Ричарду.
Тот молча зашёл следом, держа на прицеле противоположное крыло этажа. Ещё раз убедившись, что здесь точно чисто, Гэвин опустил пистолет и повернулся к Ричарду: — Ну, что я говорил? Ни-ко-го, — отчеканил он. — По часовой, против? — По часовой. Гэвин кивнул, проходя в первый номер, дверь от которого слабо болталась на петлях. Либо здесь баррикадировались, либо до них здесь уже побывали мародёры. Они с Ричардом переглянулись, зашли по одному, держа оружие наизготове. Но внутри на первых взгляд всё осталось нетронутым, за исключением общего запустения и плотного слоя плесени и грязи на мебели. Гэвин убрал пистолет под ремень и начал потрошить ящики прикроватных тумбочек. Ричард же – шкаф-купе. Они делали всё не сговариваясь – за время, проведённые в медленного подыхающем мире оба довели процесс поиска до автоматизма. — Да тут жил меломан! — присвистнул Гэвин, открыв ящик под телевизором. — Что там? Вместо ответа он вытащил виниловых пластинок, в потускневших, но всё ещё красивых и дорогих картонных упаковках. Ричард на это только фыркнул. — Только не говори, что ты их заберёшь. — Конечно заберу! Тут Элтон Джон, а я, знаешь ли, ещё не разучился ценить прекрасное, даже если миру настал пиздец. — Забьёшь рюкзак всякой дрянью – на вылазки буду ходить один. — Не будешь. Куда же ты без такого незаменимого и полезного меня, а? И подмигнул, снимая пыльный рюкзак и аккуратно укладывая пластинки. Ричард закатил глаза, вытащил несколько целых вещей из чемодана, сложил их к себе и толкнул помятую дверь в ванную. В нос сразу же ударил сладковатый запах разложившейся плоти. Рой мух вдруг поднялся в воздух и едва не сбил Ричарда с ног. От неожиданности и увиденного он выругался, схватившись за косяк. — Что там? — Похоже, Рокетмен, — криво усмехнулся Ричард, кивая в ванну. Гэвин, нахмурившись, заглянул внутрь и поморщился. На полу, в тёмной луже и сорванной с петель шторке лежало тело. Судя по цвету кожи и отсутствию некоторых конечностей, оно валялось здесь очень давно, и зомби уже успели его обглодать. Гэвин посмотрел на Ричарда, вспомнив, как он назвал труп, и губы невольно растянулись в усмешке.
Прошло всего полтора года с тех пор, как мир изменился, а кажется, будто они уже десятки лет живут в непрекращающемся ночном кошмаре. Убийство стало обыденностью, борьба за жизнь – ежедневной рутиной. После такого перестаёшь воспринимать смерть как что-то ужасное, табуированное. Смерть стала соседкой, и относишься к ней скорее как к противной старухе, которая вечно ворчит и вызывает копов по поводу и без, нежели к чему-то чудовищному и пугающему своей неизвестностью. Всё известно. Труп этого бедолаги лежит прямо перед ними. Поразительно, подумал Гэвин, глядя на свисающие лоскуты серой кожи, каким чёрствым может стать человек, стоит ему оказаться в таких условиях. В сериалах всё было несколько иначе. — Смотри в оба – мы тут явно не одни, — Ричард со вздохом похлопал его по плечу и вышел в коридор. Следующий номер почти не отличался от предыдущего – разве что немного чище. На мебели был всего лишь толстый слой пыли, даже постель заправлена. Похоже, здесь никто не жил, а значит и искать нечего, но Ричард под вздохи Гэвина всё равно проверил ящики и шкаф – мало ли.
Так они зачистили почти весь этаж. В большинстве номеров ничего ценнее высохшей зубной пасты и перочинных ножей не попадалось, посему обходили их довольно быстро. В одном, правда, было так чисто – если в общей разрухе можно так сказать, – что Гэвин, присвистнув, уселся на единственный стоящий стул и, карикатурно захлопав руками по коленям, сказал: — На трон села! Царь во дворца, царь во дворца! Ричард только цокнул языком и сделал вид, что ему совершенно неинтересны эти кривляния. Но от Гэвина не ускользнула тень его улыбки, и он, оскалившись, с двойным усердием начал выворачивать ящики, в которых, увы, также ничего полезнее одноразовой посуды не оказалось. Последний номер встретил их полнейшим беспорядком. Вещи были разбросаны, мебель сломана, на полу, стенах и постельном белье – багровые росчерки. Была борьба, но трупов нет. Гэвин почувствовал нехорошее предчувствие, поэтому достал пистолет и глянул на Ричарда. Тот кивнул, уже снимая винтовку с плеча, и медленно прошёл внутрь. В развороченной ванной было пусто, только красноречивые тёмные лужи на пыльном кафеле. Ричард отдёрнул шторку, но и в самой ванне ничего, кроме налёта и ржавчины. Гэвин же, осмотрев комнату и не найдя ничего, что могло бы вызвать подозрения, убрал пистолет обратно под ремень и пошёл к закрытому шкафу. Если и здесь не будет ничего полезного, то вылазку можно считать неудачной. Однако как только он отодвинул дверцу, то застыл на месте. — Дьявол… — прошептал он, попятившись. Гэвин почувствовал, как из-под ног выбили почву. В шкафу, в неестественной позе, лежали два трупа. Один, судя по размерам и остаткам одежды, был мужской. Второй – маленький, в некогда жёлтом, а ныне потемневшем от крови и пыли платье, – детский. Картина, ставшая уже давно обыденной, кроме одной детали, которая как раскалёнными клещами схватило Гэвина за горло и впилась в кожу.
У маленького трупа на лбу дыра от пули. — В чём дело? Гэвин пропустил мимо ушей вопрос Ричарда – как и его самого, подошедшего и вставшего рядом. Ричард глянул на его бледное как полотно лицо, затем на трупы и покачал головой. Вот в чём дело.
Как бы не менялся мир, а с некоторыми его реалиями примириться не удавалось до сих пор. Они оба, и Ричард, и Гэвин, свыклись с мертвецами и их причиной смерти. Большинство сжирали зомби, и растерзанные тела вызывали эмоций не больше, чем сбитая кошка. Некоторых расстреливали радикалы или ритуально убивали фанатики, которые начали возникать на руинах былого мира как грибы после дождя. Однако тяжелее всего почему-то было видеть тех, кто покончил с собой.
По крайней мере, Гэвину.
Ричард реагировал спокойно, он в принципе легче смирился с мыслью, что ничего не изменится и придётся приспосабливаться. Либо ты, либо тебя, всё предельно ясно. Гэвин же, хоть и пытался быть циничной мразью, но Ричард видел – ему нелегко смотреть на такое количество трупов, которые добровольно всадили тебе пулю в лоб или повесились на простыне в собственной же спальне.
Ричард положил ладонь на плечо Гэвина. Тот вздрогнул, словно выходя из транса, и посмотрел как-то загнанно, потерянно. Увидев спокойное, даже в какой-то степени уверенное лицо Ричарда, он немного успокоился и, тряхнув головой, сказал: — Поверить не могу, что у него хватило сил убить собственного ребёнка, а потом застрелиться самому. — Зато он спас её, — Ричард крепче сжал его плечо. — Полагаю, застрелить дочь своими руками было куда… милосерднее, чем смотреть, как она превращается в монстра. Или как её насилуют мародёры. Он выбрал самый лёгкий путь, и не нам его судить. Идём. Ричард достал из рук мужского трупа револьвер, проверил барабан, – четыре патрона, – убрал его под ремень и вышел в коридор. За спиной раздался скрипучий звук колёсиков на дверце шкафа. Через пару секунд Гэвин вышел и молча направился к лестнице на следующие этажи. Ричард устало проводил взглядом его спину. Мир менялся. Слишком стремительно. Если не начнёшь меняться следом, есть вероятность оказаться на месте тех трупов с пулями во лбу. Он ещё раз вздохнул и пошёл следом.
Им предстояло осмотреть ещё три этажа до заката.