Глава восьмая. Эксперимент. (2/2)

И когда это все доходило до паники, Мёрфи предпочитала погрузиться под одеяло, чтобы наконец то ни о чем не думать.

В полу-сне она провела около трёх часов. Свет в помещении вновь был приглушен, а девушка зарывалась пальцами в собственные волосы, смотря перед собой. — Я чувствую тебя, Хиггс. Перестань прятаться, как ребёнок, — тихо произнесла она, едва высовываясь из под одеяла.

Он замирал, смотря на эту картину и невольно стягивал с себя маску, оставшись в ещё одной, чёрной. Та падала на пол с его рук вслед за плащом и обувью, которую Монаган посчитал совершенно лишней в данной ситуации.

От ее голоса в миг внутри все замерло: сердце начинало биться куда спокойнее и тише, чем обычно. Руки поползли к капсуле с ББ, аккуратно опуская ее на пол.

— В детстве мне рассказывали, что у богов особенный запах, — она перевернулась обратно к стенке, не смотря на мужчину, стоящего позади. Он все понял, — Во всем Узле я не чувствовала никаких запахов. От тебя пахнет жасмином. Очень явно, такое трудно не почувствовать. Так что если ты хочешь следить за мной, то будь добр хотя бы избавиться от своего личного запаха.

Она усмехнулась.

— Я не слежу, а проверяю, как ты, — шуточно обиделся мужчина, прохрипев, и двинулся к девушке, — Встать сможешь?

— Нет, — сладко тянет она, опять прикрывая глаза, и зарывается в одеяло. Непослушные темные пряди волос видны даже в сумерках помещения, и Хиггс убавляет свет ещё немного.

Он чувствовал свою вину в том, что у Эстер не было никаких сил. Мужчина знал, в чем было дело, но вовсе не собирался говорить об этом девушке. Это было лишним.

Он не помнил, в какой момент оказался рядом, но теперь четко видел ее лицо перед собой.

По телу прошлась легкая будоражащая волна мурашек. Хиггс готов был поклясться, что от тоски и одиночества без неё его сердце давно превратилось в камень, раз уж он был способен на подобное. Что-то внутри неизменно кричало, что он поступает неправильно; другая сторона так сильно требовала ее прикосновения, что Монаган готов был обнажить перед синицей все эмоции и раны.

Все таки, он скучал.

— Время все таки пришло, да? — тихо заметила она, услышав, как он стягивает последнюю маску с лица, представ перед девушкой без прикрытия.

Он лежал рядом. Ее холодные пальцы потянулись ближе, пока Мёрфи не взяла лицо мужчины в свои руки.

Подушечки больших мягко проходили по его щекам с щетиной, едва коснулись губ, затем прошлись по вискам, нащупывая недавно оставленный шрам.

Он рвано выдохнул. Затем, подался вперёд подобно израненой птице, которая так сильно хотела найти спасение в человеческих прикосновениях.

Хиггс не мог признать, но ему приходилось: он и правда сломался. Может быть ее прикосновения и были ошибкой, но сейчас, именно в это мгновение, он закрывал глаза и подавался ближе к ее рукам, в конце концов уткнувшись скулой в холодную ладонь.

Эстер улыбнулась.

— Мне нравится твоя маска, — тихо прошептала она, совершенно не чувствуя ошибки в своих действиях.

Что-то в ней так громко кричало о том, что Хиггс забирался под ее рёбра не первый раз, находя там решение всех своих проблем. Она чувствовала, как сильно он во всем этом нуждался. С непривычки, правда, хотелось спрятаться.

— Хочешь я тебе ее отдам? — с усмешкой прошептал он, коснувшись ее запястья грубой рукой, — Примерь.

Мужчина протянул ей золотую маску, Эстер охотно приняла ее, прикладывая к лицу. В полутьме был виден лишь ее блеск, но Хиггс все равно тепло улыбнулся.

— Мне идёт? — спросила она с лёгкой усмешкой.

— Очень. Эстер, я... — замялся Хиггс, позволяя девушке вновь коснуться своего лица, — Будь осторожна с Бриджес.

Она уже спала, когда Хиггс вновь покинул ее, оставляя на запястье ещё одну метку, в этот раз коснувшись ее кожи губами. Мягко, как всегда, чтобы ее не разбудить, а после Монаган исчез.

Ее разбудили к утру. Ворвались в личное помещение, поднимая с места и заставляя тут же сдать кровь на анализ.

Дайхардмэн смотрел на неё с упреком, Эстер поднималась и не видела перед собой ничего, кроме ряби, мешающей рассмотреть лицо доктора.

Он что-то рассматривал ещё около пятнадцати минут, потом прошептал что-то Дайхардмэну. Мужчина махнул рукой, и солдаты, стоящие совсем рядом с ее кроватью, вновь начали хватать девушку за запястья, заковывая в наручники.

— Что?! — тут же закричала Эстер хриплым голосом, пытаясь вырваться. Безрезультатно.

— Это нужно, Мёрфи, — объяснил Дайхардмэн, внимательно посмотрев на неё.

Она продолжала кричать, вырываться, пока не начала мерцать. Как на Берегу. Затем упала на пол, продолжая то исчезать то появляться вновь, и только ее крик стоял в комнате непрерывным эхом.