Глава восьмая. Эксперимент. (1/2)

— Президент в хорошем состоянии, чтобы провести встречу, — неизменно пел Дайхардмэн, пытающийся вывести все ещё сонную Мёрфи из подвешенного состояния.

Глаза просто слипались, а тело по прежнему ныло от усталости, а сама Мёрфи клялась: если Хиггс попадётся ей сейчас, то она просто запустит в него ножом за то, что он так и не дал ей спокойно отдохнуть.

Она молча кивает, поправляя взъерошенные темные волосы, и хмурит брови, когда чуть ли не врезается в одну из стенок, но руки мужчины вовремя отводят девушку в другую сторону, так и не позволяя ей столкнуться со стеной.

— Эстер, — хрипло, но строго зовёт он, заставляя ее тут же раскрыть глаза.

Дайхардмэн ассоциировался с отцом, таким строгим и злым, который наказывал за малейшую повинность. Только вот этот отец постоянно что-то скрывал, стоял за делом ее бывшей жизни и наверняка убил не один десяток людей. Доверие к нему так и не появилось, но от безысходности можно поверить даже в то, что собака на самом деле кот.

— Она хочет что-то обсудить? — спросила девушка, наконец выпрямляясь и начиная идти в ногу с мужчиной рядом.

Сегодня в Узле подозрительно тихо и спокойно, рабочих людей не так много, как обычно, и никто не нарушает эту идиллию.

*** — Госпожа Президент, — слабо тянет Дайхардмэн, заставляя людей, что подобно стервятникам кружились близ ее кровати, тут же разбежаться в разные стороны и стремительно покинуть комнату.

Фотографии на стенах, тёплый свет и куча проводов близ ее кровати. Это было медицинское оборудование.

Видимо, пронеслось в голове Эстер, ей и правда становится хуже с каждым днём.

— Это Эстер, — он слабо толкает девушку в спину, как бы помогая ей сделать первый шаг навстречу. Мёрфи идёт неуверенно, словно чего то боится, пока женщина, поднимая спинку кровати, усаживается в положение сидя, — Эстер Мёрфи.

— А-а, — тепло тянет президент, расплываясь в искренней, морщинистой улыбке. Она складывает руки на груди, внимательно смотря на присаживающуюся рядом девушку, — Последняя надежда Америки.

— Я не... — тут же замолкает Эстер, понимая, что президент - вовсе не та, кому стоит грубить, — Мой отец сделал это. Скорее он последняя надежда, чем я.

Мёрфи улыбнулась.

— Вы вместе поможете мне, — она утвердительно кивая, заставляя Дайхардмэна тихо усмехнуться, — Ты уже помогла. Твоя кровь будет помогать не только мне, но и всем остальным. Осталось только придумать, как использовать ее в целях лекарства. Но это уже не моя забота.

— Что всем нам делать дальше? — задаёт Эстер уже измученный временем вопрос, заставляя женщину ещё раз улыбнуться.

Она кашляет, но не ложится обратно.

— Мое место займёт моя дочь. Даже если я излечусь, нет гарантии того, что у хиралия в крови не будет никаких последствий. Это проверит время, но не мы. А потом... потом мы все придём к лучшему.

Эстер улыбнулась. Она кивнула в знак благодарности, и встала.

— Ты уже уходишь? — кажется, она была расстроена.

Дайхардмэн испарился. Кажется, его позвали и он вышел за дверь, но Мёрфи не особо за этим следила.

— Да. Я что-то неважно себя чувствую после недавней доставки груза.

— Я понимаю, — президент склонила голову, все ещё улыбаясь, — Спасибо тебе, Эстер. Ты вносишь огромный вклад в нашу Америку, которую все мы пытаемся поднять.

Эстер поднялась. В глазах вновь потемнело, но девушка проигнорировала и это, в конце концов покидая покои президента и оказываясь в коридоре.

Дайхардмэна нигде не было, но кажется, это было даже к лучшему.

После разговора осталось некое неопределённое чувство, вряд ли способное привести ее к чему то по-настоящему искреннему.

Эстер не была настолько глупой, чтобы не почувствовать обман, однако от президента это было не так ожидаемо, как от всех остальных. Никаких визуальных изменений Мёрфи не заметила, но говорила президент увлечённо, так, словно пыталась загипнотизировать. Вот только Эстер не планировала поддаваться ей.

Едва Эстер переступила порог своего личного помещения, как ее тут же начало клонить в сон. Она не до конца понимала, чем вызвана такая аномальная усталость, но не могла с этим ничего поделать: оставалось только лечь спать и отдохнуть.

Может быть позже доктор и предоставит какие-либо факты, указывающие на новые документы, но Эстер чувствовала, что находится в своём теле не одна.

Что-то сидело в ней паразитом, питалось ее силами, и отказывалось перейти в симбиоз, помогая своей хозяйке. Более того, Мёрфи даже знала ее имя. Это была Семара.

Она все чаще начинала видеть ее в зеркалах, а золотые пятна заполняли радужку глаза подобно заразе, пока девушке становилось ужасно страшно. Она не хотела быть подобной тому, кто напал на неё в коридоре.