Глава седьмая. Я тебя помню. (1/2)

— Удостоверение Бриджес, — неизменно из раза в раз поёт устройство пропуска, заставляя Эстер прижать браслет к пропускной панели и судорожно выдохнуть.

Она зла, в желудке пусто, а тело ноет от усталости и боли. Мёрфи всей душой и сердцем надеется на то, что сейчас никто не станет спрашивать ничего лишнего и лезть под горячую руку.

Дайхардмэн ловит ее сразу после приема доктора, взявшего кровь. Он не даёт пройти дальше, заставляя остановиться и поднять красные от усталости глаза на мужчину.

— Где ты была? — начинает он требовательно, предварительно скрещивая руки на груди так, как будто бы все знал.

Эстер щурится. На лице появляется слабая улыбка, которая, кажется, неплохо опаляет и до того разогретого от стресса бывшего военного, он сопровождает каждое ее движение строгим взглядом, а после сдержанно выдыхает.

— Такие пропажи никуда не годятся. Тебя не было целый день, а браслет на твоей руке зафиксировал...

— Я заблудилась и пыталась найти дорогу обратно. Плечо дало о себе знать и мне пришлось остаться в пещере на ночь, — спокойно ответила девушка, переводя на мужчину холодный взгляд.

Они не могли тягаться друг с другом - уровень самоконтроля был почти на одном уровне. И если раньше Дайхардмэн ждал, пока она сдастся, то теперь точно знал, что этого не произойдёт добровольно.

— После той тревоги ты исчезла. Исчезли и некоторые документы из базы данных. Пропала моя карта. Слишком много совпадений, мисс Мёрфи, — он вдруг стал непривычно серьезным и строгим, начиная сразу с объявления очередной вины, и наклонившись к девушке, заглянул в ее глаза.

Золотое пятнышко на радужке увеличилось в два раза. Она моргнула, прикрывая веки.

— А бумаги исчезли так же, как исчез морфий перед моей смертью? — ее покоробило, но тон был по прежнему холодный. Не так просто говорить о своей смерти как о чем то обыденном - зато Мёрфи дала знать, что ей тоже есть чем шантажировать.В конце концов, ее кровь сейчас очень важна, а портить с ней отношения и уж тем более брать кровь насильно - то ещё удовольствие.

Дайхардмэн слабо пошатнулся. Он не мог поверить в то, что Эстер это знала. По факту, она просто выдвинула такой же аргумент и теперь они были квиты.

— Эстер, — начал мужчина спокойно, переводя на неё уже более тёплый взгляд, — Хиггс - наш общий враг. Я думал ты понимаешь, на чьей стороне тебе будет лучше. Если ты нарушишь правила, то нам придётся сделать одну неприятную вещь, — он выпрямился, спрятав руки за спину.

— И что же вы сделаете? — начала Эстер так же холодно, — Избавитесь от меня так же, как избавились от моего отца?

Дайхардмэн опять был удивлён. Но вскоре удивление сменилось злобой и подобием лёгкой агрессии. Скорее, пассивной.

— Да что ты...

Но его прервал внезапно возникший в дверном проеме доктор. Он был чем то удивлён или взволнован, но определить характер будущей новости не удалось.

— Дайхардмэн, тут изменение в крови президента и Мёрфи! — выпалил он, заставляя мужчину наконец то отвлечься от отчитывания девушки и пройти внутрь.

Эстер сделала так же, ныряя в кабинет доктора за Дайхардмэном, пока молодой мужчина пробегал до своего монитора, хвастаясь результатами нового исследования.

— Трудно сказать, что президент идёт на поправку, — начал он сразу с плохой новости, — Но результаты намного лучше, чем раньше. Ее организм изначально отверг кровь из-за высокого содержания в ней хиралия, и тогда мы чуть уменьшили дозу. Тогда кровь принялась, и я хочу отметить, что нам удалось слегка притормозить рост распространения раковых клеток, — он повернулся к Дайхардмэну, — Приостановить рост не значит убить их. Это все ещё плохо, но лучше, чем ничего.

— А какая хорошая новость? — перебил его мужчина, оперевшись руками о стол и внимательно смотря в монитор.

— В организме Мёрфи...— он едва обернулся на девушку, что стояла позади, —...произошли значимые изменения. Хиралий в крови превысил своё предыдущее значение, но ненамного. Не скажу, что это отразилось на девушке слишком плохо, просто природа этих изменений мне все ещё неизвестно. Что-то в ней меняется, но я с уверенностью могу сказать, что это не к лучшему.

Мёрфи вскинула брови. Ещё как. После того, что она пережила несколько часов назад, изменения должны были произойти. Это даже не было таким странным и не особо ее удивляло; больше всего ей хотелось узнать о том, что произошло на Берегу, но спросить было не у кого.

— Хорошо, — Дайхардмэн поднялся, — Следите за состоянием президента. За Мерфи тоже. И составь мне отчёт об изменениях в организме президента после ввода крови Семары.

Эстер тут же перевела взгляд на мужчину. Он тоже произнёс это имя. Значит, все они были ужасно правы. А это уже было определённо не к добру.

— Идём, Эстер, — он посмотрел на девушку, кивая на выход. Тон вновь сменился на излишне серьезный и холодный.

*** — Я могу быть свободна? — в надежде спросила она, готовая вот вот кинуться к дверям личного помещения.

Дайхардмэн шёл рядом, держа руки за спиной. Он прокашлялся, оглядывая светлый коридор, затем глянул на мерцающие часы в браслете, тут же убирая руку обратно.

— Нет, — мужчина перевёл взгляд на девушку. Она не поднимала глаз, — Завтра у тебя очень важная встреча.

— С президентом? — спросила девушка, пытаясь угадать и вскинула бровь в ожидании ответа.

— Да, а ты откуда знаешь? — мужчина не скрыл появившегося удивления, однако тут же выпрямился вновь, минуя ещё один поворот вместе с девушкой.

— Догадалась.

— Вы должны были встретиться сегодня, но из-за изменений в организме президента, она чувствует себя не до конца хорошо. Так что мы решили не рисковать. Твой ужин будет в общей столовой. Так что я бы тебе советовал сначала заглянуть туда, а потом уже спускаться в личное помещение.

— Благодарю, — кивнула девушка, уже было заворачивая за другой угол, но ее внимание привлекла небольшая группка людей. Охрана в форме вела под руки заключённого - видимо, такого же, как и Мёрфи тройкой дней ранее - и уже было прошла мимо, как мужчина бросился на неё.

От неожиданности Эстер даже не успела среагировать — ее вжали в стену, надавив металлом наручника на шею, заставляя глотать последние глотки воздуха.

Никто не успел среагировать. Он вырывался и ранее, но теперь, видимо, прикладывал намного больше сил.

Эстер осмотрела его - насколько это было возможно. Обезумевшие серые глаза с золотыми, большими пятнами на радужке. Его ноздри раздувались от злости, а он стиснул зубы так, что линия грубой челюсти виднелась очень четко.

— Это ты виновата! — прокричал он не своим голосом, смотря ей прямо в глаза.

Эстер почувствовала, как от нехватки воздуха у неё темнеет в глазах и подкашиваются ноги - заключённый держал ее прямо за шею, отрывая от пола. Дайхардмэн постарался его оттащить, но одному из охранников, что схватил мужчину за плечо, болезненно прилетело локтем прямо в лицо.

— Она виновата! — прокричал он на весь коридор, привлекая чужое, совершенно не нужное внимание, — ОНА ПРИВЕДЁТ ВАС ВСЕХ К КОНЦУ СВЕТА ВМЕСТЕ С ЧЕЛОВЕКОМ В ЗОЛОТОЙ МАСКЕ! Я ВИДЕЛ!

Он кричал что-то неразборчивое ещё несколько секунд, прежде чем в его шею вошла игла шприца с успокоительным и он вырубился, мягко падая на руки охраны.

Эстер, лишенная достаточного количества кислорода, скатилась по стене вниз, но благо, ее вовремя схватил Дайхардмэн, слабо потрясывая и пытаясь привести в сознание.

— Эс! — повысил он слегка голос, смотря на то, как она прикрывает глаза и провёл холодными пальцами вдоль шеи, нащупывая пульс. Слабый, но есть. Уже хорошо. — Эстер!

Она слышала его голос так отдаленно глубоко, но именно он и постоянные потряхивания позволили ей прийти в себя, и спустя пять секунд Мерфи уже хваталась за руки Дайхардмэна, чтобы подняться.

— Ты как? — спросил он, окончательно поставив девушку на ноги, и протянул руку, чтобы продолжить путь.

— В норме. Что это было? — она прокашлялась, сглатывая ком, вставший в горле, и посмотрела на охранников, уносивших заключённого на руках.

— Я не знаю, — мужчина помотал головой.

***На ужин была какая-то невкусная кашица. В столовой было не так уж много людей, но гул стоял приличный.

Эстер повозила металлической ложкой по дну тарелки, собирая кашицу в одну, общую массу, и брезгливо вскинула брови.

Голод дал о себе знать - желудок свернулся в узел, требуя подать ему хоть таракана, хоть эту кашу. Она присмотрелась к содержимому - через крупу проглядывались не до конца стертые лапки и розовая кожица.

— Криптобиоты, — объяснил мужчина, усевшийся рядом, как будто бы увидевший в ее глазах вопрос, — Они помогают замедлить распространение ДУМа, но в твоём случае... в общем, будут хорошей добавкой к пище, ты придёшь в норму после такого длительного времени без пищи и отдыха.

Эстер набрала каши в ложку, и максимально быстро, чтобы, не дай боже, не почувствовать запаха, засунула ее в рот. Прожевала несколько раз, затем проглотила, сдерживая рвотные позывы. Неприятно, но терпимо.

— Тот заключённый, — вновь принялся объяснять мужчина,— был пойман за ложные донесения о бомбе.

?Да нет?, — пронеслось в голове девушки, заставляя ее усмехнуться, — ?Не ложные?.

Она продолжала есть.

— Я не понимаю, почему он накинулся на тебя. Это могло быть результатом видения, но я даже не знаю... — Ближе к сути. Он сказал об уничтожении мира и Хиггсе, верно? Верно, — спокойно начала Мёрфи, — Может быть уже хоть кто-нибудь скажет мне, что я такое? — Ты - последняя надежда Америки, конечно. Твоя кровь спасёт президента. Потому что ничего больше не поможет. Вот и все.

— Вряд ли надежда Америки, готовая спасти чужую жизнь, будет стоять за уничтожением всего живого, — сделала замечание девушка, доедая.

— Мы не можем тебе рассказать, Эстер, понимаешь?

Злость вновь заставила свести брови к переносице, сжать ложку в кулаке, тут же неаккуратно бросая ее в тарелку.

— Понимаю. Спокойной ночи, Дайхардмэн, — резко закончила девушка, поднимаясь со своего места и удалилась из столовой.

***Когда капли скользили по уставшему телу, Эстер молча прикрывала глаза. С ее губ срывался первый выдох облегчения, наполняющий душевую кабину, и она прижималась голой спиной к влажной стенке, поднимая голову к воде.

В такие моменты девушка больше походила на рыбу. Глотала воздух ртом, проводя ладонями по мокрым волосам, чтобы смыть всю грязь.

Грязи было много. Но сейчас Мёрфи казалось, что слово ?много?, которым люди привыкли описывать наивысшую степень чего-либо, было лишь малой частью, которой можно было охарактеризовать грязь.

Грязь была не только телесная, но и ментальная, которой покрывалось все внутри подобно грязным отпечаткам. Ее ребра и сердце тоже были грязными, но залезть руками внутрь и отмыть их Эстер не могла физически, так что ей оставалось только глотать воздух в надежде на то, что он исцелит ее.

За все время после того, как девушка проснулась на берегу кратера, она не чувствовала себя хуже, чем сейчас. Пугало именно спокойное состояние, когда все шло словно по маслу - тогда она невольно начинала искать подвох и заниматься самокопанием. Обхватывала себя руками, так сильно истосковавшись по прикосновениям отца; Эстер поймала себя на мысли, что безумно хочет увидеть этого мужчину и прижаться к нему, рассказав обо всем, что с ней произошло.

Такое бывает, когда путаешься, подумалось ей. Тебе хочется спрятаться на время, пока вся эта путаница не пройдет тебя стороной, но как можно спрятаться от дождя, если сам нагнал тучи?

Она ещё раз рвано выдохнула, проходясь пальцами по своей шее, переходя к ключицам; очертила ровный контур небольшой груди, спускаясь к рёбрам, и ее рука застыла на большом белесом шраме, слегка выпирающим неровностью на белой коже.

С первого взгляда могло показаться, что он и вовсе сливается с тоном кожи, но сейчас, в душе, он выделялся даже слишком сильно. Эстер прошлась подушечками пальцев по нему ещё раз, слегка наклоняя голову вбок.

Его она тоже не помнила, но что-то внутри так сильно давило на грудную клетку, заставляя одернуть руку и выйдя из под воды, наконец то покинутьдушевую кабину, по пути ныряя в полотенце.

Эстер двинулась к зеркалу по привычке, ступая ещё влажными ногами по полу, и приблизившись к нему, заглянула в глаза, пальцами опуская нижнее веко.

Золотые пятнышки в глазах продолжалирасти, и теперь они были больше ровно в три раза. Она вспомнила того обезумевшего заключённого, у которого вместо радужки было одно золото, и поёжившись, избавилась от полотенца.

***Когда свет был приятно приглушен, Мёрфи была уже в своей удобной одежде, наконец то без формы Бриджеса. Ее едва влажное тело облегала серая майка, открывая вид на острые ключицы и почти зажившую рану от выстрела.

Она прошла около зеркала, присматриваясь к фигуркам, что стояли в совершенно другой части комнаты, и замечая боковым зрением знакомую фигуру, отпрянула, вздрагивая.