1 часть (2/2)

Не писать Максансу.

Только если вечером.

И только одно сообщение.***Нужно было остыть.Свернув с шумной, переливающейся разноцветными неоновыми вывесками улицы, Максанс быстро пошёл вдоль ресторанов и кафешек, стараясь попадать в такт ритмично гудящих басов песни. Именно это он и любил в своих прогулках — отключившись от проблем, вслушиваться в музыку и текст, проводить какие-то ассоциации и тупо идти, куда глаза глядят.Вот только сейчас всё ощущалось по-другому; он просто гнал себя вперёд, надеясь избавиться от этого удушливого, отвратительного раздражения.Мне нужно остыть, — подумал Максанс снова.Он прокручивал эти слова в голове, не давая себе отвлечься ни на что другое, пока его не начало тошнить, пока он не переключил три песни подряд, даже не дождавшись припева, но заставил себя замедлить шаг и выдохнуть.

Кажется, он погорячился, поставив предельную громкость — уши заложило, музыка уже почти больно таранила барабанные перепонки, поэтому он убавил звук, но наушники не вытащил. Макс оглянулся вокруг, чтобы понять, где оказался. В принципе, он не отклонялся от привычного маршрута, особо не задумываясь, куда идёт. Ему просто хотелось не думать.В первые дни их почти-что-отпуска всё было хорошо. На третий они поругались из-за не выкинутого мусора, на четвертый чуть не начали ссориться прямо при коллегах Макса, а позже, тем же вечером Элис легла в постель с красными от слёз глазами. Она не объяснила причину своих слёз, просто поцеловала его, и они занялись любовью.

Максанс не знал, почему это ощущалось так, словно они прощаются навсегда.Но хуже всего было мелькавшее всё чаще понимание — так продолжаться просто не может. Сколько они ещё смогут терпеть друг друга, когда присутствие рядом означало не желание прижать её ближе, погладить вкусно пахнущие волосы, а необходимость готовиться к новой ссоре, заранее сжимая зубы?Вообще, это оказалось непредсказуемым развитием событий. То, что было между ними раньше, казалось простым и не требующим усилий, а теперь заставляло много думать и сомневаться в каждом принятом решении. Они ведь даже ссорились не так часто, просто витавшая в воздухе недосказанность, которая как-то незаметно сменила былую лёгкость, ныла пустотой между рёбер и выматывала хуже фотосессии длиной в целый день.Его не покидало чувство, что они стараются друг для друга, но их привязанность, увлечение, их чувства куда-то пропали. Не исчезли, ещё теснились в грудной клетке, изредка загораясь вновь. Настолько изредка, что этого было недостаточно.

Даже сегодня, ну, казалось бы, чего им из-за такой мелочи спорить? Они зацепились за разницу политических взглядов, обвинили один другого в безалаберности и слишком большой замороченности; каким-то образом перескочили на ?неоправданную? и ?невыносимую? ревность Макса. Потом Максанс сгоряча ляпнул, что она могла бы больше вкладываться в их отношения, а не просто молча курить около окна и скидывать грустные песни в профиль инстаграма. Вот после этого Элис замолчала, стала смотреть на него задумчивым и каким-то пустым взглядом.И Макс не выдержал. Схватив с кровати джинсовку, он вышел из номера — хорошо хоть хватило выдержки дверью как подросток не хлопнуть. Он думал, что быстро перебесится и вернётся, но идти обратно не хотелось, хотя для этого и не находилось адекватных причин. Значит, нужно было ещё немного побыть одному.Теперь он шёл куда-то, пытаясь выкинуть из мозгов произошедшее. Так существовал призрачный шанс, что его отпустит быстрее, а то в последнее время его жизнь превратилась в бесконечный самоанализ.Максанс помедлил и всё-таки остановился. Он достал из ушей наушники, начал сматывать провод; поднял голову, цепляясь взглядом за фасады, которые были увешены баннерами разных цветов и размеров. Сделал глубокий вдох.Недавно он свернул с оживлённой улицы, где широкая проезжая часть напоминала чуть ли не трассу. Здесь, в этом узком, но ярком проулке, гудки машин, скрип тормозов и вообще все звуки этого огромного города словно кто-то приглушил — так же, как он убавил громкость песни.Сеул Макса завораживал. Его улицы с миллиардами мельтешащих и мешающихся друг с другом вывесок, вечное движение практически в каждом районе города, страстная оживленность возле ночных заведений, да даже никогда не редеющая толпа вызывали у него какой-то детский восторг. В первые разы Максу вообще приходилось осаживать себя, чтобы не бродить с распахнутым ртом или не срываться на бег, так его захватывала эта атмосфера огромного мегаполиса.Даже Париж он любил не настолько сильно. Приезжая домой из Сеула, Макс на пару дней погружался в состояние острой нелюбви к своему городу — слишком вокруг было грязно, обычно и серо. Это потом, конечно, проходило, сглаживалось, всё возвращалось в норму. Тем более, поставь его кто перед выбором, Максанс не был уверен, что смог бы жить в Южной Корее.

Но стоило его очередной командировке в Сеуле подойти к концу, как он превращался во всем недовольного ворчуна, стараясь держаться ото всех особняком.Как будто он и так этого обычно не делал.Макс размял шею — после сегодняшней фотосессии ныла поясница, головная боль сдавливала виски, — прикинул, где находится, и решил, что осилит расстояние до своего любимого ресторана.Внутри всё ещё зудела никуда не выплеснутая злость, хотелось то ли сесть где-нибудь, залипая на небо, то ли вызвонить друга и оторваться в ближайшем баре. Максанс не сделал ничего из этого; он продолжил идти по улице, даже не занимая музыкой голову, та и так сильно гудела.

Он всё-таки вышел на проспект, боясь заплутать во дворах, но не успел дойти до перекрёстка, как к нему подлетела стайка восхищенно глядящих на него девушек.— Максанс? — спросила девушка, прижимая к себе пакет с логотипом какого-то бренда. — Максанс Дане-Фовель?— Это я, — улыбнулся Макс, пытаясь перебороть не к месту появившееся смущение. Его здесь часто узнавали, но привыкнуть к этому было трудно.— Можно сделать фотографию? — вклинилась более бойкая и ярко одетая подруга, а остальные закивали в поддержку.Максанс, продолжая улыбаться, согласился. Они говорили с ним на английском, и он пытался соображать быстро, хоть иногда и подвисал в поисках какого-то слова.— Мы тебя обожаем! — воскликнула одна из них. — Девочки с ума сойдут, увидев наши фотографии!Это здесь я стал внезапно популярным и только благодаря модельным съёмкам, — подумал Макс, — Интересно, а после Скама меня станут узнавать на улицах как актёра?И хмыкнул в ответ на свои же мысли. Это напрямую зависело от того, как он вытянет роль. Полюбится ли его персонаж? Сможет ли он показать эмоции биполярного парня с глубокой внутренней драмой, несмотря на то, что ей вряд ли успеют уделить достаточное количество времени? Влюбится ли в Луку настолько, чтобы в это поверили все зрители, и подарили им в ответ своё признание?Попрощавшись с девочками (называть их фанатками у него язык не поворачивался — было бы от чего фанатеть), Макс помахал им и, недолго подумав, решил пойти по более долгому, но тихому пути. Эта дорога до ресторана должна была занять чуть больше времени, но ему хотелось получить хоть намёк на уединённость и полное отсутствие внимания.Макс занял столик и, даже не посмотрев в меню, заказал своё любимое блюдо. Доброжелательно улыбнулся официанту, откинувшись на спинку стула. Идея выбраться в город больше не казалась ему глупой или несвоевременной. Отвлекаясь на шумных посетителей, чуть морщась от здешней попсовой музыки и уже почти ощущая тот самый вкус на языке, Макс понял, как он рад, что наконец вылез из номера. И что сделал это один.Его отвлёк собственный мобильник. Напомнил о своём существовании звуком уведомления, и когда Макс нехотя достал его, ожидая увидеть весточку от Элис, он очень удивился. Написал его агент.26 августа 17:58?Здравствуй, Максанс. Если ты сейчас не занят, проверь почту. Может, даже найдёшь там приятный сюрприз?.Макс задумчиво постучал пальцами по металлическому корпусу.

Пару дней назад он решил сделать перерыв от социальных сетей, и у него это отлично получалось: практически всё время он был занят работой, после — встречами с друзьями, или разборками с Элис. Его, конечно, продолжали вызванивать друзья. Тибальт, например, молил поехать с ним в Барселону, Симон всерьёз боялся, что Макса похитили или сделали что-то непотребное с его волосами, и именно поэтому отказывался выходить на связь. Макс убеждал их, что с ним всё в порядке, не желая вываливать на парней свои ?домашние? проблемы, и обещался встретиться с каждым сразу после возвращения домой.Тем более, что нужно было ловить последние ясные деньки лета и общаться с друзьями.Август доживал свои последние дни, совсем скоро уже должен был начаться сентябрь. Ещё не совсем настоящая осень; время года, которое Макс любил и терпеть не мог одновременно. Ему очень нравилась погода и краски, в которые раскрашивался город, но жаркая духота, напоминавшая об ушедшем лете, не на шутку донимала. Казалось бы, осень наступала с первого числа сентября — так почему нельзя было по щелчку переключиться на новое время года? Хотя и все эти перепады температуры, бесконечный дождь, хмурое небо… Максанс испытывал к сентябрю самые неоднозначные эмоции.Он посмотрел на телефон снова. В конце концов, пока готовили его заказ, заняться всё равно было нечем, так что Макс забил на установленные собой же правила и полез в почту.Там накопилась куча всего. Были и письма из агенства, и какие-то предложения, которые Макс, не глядя, переслал своему агенту. От его препода из актёрской школы пришла ссылка на видео, о котором они говорили на прошлой неделе; также в непрочитанных висел какой-то дурацкий спам, рекламные рассылки. А ещё там был сценарий.Макс зачем-то выпрямил спину, ощущая себя почти что школьником, который и хочет, и боится посмотреть свою оценку за важный экзамен. Он открыл письмо, пролистал вступительную часть, типичную вежливую форму прощания и ткнул в файл.?Ну, наконец?, — подумал он. Прокрутил несколько страниц, вчитываясь в свои реплики.

Максанс просмотрел три сцены и хотел уже начать внимательнее изучить ту, которая была в квартире Элиотта, но заставил себя притормозить. Сейчас сконцентрироваться у него в любом случае не получилось бы — не улёгшаяся досада ещё жгла грудь, не давала сосредоточиться на чём-то одном. Поэтому он решил отложить это дело до утра.

Но даже убрав из рук телефон, Макс то и дело поглядывал в его сторону. Ему хотелось с кем-то поделиться. Рассказать если не всему миру, то важному человеку, который смог бы за него порадоваться, разделить с ним долгожданный момент маленького (пока что) триумфа. Ещё не победу, но первый шаг на этом долгом пути.Он сразу подумал, что поговорит с Элис, всё же Макс привык за эти несколько лет делиться и плохими, и хорошими новостями в первую очередь с ней; но обида пересилила рефлекторный порыв. Оставалась Тиффани, его тренер по актерскому мастерству, Агата и родители.

Макс проверил, который был час, добавил временную разницу между Кореей и Францией и вздохнул. Вряд ли кто-то из семьи мог сейчас ему ответить, а писать Тиффани было уже неприлично.Но желание поделиться, распиравшее изнутри, заставило его забыть об этике и хорошем воспитании. Поэтому он написал каждому, пару раз обновил чаты, удостоверившись, что в сети нет даже сестры, а потом зачем-то открыл переписку с Акселем. Он думал просто написать пару слов, как и остальным, но увидел отправленную ему смешную картинку и решил прочитать несколько сообщений Орьяна.Что было интересно, Аксель даже в стиле написания сообщений оставался собой. Неуёмным и громким парнем, который — несмотря на взрослые взгляды на жизнь и ответственный подход к любому делу — своим поведением иногда очень напоминал Максансу взбалмошного гиперактивного ребёнка. Вот и в переписке он частенько отпускал шуточки, писал капсом по поводу и без; мог и запросто пропасть со всех радаров, игнорируя его сообщения, а потом объявиться как ни в чем не бывало, даже не извиняясь.Максанс уже долистал до прошлой недели, где Аксель пожелал ему хорошего полёта и мягкой посадки, когда увидел, что Орьян вдруг появился в сети. Макс и задуматься не успел, что конкретно хочет ему написать, пальцы сами собой стали летать по клавиатуре.

Максанс18:05Ты очень поздняя сова или слишком ранний жаворонок?Максанс понятия не имел, почему Аксель зависал в сети в три часа ночи, он просто продолжал писать сообщения. Хотелось узнать: получил ли он сценарий? Может, ему выдали его сразу в распечатанном виде?Максанс18:05

Мне прислали сценарий. Хотел спросить, один я такой счастливец или тебя тоже не обделили?Аксель18:06Здравствуй, пропажаАксель18:06Мне должны отдать сценарий завтраМаксанс18:07КрутоТогда сразу после моего приезда начинаем репетироватьАксель18:07Как и собиралисьМаксанс18:07Чем занят в такой час?Аксель18:08

Залипаю в твиттереА ты?Максанс18:08

Жду свою еду. Это классный ресторан, тебе бы тут понравилосьАксель18:09У них там, что, есть вкусная пицца?Максанс прыснул. Стрёмное настроение стремительно растворялось в жужжании телефона, который уведомлял о том, что, несмотря на разницу в девять часов, Аксель продолжал отвечать на его сообщения.Максанс18:10Ты никогда ничего кроме пиццы не ешь? Поводить тебя по хорошим местам в Париже после возвращения, что лиАксель

18:10ТЫ? Будешь водить МЕНЯ?Максанс18:11Меньше экспрессии, молодой человек. Ты не знаешь, от чего отказываешьсяАксель

18:12А кто сказал, что я отказываюсь?Макс довольно хмыкнул. Перед ним поставили тарелку с дымящимся рисом и креветками; он поблагодарил официанта, но тут же снова уставился в телефон.Максанс18:13Значит, замётано. Как вернусь, сходим в одну кафешку вместеАксель18:14А когда ты, кстати, возвращаешься?Прикинув по дням недели, Макс написал ориентировочную дату, закатил глаза на ответную шутку Акселя, но не смог не улыбнуться.Его чувство юмора понравилось Максансу ещё в первую их встречу. Не ту, которая закончилась тусовкой в его квартире, а с Давидом. Орьян ляпал какие-то глупости невпопад и в итоге получил по-отечески нежный подзатыльник за то, что отвлекал их всех.Ещё тогда Макс почувствовал, какой от Акселя веяло энергетикой. Светлый и радостный, он, даже не стараясь, производил впечатление не просто очень хорошего, а притягательного парня.Не зря Давид так его расписывал, понял Максанс. Была в Орьяне особенность — эта искра, способная вести за собой людей, такая привлекательная и чрезвычайно редкая.

По крайней мере, подобных Акселю людей Макс раньше не встречал, только слышал о них.Переписка с ним быстро поглотила его. Он смеялся, отвечая на вопросы Акселя, чередующиеся с остротами; а время заметил совершенно случайно, когда на экране высветилось напоминание написать одному из фотографов, с которым ему хотелось поработать до отъезда.Максанс18:37Чего ты не спишь? В Париже уже почти четыреАксель18:38Я вот только хотел писать, что рад был поболтать и теперь отправляюсь в постельАксель18:38Но раз ты так настойчиво намекаешь, что я тебе надоел, я просто обязан попортить тебе нервы ещё минимум пять минут!Максанс18:39Ахахах

Ну, конечно, неужели ты мог поступить иначеАксель

18:40Не веди себя так, будто знаешь меняМаксанс18:40Да? Прошу прощенияАксель

18:40Я ещё могу удивить тебя, месье ЧистюляМаксанс18:40Ты точно был в моей квартире? Не перепутал её с какой-то ещё?Аксель

18:41Это ТЫ запретил мне есть в постелиМаксанс18:41И сделал бы это ещё разАксель18:41Ну, теперь-то тебе уж точно придётся постараться, чтобы затащить меня под своё одеяло, Дане-ФовельМаксанс18:42Вызов принимаетсяМаксанс

18:42Ты вообще собираешься спать?Аксель18:43Каждый раз, когда я хочу окончить наш разговор на интересной ноте, ты начинаешь занудничать

Аксель18:43Я уже в постели, мамуля! Целую и обнимаю!

Если меня не сожрёт монстр под кроватью, отпишусь тебе утромМаксанс18:43ЗасранецМаксанс улыбался, отправляя ?спокойной ночи?, и, убедившись, что Аксель больше не онлайн, отложил телефон.Переписываясь с Акселем, Макс не осилил и половину порции, так что сейчас, освободив руки, он наконец всерьёз принялся за еду. Остывший рис был уже не таким деликатесом, но это его не волновало. Обожжённый язык ощущался хуже, чем чуть менее вкусное блюдо. Тем более, что неприятных физических ощущений Максу и так хватало.

Голова продолжала болеть. Спину удалось немного расслабить, но поясницу иногда простреливало; нужно было посоветоваться с тренером и немного снизить нагрузку на верхнюю часть тела. Нога всё ещё ныла. От сегодняшней быстрой ходьбы она разболелась сильнее, чем в предыдущие дни, но эта боль хотя бы была терпимой.Не сравнить с тем дерьмовым месивом, которое бурлило внутри до сих пор.

Чёрт побери, стоило перестать отвлекаться на Акселя, и он сразу начал думать о том, о чём предпочёл бы забыть вообще. Максанс вздохнул, чувствуя, как хорошее настроение, которое Аксель умудрился ему обеспечить, находясь за несколько тысяч километров, растворяется так же стремительно, как появилось.Но не вспоминать о своих внезапно ставшими проблематичных отношениях не получалось.Надо было хотя бы для себя что-то решить. Дальше так жить было попросту невозможно, ему хотелось получить всегда царившие между ним и Элис спокойствие и взаимопонимания обратно или… Что? Что он смог бы сделать?Им же необязательно было расставаться? Они же смогут сами всё уладить?Он, в конце концов, любил её. Он ведь любил её, правда?Когда Максанс попросил счет и полез за бумажником, уже уговорив себя не сомневаться, на телефоне высветилось новое уведомление. Макс тут же взял его в руку и начал соображать какой-то ответ Акселю, думая, почему тот не ушёл спать, хотя обещался, но, взглянув на экран, понял, что смс пришла не от него. Максанс прочитал сообщение и помрачнел.

Элис19:17Возвращайся, пожалуйста. Нам нужно поговорить.***Максанс вернулся из Сеула разбитым и грустным. Аксель на следующий же день пришёл к нему под дом с кофе и круассанами, и Макс сделал вид, что очень рад его видеть. Но Аксель, как бы ему не хотелось бестактно начать расспрашивать, что произошло, всё понял, сослался на несуществующие дела и смылся.Он периодически писал Максу, стараясь быть не особо навязчивым. В любом случае, даже если забыть про неутихающее желание провести с Максансом время, им нужно было начать обсуждать и репетировать некоторые сцены.Сначала Дане-Фовель отменял их встречи по самым разным причинам, а потом неожиданно согласился, предложив надраться как в самый первый раз.Аксель, долго не думая, ответил ?нет?. Ту ночь, когда они напились вместе, Акс помнил достаточно смутно. Да, было весело и легко, он парил где-то высоко-высоко в небе (наверное, потому что курил траву чуть ли не в первый раз в жизни), а потом проснулся в чужой постели. Аксель понимал, что Максу плохо, но такой способ улаживания внутренних конфликтов считал в корне неверным.

Поэтому он твёрдо сказал, что выслушает Максанса, если тот захочет поделиться своими проблемами, а пить не будет. Макс, который позвонил ему на фейс-тайм с уже подозрительно блестящими в вечернем свете глазами, замолчал. И спросил, могут ли они увидеться на выходных.Они стали встречаться с периодичностью в пару дней, просто проводя время вместе и прогоняя какие-то легкие диалоги. Макс, правда, часто витал в облаках, но это им практически не мешало. Разумеется, Максанс делал это непредумышленно, не специально, просто периодически зависал посреди разговора. Втыкал в пол, смотрел на руки, трогая свои кольца, пялился в пространство, явно не замечая перед собой ни стульев, ни синтезатора, ни стен.

Аксель терпеливо ждал. Это происходило довольно редко, но после таких ?отключек? от реальности, Максанс много тупил, не реагировал на шутки и запоздало улыбался. Причём как-то слабо и неправдоподобно.Акселю это не нравилось. Акс догадывался, что случилось что-то плохое, подкосившее его, наверняка произошедшее уже после Кореи, потому что их общение, пока Макс был в Сеуле, оставалось легким и абсолютно непринужденным.Когда же Максанс вернулся в Париж, всё изменилось.Аксель вынырнул из мыслей, вернувшись из прошлого в настоящее, и отставил тарелку. Он погладил живот, хваля себя за то, что не взял добавку, хоть и собрал пальцами крошки от маминого пирога. Макс же наоборот не стеснялся и сейчас с аппетитом ел второй кусок, запивая его кофе.

Они сидели на полу, болтали ни о чём, обсуждали какие-то мелочи. Максанс, который выглядел лучше, чем ещё неделю назад, запрокидывал голову, когда смеялся, прикрывал ладонью лицо. Акселю нравилось наблюдать за ним. Хотелось верить в то, что его присутствие помогает Дане-Фовелю отвлечься и почувствовать себя лучше. Макс светло улыбнулся ему, поймав на себе взгляд, забрал их тарелки и поднялся на ноги. Аксель уже хотел протестовать против того, чтобы Максанс мыл посуду, но тот, как оказалось, даже не собирался выходить из гостиной.Он поставил тарелки на столик рядом с ноутбуком, подошел к открытому окну и, достав из кармана сигарету с зажигалкой, высунулся наружу.— Папа убьёт тебя, если учует в квартире запах курева, — похоронным голосом сообщил Аксель и постарался не смеяться, глядя на Максанса, дёрнувшегося всем телом.— Вот чёрт, — обернувшись, Макс посмотрел на него округлившимися глазами и метнулся взглядом к уже зажженной сигарете. — Серьёзно? Я не…Аксель не сдержался и рассмеялся.— Как же тебя просто развести, — Макс недовольно покосился на него, но затягиваться не спешил, и Аксель прояснил ситуацию. — Да он сам дымит как паровоз, мама терпеть не может, когда он тут курит.Мама морщила нос и всегда говорила, что в квартире потом отвратительно пахнет, и Аксель, в принципе, был с ней согласен, хотя сейчас он не собирался запрещать Максансу курить. Тем более, около открытого окна. Маму бы это, конечно, не остановило от нотаций, но её дома не было.Родители были на работе. Перед тем, как уехать, папа предложил Максансу остаться на ужин, обещая очень вкусную курицу в фирменном и невообразимо вкусном маринаде Орьянов; Аксель на это заявление закатил глаза, но всё равно обрадовался, когда Макс принял приглашение.— У нас с твоим отцом много общего. Мне тоже такое не раз говорили, — как-то невесело хмыкнув, сказал Макс и снова отвернулся к окну.Аксель едва не чертыхнулся вслух от разочарования — ведь только что всё было хорошо! — вместо этого он склонил голову к плечу, глядя на Макса, ссутулившегося и опирающегося на подоконник одной рукой.

Аксель прекрасно понимал его, он сам страдал около двух лет по девчонке, которая разбила ему сердце. Но нельзя же было расклеиваться окончательно!Сначала он думал промолчать, как обычно и поступал. Но смущение, появлявшееся в такие моменты, сейчас не торопилось, и Аксель стал размышлять, стоит ли пытаться вытащить из Максанса правду про его состояние. Может, Макс вообще не согласится говорить с ним на эту тему, считая свои переживания слишком личными, или Акселя — недостаточно близким другом. А может откроется, проговорит всё, о чём думает, и ему полегчает.Аксель уже почти решился, когда Макс помотал головой, словно пытаясь вытряхнуть навязчивые мысли, захлопнул окно и обернулся к нему.

— У тебя вместо лёгких, что, десятилитровая канистра? — шокированно спросил Аксель, но Макс оставил его без ответа, дотянулся до тарелки и бросил туда окурок. — Или ты так тренируешься для роли?— Ага, — Макс наклонился за чашкой, взял оставшуюся грязную посуду и сказал: — Готовлюсь, пока накуриваюсь и погружаюсь в депрессию.Аксель нахмурился. Его задело то, как Максанс говорил об этом, будто депрессия была абсолютной нормой. Либо Дане-Фовель так неудачно пошутил, либо сейчас он действительно чувствовал себя настолько плохо.Максанс понёс тарелки на кухню — Аксель услышал, как он включил воду, и подумал взять лежащий рядом телефон, но просматривать мессенджер или социальную сеть сейчас абсолютно не хотелось.В груди поселилось липко-неприятное чувство, Аксель не мог дать ему названия. Да он даже не понимал, почему это его задело! Акс никогда не страдал от депрессии, у него вообще не было проблем; прямо-таки ?золотой мальчик?, как его иногда в издевку называли в школе. Нервные срывы, перенапряжение от учёбы, труд на сцене были не в счёт.

Аксель фыркнул: сначала заявить о чём-то в собственной голове, а потом сразу опровергнуть свои же слова — это могло, наверное, стать его фишкой.Аксель посмотрел на дверной проём, услышав шаги, и стал наблюдать, как Макс прислоняется к косяку плечом, всё ещё бережно перенося вес на здоровую ногу.

— У меня нет никаких заболеваний. Я просто ляпнул и… — Макс вздохнул и скрестил руки на груди. — Я часто много чего ляпаю — сестра говорит, у меня язык без костей, — Акс хмыкнул. Он был не согласен, но не стал ничего говорить. — Когда меня утвердили на роль, я много прочёл про БАР. У меня ещё друг есть, чьей маме давно установили такой диагноз. Гипомания, депрессивный эпизод, маниакальная фаза… Понятия не имею, насколько нужно быть сильным человеком, чтобы не сдаваться, не опускать руки, а продолжать бороться.— Да, — Акс поднялся с пола, потёр затекшие мышцы ног и встал напротив Максанса. — Порой подумаешь об этом, и свои собственные проблемы кажутся сущей мелочью на фоне такого.— Любая проблема важна, — медленно покачал головой Макс. — Скам как раз об этом и рассказывает, разве нет?Аксель согласился. И вдруг поймал себя на мысли, как было круто говорить об этом с кем-то. Конечно, в самом начале, захваченные новаторской, такой интересной идеей, они всем кастом разбирали и сценарий, и то, как раскрываются типичные подростковые проблемы. Но со временем обсуждения и дискуссии сошли на нет, а теперь у Акселя снова появилась возможность поговорить о важности этого сериала с тем, кто разделял его мнение.— Классно, что интерес к этой истории, в особенности, к истории Исака и Эвена не утихает до сих пор, — развёл руками Аксель. — Третий сезон и ЛГБТ-репрезентацию сделал, и затронул тему психического расстройства. А больше всего меня поражает любовь людей к их отношениям. Видео, рисунки, истории, вообще всё творчество… Это же потрясающе.— Не знаю насчёт большой любви, — Макс залез пальцами в передний карман джинсов. — Я видел споры фанатов насчет того, остались Эвен с Исаком вместе или расстались.— Да? — удивился Аксель. — Почему кто-то думает, что они могли расстаться?— А почему нет? Я как раз согласен с теми, кто говорит, что эта ситуация слишком сложная, чтобы всё закончилось свадьбой, детьми и двумя собаками, — Аксель пожевал губу, и Макс, заметив его замешательство, заговорил опять. — Биполярное расстройство — это не то, что можно в какой-то момент взять и забыть. Ты только представь, что один из них мог не выдержать… и тогда всё было бы точно как в жизни. Та самая реальность, которую мы так стремимся показать.— То есть, ты думаешь, что Лука с Элиоттом обязательно должны расстаться? — приподнял брови Аксель.Макс отрицательно помотал головой.— Просто говорю, что ситуация не простая. Там в оригинале была какая-то сцена, где Эвен говорит, что забота его девушки ощущается как удавка, не даёт ему чувствовать себя свободно. Кто сказал, что и в следующих отношениях обычное внимание не будет ощущаться надзором?— Да, но это Эвен, а Элиотт... — Аксель запнулся, пытаясь правильно сформулировать мысль. — Элиотт на Эвена не похож. Не знаю, как думаешь ты, ты ведь совсем не видел третий сезон, а я просто чувствую, что они разные.Макс вдруг так цепко взглянул на него, так внимательно, что Акселю захотелось спрятаться — уткнуться в ладони или просто отвести глаза. Но Аксель ещё со школы стал противиться этим своим порывам, поэтому его взгляд он выдержал. В повисшем молчании не было неловкости, они проводили достаточно времени вместе, чтобы привыкнуть к таким паузам в разговоре, не стремясь наполнять их бессмысленным трёпом.

А потом Макс, не разрывая зрительного контакта, опустил подбородок, безмолвно предлагая ему продолжить.— А Лука — это совсем не Исак, — сказал Аксель. — Мне кажется, что забота и внимание, которыми Исак мог задушить Эвена, Элиотту наоборот необходимы. И Лука тоже без этого не может.

Максанс снова качнул головой, вроде, соглашаясь, но ничего не ответил, а секундой позже посмотрел в окно. Аксель тоже взглянул — от слабого ветерка на деревьях трепетали листья, небо к вечеру стало прозрачно-синего цвета, поэтому стая кружащих над проводами птиц выглядела контрастным росчерком. Аксель мог понять, что привлекло взгляд Дане-Фовель, он тоже увидел красивую картинку.

Хотя Макс смотрел так, будто природа могла ответить ему на уже не актуальный, но всё ещё не разрешённый вопрос.— Понятия не имею, справлюсь ли я с ролью, — сказал он спустя несколько долгих минут.

Аксель даже не сразу понял, хотел Максанс озвучивать это, или продолжил какой-то монолог из своей головы. Но потом Дане-Фовель развернулся к нему всем телом, больше не закрываясь руками, не скрещивая кисти на груди, и Аксель понял, что он ждёт какой-то реакции.— Я часто об этом думаю. Никогда нет гарантии, что всё получится с первого или второго раза, — Аксель пожал плечами. — Но это наша работа. И страсть. Я слышал, как ты говоришь об актёрском мастерстве…— Ты ещё не видел меня в деле, — фыркнул Макс с каким-то пренебрежением, но Аксель знал, к кому из них двоих оно относилось.— Увижу, — он снова пожал плечами, подавил желание расправить их, принять уверенную позу; из-за этого почувствовал себя неловко и спрятал глаза. Сейчас он был с Максансом, только с ним, зачем было притворяться и строить из себя что-то? — Я, конечно, не многим тебе помогаю, но мы можем больше репетировать.

— Я бы хотел ещё раз прогнать разговор из десятой серии.— Это который во время депрессивного эпизода Элиотта? — Аксель поднял голову и увидел, как Макс кивнул. — Без проблем.— И тот, в квартире Элиотта.— Я мог бы сыграть тебе мелодию, — задумчиво протянул Аксель. — Но, может быть, позже. Вообще, нужно посоветоваться с Давидом, он, кажется, не хотел, чтобы ты слышал её до съёмок. Какой ещё?— Тот отрывок про вселенные. Где мы будем валяться и разглагольствовать, — Макс улыбнулся.— А поцелуи тоже репетировать будем? — ляпнул Аксель и тут же прикусил язык.

Фраза вырвалась абсолютно случайно. Аксель тихо ахнул. Боль в прикушенном языке не помогла справиться со стыдом, и он принялся грызть губу.

Вообще, Аксель бы предпочел никогда не озвучивать то, что жило в его голове и докучало время от времени. Хотя нет, ?докучать? было не тем словом.Эта мысль его мучила. Изводила. Возвращалась снова и снова, как прилипчивая песня, название которой ты не можешь вспомнить, и это так сильно бесит, что ты совсем не можешь вытравить её из мыслей.А вот сейчас это было абсолютно не в тему. Ладно бы ещё получилось перевести всё в шутку, но после серьёзного разговора хохмить совершенно не хотелось, хоть Аксель и чувствовал потребность немного разрядить обстановку.Максанс отреагировал, на удивление, очень спокойно; не засмеялся, не распахнул широко глаза, только пожал плечами и не стал долго тянуть с ответом.— Я думал об этом, — Макс заметался глазами по его лицу и остановился на губах. Спустя несколько долгих секунд переместил взгляд на шею, потом на грудь и уставился в пол. — Даже хотел предложить записать что-то на видео, чтобы потом была возможность пересмотреть. Понятия не имею, как это всё будет выглядеть со стороны.— О, неужели супер-модель боится неестественно смотреться в кадре? — поддразнил Аксель.— Боюсь, — честно признался Максанс. — Я, конечно, целовался с парнями, но это было в шутку или на пьяную голову.— У тебя хотя бы есть опыт, — хмыкнул Аксель, задетый тем фактом, что Дане-Фовель и здесь его обошел. Какого чёрта? На пьяную голову? — Я вот точно буду смотреться как неопытный зажатый девственник.— Ты? — Макс снова вскинул глаза, но на этот раз окинул его с головы до ног таким взглядом, что Аксель почувствовал себя на шестнадцать — возбуждающимся и смущающимся в самый неподходящий момент. — Скорее, это я запорю сцену, чем ты сделаешь что-то не так.— Тогда давай что-нибудь сейчас прогоним. Как раз и посмотрим, получится у нас или нет, — решительно предложил Аксель. Хорошо, что Макс знал его от силы месяц, вот мама или Орфео сразу поняли бы, как у него трясутся колени.Максанс, кажется, на мгновение опешил, но тут же собрался. Аксель даже зауважал его. Мужик! — подумал он. Попробуй Макс так огорошить его (?Хорошо потусили, а теперь давай сосаться. По-дружески, конечно. Всё ради искусства!?), Аксель бы потерял дар речи минут на десять.— Какую из сцен? — Максанс всё ещё поражал его силой своей выдержки.— Может, как раз первый поцелуй? — недолго подумав, спросил Аксель.Макс снова пожал плечами. Это можно было расценивать по-разному; например, ?Мне без разницы, чувак? или ?Да можем просто так поцеловаться, без оправданий и аргументов, один ведь раз живём?.Аксель сглотнул, пытаясь контролировать свои мысли, которые стали носиться жалящими пчёлами, а когда не получилось, попробовал хотя бы перестать чувствовать волнение.

Самым интересным было то, что он не ощущал ни страха, ни боязни, ни отторжения, которого опасался, когда узнал, что его взяли на роль Луки. Нет, это была приятная дрожь, поднимающаяся от пупка вверх, мешающая ровно дышать и толкающая его навстречу Максансу.

Это было предвкушение.

Аксель прерывисто вздохнул и наконец обратил внимание на Максанса, перечислявшего важные детали.— Сначала игра с фонариком, когда Элиотт прячется, а Лука злится, потом недо-поцелуй и, наконец, воссоединение под дождём. Мы там ещё перед этим поднимаем руки вот так и переплетаем пальцы. — Макс поставил перед собой ладони, будто пытаясь кого-то остановить, и наморщил лоб.— Точно, — подтвердил Аксель и заставил себя собраться. — Дождь где возьмём? Полезем под душ?Макс покосился на него и прыснул.— Какой ты смешной, — сказал он с неожиданной теплотой. — Надо откуда-то начать... Когда они сбегают от девушек или...— Давай сразу с парка, — Аксель потёр зачесавшиеся губы и в очередной раз поймал на них чужой взгляд.Что ж, он предложил это сам. Из-за чего было сейчас трястись?Они коротко пробежались по тексту — Аксель листал страницы, Макс придерживал тяжелый сценарий снизу. Аксель почувствовал, как от Макса пышет жаром, и задался вопросом, почему он не замечал этого ещё десять минут назад, пока они сидели бок о бок.

Когда они закончили с быстрым повторением, Максанс спросил, не против ли он, и включил инструментальную версию смутно знакомой Акселю песни. Макс сказал, что так ему будет проще настроиться. Аксель ничего ему не ответил, но решил, что обязательно расскажет, как перед съемками он входит в роль с помощью подходящей музыки.Только вот всё не заладилось с самого начала. Это было странно, ведь сцена, хоть и являлась ключевой, состояла всего лишь из флирта, завуалированных признаний и влюблённых глаз. И поцелуя, до которого ещё нужно было дойти.

Что сделать оказалось проблематично, потому что они не могли отыграть даже первую половину. Стремясь ?спрятаться?, Макс споткнулся о диван и чуть не полетел на пол. Аксель, конечно, попробовал не смеяться, но у него не вышло, и пришлось переигрывать заново. В следующий раз виноват оказался Аксель, когда, пытаясь отследить кружащего вокруг него Максанса, он около десяти раз обернулся вокруг своей оси. Макс, не скрывая раздражения, остановился и прикрыл глаза ладонью.— Чёрт. Давай начнём ещё раз?Через полминуты они ошиблись снова, но теперь Макс даже не спрашивал, просто молча потянул его к двери в кухню, которую они негласно приняли за ?ворота? парка.Они, вроде, всё делали как надо. Шли чётко по репликам, которых было не так уж и много, представляли себя под каким-то мостом (Макс говорил, что один раз был неподалеку от места, указанного в сценарии), играли в ?прятки?. Но что-то не клеилось. Не получалось. Просто не щёлкало; Аксель не был мальчиком, влюблённым по уши и тянущимся ко всё время ускользающему Элиотту, а Макс, судя по его внешнему виду, чувствовал себя не в своей тарелке и был довольно скован.Поэтому, когда они наконец добрались до поцелуя, Аксель подставил руки, Макс сжал его ладони своими; они выдержали паузу, глядя друг другу в глаза, и одновременно потянулись навстречу.

Сначала они просто соприкасались губами, потом Аксель почувствовал, как колется чужая щетина, попробовал быть понастойчивее, но стоило им столкнуться языками, как Аксель замер, подавив желание отпрянуть.Было неудобно, Максанс зацепил своей ладонью его ухо, губу — зубами, Аксель выдохнул через нос, и они отлепились друг от друга. Оба попытались принять отдубашено-счастливый вид, но не вышло даже улыбнуться. Аксель отошел на пару шагов, хотя по сценарию они должны были обниматься до последнего, вжимаясь в друг друга, срастаясь в единое целое. Макс не возражал и тоже отступил в сторону.Аксель поставил трек на паузу. Он совсем не спешил оборачиваться к Максансу лицом.

Что ж, первую попытку можно было бы засчитать как неудачную. Ещё можно было попытаться притвориться, что ничего не было, что они всего лишь запороли дубль, а теперь встанут на исходные позиции и попробуют снова.Только вот губы пекло, и шея, которую Макс как-то странно обхватил, словно не зная, куда деть руки, хранила отпечатки чужих прикосновений.

— Это было…— Непривычно, — перебил Макса Аксель и прокашлялся, услышав какие-то хрипы вместо нормального звучания своего голоса.Максанс был парнем, не девушкой, а это многое, как оказалось, меняло. Может, проблема была в том, что они не до конца вошли в роль, а может, и нет, но они оба стали по привычке напирать, ни один не почувствовал мягкой, покорной отдачи. Оттого и получилось всё как-то неловко. И скомкано, и торопливо, а со стороны наверняка смотрелось ужасно.Прав был Максанс — стоило поставить где-то камеру, чтобы та захватила правильный угол, а потом пересмотреть собственные потуги. Поржали бы, наверное, от души.В происходящем вообще было полно иронии.

Он рассмеялся.— Чего ты? — спросил Макс, который, судя по голосу, тоже был напряжен.— Да ничего. Смешно просто. Первый поцелуй, какой он есть. — Аксель посмотрел на него через плечо, растёр ладонями щеки. И только заставил их гореть сильнее.— Совсем плохо? — после небольшой паузы подал голос Максанс.Аксель обернулся.— Ты про то, как мы только что с блеском провалили самый романтичный момент третьего сезона, или про своё умение целоваться?Макс прищурился, приняв колкость. Акс взъерошил волосы, подумал, что им следует взять какой-то другой эпизод, потому что заканчивать на такой ноте неудавшуюся репетицию было неправильно. Можно было прогнать один из разговоров в спальне Луки или даже ту маленькую сцену на кухне.

Но он не успел ничего предложить, потому что Макс подошёл к ноутбуку и, запустив песню сначала, поднял руку с телефоном.— А ты всегда такой дерзкий? Просто мне показалось, что ты всё же боишься темноты.Аксель хмыкнул, подстраиваясь под упёршегося Макса, и попробовал на этот раз максимально перевоплотиться. Он облизнул губы, почувствовал чужой вкус — сигареты, мамин пирог, кофе — и запрокинул голову, представляя себя Лукой. Мальчишкой, нет, уже парнем, которого привели в тайное убежище, сказали, что он ?первый?, а теперь обжигали то насмешливым, то обещающим что-то запретное взглядом.— Кто? Я? Вообще не боюсь.— Не боишься, — кивнул Макс обходя его, как и было написано в сценарии, со спины. Хотя, разве это был Максанс? Кошачьей вкрадчивости, какой-то искушающей ухмылки, будоражащих интонаций, опьяненных глаз Аксель до сих пор не замечал. Такого Дане-Фовеля Аксель ещё не видел.— Вообще нет, — хмыкнул он. Прикусил губу, отслеживая передвижения ?Элиотта?, который стал сужать круги.Что-то изменилось. В одну секунду. Словно поцеловавшись, они смели последний разделявший их барьер — то, что каким-то образом не давало им перевоплотиться в Элиотта и Луку. Возможно, они перевирали текст, Аксель вообще стал фантазировать на ходу, но это наконец-то ощущалось правильно.Макс резко отступил, закрыв ладонью фонарик на телефоне, и Аксель сделал взгляд ошарашенным и потерянным; стал вертеться на месте, шаря глазами по комнате.— Элиотт? — позвал он, слыша, как подводит внезапно ломающийся голос. — Элиотт, куда ты делся?Он прищурился, пытаясь всмотреться и найти пропавшего Элиотта. Почти уже начал тревожиться, когда услышал голос:— Я телепортироваться умею. Ты не знал? — Макс пристроил задницу на столе. Он подсвечивал своё лицо снизу, что днём смотрелось ни капельки не страшно, а смешно.Но Аксель — Лука, уже почти Лука, до полного включения в роль оставались считанные секунды — расслабленно засмеялся.Он пока не злился. Не боялся. Немного переживал и нервничал, но присутствие Элиотта делало его каким-то невероятно смелым, несмотря на то, что смущало до румянца.Лука подошёл ближе и — несмотря на то, что очень хотелось — не толкнул Элиотта в грудь, чтобы тот больше не смел так шутить.— Я думал, ты действительно не боишься, что ты прямо-таки бесстрашный, — сказал Элиотт, улыбаясь до милых морщинок в уголках глаз. Лука завороженно уставился на него, чувствуя что-то, что не мог описать словами. И даже не хотел пробовать. — А ты трусишка.— Я? — возмущенно воскликнул Лука. — Да я смелее тебя в тысячу раз!

— Ну, конечно, конечно, — фыркнул Элиотт, потом вдруг коснулся его ладони, улыбнулся… и снова исчез, растворился во всепоглощающей темноте.Лука сглотнул, чувствуя, как начинает понемногу заводиться. Это было не раздражение, просто что-то странно царапающее изнутри. Словно с ним играли. Не воспринимали всерьез.В этот раз он не стал метаться, остался там же, где и стоял.— Это не смешно, — сказал он достаточно громко, чтобы его можно было услышать, но уже не чувствовал такой твёрдой уверенности. Было неприятно и стремно — какой-то мост, почти ночь, совершенно незнакомый парень. Что он вообще здесь забыл? Зачем позволил утащить себя?Песня остановилась, но тут же начала играть снова. Видимо, Макс её зациклил, отвлеченно подумал Аксель. Он наблюдал за происходящим со стороны, давая Луке полную свободу действий. Отслеживал все ?невидимые? перемещения Максанса краем глаза, замечал, как тот внимательно смотрит на него, вглядываясь в позу, жесты и лицо.Что ж, в этот раз у них действительно кое-что выходило.Главным было не запороть самую важную часть сцены.— Элиотт? — ещё раз жалобно позвал Лука, даже не скрывая своё отчаяние. А вдруг он ушёл? Оставил? Или просто посмеяться решил над глупым мальчишкой Лалльманом?— Я тут, — негромко сказал он, появляясь рядом, справа.

Наверное, Макс не рассчитал состояние, сразу оказавшись так близко, что они чуть носами не столкнулись, когда Аксель обернулся. Но ни один из них не отпрянул и не вышел из роли — ?Лука? задышал прерывисто и часто, ?Элиотт? посмотрел ему в глаза, наклоняясь всё ближе и ближе, губы Акселя приглашающе приоткрылись, он потянулся навстречу... и даже качнулся вперёд, когда потерял опору.

Максанс снова исчез. Точнее, направился к двери, остановившись сразу за порогом. Аксель почувствовал волнение Луки, перекрывшее ему кислород, как собственное; постарался успокоиться и увидел Элиотта. Он стоял под дождём — Аксель легко представил, как по волосам, бледной коже и одежде стекает вода — и был всё таким же дьявольски привлекательным.Лука подошёл ближе. Первый шаг был теперь за ним, он прекрасно это осознавал. Он не отрывал взгляда от замершего перед ним человека и испытывал такой силы эмоции, что почти испугался. Что он творит? Зачем всем рискует?А какая к чёрту разница? — подумал он и поднял перед собой ладони. Макс по очереди посмотрел на его руки и переплёл их пальцы. Они улыбнулись друг другу, а в следующее мгновение Максанс потянул его на себя, не резко, но сильно, не оставляя выбора, и поцеловал.

Разомкнул их ладони, обнял ими лицо Акселя, неторопливо прикасаясь к его губам, не стремясь сразу углубить поцелуй. Аксель подчинился, дал ему вести, но принимал активное участие в процессе. И если в первый раз Аксель знал, что они провели в таком положении не больше тридцати секунд, то сейчас он понятия не имел, сколько прошло — одна минута или уже десять.Макс был нежным и ласковым, он отлично целовался. Не успел Аксель подумать, что это самый чувственный поцелуй в его жизни, как ощутил кончик чужого языка, скользнувшего по нижней губе. Он коротко застонал, задохнулся, а потом окончательно потерял ориентацию в пространстве и времени.Аксель потом часто вспоминал именно этот момент и анализировал его, восстанавливал в памяти мельчайшие детали. Пытался понять: вот в эту секунду всё началось? Вот тогда, в жаркий сентябрьский вечер в квартире родителей, пока на фоне играла какая-то инструменталка? Когда Максанс, словно на пробу, потрогал языком его губу, а потом, не спрашивая разрешения, забрался им же прямо в рот?В любом случае, именно с этого момента Аксель привык отсчитывать период, который всё изменил.Но в ту самую минуту он ни о чем таком, конечно же, не подозревал. Подавался навстречу, охотно позволяя Максу держать своё лицо, как тому было удобно, тоже пытался подключить язык, но Максанс не давал ему забрать инициативу.

Когда они закончили целоваться и неохотно отстранились, Макс не посмотрел ему в глаза, просто крепко обнял и уткнулся лбом в плечо. Аксель обхватил его руками, подивившись тому, какая широкая у Дане-Фовеля оказалась спина, и стал дышать. По ощущениям он этого уже давненько не делал, приходилось навёрстывать.

Чуть позже, сидя за ужином, принимая участие в разговоре с родителями, Аксель никак не мог сфокусироваться на чём-то одном. Он всё время отвлекался то на слишком красивого, сидящего рядом Максанса, то на тарелку, по которой причудливо рассыпался горошек, то на совсем новое для себя ощущение — эфемерное покалывание щетины, словно Макс только что тёрся своим подбородком о его.— Как прошёл ваш вечер, мальчики? — спросила мама, отставив бокал в сторону.

Папа заинтересованно приподнял голову, тоже ожидая ответа, только Аксель отчего-то медлил, не зная, что сказать. Макс, сам того не осознавая, выручил его — он открыл рот, чтобы что-то ответить, но закашлялся, и Аксель (как очень хороший друг, коллега и просто милый парень) поспешил на помощь, выигрывая себе время.— Видимо, весьма занимательно, — сделал папа выводы и улыбнулся шикнувшей на него жене. — Ани, я же просто шучу. Максанс, всё хорошо?— Да, спасибо, — хрипло ответил Макс и кивнул Акселю, который всё ещё сжимал его плечо. — Всё было замечательно. Пришлось потрудиться, конечно, но мы сработаемся. У вас очень талантливый сын.Мама засмеялась, папа гордо хмыкнул, одного только Акселя никто не слушал, все были слишком довольны друг другом. Макс посмотрел в его сторону и подмигнул.Аксель почувствовал, как лицо опалило краской.Действительно, репетировали они очень усердно и старательно. А как сработались — словами не передать!Аксель толкнул Максанса коленкой под столом, посылая в его сторону, как он надеялся, убийственный взгляд, но Макс только заулыбался ещё шире, наклонился к нему и запустил пальцы в его волосы. Чуть взъерошил, мимолетно погладил затылок и отстранился.Аксель замер. Улыбнулся, попросил маму повторить вопрос, постарался выглядеть очень заинтересованным и внимательным.Думать получалось только об одном: когда Макс снова оказался близко, сердце пропустило пару ударов, совершило какое-то глупое и бесконтрольное сальто и понеслось вскачь. Наверное, переживать не стоило, это же был Максанс — кто мог смотреть на него и не задумываться, что стоит сходить к кардиологу, провериться на тахикардию? Нет, Акселя напрягло не это.

Самая большая проблема состояла в том, что сейчас он был никаким не Лукой Лалльманом, а вполне себе Акселем Орьяном обыкновенным. Акселем Орьяном, который потянулся вслед за рукой, не желая мириться с чувством потери, опёрся ладонью о бедро Макса, сдерживая желание потрогать чужую шею, красивую линию челюсти и неожиданно привлекательную левую бровь.Акселем, который сейчас совершенно не понимал, что он должен с этой информацией делать.