1 часть (1/2)

...я влюбилась — так, как мы обычно засыпаем: медленно, а потом вдруг сразу.Джон Грин ?Виноваты звезды?2018 год, август-сентябрьАксель отдышался.— Ну, что думаешь? — он плюхнулся на диван, чувствуя, как в горле немного першит после пламенной речи.Фиорелла повернулась к нему, подогнув под себя ногу, выпятила нижнюю губу и важно покивала.— Я думаю, то, что ты собрался качаться, насмотревшись на парня, с которым говорил один раз в жизни, но никогда не реагировал на мои намеки про занятия спортом — это, как минимум, нечестно. И очень на тебя похоже.Аксель поперхнулся воздухом.— Хочешь сказать, это всё, что ты услышала?— Я выудила самую важную информацию из всего, что ты успел наболтать, — сказала Фиорелла, закатив глаза. А когда Аксель уже хотел оповестить её, что смертельно обижен, она улыбнулась. — Да ты что, поверил? Я же знаю, как Скам для тебя важен! И безумно тобой горжусь.— Ты всё-таки не слушала, — убито сказал Аксель, но на душе немного полегчало. — Он не подходит на роль Элиотта! Никогда бы он не влюбился в Луку.— Во-первых, я думаю, что ты королева драмы, а во-вторых…— Эй! — воскликнул Аксель, и Фиорелла на пару секунд притворилась, что размышляет, и исправилась.— Нет, ты принцесса драмы. Лео — королева среди вас. А мой брат так, пародия на тему. Орфео пытается, конечно, зазря, уровня вашего дружка ему никогда не достичь.— Я всё им расскажу, — пригрозил Аксель, но не смог сдержать улыбку. Она была права. Лео, хоть и выглядел поверхностным шутом, всё воспринимал очень близко к сердцу.— Попробуй, — Фиорелла махнула на него рукой, не восприняв его слова всерьез. — Нет, серьёзно, Акс. Вы ещё толком не узнали друг друга, ты не видел его в деле, зато уже говоришь, что у вас не получится.— Я не говорю, что он не умеет играть или что между нами не случится химии, — заспорил Аксель. — Я просто не верю, что парень с такой внешностью мог бы засмотреться на кого-то вроде Луки.Фиорелла громко фыркнула, глянула на него искоса и покачала головой.— Ну, а во-вторых что? — спросил Аксель, когда молчание почти затянулось.— А во-вторых, я хочу есть! — требовательно сказала она. — Где мадам Орьян со своими золотыми руками? Я так давно не ела её сливовый пирог!— Родители уехали на неделю. Я хотел сам что-то приготовить, — признался Аксель и засопел, когда Фиорелла многозначительно на него посмотрела и стала искать в интернете номер доставки китайской кухни.Разве он был виноват в том, что несмотря на подаренную поваренную книгу, следование рецептам и соблюдение всех правил пожарной безопасности, вместо нормальной еды у него получалось что-то абсолютно несъедобное и ужасное на вид?Мама шутила, что он пошёл в отца, не способного даже яичницу без последствий пожарить, а Акселю было обидно. В конце концов, он исполнил практически все мечты детства — работа в театре, поездка в Нью-Йорк, выступление с барабанами и съемка в успешном проекте — оставалось только пиццу научиться делать.Аксель откинулся на спинку дивана и услышал, как Фиорелла говорит, что они смогут принять заказ через пятнадцать минут.

— Всё, — оповестила она, положив трубку, и закинула на него ноги. — Теперь можешь рассказывать, с чего ты вдруг стал паникёром.— Я не паникую, — закатил глаза Аксель. — Просто беспокоюсь. И о своей игре, и о романтической линии, вообще обо всём. Весь мир любит историю Исака и Эвена, и теперь настала наша очередь.

— Может, пришло, наконец, время посмотреть оригинал? — спросила она.— Ну… — Аксель попытался найти правильные слова. — Я не уверен. Понимаешь, Лука — это, конечно, отражение Исака и, по сути, одна из его версий в мультивселенной, но я… В Исаке есть много того, что я не смогу вложить в Луку, но зато я могу сделать его кем-то отдельным, в своём роде оригинальным и… — Аксель замялся в поиске слова.— Особенным? — легко вставила Фиорелла. Она часто заканчивала за ним предложения и сейчас решила не наблюдать за его мучениями. — Мне нравится, как ты говоришь о нём. С удовольствием посмотрю на тебя на экране с нормальной прической.Она захихикала, а Аксель оскорбился до глубины души.— Да как ты смеешь?— Знаешь, на кого ты был похож в первом и втором сезонах? — спросила она, прищурив глаза. — На рыбу-ежа. Такой же круглый и колючий!— Вот именно, — выдохнул Аксель. Почесал в затылке и поймал удивленный взгляд Фиореллы. — Об этом я говорю с самого начала. Лука никак не походит на парня, в которого можно влюбиться с первого взгляда. Он слишком обычный для этого. Вот если узнать его, поговорить, то да, а так…— Не поняла, — прервала его Фиорелла, наконец-то посерьёзнев. — У тебя, что, есть какие-то загоны по поводу внешности, о которых я не знаю?

Аксель отмахнулся от неё.— При чем здесь я? Максансу же не в меня нужно будет влюбиться. Это Элиотт должен пропасть с первой встречи. Раз и навсегда. Вот так. Пуф — и всё!Фиорелла странно на него смотрела. Аксель снова запустил руку в волосы, чуть потянул за пряди, заставляя себя успокоиться, и выдохнул.— И потом они говорят о какой-то приближенности к реальной жизни. Разве так бывает?

— Ты не веришь в любовь с первого взгляда? — приподняв брови, спросила она.Аксель неопределенно хмыкнул, и Фиорелла пожала плечами. Но не отвлеклась на это, продолжая их разговор:— И ты считаешь, что Эвен и Исак — неземной красоты парни?— Да, вроде… — Аксель замялся. — Нет. Вполне обычные. Хоть и очень симпатичные, конечно.— Вот видишь, — Фиорелла положила ладонь ему на плечо. — Перестань так сильно париться. Ты не режиссёр этого проекта, так что просто делай свою работу достойно. Как ты умеешь.Аксель попытался перевести дух, но внутри всё ещё что-то бурлило, не успокаиваясь, мешало здраво мыслить.— Кстати, — протянула Фиорелла. — Ты же знаком с одним из актеров оригинала. Да?Аксель закивал.— На конвенции мы виделись с Хенриком, который играет Эвена, который является прототипом Элиотта, которого как раз и будет играть Дане-Фовель. Я, кстати, говорил тебе, что он модель? Ну, весь такой высокий, обалденный, с кубиками пресса, лицом античного божества и…

— Стоп-стоп-стоп, — Фиорелла закрыла ему рот рукой. — Давай проясним. Ты вообще против этого Максанса? Не хочешь сказать об этом, чтобы актера успели поменять?— Нет, — пробурчал Аксель едва различимо, а потом, дурачась, лизнул её в центр ладони. — Он хорош. Даже очень. Просто…— Ну, хватит, — она решительно тряхнула волосами, вытерла руку об его джинсы и потыкала его пальцами в бок. — Давай телефон. Посмотрю на этого несусветного красавчика, которого ты так боишься.— Я его не боюсь, — взвился Аксель, но под скептичным взглядом Фиореллы сдулся и забил в поисковик инстаграма имя Дане-Фовеля.

Фиорелла сама забрала мобильник из его рук, ткнула на последнюю фотку в профиле Максанса и разинула рот.— Ты не говорил, что твой партнер по съемкам настолько горячий! — воскликнула она. Пролистала немного вниз и выдала: — Ну, теперь-то мне ясно, чего ты нервничаешь.Аксель фыркнул. Он пробежался щекоткой по её голой ступне, другой рукой сжав голень. А когда это не заставило её тотчас кинуться в бой, Акс бросил в неё подушку, чтобы отвлечь от телефона.

— Ты можешь хотя бы так откровенно на него не пялиться? — сощурившись, попросил Аксель.

Она показала ему язык, кинула подушку обратно и… снова уставилась в экран, что-то пролистывая, а где-то останавливаясь, чтобы разглядеть публикации внимательнее.— Я заберу себе весь удон с говядиной, — предупредил Аксель, которого достало то, что какой-то там Максанс Дане-Фовель полноценно завладел вниманием его девушки. — Нет, передумал, я тебе вообще ничего не оставлю. Абсолютно ничего!Фиорелла подняла на него рассеянный взгляд.

?Сработало!? — торжествуя, решил Аксель. Но радовался он слишком рано.— Ты почему ни одну фотку не лайкнул? — спросила она. — Настолько завидуешь его фигуре?— Я тебя сейчас покусаю, — разозлился Аксель, попытался обхватить её руками, но Фиорелла с визгом соскочила с дивана и заметалась по квартире.

Когда они успокоились, чудом не разбив телефон, и пытались восстановить дыхание, Аксель понял, что донимавшее его волнение наконец вышло наружу. И поэтому предложил посмотреть какой-нибудь фильм.— Доставка как раз через пару минут будет, — сказала Фиорелла, проверив телефон. И спросила: — Глянем ?Горбатую гору?? Ну, что? Будешь знать, к чему готовиться. Может, подглядишь пару приемчиков.Фиорелла говорила серьезно, только в глазах, ближе к зрачку искрились смешинки, за которые, как казалось Акселю, он её и выбрал. Нет, его девушка была прекрасна целиком и полностью (попробовал бы кто с этим поспорить), но именно лёгкая и невесомая радость, словно окутывавшая её с ног до головы, в какой-то момент заставила Акса задаться вопросом — почему нет? Почему бы не попробовать построить что-то с его подругой, которую он уже знает тысячу лет; с той, кто заставляет его смеяться, кто, в конце концов, может затмить его собственные шутки в два счёта?— Ты идеальная девушка. Жаль только, что ничего не понимаешь в еде, раз предпочитаешь азиатскую кухню святой пицце, — со скорбью в голосе сообщил Аксель. Получив от неё подзатыльник, состроил рожицу и пошёл открывать дверь, в которую только что позвонили.Он расплатился с доставщиком и, поблагодарив его, отнес на кухню их заказ; уже оттуда крикнул Фиорелле, чтобы та выбрала что-то без него.Фиорелла ответила, чтобы он поторапливался, потому что она уже чувствует подбирающуюся ближе голодную смерть. Акс рассмеялся и, слушая ещё какие-то её комментарии, принялся доставать из пакета палочки и коробки с едой.С ней было хорошо. Спокойно и весело. Правда, их семьи и общие друзья странно приняли новость о том, что они решили попробовать завязать романтические отношения, и Аксель не понимал, почему все так отреагировали.

— Я думал, вы будете кричать ?наконец-то? и всё в этом духе, — признался он как-то маме, когда валялся у неё на коленях и тискал сопротивляющуюся Убу.— Не знаю, милый, — ответила ему мама. — Фиорелла — замечательная девочка, но я никогда не замечала, чтобы вы были влюблены, — она помолчала, погладила его по голове, пропуская волосы сквозь пальцы, и добавила: — Самое главное, чтобы вам было хорошо вместе, и вы были честны с друг другом.— Я её никогда не обижу, — сказал Аксель, зная, что может в этом поклясться.

Да, пару лет назад он чувствовал себя её старшим (а иногда и младшим) братом, так по-семейному они были близки. Но потом Фиорелла очень поддержала его после расставания с той-чьё-имя-он-не-хотел-произносить, а когда они поболтали про отношения, оказалось, что очень во многом их взгляды на этот счет совпадали.Возможно, между ними не вспыхнула внезапная страсть, не летали, обжигая окружающих, искры, но им было всё также весело с друг другом. А открывшаяся возможность целоваться, обниматься дольше обычного и тискаться в постели стала очень приятным дополнением к дружбе.И он бы никогда не обманул её, не заставил чувствовать себя брошенной. Аксель старался вообще не загадывать на будущее, не размышлять, как долго они пробудут вместе, женятся ли и сколько родят детей, просто жил моментом. Который сейчас вполне его устраивал.Но Акс точно знал, что если у них разладится, или один из них влюбится в кого-то другого, то он постарается сделать всё, чтобы у них получилось сохранить дружбу.Это были очень дурные мысли — ну, кто, встречаясь с человеком, думает о том, что будет делать, когда с ним расстанется? — так что чаще всего Аксель гнал их от себя. И сейчас, когда она, устав ждать, зашла в кухню и принялась ворчать, что он слишком долго возится, а потом прижалась к нему на мгновение со спины, Аксель заулыбался.Ему с ней очень повезло — он прекрасно это осознавал.Фильм выбрать так и не получилось, они включили какую-то документалку на нетфликсе, сначала честно пытаясь смотреть, но потом уменьшили звук, оставив её идти фоном.— Тебе нужно перестать так нервничать, — сказала Фиорелла, нажав пальцем ему на нос. Аксель отбился, прося перевести тему, но она не отставала. — Я абсолютно серьезно! Ты ещё узнаешь этого парня получше, правильно?— Нам дали время, чтобы мы потусили вместе и порепетировали, — подтвердил Аксель, сдаваясь.Да, Аксель в самом деле ещё пока не был знаком с Максансом. Разве можно было назвать знакомством то, что они пожали друг другу руки и обменялись улыбками — нервными, но широкими? Давид, позвавший их двоих на встречу, тоже прекрасно это понимал. Оттого и выделил им целый месяц, даже больше, чтобы они узнали друг друга, пообщались, вошли в роли своих персонажей. Давид хотел, чтобы им было комфортно, чтобы в кадре были не просто двое парней, которые следуют сценарию, целуясь и обмениваясь клишированно-заезженными репликами по типу ?ты для меня — весь мир?. Потому что никто бы в это не поверил.

— Если по вашим глазам люди не увидят, как Лука заворожен Элиоттом, как Элиотт влюблён, как они друг друга хотят, — сказал Давид им после того, как они обсудили основные детали, — то это всё не будет иметь никакого смысла.И Аксель был с ним полностью согласен.Он вообще обожал Давида и старался следовать всем его советам и пожеланиям. Так что, если тот считал, что сейчас им нужно как можно больше времени проводить вдвоем, чтобы проникнуться Лукой и Элиоттом, их историей и — вероятно — друг другом, то Аксель не возражал.— Ну и хорошо, разве нет? — Фиорелла устроилась рядом, опустив голову ему на плечо. Аксель на автомате приобнял её рукой и прижался губами к черноволосой макушке. — Когда начинаются съёмки?— Через два месяца.Она угукнула, полезла в его порцию пальцами выудила оттуда луковое колечко.— Прояви инициативу. Поговори с ним. Он, конечно, ужасно красивый, но его ведь не только из-за внешности на роль выбрали.Аксель вздохнул.

— Он позвал меня выпить на неделе. Познакомимся ближе, а потом, когда сценарий выдадут, будем прогонять какие-то сцены.

— О, значит мне уже можно начинать ревновать? — спросила она, улыбаясь, а Аксель засмеялся и чмокнул её в щёку.Фиорелла была умной, лёгкой на подъем, интеллигентной, образованной и весёлой.

То, что она только что сказала, было самым бессмысленным и нелепым, что Аксель от неё слышал.***— Сколько бутылок мы вчера выпили? — простонал Аксель, массируя лоб.Макс покачал головой. В висках немного гудело, но ему было не привыкать, да и состояние могло быть в разы хуже.— Четыре? Восемь?— Может быть, шесть, — неуверенно сказал Макс, поморщившись от хриплости своего голоса.

— И это на каждого? Твою мать… — Акселя теперь было едва слышно, он уронил голову на руки и разговаривал не с Максансом, а с подушкой.Макс не помнил, поэтому не смог ему ничего ответить. Он прочистил горло и предложил:

— Хочешь съесть что-нибудь? У меня, правда, даже продуктов особо нет, но…— Я не хочу. Ну, только если ты принесешь что-то сюда, — Аксель медленно перевернулся на спину и похлопал рядом с собой.— Ты не будешь крошить на мои простыни, — ответил Макс твёрдо. — Мы слишком плохо друг друга для этого знаем.Он уже успел ополоснуться, выкурить сигарету, переодеться из вчерашних, пропахших потом и дымом шмоток. А Аксель проснулся только что и теперь отказывался вставать с постели. Наверное, он переносил алкоголь хуже Макса или выпил вчера намного больше, черт его знает; за количеством алкоголя Максанс перестал следить после третьей бутылки.А они ведь договаривались тихо посидеть и пообщаться.— Ладно, месье Чистюля, — фыркнул Аксель и потянулся. Его футболка с темными пятнами в районе подмышек задралась, перестав закрывать резинку на боксерах. Теперь Макс вспомнил, что ночью у Орьяна хватило сил только на то, чтобы стянуть штаны. — Значит, уложил в постель после первого свидания, а завтрак принести отказываешься?— Эй, — засмеялся Максанс, — не делай из меня монстра. Хочешь, отнесу тебя на руках?Аксель отмерил глазами расстояние от постели до стола, стоящего в противоположном углу, потом глянул на костыль, на который опирался Макс, и красноречиво приподнял брови.— Так уж и быть, — тяжело вздохнул Аксель, — пройдусь.Он слез с дивана, прихватил джинсы, валявшиеся рядом, но пошёл не на кухню, а в ванную, шутливо отдав Максу честь.Максанс услышал, как зашумела вода, хлопнул себя по лбу и вытащил из шкафа чистую футболку, которую забыл предложить Акселю. И только потом добрёл до окна, чтобы открыть его и проветрить комнату. Запах травки, которую они вчера решили покурить перед сном, ощущался слишком отчетливо.А ведь Макс абсолютно не ожидал, что они завалятся к нему в квартиру, и что Аксель останется на ночь.

Уговор был такой: Аксель приезжает к бару рядом с домом Макса, который из-за перелома был ограничен в перемещениях, и они просто болтают. Максанс не знал, как у них пойдут дела. Он помнил настороженный, хоть и дружелюбный взгляд Акселя на первой встрече и предполагал, что общение может застопориться в самом начале или же начать развиваться с черепашьей скоростью. Не зря же им дали столько времени до начала съемок.Но Аксель поразил его. Сначала Макс увидел его слишком легкомысленным и простым. Потом Орьян вдруг показал себя копающим вглубь человеком, потом интровертом, и к середине вечера Максанс понял, что абсолютно ничего не понимает, решив бросить бесполезный анализ.

Аксель был приятным собеседником, уважающим личные границы, умеющим смешно шутить. Он вполне искренне интересовался карьерным ростом Максанса, всё донимал его вопросами насчёт гипса — чешется ли у него там и насколько сильно, и прыгает ли он дома на одной ноге.Аксель, который и сам сначала был настроен не то скептично, не то довольно напряженно, ближе к полуночи совсем расслабился, перестал стремиться контролировать ситуацию и принялся жаловаться на то, что ему жарко.Максанс его прекрасно понимал. Максансу тоже было тяжело дышать в прокуренном и шумном баре.

Только вот, кто из них придумал подняться к нему в квартиру, а потом ещё и раскурить один на двоих косячок, Макс так и не смог вспомнить.Аксель вышел из ванной, осмотрелся вокруг себя уже менее мутными глазами, видимо, оценивая захламлённую квартиру; с благодарностью принял у него из рук футболку, скинул свою и надел чистую. Макс невольно заметил, что она доходит ему до середины бедра, и предложил садиться за стол.— Обалденный у тебя коврик в ванной, — сказал вдруг Аксель. — Интересный такой. Креативный. Сам делал?Макс рассмеялся.

— Я серьёзно! — настоял Аксель. — Не смейся. Мне такой соорудишь? Или скажешь, где можно приобрести?— Только по эксклюзивному заказу, — покачал головой Максанс, улыбаясь.Он поставил на стол чашки, купленные Элис в Икее год назад, автоматически отметив на ручке одной из них скол, который появился, когда они немного увлеклись и опрокинули маленький столик в спальне. Нужно было ей позвонить и, наверное, извиниться. Или не извиняться, черт, он ни в чем не был виноват, но всё же…Макс силой заставил себя перестать думать о ней и, опершись на столешницу, обернулся на звук.Орьян, которому, видимо, трудно было усидеть на одном месте, поднялся со стула, подошёл к окну и тихо постукивал пальцами по подоконнику. Максанс уловил какой-то ритм, вспомнил о том, с каким запалом Аксель рассказывал ему вчера о спектакле, где он будет играть и на барабанах, и на фортепьяно, и на гитаре, и даже петь, и вдруг услышал в своей голове голос Давида.

?Очень разносторонний парень, — сказал тот на их личной встрече, описывая ему Акселя с широкой улыбкой. — Талантливый и добрый, но, правда, шумный. Он тебе понравится. Я надеюсь, вы поладите?.Что ж, — подумал Макс, — мы точно поладили.

Максанс не сказал бы, что никогда не испытывал этого внезапного и такого кружащего голову чувства — ещё позавчера вы первый раз в жизни увиделись, а сейчас заливаетесь смехом, словно знаете друг друга с рождения. Нет. Такое с ним уже происходило, редко, конечно, но было; и стоило порадоваться, что они с Акселем сошлись так просто.Но здесь было что-то ещё. Что-то, что Макс пока не мог идентифицировать, у него не находилось подходящих слов или описаний. Наверное, сработала интуиция — мелодично звякнувший в подсознании колокольчик — упреждающая его. Но о чём? Макс не знал.Аксель повернул к нему лицо, улыбнулся, поймав его взгляд, а Макс отчего-то смутился и отвёл глаза. Он и не заметил, что всё это время пялился на затылок, спину и руки Орьяна, сейчас наконец оставившие подоконник в покое.

— Ты чайник не забыл включить? — насмешливо спросил Аксель, и Максанс, фыркнув, развернулся, стал доставать чай, ложки, сахарницу, щёлкнул кнопкой на чайнике.

Напряжения или неловкости не образовалось, всё было так же просто, как и ночью, когда они, пошатываясь от выпитого, пришли к квартире Макса, долго не могли найти ключи и хохотали так громко, что соседская собака подняла шум.— Есть планы на день? — спросил Аксель, когда Максанс устроился за столом.

— Никаких. Буду наслаждаться похмельем, может, гляну сериал, — ответил Макс, наблюдая за тем, как Аксель скользит пальцами по занавеске, трогает магниты на холодильнике и гладит кухонную поверхность. Кинестетик он, что ли? Впрочем, Максу было всё равно, просто это отвлекало его от нити разговора.— Скам, наверное? — Аксель улыбался.— Я не смотрел Скам. Даже частями, — признался Макс после секундного колебания. — Знаю общую канву сюжета и слышал, какой бум это всё произвело.

— Зато сейчас, наверное, посмотришь, — Аксель приземлился напротив, наконец-то сцепив свои музыкальные пальцы между собой.

Макс отрицательно покачал головой.— Нет? — спросил Орьян, почему-то не особо удивившись.— Нет, — Макс пожал плечами.Он и сам сначала был не уверен в этом решении, но поговорил со своим педагогом по актёрскому мастерству и уверился, что оно было единственно правильным.

Элиотт был не Эвеном, Элиотт был собой. Да, возможно, их что-то объединяло, но по собственным ощущениям (если не брать в расчёт различия их сценария, которые обещал Давид, с оригиналом), Элиотт Демори отличался от Эвена слишком сильно, чтобы Макс мог равняться на Хенрика Холма. Ему вообще не хотелось ни на кого равняться.

Это был его первый серьёзный проект, он хотел сделать всё правильно. Вжиться в роль, дать Элиотту всё, что тому было нужно, и самому остаться при этом целым.Максанс с ужасной силой жаждал, чтобы съёмки уже начались. Он, конечно, ощущал мандраж и даже страх; мысли, что он может провалиться и не справиться, преследовали его с момента прихода на кастинг, но Макс заставлял себя успокоиться. Не зря же он старался и трудился, правда? Он наконец мог чего-то достигнуть; нельзя было всё похерить просто из-за того, что ему страшно первый раз оказаться перед камерами не в своей школе, а на площадке с настоящим режиссером и другими актёрами.Максанс вздрогнул от булькающих звуков закипевшего чайника. Он, как это часто с ним бывало, нырнул в свои мысли, оставив Акселя любоваться на пустую оболочку, уставившуюся в никуда. Чёрт возьми. Теперь было стыдно.

Обычно он не позволял себе этого с незнакомыми людьми. Близкие и родные знали эту его особенность, но на работе, с коллегами он всегда старался быть сосредоточенным и ни на что не отвлекаться.Аксель, впрочем, никакого неудовольствия не высказывал. Сам стал разливать кипяток по кружкам, возился с чайником, а дотронувшись до обжигающе горячего бока, ойкнул и засунул пальцы в рот. Молчал, не требуя от Максанса каких-либо пояснений.Макс поднялся со своего места, пошарил на полках в поисках каких-то крекеров или печенья, стоя на одной ноге, и предложил Акселю сахар. Тот почему-то хмыкнул себе под нос, и отказался. Максанс пожал плечами. Диеты сейчас у него никакой не было, а несладкий чай он терпеть не мог.— Я тоже не смотрел, — прервал молчание Аксель. — Нет, я видел отдельные сцены, а кто в 2018 не видел хоть что-то оттуда? Но третий сезон полностью – ещё никогда.

— Тебе не было интересно? — спросил Максанс.— У меня руки не доходили, — Аксель поджал губы. — Это никогда не было для нас обязаловкой, Давид говорил нам играть, не оглядываясь на оригинал. Или на что-либо ещё. Ну, разве что, недавно он попросил меня посмотреть ?Назови меня своим именем?. С Тимоти Шаламе и… как там его…— Чёрт, я тоже не помню, — рассмеялся Макс, у которого всегда было плохо с запоминанием имён, и не удержался от ремарки. — Это невероятный фильм. Я пересматривал его уже несколько раз и всё время подмечаю какие-то детали, которые не видел в прошлом.

— А я слышал саундтрек, — Аксель подул на чай. — Хотел даже сыграть, но не нашёл в интернете ноты.Макс охнул.— Если найдёшь и решишь разобрать, я просто должен это услышать!— Не придумывай себе, что я супер-профессионал, — фыркнул Аксель. — Тебе может и не понравиться.— Ну, конечно, — Макс закатил глаза, не веря ему абсолютно.Аксель улыбнулся ему из-за чашки, которую аккуратно держал двумя руками, наверняка боясь обжечься ещё раз.— Ладно, так уж и быть. Убедил. Раздобуду ноты и буду мучать родителей, — Аксель сделал глоток и, поперхнувшись, высунул язык. — Чёрт, горячо. Но терпеть я больше не могу, пить хочется жутко!— У меня пиво в холодильнике есть, — намекнул Макс и засмеялся, когда Акс скривился, будто ему предлагали не алкоголь, настоящую целительную жидкость, а какую-то дрянь. — Оно хотя бы прохладное.— Нет, мне требуется перерыв, — тряхнул головой Аксель, снова попробовал отпить чай, и Макс проследил взглядом за его ритмично двигающимся кадыком. — В конце концов, сегодня ещё нужно забежать в театр. Условиться насчёт репетиций и поговорить с режиссером.— А, это ведь тот самый спектакль, — припомнил Макс их вчерашнее обсуждение. — По книжке, с автором которой ты связывался сам, да?Аксель от этого его вопроса будто бы ожил, выпрямил спину и стал больше похож на вчерашнего гиперактивного и громкого себя. Он рассказал ему про спектакль, про Батиста, автора романа; про то, как круто у них сложилось взаимодействие с режиссером-постановщиком, и как ему повезло работать с такими профессионалами.

— Я вообще в этом плане счастливчик, — Аксель расслабленно откинулся на спинку стула, посмотрел ему в глаза и стал перечислять: — Все, кто работает в театре. Давид, Нильс, наша команда, ребята-актёры.— Мне уже не терпится приступить к съемкам, — честно сказал Макс. — У вас правда такая семейная атмосфера на площадке, как мне рассказывали?— Да, — не колеблясь ни секунды, сказал Аксель. — Может, дело в том, что многие из нас были знакомы ещё до Скама, но и новички к нам вливаются легко. Так что проблем не будет, — улыбнулся Аксель, не зная, что кольнул Макса одним из его самых главных комплексов.Макс погладил стол кончиками пальцев, пытаясь представить, что в этом ощущении так нравится Акселю, который с момента своего пробуждения всё время что-то трогал, не переставая.— Ты же недавно вернулся из Сеула? — вдруг спросил Аксель.

Он нашёл меня в инстаграме? — удивился Макс. — Чего же тогда никак не проявил себя?Аксель не ответил на его мысленный вопрос, поэтому пришлось говорить словами.— И снова скоро поеду, — Макс кивнул. — Обожаю Сеул.

А потом он без какого-либо перехода подумал про Элис и невольно улыбнулся. Да плевать на то, что в последнее время они ссорились, не переставая, — он любил её. И очень ждал этого маленького отпуска. Поездка должна была пойти на пользу им обоим.— Надо будет ещё до твоего отъезда встретиться, — сказал Аксель и почему-то отвёл взгляд, хотя всё время смотрел — и вчера, и ночью, и только что.— Конечно, — Максанс покатал пальцами зажигалку по столу и щелкнул по колёсику ногтем. — Когда тебе удобно?— Да хоть завтра, — Аксель кинул на него короткий взгляд. — Можно у меня.— Хорошо, — кивнул Максанс. — А ты не устанешь? Почти три дня подряд в замкнутом помещении со мной.— Нет. Пока нет, — выделил Аксель, и они оба одновременно хмыкнули. — Тем более, что мне так и не удалось услышать историю о том, как ты сломал ногу. Я помню, что спрашивал тебя вчера об этом, но ты всё время отнекивался и уходил от ответа.— Всё получилось слишком нудно, чтобы об этом говорить, — скривился Максанс. — Сначала я думал, что просто сильно подвернул лодыжку, но потом моя девушка потащила меня к врачу, и оказалось, что в кости трещина.— Всё зависит от того, как ты рассказываешь историю, — Аксель воздел палец к потолку с лицом, перекошенным такой смешной гримасой, что Макс захохотал.— Ну, это ты делать точно умеешь.— Поаккуратней с комплиментами, — предупредил Аксель. — Вот зазнаюсь и сяду тебе на шею.— Да пожалуйста, — Макс хмыкнул. — Даже если ноги свесишь, я выдержу. Не парься.— Тогда замётано, — легко согласился Аксель. — На каком-нибудь интервью я ляпну, что ты сломал ногу на нашей первой встрече, очаровавшись за секунду, и потому не заметил перед собой открытого люка.

После того, как они отсмеялись вдоволь, воцарилось молчание. Макс попытался придумать, что бы такого сказать, как возобновить доставлявший ему удовольствие разговор, но у него ничего не получалось. Он думал уже сдаться и ляпнуть что-то про погоду, когда заметил родинку в основании шеи Акселя. И завис.Стоило Акселю поднять плечи, ёжась от сквозняка, который дул ему в спину, родинка пряталась от взгляда, и Максу это неожиданно понравилось. Максанс вообще обожал подмечать всякие мелкие детали, а в Акселе их было миллион и даже немного больше. Он будто никогда не сидел на месте, всё время вертелся, подскакивая и садясь обратно, был очень смешным, для повествования использовал много жестов и ещё больше мимики. А ещё он тянул в рот обожженный палец. Всё время (возможно, что даже неосознанно) пытался каким-то образом уложить копну волос. Подмигивал и заигрывающе поднимал брови.

Максансу было комфортно сидеть с ним вот так, слушая его истории, время от времени вставлять какие-то вопросы или реплики, заставляющие Акселя искренне смеяться. И понимать: проблем с химией на съемках у них возникнуть не должно.Он прекрасно помнил всё, чему их учили. Хорошо, возможно, не всё, но самое основное. Макс знал, что нужно жить своей ролью, а не играть её. Если это уместно, даже наделить героя каким-то своими повседневными привычками, чтобы было проще.

На прослушивании одним из первых вопросов было, не против ли он поцеловать парня, и Максанс, конечно же, ответил, что для него это не проблематично.Если дальше всё пойдет так же хорошо, он не только будет ?не против? поцеловать Акселя — ему этого захочется.И вот тут начнётся самое интересное.

— Который час? —Аксель выводил зубочисткой по столу какие-то узоры, но взглянул на него и дернул уголком губ. — У меня телефон где-то на кровати валяется.— Сейчас, — ответил Макс, вытащив мобильник из штанов. На экране отобразилось ещё вчерашнее сообщение Элис, Максанс подумал, что ответит позже, заблокировал телефон и положил его обратно в карман. — Почти двенадцать.— Уже? — Аксель очень удивился — подался вперёд и даже рисовать на столешнице перестал. — Ну, надо же. Мне пора!— Ладно, — легко согласился Макс, хотя ему не очень хотелось, чтобы Аксель уходил.Максанс поднялся вслед за ним, стараясь не опираться на ноющую ногу, и стал наблюдать за Орьяном, который собирал свои разбросанные по квартире вещи, а потом замешкался, сжав подол футболки Макса в кулаке.— Оставь у себя, — махнул рукой Максанс.— Я постираю и верну, — пообещал Аксель, ещё раз похлопал себя по карманам джинсов, проверяя наличие телефона и бумажника. Поднял на Макса глаза.Они обнялись — Аксель обхватил его одной рукой, скользнул ладонью по спине и быстро отстранился, но Максансу хватило. Аксель первый раз оказался так близко; и хоть в течение следующих месяцев они будут находиться в миллиметрах друг от друга, Макс постарался запомнить цвет глаз (глубокий синий), волосы (мягкая волна), кожу на ладонях (жаркая, прожигающая тонкую ткань футболки).Макс подумал о том, что через каких-то шесть-семь недель он будет прикасаться к этой коже губами, собирать с неё чужой запах, влюбляться в её цвет и вкус, пробовать эту кожу на прочность, вжимая в неё свои пальцы, дразня лёгкой щекоткой и наслаждаясь отдачей.

Аксель улыбнулся ему на прощание — он вообще очень много улыбался и смеялся — и закрыл дверь. Макс послушал, как он сбегает по ступенькам, что-то насвистывая; потом похромал к окну, даже не посмотрев на прислонённый к стулу костыль, и выглянул на улицу.Август поджаривал Париж на огромной сковородке. Эйфелеву башню было видно сквозь мутное, шевелящееся марево, листья жухли от непрекращающегося зноя, только ветер вносил какое-никакое разнообразие.

Макс вдохнул душный воздух и улыбнулся. Ему давно не хотелось улыбаться просто так.

Он достал телефон и ответил Элис без ставшего привычным за последние недели чувства, что его душат какие-то призрачные, никем не обозначенные обязательства и вина, придуманная им же самим. В конце концов, она первая начала отстраняться от него, с чего он взял, что их последняя размолвка полностью на его совести?Вспоминать об этом не хотелось. Как и много думать, киснуть, расклеиваться. Вообще, блаженной пустоты в голове ему удавалось достигнуть крайне редко, только с помощью искусственных ?помощников? или с людьми, с которыми у них на какое-то время совпадало состояние души. Вот тогда было хорошо. Как, например, вчера.Макс подошёл к столу, взял две чашки и, неловко развернувшись, смахнул со стола ложку. Чертыхнувшись, наклонился, чтобы поднять её, и уже хотел направиться к раковине, но тут взгляд зацепился за вещь, которая обычно у него под столом не валялась.Как оказалось, Аксель всё-таки забыл у него кое-что, и это ?что-то? было кепкой. Она закатилась между стульями, и поэтому ни один из них её не заметил. Макс протянул руку, подцепил её за шлёвку двумя пальцами и выпрямился. Отставив в сторону чашки, он повертел кепку в руках, погладил пальцами вышитое название лейбла и зачем-то сильно сжал козырёк.

Потом вспомнил, как Аксель вчера стянул её с себя и сразу же стал зачесывать волосы пальцами, чтобы они не рассыпались мягкими прядями.Макс на автомате полез в карман, где лежали сигареты, но, спохватившись, отложил чужую вещь, затем уже взял зажигалку и спустя пару секунд выдохнул дым через нос.

Он точно знал, что интуиция предупреждала его об изменениях. И у Максанса почему-то закрались подозрения, что эти изменения должны были быть больше, чем просто хорошими.***Аксель застегнул ремешок часов на запястье, мимолетно погладил циферблат и посмотрел в висящее слева зеркало. Футболка спрятала едва видный рельеф пресса, всё лицо горело красным, а вымытые только что волосы лежали кое-как. Он шагнул ближе, пытаясь рассмотреть в отражении хотя бы намёк на скулы, поморщился от слабости в ногах и направился на выход. Это никуда не годилось. Аксель, конечно, знал, что за две-три тренировки особых изменений видно не будет, но он потел как проклятый, а щёки всё ещё оставались круглыми и хомячьими.

Фиорелла одобрительно хмыкала, Лео крутил пальцем у виска — хорошо было ему, долговязому, худому как щепка, — мама качала головой и готовила ему полезные, но каким-то чудом остававшиеся вкусными блюда.Аксель страдал. Хотя знал, что страдал он для дела; знал, что ничего впустую не пропадет, и в особо трудные времена старался себя этим утешить. Иногда его накрывало этой ужасной вселенской несправедливостью (?Почему одним всё, а другим ничего?? и ?Я точно не смогу прийти в форму, если съем сейчас половину шоколадки??), а что ещё хуже — ленью.Может, нужно спросить у Максанса, как тот занимается фигурой? Он ведь должен был ей заниматься? Аксель скривился: он бы умер на месте, скажи ему кто, что Дане-Фовель — гребаный везунчик и без каких-либо усилий выглядит как идеально слепленная древними греками скульптура.Это было бы слишком — родиться с таким лицом, и, к тому же, выиграть в генетическую лотерею.

Хотя сам Максанс к своей внешности относился странно. Аксель заметил это, когда стал расспрашивать его о карьере модели. Сначала Макс поморщился так, будто его бесила собственная красота. Потом он потер костяшками пальцев лоб и выдал, что вообще-то хочет как можно скорее свалить из всех агенств, с которыми его связывал контракт.Аксель тогда опешил. Возможно, в реальной жизни то, что Макс — модель, нельзя было определить с первого взгляда, слишком он был непосредственным, каким-то до простоты добрым, зато на фотографиях Дане-Фовель выглядел невероятно.Аксель не раз и не два пересматривал некоторые его фотосессии. Не мог этого не делать, рассматривал его фотографии в модных шмотках и без. Представлял, сколько шуток Фиорелла могла отпустить в его сторону, если бы застала за разглядыванием его будущего коллеги по съемкам.Коллега, — хмыкнул Аксель про себя. Покатал слово на языке, пробуя буквы по очереди, и не особо понял, что к этому определению чувствует.

Никого из каста или съемочной группы он бы не назвал ?коллегой?. Их команда скорее походила на шумную, неугомонную компашку школьников под присмотром старших и мудрых товарищей, таких, как Давид, Нильс, Джереми и дальше по списку. В принципе, все актёры были теми, про кого снимался сериал.

Давид даже звал их именами персонажей; не только на съемках, во время репетиций и подготовки тоже.

Так что коллег у Акселя на площадке априори не существовало, только знакомые, друзья — очень близкие и не совсем.

Максанс, видимо, был единственным.На улице после ливня образовалось подобие прохлады; тучи быстро бежали по небу, солнце гнало их, словно стремясь навести порядок, и скоро должно было начать припекать. Аксель вздохнул — в конце концов, чтобы добраться домой, ему требовалось около десяти минут, но вероятность, что по приезде снова придется менять футболку, была большой.Аксель, как и все нормальные люди, считал, что летом нужно валяться на шезлонге, загорая, тусоваться с друзьями и своей девочкой, отдыхать, ну, или же работать, если это приносило кайф. Но не мотаться в чертову фитнес-студию! Аксель буркнул ругательство себе под нос, сел на байк, натянув шлем, помигал поворотником и нажал на газ.На пороге его встретила Уба, которая, судя по довольной и хитрющей морде, только что выпросила какую-то вкусняшку вроде хрящика или куска сыра. Аксель потрепал её между ушами, когда она стала мешать развязывать шнурки, а потом всё-таки подхватил на руки, прямо под круглое и мягкое брюшко.— Я дома! — громко сказал Аксель, не зная, к кому сейчас конкретно обращается.— Аксель, дорогой! — донесся приглушенный мамин голос откуда-то из дальних комнат. — Погоди, я сейчас выйду.Мамино ?сейчас? могло растянуться как на пять, так и на двадцать пять минут, поэтому Аксель чмокнул Убу в нос, опустил её на пол и направился в гостиную. Не успел он дойти до окна, чтобы открыть его на полную, как услышал за спиной шаги.— Почему так долго? Я думала, ты заканчиваешь в три.— Потому что меня загоняли. Мой тренер — посланник из самого ада, — охотно поделился Аксель. — Если у тебя не станет сына, ты должна знать, кого винить!— Ты сам этого хотел, — мама, не любившая черный юмор, поджала губы. — Всё ради искусства, ведь так?— А кто меня таким вырастил? — поинтересовался Аксель, широко распахнув глаза.— Так и знала, что наступит день, когда ты станешь упрекать меня в ошибках воспитания, — прищурилась она. — Мы с папой даже разрабатывали план, думали повесить всё на какую-то троюродную тетку, но не нашли такой в родословной.Аксель притворно ужаснулся, дождался, когда мама перестанет смеяться, и показал ей язык. Мама не осталась в долгу, а потом спросила, как прошла тренировка.Аксель пожаловался на нагрузку и супер-качков, тягающих штанги, будто те ничего не весят, шикнул на Убу, решившую снова погрызть ножку синтезатора, и вспомнил, что сегодня ещё не прикасался к инструменту.Аксель подошёл к синтезатору. Когда из распахнутого настежь окна повеяло свежестью — тучи оккупировали небо по краям, явно собираясь выиграть ещё одну битву — лежавшие на крышке ноты зашевелили страницами. Некоторые копии вообще рисковали вот-вот оказаться на полу, разлетевшись по комнате, но он обхватил всю стопку ладонью и начал её перебирать. Акселю не нужен был этюд Листа или мазурка Шопена, он искал мелодию, которую пытался выучить с тех самых пор, как Давид между двумя предложенными ему произведениями выбрал более сложное.— А когда к нам снова зайдёт тот мальчик?— Какой мальчик, мам? — спросил Аксель отвлеченно, всё ещё листая ноты. Он понятия не имел, кого она имела в виду. У его мамы все были мальчиками: и шкеты на улице, и разменявшие третий десяток друзья-обалдуи Акселя, и даже папины знакомые с работы, которым уже было за пятьдесят.— Тот, с кем ты будешь играть в третьем сезоне, — мама нахмурилась, заправила непослушную светлую прядь за ухо. — Максанс. Так ведь его зовут?Аксель кивнул. А потом, с радостным кличем выудив из огромной стопки нужные ему ноты, вспомнил, каким был первоначальный вопрос.— Он улетает в Корею на днях, так что ближайшую неделю или две его можно не ждать, — Аксель нетерпеливо мотнул головой, пытаясь избавиться от надоедливых, липнущих ко лбу волос. Гелем начать их зачесывать, что ли? Порой они мешали невероятно.— Зачем ему в Корею? — спросила мама, наклонившись, чтобы подобрать пару футболок Акселя, которые свалились с дивана. Смерила сына строгим взглядом, но ничего не сказала, хоть и изменилась в лице.Аксель удержался от того, чтобы начать оправдываться, потом подавился остротой и решил отвечать только тогда, когда его спрашивали.— Он же модель. Вроде как, даже элитная. У него там контракт с агентством, вот и мотается периодически.— Понятно, — мама качнула головой. — Максанс — интересный молодой человек. Только очень грустный.Аксель покосился на неё, но промолчал. Потом подумал, а что именно заставило её увидеть в Максе грусть? И когда она смогла это сделать? Когда тот смущался, втягивая голову в плечи, когда чуть ли не перешел на ультразвук, возясь с его собакой, или когда шутил с папой на политическую тему?Но в дверь кто-то позвонил, звонко затявкала Уба, и Аксель не успел поинтересоваться.Оказалось, привезли новый кардиган, который мама заказала в каком-то магазине.Она распаковала его тут же, в гостиной, и, выслушав парочку восхищенных комментариев, уже отправилась подбирать к наряду серёжки, когда до Акселя дошло.— Нет, — выдохнул он пораженно. — Как я мог забыть! У вас, что, сегодня годовщина?— Ничего страшного, милый, — мама пожала плечами, а потом хихикнула. — Я думала, твой отец тоже не помнит, но оказалось, что мы идём в ресторан. Мог хоть за день меня предупредить!Аксель фыркнул. Мама сверкала довольными глазами, и Акс решил не напоминать ей о том, какая ссора в двух актах произошла годом раньше, когда оказалось, что мужской части их семьи ничего не важно — одна Анна Орьян напрягается, и всё впустую.— Повеселитесь, — вздохнул Аксель. Это было традицией. У родителей должны были быть дни только друг для друга. Правда, теперь Акселя не отдавали под присмотр бабушек и дедушек, а оставляли дома одного.— Ты не будешь скучать? — ожидаемо забеспокоилась мама. — Я думала предложить тебе позвать к нам Орфео или Лео, просто не знала, что они планируют на выходные.Аксель замахал руками и улыбнулся. Тут же в голове ужом скользнула привычная, гадостная, периодически появляющаяся мысль: возможно ли, что я полюблю кого-то настолько сильно, как родители друг друга? произойдет ли это вообще? или я останусь обделен этим чувством до конца жизни? Но она почти сразу исчезла, не задерживаясь.

Эти размышления обязательно вернутся позже, только вот когда — сегодня вечером или через два месяца, Аксель сказать не мог.— Буду ждать видео-отчет, если тебе удастся вытащить его потанцевать, — Аксель подмигнул, заговорщически понизив тон, и они рассмеялись вместе.Из-за их разговора мама расслабилась и вспомнила, что должна быть около ресторана в шесть, когда уже почти опоздала. Поэтому она ускорилась, стала передвигаться по квартире лёгкой трусцой, параллельно диктуя Акселю список, чем он мог бы помочь по дому.— Ты не видел мои ключи? — спросила она, застегивая цепочку на шее. Аксель полюбовался тем, какая она была красивая, и, не удержавшись, поцеловал её в щеку.

Мама рассмеялась, ласково потрепала его по волосам, забыв про свои украшения, а потом вздохнула.Она всё чаще вздыхала и сетовала на то, каким он стал таким взрослым. Это началось, когда ему было лет тринадцать, если Аксель не ошибался, и всё никак не могло закончиться.Аксель бы отдал всё на свете, чтобы это никогда не заканчивалось.Он подхватил с подлокотника дивана связку ключей и протянул их маме. Она закатила глаза точь-в-точь как папа и поблагодарила его.— И как ты будешь справляться, когда я съеду? — спросил Аксель, дразнясь, потому что знал, как мама не хотела, чтобы он жил в отдельной квартире.— Негодник, — пожурила она его и, накинув на плечи легкий кардиган, направилась к выходу. — Ужин в холодильнике!Пришел черед Акселя копировать отца.— Ты сказала это уже три раза, — крикнул он ей вдогонку.

В ответ мама послала ему воздушный поцелуй. Через минуту входная дверь негромко хлопнула.Аксель опустился на стул, крутанувшись вокруг своей оси, и поставил на пюпитр ноты. Он обещал себе учить произведение небольшими кусочками, чтобы не паниковать из-за того, что у него не получается сыграть пассажи или удержать ритм. Изо дня в день он занимался хотя бы минут по сорок, зная, что от таких занятий будет больше толку, чем от трехчасового раза в неделю. Проблема состояла ещё и в том, что он часто отвлекался на другую пьесу или начинал импровизировать. В общем, он редко мог заставить себя заниматься одним произведением хотя бы двадцать минут.Аксель забегал пальцами по клавишам, вслушиваясь в гармонии и подглядывая в ноты, рыкнул, когда упрямый перелив не поддался и после третьей попытки, но заставил себя выдохнуть. Начал заново, медленнее. Перескочил на конец, который по привычке выучил в первую очередь, и спустя полчаса с чувством выполненного долга встал из-за инструмента.Пока он мучал клавиши, на улице потемнело; гроза ворчала громовыми раскатами совсем рядом. Поморщившись от ярко блеснувшей молнии, Аксель взял со стола телефон. Он проверил мессенджер, который был переполнен сообщениями от его любимых надоедливых друзей, потом зашёл в твиттер и напоследок залез в инстаграм, где Фиорелла прислала ему в личку несколько видео. Аксель просмотрел их, быстро написал ответ и откинул телефон на диван. Хотелось чем-то заняться, но он понятия не имел, чем.Он ненавидел такие дни, когда внутри кипела какая-то нездоровая гиперактивность, и её некуда было направить. Лео работал, Орфео с Фиореллой и их родителями отправились в Авиньон на выходные, с театром он почти всё уладил — репетиции начинались на следующей неделе — и сейчас можно было расслабиться. А Аксель не мог. Стоило, конечно, ещё поучить ?I love you?, но делать этого не хотелось абсолютно. Зато желание сделать что-то эдакое кусалось, подбивало на глупые идеи, которые не с кем было воплотить в жизнь. Он даже вспомнил о Максансе, но быстро отмахнулся от этого варианта: во-первых, Макс сегодня должен был собирать чемоданы, а во-вторых, они были не так хорошо знакомы, чтобы Аксель пугал его своими безбашенными выдумками.Аксель шумно выдохнул, закрыл окно, в которое настойчивым гостем забарабанил дождь, и пошёл в свою комнату. Там царил (?Бардак?, — заявил мамин голос в голове) творческий беспорядок. На подоконнике рядом со сценарием третьего сезона валялись барабанные палочки, стул скорее напоминал гору одежды на колёсиках, кровать была не застелена, на тумбочке в ряд выстроились пустые стаканы. Аксель подошел к шкафу, решив наконец переодеться в домашнее, и замер перед раскрытыми дверцами. На одной из полок лежала его синяя кепка. Аксель больно укусил себя за губу, случайно содрав сухую корочку, ойкнул, слизнул выступившую сукровицу и всё-таки вернулся мыслями к Максансу, вспоминая при каких обстоятельствах получил свою вещь обратно.

На следующий день после их фееричной тусовки, Макс пришёл к нему домой и притащил с собой наушники, забытые Акселем в спешке. Аксель познакомил Максанса с родителями и совершенно не удивился, когда они быстро нашли общий язык. Где-то час спустя он вытащил Макса на улицу, потому что Максанс говорил, как любит долгие прогулки, и Акселю внезапно захотелось пройтись с ним по городу.

Когда они дошли до квартиры Дане-Фовеля, Макс предложил ему чай или воду, даже не заикнувшись про пиво на этот раз, и Аксель согласился, хотя пить совершенно не хотелось.— Что это? — спросил Акс, тронув стопку бумажек, сваленных на кухонном столе.Макс обернулся к нему и, наткнувшись взглядом на листы, о которых шла речь, пожал плечами. Но Аксель увидел, что ему неловко.— Я хотел предложить Давиду пару своих рисунков, чтобы украсить квартиру Элиотта.— Круто, — Аксель взял несколько страниц в руки, увидев там тщательно прорисованный глаз, пару цветков, сплетающихся в какой-то узор, выполненный набросками натюрморт, небольшой шарж и… кепку?— Вот чёрт! — рассмеялся Макс, который стоял рядом и наблюдал за тем, как Аксель перебирает его рисунки. — Помнил же, что не всё тебе отдал. И куда я мог её положить?

Макс стал озираться, растерянно улыбаясь, а Аксель, вместо того, чтобы помочь ему в поисках, залип на острую линию челюсти. Нет, Аксель был уверен, что тот скрывал какие-то супер-способности. Невозможно ведь просто быть... таким.

Интересно, на роль Элиотта точно уже нельзя было взять того парня, который с первого взгляда понравился Акселю и полностью устроил Давида с Нильсом?Максанс радостно воскликнул, всплеснул руками, чуть не выронив свой костыль, который держал под мышкой, и похромал к подоконнику.Аксель шагнул за ним следом, чтобы Максансу не пришлось возвращаться к нему через всю комнату. А когда Макс обернулся с кепкой в протянутой руке, Аксель обнаружил, что подошёл ближе, чем планировал.— Надо было себе оставить, — цыкнул Макс. — Потом всем бы хвастался, что у меня в квартире лежит головной убор самого Акселя Орьяна.Акс фыркнул и только потом осознал, что сейчас ему приходится задирать голову, чтобы не пялиться на его губы и подбородок, а смотреть Максансу в глаза. Эти самые глаза были странного, неопределенного цвета, вроде бы серые, но с примесью зеленого, с темной каёмкой по краям. Странно, в прошлый раз они показались Акселю голубыми. Макс потёр уголок рта, оттягивая вниз губу, и тогда Аксель вдруг подумал: каково это будет? Целовать его под пристальным вниманием как минимум двенадцати человек, трепетать на камеру от прикосновений, смотреть на него как на самое главное, что существует в этом мире?И не нашёл ответа. Но решил, что в любом случае скоро всё узнает.

Максанс почему-то всё ещё трогал свои губы кончиками пальцев (или что он там делал, Орьяну не было видно из-за его большой ладони), глядя на него, и напряжение приняло физическую форму, надавило Акселю на грудь, стиснуло изнутри горло. Аксель на всякий случай не отводил глаза, и вместе с тем пытался понять, что это такое.

Наверное, его одолевало ожидание. Что-то вроде преддверия завязки сюжета, потому что сейчас они толклись в самом начале экспозиции — что уж говорить о кульминации, которая ещё даже не маячила на горизонте.Аксель дёрнул головой и выбрался из свежих, слишком осязаемых воспоминаний.Может, хотя бы написать Максансу? Узнать как у него дела, пожелать хорошего перелёта. Спросить, когда он возвращается — исключительно, чтобы построить график их репетиций! Аксель фыркнул и на автомате потянулся к волосам.Да что с ним творилось?— Это, определенно, спорт. Он портит мне мозги, — буркнул Акс, заваливаясь на кровать с ноутбуком.Планируя хоть как-то унять разбушевавшуюся энергию, Аксель решил просмотреть последние новости, наконец определиться с датами поездки в Марокко; потом выполнить пару пунктов из маминого списка, погулять с Убой и выложить какую-то фотографию в её профиль.