Книга первая. Храм внутри горы. Часть седьмая. Неожиданный поворот (1/1)

Двойные металлические двери едва слышно скрипнули. Длинный, расширяющийся к концу, фонарный луч неловко прошелся по мозаичному каменному полу, случайно вылавливая в кромешной темноте высокий, не понятного функционала аппарат. — Каркас для бура? — с изумлённым придыханием предположил Герман, с инстинктивной осторожностью заходя в огромного размера складское помещение. — Нет, слишком маленький, — флегматично отмахнулся Лукаш. — Каркас для бура царапал бы потолок. Это больше похоже на каркас автоматической палатки, да и по срокам последним должны были привезти именно его. — А где брезент? — Стоун поводил фонарём в разные стороны, не быстро, но без особой внимательности рассматривая другое экспедиционное оборудование. — Правильнее было бы спросить: а где пульт управления, — поправил друга Земан, включил собственный фонарь и прогулочным шагом двинулся к центру складского помещения, по пути внимательно и с явным мальчишеским интересом изучая и осматривая разнообразную аппаратуру, вездеходные машины и сборные установки. На полу в хаотичном порядке лежали коробки с инструментами, разного рода вычислительные приборы и скалолазные принадлежности. — Лукаш, — растерянно позвал Герман, останавливаясь напротив сборных четырёхъярусных полок, до отказа заполненных огнестрельным оружием. — Когда Игорь говорил про необходимость охраны, я, в общем-то, был с ним согласен. Пара шкафоподобных рукастых мужиков со служебными пистолетами несомненно пригодятся в любой экспедиции, но тут... оружия на... грёбанную роту солдат! — он развернулся к подошедшему другу и бесцеремонно осветил его бледное лицо фонарём, заставляя болезненно щуриться. — Почему ты ничего не сказал? — Да убери ты фонарь! — раздражённо огрызнулся Земан. — Я, если уж тебе так интересно моё мнение, думал так же, как и ты. — Дела... — Стоун виновато потупился. — Что-то мне уже не так сильно нравится идея с экспедицией... — Вали, — холодно и устало проговорил Лукаш. — У меня нет никакого желания тебя уговаривать или переубеждать. Не хочешь — не надо. Я всё проверил, всё на месте. Можем возвращаться по домам. Завтра в час общий сбор в кабинете Игоря. Если не придёшь, мы справимся и без тебя. Земан резко развернулся на каблуках недорогих, но представительных лакированных туфель и, негромко топая, пошёл к выходу. Стоун некоторое время стоял и нервно жевал нижнюю губу, лихорадочно соображая план дальнейших действий. — С другой стороны, подохнуть в горах гораздо лучше, чем от больной старости... — очевидно, пытаясь взбодриться неуверенно и глухо пошутил Герман, дёрганым шагом повторяя путь друга.*** Берта нервно куталась в бело-красную кожаную косуху, едва ли не через каждые три минуты поглядывая на дорогие наручные часы — щедрый подарок бывшего начальника, врученный с самыми тёплыми пожеланиями удачи и, конечно же, карьерного роста.

?Возможно, я и правда ему нравилась...? — без сожаления, но с лёгкой грустью размышляла Новак, равнодушно скользя глазами по уже хорошо знакомой зелёной арке, являющийся задним входом на территорию пивоваренного завода ?Staropramen?. — ?Да и он состоятельный, богатый холостяк...? — Берта? — Привет, Герман, — рассеянно улыбнулась девушка. — Тоже... волнуешься, да? — По мне так заметно? — Стоун грустно улыбнулся, очевидно, примиряясь с тем, что лицемерие явно не то, в чём он хоть когда-нибудь сможет преуспеть. — Нет, — Берта легко помотала головой, стараясь скрыть очаровательную улыбку, явно не собеседнику предназначенную, — просто тебе тоже не сидится дома. — А... — огорошенно произнёс Герман, смущённый неоднозначным поведением подруги, — да, наверное, так и есть. — А, знаешь, что? — вдруг с вызовом спросила Новак, гордо поднимая голову. — Мыстоим около самого лучшего пивоваренного завода во всём мире. И я собираюсь выпить. Ты со мной? Стоун, обескураженный, глупо и непонимающе хлопающий светло-серыми глазами, бессильно кивнул, не зная, как себя нужно вести в подобных ситуациях. Но выпить он был очень даже не против. Кто знает, возможно, именно алкоголь поможет ему принять правильное решение, касаемо экспедиции. — Отлично, — Новак просияла, тёмно-карие глаза её задорно и завораживающе заблестели, — не будем медлить, — уверенным шагом она направилась к средних размеров магазину. Герман послушно последовал за ней.*** Стазин мрачно нахмурился. — Очень странное поведение для Берты, — огорчённо покачал головой Вяземский. — И очень на неё не похожее. — Она распереживалась, — Лукаш равнодушно передёрнул плечами, — только и всего. Не нужно делать из этого трагедии. Скоро приедет. — А твой приятель? — сухо спросил Игорь. — А с ним, видимо, что-то приключилось. Он не любитель опаздывать.

— Ладно, — примирительно произнёс Виктор. — Нам всем длительное ожидание потрепало нервы. Давайте поговорим про ребят-охранников, которых вы нам обещали. Игорь? Стазин сделался ещё мрачнее. Сдержанно выдохнул и тихо прошипел сквозь зубы: — Задерживаются. Лукаш смешливо хохотнул, но вовремя опомнился, прикрываясь неправдоподобным кашлем. — Достаточно подозрительно, если вы хотите знать моё мнение, — с напущенным равнодушием поделился Вяземский, но в тёмно-каштановых глазах у него заплясало бесовское пламя. Игорь прищурился, оценивая направление взгляда коллеги, и поспешно посмотрел в окно. В зелёную заднюю арку пошатываясь входили шестеро: Берта, Герман и четыре высоких мужчины атлетического телосложения, разодетые в угольно-чёрные, выглаженные с иголочки, костюмы. Лукаш, заглянувший в окно последним, от души расхохотался.

— Я недооценил способности дочки Новака. Если она вот так просто споила моих ребят, то её запросто можно во вражеский лагерь шпионом посылать. Всё развалит изнутри на хер. — Берта очень тихая, — отсмеявшись, сказал Лукаш, — но это вовсе не означает, что она прилежная. Она в детстве вместе со мной по крышам многоэтажек лазила. Один раз даже повисла на руках на балконной перегородке. А, когда увидела моё лицо, вы, наверное, представляете какое у меня тогда было лицо, начала смеяться так, что чуть не упала. Мне хватило ума её вовремя подхватить. Она та ещё оторва. — Боже мой... — ошарашенно выдохнул Вяземский. — Она же старательнее и прилежнее всех вела себя на моих лекциях! Лукаш опять засмеялся.

Игорь осудительно покачал головой, однако озорной улыбки скрыть так и не смог.