Часть 7 (1/1)

Кричи,Кричи,Кричи как можно громче!<…>Если бы я мог,Я бы с удовольствием разбил тебе сердце.Tears for Fears, ?Shout?Без пяти двенадцать в оговоренный вторник Фриц заходит в зал совещаний. Девять десятых Совета уже на месте – сбившись в кучки, беседуют о своём. Кивнув тем, кто поворачивает к двери голову, Теофил занимает одно из свободных мест и оглядывается уже более внимательно. Делает он это исключительно для проформы: ни одного нового лица, все сплошь старые знакомцы. Однако это не значит, что стоит расслабляться – наоборот, с этими кадрами необходимо держать ухо востро. Твёрдо помня это, Фриц оскаливается в вежливой улыбке, когда один из присутствующих начинает движение в его сторону.– Фриц, дружище, – показная улыбка, почти полностью отзеркаливающая его собственную. – Давно не виделись. Как жена, как дети?– Доброе утро, Джуд. Неужели мы так долго не виделись, и ты забыл, что я живу один?Знакомьтесь, помянутый не так давно Джуд Хеспес, ходячий мальчик-обаяшка и по совместительству первейший соперник Фрица – не в последнюю очередь потому, что офисы их находятся в одном городе. Типичный представитель золотой молодёжи, он успел в нужное время удержаться на месте – по большей части, за счет своих неисчерпаемых амбиций, и теперь, по его собственному выражению, ?пожинал плоды трудов своих?. Конечно, если под ?трудами? понимать виртуозное искусство шантажа, притворства и лжи…– О, и правда! Как я мог… Впрочем, после того невероятного события, что случилось в моей жизни… – долгая пауза, буквально кричащая ?Ну же, спроси меня, спроси!?.– События? – даже не думай закатывать глаза, даже не смей!..– Через неделю я торжественно покидаю наш клуб холостяков.Данная фраза заставляет Фрица внимательнее взглянуть на Джуда. Сперва Теофилу кажется, что на нём всегдашняя маска, однако, присмотревшись, он понимает, что Хеспес, похоже, по-настоящему счастлив грядущим событием. Удивление от осознания этого факта не позволяет Фрицу промолчать, и он любопытствует:– И кто, позволь спросить, твоя избранница?– Ангел, сущий ангел, – мурлычет Джуд тоном, каким обычно называет желаемую сумму после фразы клиента ?Чёрт с вами. Сколько??, и тянется во внутренний карман пиджака за фотокарточкой.Теофил едва сдерживает порыв отбросить её после первого же взгляда: с фотографии, в открытую усмехаясь, на него смотрит Ирис. С трудом преодолев самого себя, Фриц растягивает губы.– Она весьма мила, – цедит Теофил. – Кто это?– Я познакомился с Ирис совершенно случайно, – с готовностью щебечет Джуд. – Представляешь, она оступилась на улице и едва не угодила под колёса моей машины. Страшно подумать, что случилось бы, если бы мой шофёр вовремя не затормозил! Однако я счёл своим долгом удостовериться, что с ней всё в порядке, и…Его речь прерывает появление Гатто. Скривившись, как грубо прерванный посреди монолога актёр, Хеспес торопливо выхватывает фотографию из судорожно стиснутой лапы Фрица и шмыгает на своё место, а Теофил, всё ещё под впечатлением от услышанного, медленно переводит взгляд на Джованни. После рассказа Джуда он ощущает в глубине души зачаток странной тревоги, какого-то дурного предчувствия, однако Гатто даёт сигнал к началу Совета, и приходится поскорее задвинуть свои волнения подальше, что выходит лишь с переменным успехом.К несчастью, темы, затрагиваемые на Совете, банальные и неоднократно обсосанные, и вскоре от Теофила в зале остаётся лишь его бренная оболочка. Периодически строя на морде заинтересованное выражение, он лихорадочно думает, насколько может быть совпадением знакомство Ирис и Джуда, а также во что это может вылиться конкретно для него. Что знает танцовщица Гатто о Теофиле? Казалось бы, ничего, следовательно, никаких последствий быть не должно. Однако вдруг… вдруг… По опыту своему Теофил знает, что совпадения хоть и случаются в жизни, однако далеко не так часто, как принято думать, тем более – такие фантастические. Было бы гораздо правдоподобнее, если бы Джуд познакомился с Ирис через Гатто – тоже, конечно, подозрительно, но всё-таки не настолько вопиюще.Пока Фриц предается рефлексии, Совет плавно близится к завершению – в конце концов, все занятые люди, у всех полно важных дел. Гатто кивает последний раз, взмахом лапы сажает на место очередного докладчика, поднимается с кресла. Директора нетерпеливо приосаниваются, и Теофил усилием воли заталкивает свои мысли поглубже – в конце концов, Гатто кое-что ему обещал. Однако Джованни даже не глядит в его сторону, и это отнюдь не самый лучший знак.– Господа, я благодарю всех вас за проделанную работу. Но прежде, чем закончить, позвольте мне сообщить важную новость. Как некоторые уже знают, через месяц начнёт работу наш новый филиал в Покио. На следующем Совете мы обсудим кандидатов на должность его директора, однако я хочу уже сейчас отдать свой голос за Джуда Хеспеса.У Теофила слишком хорошая выдержка, чтобы демонстрировать коллегам свой шок. Разве что поворачивается к Джуду он чуть медленнее, чем остальные, да улыбка, нацепленная на морду, насквозь фальшивая. Однако среди прочих подобных она совершенно не выделяется – лишь единичных присутствующих на Совете представителей не прельщает перспектива переезда в другую страну.– На этом объявляю Совет оконченным. О следующем, как обычно, вам будет сообщено накануне. Хорошего дня.Гатто покидает зал, и директора немедленно стекаются к креслу Хеспеса, чтобы в первых рядах успеть поздравить его с почти-повышением. Пользуясь этим, Фриц выскальзывает в дверь и торопливым шагом идёт за Джованни, намереваясь вызнать у него причину столь кардинальной перемены решения – он в чём-то провинился, но в чём именно? Однако стоит ему только открыть рот, как Гатто разворачивается к нему сам, и прыгнувшие было на язык слова, точно испугавшись, рвутся обратно Теофилу в горло.Белый кот буквально трясётся от ярости.– Только посмей, – шипит он на Фрица, выпуская когти и прижимая уши к голове. – Только посмей спросить, почему я не выставил тебя.Сложнее всего в данной ситуации – не поддаться гипнозу хлещущего из стороны в сторону хвоста Джованни и не запаниковать окончательно. Единственное, что остаётся Теофилу – как можно крепче держать себя в лапах и сохранять хотя бы видимую невозмутимость так долго, как получится.– Я не понимаю, сэр.– Ах, не понимаешь. Ладно. Сейчас поймёшь.Молниеносным движением Гатто выхватывает из широкого кармана какие-то бумаги и швыряет их Фрицу в морду. Тот инстинктивно жмурится, однако успевает перехватить один из листков. Вчитавшись в текст документа, он не верит своим глазам – в документе значится один из его личных банковских счетов. То самое кошмарное ощущение, когда неумолимо выскальзываешь в пропасть из своих же собственных рук. Смятённый, он поднимает взгляд на Гатто.– Будешь отрицать, что это твоё?– Нет, но… – глубокий вдох. – Что это за бумаги? В чём именно я провинился?– А ты не знаешь? – картинно округляет глаза Джованни. – Потрясающе. Скажи ещё, что не ты на свои личные счета переводишь деньги синдиката.– Я делаю что?В растерянность медленно, по капле, начинает просачиваться злоба на вопиющую несправедливость. Конечно, Фриц далеко не ангел, но красть у своих? Да вы что, издеваетесь?!– Браво. – Гатто медленно, саркастически аплодирует. – Тебе стоит подумать о карьере актёра – тем более теперь, когда ты одной ногой над бездной.– Мистер Гатто, пожалуйста. – Фриц безжалостно комкает бумаги, даже не замечая этого. Самый худший его кошмар – полная беспомощность, абсолютная невозможность контролировать ход событий, убийственное осознание бесполезности любых своих действий, но, даже понимая это, он всё равно зачем-то пытается достучаться до босса. – Вы знаете меня много лет. Я не лучший представитель рода кошачьего, но я никогда бы не стал красть что-то у Вас или у синдиката. Да и зачем?– Вот и я хочу знать – зачем, – сухо отзывается белый кот. – Собственно, именно поэтому я не прогнал тебя поганой метлой ещё с Совета. Я хочу услышать твои объяснения.Лапа Фрица безжизненно повисает вдоль тела, и он отзывается глухим голосом:– Клянусь чем угодно, что я не делал этого.Гатто, прищурясь, глядит на него в упор, точно пытается залезть Теофилу в голову. А после нехотя роняет:– Мне невероятно трудно тебе поверить, но ещё труднее осознать, что все эти годы я грел змею на своей груди. Даю тебе время до конца недели, чтобы оправдаться. Если сумеешь доказать, что невиновен, я, так уж и быть, прощу тебя и забуду этот неприятный инцидент. Ну а если не сможешь…Джованни суёт оставшиеся бумаги в лапы Фрица и, не оборачиваясь, удаляется прочь.По пути домой Теофил тщательно просматривает документы. По большей части, это денежные переводы. В реквизитах отправителя указаны данные нескольких основных счетов синдиката, в реквизитах получателя – его, Фрица, личные счета, о наличии которых знает только узкий круг самых доверенных лиц. И поскольку Теофил уверен, что самостоятельно финансовых операций подобного рода не проводил, это значит лишь одно: крыса где-то рядом. Вот только кто именно?Первые его догадки очевидно падают на Ирис – у неё есть мотив, пусть и весьма сомнительный, однако это на его взгляд, в то время как на по её мнению, возможно, он весьма серьёзен, а также крайне подозрительна её поспешная связь с новым кандидатом на пост директора покийского филиала. Однако в оправдание танцовщицы говорит тот факт, что она никак не могла узнать за столь короткий срок настолько личные данные. Возможно, случись это хотя бы неделей позже…Но какая же сука тогда… Как и следует из первоначальных размышлений, кто-то из своих. Кто-то, кто знает реквизиты счетов Фрица, головного офиса синдиката, в курсе открытия нового филиала, кто-то способный проникнуть в подобные банковские тонкости, причём за исключительно короткий срок, и, судя по всему, сильно обиженный на Теофила... В голове складываются два и два, и Фриц грубо рявкает шоферу:– Поворачивай в офис!Но того, кого Теофил надеялся там застать, на месте нет. Так что Фрицу остаётся лишь бессильно втягивать и выпускать когти на правой лапе, кипя от алеющей в глазах ярости, перед пустым столом Шафранека, а после несолоно хлебавши ехать домой.Буравя взглядом проплывающий за окном автомобиля городской пейзаж, Теофил думает, что его секретарь сказочно удачлив – будь он в офисе, Фриц не задумываясь выкинул бы его прямиком из окна двадцать пятого этажа.