Часть II. Служение (1/2)
Чезаре аккуратно поднял сестру с постели и унес её из покоев. Он уложил её на диван в передней между спальней и ванной комнатой, после чего позвал слугу.
– Да, милорд, – послышался испуганный голос горничной Орсини, которая посмела скосить взгляд на Лукрецию и перекреститься, увидев, что та покрыта кровью.
– Приготовь ванну, – последовал хриплый, резкий приказ от Чезаре. Это заставило служанку встрепенуться и посмотреть на него, больше не смея взглянуть в сторону. – И приведи ко мне кормилицу, быстро!
– Да, милорд… – прошептала девушка сквозь дрожащие губы. Она поспешила вбежать в ванную комнату и разжечь огонь в очаге, схватить два ведра и убежать за кормилицей по пути на кухню. Буквально в течение минуты кормилица Джованни появилась в передней.
– Милорд! Она в порядке? – встревоженная женщина обвела взглядом госпожу.
– Принц Альфонсо был избавлен от страданий, наконец-то. Забери Джованни отсюда, увези его во дворец к нашей матери: Лукреция безутешна сейчас, и я не могу оставить её одну, пока она не будет в состоянии отправиться домой. Скажите это матери. Прикажите сейчас же приготовить экипаж и уезжайте сегодня же.
– Да, милорд…
– По дороге найдите доктора и отправьте его ко мне, И ещё пусть он принесет с собой бумаги Лукреции, перо и её восковую печать… Поспешите…
– Да, милорд, – после этих слов кормилица поспешила прочь.
Чезаре вернулся к сестре и опустился перед ней на колени.
– Ты слышала это, сестренка? – он взял её за руку и поцеловал тыльную сторону ладони в благоговении. – Я отправляю Джованни к нашей матери, любовь моя, и я позвал доктора, чтобы он осмотрел Альфонсо и подготовил его тело к… его тело. Лукреция? – служанка пробежала мимо них с первым ведром воды, чтобы поставить то на огонь. – Лукреция, ты слышишь меня? – прошептал Чезаре.
– Я слышу тебя, брат… спасибо… – устало прошептала девушка в ответ.
– Я вернусь ещё до того, как для тебя наберут ванну, – Чезаре бросил предупреждающий взгляд на служанку, посмевшую глазеть на них, когда вышла за следующим ведром. – За работу, девчонка! – пролаял мужчина. Служанка сразу же убежала. – Когда всё будет готово, я отпущу всех слуг, кроме самых необходимых, и мы будем одни, любовь моя, до самой погребальной мессы по Альфонсо, – он мягко поцеловал сестру в щеку, и в следующее мгновение в комнату зашел доктор.
– Ваше Превосходительство, – доктор склонил голову и передал Чезаре всё запрошенные вещи.
– Принц Альфонсо… – Чезаре взял доктора за руку и отвел его подальше, чтобы Лукреция ничего не услышала, – умер, и надо осмотреть его тело.
– Конечно, Ваше Превосходительство. Я немедленно сделаю это.
Чезаре сел за стол в спальне и начал писать что-то, пока давал указания доктору: – Отвезите его тело в Ватикан и приготовьте там в погребению.
– Но, Ваше Превосходительство, – последовал сконфуженный ответ, – его тело надо обмыть и подготовить уже сейчас, нет времени… – Разве сейчас не зима? Уверен, его тело сможет не разложиться за время короткого пути до Священного города.
– Но… я могу сделать всё здесь, и тогда…
– Но я не желаю, чтобы всё проводилось здесь, – голос Чезаре был полон угрозы. Он закончил с запиской отцу и отошел в ванную комнату, чтобы приготовить печать над огнем. Запечатав записку, как следует, он передал её доктору: – Отдайте это Папе Александру, когда прибудете в Ватикан. Сразу же. Теперь же забирайте принца и отправляйтесь.
– Как прикажете, Ваше Превосходительство, – растерянный мужчина нервно поклонился и поспешил уйти.
В конечном итоге, ванна оказалась набрана, и Чезаре распустил всё прислугу за исключением повара и его молодого помощника. Он стоял над ними двумя на кухне: – Вы будете приходить только после того, как вас позовут, – сказал он им, когда остальные слуги ушли. – Если кто-то будет стучаться в дверь, вы не станете открывать, пускай они просто оставят сообщения. Я не рассчитываю, что мы пробудем здесь дольше недели. В случае, когда вы не готовите еду, вы сидите в своих покоях. Вы меня поняли?
Старый повар с мальчиком со страхом закивали. Чезаре, удовлетворенный, ушел.
Вернувшись к сестре, он нашел её спящей на диване.
– Сестренка… Сестра, просыпайся, любовь моя… Пришло время тебе искупаться.
– Чезаре… такой странный сон… – простонала девушка в ответ.
– Тише-тише, ты уже проснулась, – его спокойный голос омыл её уставшее тело. – Осталось донести лишь одно ведро воды в твою ванну… Идем со мной, – он отнес её в ванную комнату и посадил на подоконник, а после вылил теплую воду из последнего ведра в ванну. Чезаре подошел к сестре и медленно, почтительно избавил её от окровавленной одежды, принимая помощь лишь со сложными завязками и тугими пуговицами. Наконец, Лукреция обнаженной в окружении теплой воды: Чезаре помог ей забраться за высокий бортик. Девушка сдалась райским ощущениям, которые дарила вода, омывая её кожу; сдалась нежным рукам брата, смывающим кровь с её лица; сдалась их разделенной судьбе, их любви друг к другу, которая никогда не умрет.
Её купание прошло в полной тишине, разрываемой лишь тихими вздохами от полных нежности братских прикосновений, избавлявших Лукрецию от грязи с каждым новым движением. Как жаль, что кровь впиталась в саму её душу. Девушка улыбнулась от мысли о Чезаре, который, если бы только мог, обязательно омыл бы и душу сестры, убрав всю грязь и всю кровь. Эту улыбку сложно было не заметить.
– Запрокинь голову назад, – приказал ей Чезаре, выливая теплую воду на золотые пряди. – Сестренка, эта улыбка на твоем лице прекрасна, и если бы я знал причину её появления, обязательно вызывал бы больше подобных эмоций.
– Это ты заставляешь меня улыбаться, братец, уверена, тебе это и так известно. Только ты, – она сказала это, глядя на него снизу вверх, и в глазах её горела любовь и жажда. Чезаре обнял сестру, погружаясь лицом в местечко, где шея переходила в плечо, и женская рука очень скоро обхватила его голову.
– Я настолько чиста, насколько это возможно при всех твоих усилиях, брат, – Лукреция мягко поцеловала его руку. – Вода остывает…
– Тогда мне стоит согреть тебя… – прорычал Чезаре, выражая свою бесконечную жестокую любовь. Он помог сестре выбраться из ванны, а после опустился на колени позади неё, чтобы, начиная с ног, медленно осушить влагу с алебастровой кожи. За мягким полотенцем следовали ещё более нежные поцелуи: от икр до бедер, а после до ягодиц. На последних мужчина остановился, крепко ухватив Лукрецию за ноги и оставляя поцелуй и маленький, собственнический укус на каждой ягодице.
– Ох, Чезаре, – девушка резко выдохнула, – ты собираешься пытать меня таким образом?
– Нет, сестренка… Это обещание, а не пытка, – простонал он ей в поясницу, обнимая Лукрецию так, словно от этого зависела его жизнь. Он бросил свою победоносную кампанию, чтобы сейчас обтирать её тело и, поднявшись, смотреть ей в лицо, а после обнять со всей возможной силой.
– Ты правда готова к этому, сестренка? Я знаю, ты действительно горюешь о своей муже и… – его голос был хриплым, полным желания, но также и искреннего беспокойства. Лукреция приложила палец к чужим губам и заставила тем самым замолчать.
– Как ты умудряешься заставлять меня влюбляться в тебя всё больше? – спросила она его с глазами, полными слез и искорок. – Я была готова для тебя всю свою жизнь, брат… И ничто не заставит меня отказаться от тебя сейчас.
В этот момент Чезаре поднял её на руки и унес на постель. Теперь была очередь Лукреции раздевать его, убирая каждую деталь одежды с всё нарастающим нетерпением. Когда Чезаре, наконец, тоже был обнажен, он не стал терять времени и усадил сестру к себе на колени в любимую позицию. Они прижались друг к другу носами, как часто делали перед поцелуем, перемежавшимся с игривыми, легкими укусами, обещавшими будущую нежность. Это была прелюдия для свирепой, всепоглощающей любви, которая лишь распалялась от контакта кожи к коже.
– Ты принадлежишь мне, Лукреция, – простонал он ей в шею, опуская девушку на себя так плавно, словно она была четко подогнанной перчаткой.
Лукреция обняла его лицо ладонями и заглянула прямо в душу: – Да, Чезаре, до самой смерти… – она тоже стонала эти слова, так как уже начала теряться в удовольствии.
Спустя долгие часы они лежали в объятьях друг друга совсем без сил.
– Это было прекрасно, брат, но… – Но? Но! Ах, ты, мелкая чертовка… – Чезаре резко сел и грубо перекинул Лукрецию через свои колени.
– Ох, стой! – взмолилась девушка сквозь хихиканье.
– У тебя уже такой большой опыт, что ты решила стать критиком, сестра? – он сжал её прекрасную, упругую ягодицу.
– Все не так, брат… Ох, хватит! – она рассмеялась, когда он снова посягнул на её ягодицы. – До тебя я была лишь скучной маленькой девочкой в миссионерской позе… Можешь научить меня ещё чему-нибудь?
– Ах… значит, ты хочешь учиться, – он поднялся её так, чтобы быть лицом к лицу, и Лукреция сразу покраснела. – Что это? Она краснеет? – Чезае хитро улыбнулся.
– Только тебя я желаю себе в учителя. Ты откажешь мне? – серьезно спросила она тогда.
– Нет… нет, – Чезаре почти испугался её серьезного тона. – Чему ты желаешь научиться?
– Ну… я мне так мало известно, поэтому я и прошу тебя, – ответила девушка в растерянности. – Я хочу знать все способы, чтобы принести тебе удовольствие, как настоящая женщина.
– Ты и есть настоящая женщина, сестренка, и ты и так приносишь мне бесконечное удовольствие… просто одним своим существованием… – он прошептал это прямо перед тем, как грубо схватить её за шею, словно в попытке задушить, но вместо этого подарив сладкий поцелуй.
– Я слышала, какие звуки ты издавал в руках других женщин, Чезаре, и я пока не смогла добиться таких звуков от тебя.