3/6 Время без забот (1/1)

На следующий день между Ледой и Джури чуть было не разыгралась настоящая ссора, и позже Леде пришлось признать, что инициатором стал скорее он, пускай поначалу и оправдывал себя тем, что Джури, как всегда, начал первый.– Как поживает старичок Аямэ? – без заметного интереса спросил маг утром, когда они с Ледой встретились на кухне, где Джури лениво ковырял ложкой в тарелке.– А он старичок? – в свою очередь удивился Леда: на вид Аямэ был не старше него самого.– Кажется, ему лет сто с чем-то.– Надо же, – можно было сколь угодно много слышать о долгой жизни магов, однако в очередной раз столкнуться воочию с неугасающей юностью было все равно удивительно.Молчание затянулось, чего Леда сам не заметил, и в реальность вернулся, только когда Джури сердито огрызнулся:– Ты как-то неловко от вопроса уходишь.– Прости, что? – моргнул Леда растерянно.– Я спрашивал, как вчера прошла ваша прогулка, – раздраженно повторил Джури.Меньше всего Леда хотел, чтобы с ним разговаривали в таком тоне, но, мысленно посчитав до трех, он сдержал свое возмущение и постарался как можно подробнее пересказать все события ушедшего вечера.– Вот оно что, – выслушав внимательно, обронил Джури и отвернулся к окну, о еде будто позабыв и вовсе.По опыту Леда знал, что лучше на том и закончить, пока Джури не послал его в привычной манере, но на сей раз позволил любопытству взять верх.– Что у него с глазами? – спросил он. – У Сойка?Он уже почти слышал, как Джури бросает в ответ: "А что, святошам в школе о таком не рассказывают?" или нечто подобное, но тот лишь плечами пожал:– Взгляд некроманта. Не знаешь о таком?– Нет.– Значит, тебе повезло. Если еще больше повезет, не узнаешь никогда.Дельного пояснения он так и не услышал, как с досадой констатировал Леда, но вместо того чтобы традиционно промолчать, вдруг решил не отступать. Загадочность, которую раздувал по поводу и без его сосед-выпендрежник, порядком надоела.– Ты тоже так умеешь? – в лоб спросил он.– Как так? – Джури насмешливо вздернул бровь, чем только подогрел подступавшее раздражение Леды.– Смотреть на людей так, что они обделаться готовы. – Ого, святоша, в твоем лексиконе есть слово "обделаться"? – картинно изумился Джури. К своему завтраку он уже потерял интерес, перестав даже ложкой елозить в тарелке остывшей каши.– Ты ведь тоже некромант, – не отступал Леда, почувствовав, будто в этот миг закусил удила. – Или нет?– Или да. Не твое дело, – Джури скрестил руки на груди.– Из-за чего столько шуму вокруг тебя? Что за дар у тебя такой бесценный?Не без злости на самого себя Леда отмечал, что заводится и уже повышает голос, тогда как Джури происходящее откровенно веселило: он неприкрыто улыбался, разглядывая своего собеседника.– Знаешь такую поговорку: "Звенит лишь то, что пусто изнутри"? Так вот сдается мне, это про тебя. Много беготни вокруг твоей персоны, но пока я не видел ничего, кроме того, как ты камин пальцем разжигаешь...– Пальцем? – восхитился Джури – казалось, он вот-вот расхохочется.– Камин разжигаешь да сказки рассказываешь, – продолжал гнуть свое Леда. – Что ты умеешь такого, что другие не могут? Что ты...– А давай я сейчас тебе покажу, – вдруг тихо выдохнул Джури, когда Леда, сделав короткую паузу, в очередной раз набрал в грудь воздуха, чтобы продолжить высказывать все, что он думает о Джури и его выходках.Не дожидаясь ответа, Джури поднялся и направился вглубь дома. Последовавший за ним Леда не сразу понял, что тот идет к черному ходу, который вел на небольшой внутренний дворик, где в прежние времена прислуга развешивала выстиранное белье.Запоздало Леда подумал, что не уверен, хочет ли видеть то, что ему покажет маг, однако тут же строго потребовал от себя самого не малодушничать. Не убьет же его Джури, в конце концов.На заднем дворе росло всего несколько древних яблонь – Леда сомневался, что они еще приносили урожай, однако земля вокруг была покрыта опавшей бурой листвой, превратившейся в слежавшийся ковер – видимо, не убирали тут не первый год.Когда дверь за спиной захлопнулась, Джури, успевший дойти до середины дворика, остановился и обернулся. Невольно Леда поежился – от холода, как он объяснил сам себе: хоть на улице было не морозно и даже тонкий слой выпавшего снега успел растаять, однако ветер пробирал до костей.– Камин пальцем разжигать, значит, – отчеканил Джури, глядя Леде в глаза.От его самодовольной ухмылки Леду уже начинало потряхивать, и самоконтроль, за который он сам себя так уважал, трещал по всем швам. А самое досадное – Леда был готов поклясться: мерзавец прекрасно видел чужое раздражение, чувствовал его и с особенным вкусом продолжал играть на нервах Леды.– А вот такое ты видел? – спросил он, сгибая в локтях до этого свободно опущенные руки.В первые мгновения ничего не происходило: Леда неотрывно смотрел на пальцы Джури, которые согнулись, будто когти хищной птицы. И не сразу поверил своим глазам, когда полусгнившая опавшая листва под его ногами вдруг взметнулась, закружилась вокруг Джури, словно маленький ураган.Следующая фраза, которую выдал Леда, стоила всей его выдержки:– Оставь дешевые трюки при себе.Если бы Леда был ребенком, он назвал бы увиденное чудом. Однако детство и вера в невероятное закончились давным-давно, и теперь его бедный лексикон взрослого человека не имел определения для столь необычного зрелища. Магия ушла из жизни обитателей Атламонда, когда Леда был еще мал, и то, что прежде не вызывало у людей даже удивления, теперь казалось истинно волшебным.– Дешевые?Ничуть не смутившись, Джури снова насмешливо изогнул бровь.Что-то изменилось, Леда почувствовал это по тому, как внутри него дрогнули невидимые струны. Ощущение сильной волшбы рядом, не видимой – по крайней мере пока – глазам. Медленно опустив взгляд, Леда наблюдал, как что-то зашевелилось под ногами Джури и вспучилась серая земля, обнаженная после того, как взметнулись листья.Леда отказывался верить тому, что видел. То, что творил Джури, творил легко, походя, продолжая улыбаться, без видимого усилия, не вписывалось в картину мира, которую Леде на протяжении всей его жизни рисовали родители, старшие наставники. Он не заметил, как задержал дыхание и не дышал уже очень долго, и хотел инстинктивно отвернуться, но не мог даже моргнуть.Когда Джури наконец закончил и взметнувшиеся листья снова опустились на землю, Леда выдохнул и почувствовал непонятную боль в груди. Голова тоже мучительно гудела.– Трудно жить, когда другой по щелчку пальцев делает то, на что тебе даже воображения не хватит, – невозмутимо Джури смахнул со лба упавшую прядь. Сейчас он казался немного усталым, но Леда не думал, что его утомило чародейство.Не спеша и не оборачиваясь Джури пошел к дому, а Леда так и стоял, словно пришпиленный, и смотрел на то место, где несколькими минутами до этого колдовал Джури. Вся сцена продлилась не более нескольких минут, но Леде чудилось, что он стоит вот так и смотрит вниз не первый час.Собравшись с силами, он несмело шагнул вперед и присел на корточки, с опаской протянул руку и коснулся ярко-зеленых, сочных стеблей, широких листьев и потом, уже смелее, мелких белых цветов – распустившихся колокольчиков внизу стебля и плотных тугих коробочек бутонов на их вершинах.Ландыши. Зимой. Выросшие за каких-то пару десятков секунд.Не наваждение, не иллюзия – Леда точно знал это, потому что прикасался рукой. Настоящие живые цветы появились по щелчку пальцев, как Джури сам это назвал. На что еще был способен человек, так легко сотворивший подобное? Много ли осталось в мире чародеев такой же силы?Дверь в дом так и не захлопнулась, и потому Леда даже не удивился, когда, обернувшись, наткнулся на пронзительный взгляд Джури, будто на острие клинка.Сцена, когда новый знакомый Леды демонолог Рю вызвал из Тени демонов, была, безусловно, куда более зрелищной. Однако, как бы Джури ни потешался над его необразованностью, Леда помнил из лекций по теории магии, что проделывать бреши в ткани реальности и вызывать потусторонние сущности из небытия было делом известным и во времена правления магов даже не сказать, чтобы уж очень редким. Взаимодействие с силами природы находилось в ведении стихийных магов, а друиды, они же лекари, умели взывать к ней в ином качестве, врачуя раны. Вот только Леда не помнил никого, кто бы умел творить нечто подобное тому, что сейчас сделал Джури.– Я оценил, – посчитал нужным признать он. – Да ну?– Да. Не помню, чтобы кому-то из магов было подвластно подобное. Вот только не думаю, что Противостоянию так важно твое умение выращивать цветы. И я так и не понял…"Не понял, что ты такое", – чуть было не закончил Леда, но вовремя поправился:– ...какова суть твоего дара.– Я некромант, Леда, уймись уже, – теперь на лице Джури не было и тени улыбки, скорее безграничная досада. – Но поднимать мертвецов, как тот же Сойк, я не умею.– Отчего-то мне радостно это слышать, – попробовал пошутить Леда. – Ожившие покойники – это даже звучит страшно.– Рано радуешься, – и снова ни единый мускул не дрогнул на лице Джури. – То, что делаю я, куда страшнее. Я их не оживляю, я с ними разговариваю.Он ушел в дом, не дожидаясь Леду, а тот, глядя ему вслед, не почувствовал никакого трепета или беспокойства от его слов, хотя и должен был. Быть может, потому что уже слишком привык к Джури, чтобы бояться его всерьез. Или потому, что тот все же был редкостным позером – показал красивый фокус, но опять ничего не объяснил.Может, Джури не хотел, чтобы Леда узнал правду о нем? Потому что в его даре кроется нечто действительно ужасное?Поглядев на цветы, что теперь жалко дрожали на холодном ветру, Леда подумал о том, что, какие бы обидные слова ни говорил Джури и какой бы важный вид ни принимал, он очень старается произвести на Леду впечатление. Понимать это отчего-то было лестно.А еще Леде показалось, что теперь он догадывается, в чем именно заключались необыкновенные умения Джури, не подвластные никому другому из магов. И хотя догадка его была откровенно фантастической, чем больше Леда думал о ней, тем сильнее убеждался в ее верности.В тот день Джури никуда не ушел, привычно провел в своей комнате большую часть дня, а в гостиную вышел только вечером, заспанный и откровенно усталый, и даже парой слов с Ледой не перекинулся. Утренняя сцена оставила странный осадок недоговоренности, и Леде было некомфортно в обществе своего соседа, потому, когда в дверь решительно постучали три раза, потом два, а потом один, выбивая неизвестный ритм, он даже обрадовался, ни на минуту не сомневаясь, кто пожаловал к ним в гости.– Сейчас начнется, – пробормотал Джури, когда пошел открывать, но недовольным при этом не выглядел.Стоило ему отодвинуть щеколду, как тихую гостиную будто разом заполонил десяток человек, хотя на пороге стояли лишь двое – Су и Агги.– Привет.– Как дела? Ого, ну и вид у тебя…– Джури, тобой что, пол вытирали?– Как поживаете?Даже не дожидаясь приглашения войти, гости переступили порог, и Су тут же обняла Джури за шею, почти повиснув на нем.– Выглядишь скверно, – объявила она. – Опять весь день спал?– Зато ты, как всегда, прекрасна, – ответил Джури, и Леда подумал, что тот немного приукрасил: в обыкновенном сером платье Су казалась скорее неприметной, чем прекрасной, легко слилась бы с толпой и больше всего напоминала служанку из какого-нибудь в меру богатого дома. Зато во внешности Агги что-то было не так, но Леда никак не мог поймать ускользающую мысль и сформулировать, в чем заключались перемены.– Все люди как люди, – объявил Агги, сбрасывая плащ прямо на пол и проходя в комнату. – Когда много спят, выглядят хорошо, когда мало – плохо. И только у Джури – наоборот.– Зато наш Агги, – в отместку начал было Джури, – хоть спит, хоть не спит, а выглядит одинаково…– ...одинаково отлично! – не дал ему договорить Агги и с такой силой хлопнул его по спине, что Джури закашлялся и заметно пошатнулся.Пока Леда, растерявшийся от такого количества эмоций и слов одновременно, рассматривал вновь прибывших, Су шагнула к нему, и он поднялся ей навстречу.– Привет, Леда, давно не виделись, – девушка обняла его так искренне, как будто они были добрыми друзьями, а не виделись всего лишь раз в жизни.– Привет, – отозвался он, неуверенно отвечая на объятие.– Эй, нечего его трогать! – тут же потребовал Агги, и Су решительно обернулась к нему.– Значит, Джури мне обнимать можно, а Леду – нет? – глаза ее недобро прищурились, и Леда уже не мог разобрать, дурачатся эти двое или Агги действительно ревнует свою девушку ко всем подряд.– Джури такие, как ты, не интересуют, – невозмутимо ответил Агги.– Какие такие? – теперь уже возмутился Джури.– Такие чужие невесты! – охотно пояснил Агги и вдруг объявил: – Я сделал Су предложение! Идемте праздновать!За секунду, на которую повисло молчание, Леда успел заметить, как от удивления вытянулось лицо Джури и как Су возвела глаза к потолку.– Если что, я отказала, – сразу предупредила она. – Потому повод для праздника действительно имеется.Джури негромко рассмеялся, а Агги невозмутимо вытащил из-за пазухи тонкую цепочку, на которой болталось золотое кольцо.– Ничего страшного, я подожду, – невозмутимо сказал он. – Подожду, да, а кольцо всегда при мне.– Я уж было испугался, что вы и правда совершили эту ошибку, – выдохнул Джури, усаживаясь на диван. – Вам нельзя жениться, вы же друг друга убьете.– Только дуры выходят замуж в двадцать лет, – словно не услышав его, Су скрестила руки на груди и гордо вскинула голову.– Скорее, тут проблема не в возрасте, а в женихе, – весело прищурившись, начал Джури, но Агги перебил его, с грозным видом уставившись на девушку.– Позволь тебе напомнить, дорогая моя, – вкрадчиво начал он, – что не так давно в магических семьях только родители решали, кто на ком женится, и двадцать лет считались отличным возрастом.– Папа никогда не отдал бы меня замуж за такого, как ты, – снова вздернула подбородок Су.– За такого, как я, лорда? – красуясь, развел руками Агги.– Ой, да какой ты лорд…– Ну все, хватит! – потребовал Джури и вдруг, не выдержав, расхохотался.Чуть недоверчиво Леда смотрел на него и неуместно думал о том, что еще не видел, чтобы Джури веселился вот так, искренне и от души. Агги и Су тоже засмеялись, и Леда сам не заметил, как это непринужденное веселье передается и ему.– Что-то у вас тут как-то тухло, – заметил Агги, когда все они наконец отсмеялись. – Леда, как ты терпишь этого гнусного некроманта? Он уже серый, как призрак, стал. Я бы на твоем месте запирал по ночам дверь своей спальни.Леда уже собирался ответить в тон, но тут наконец понял, что не так было во внешности Агги.– Твоя прическа, – он разве что пальцами в воздухе не щелкнул. – Я все смотрел и не мог понять, что не так…– Что значит "не так"? – тут же искренне возмутилась Су. – Наконец все так. Все стало так, как надо.– Вот, а я говорил, что не надо стричься, – мстительно отозвался Агги. – Теперь я не так прекрасен, как был раньше… О, я понял твой хитрый план! Ты за меня замуж не хочешь, значит, но при этом и не желаешь, чтобы на меня позарилась другая!Вряд ли можно было сказать, что Агги стал выглядеть принципиально иначе без своих фантастических кос – пиратская повязка на глазу, длинный рот и подвижное лицо делали его все таким же примечательным и ни на кого не похожим. Но с обыкновенными черными волосами, непослушно торчащими теперь во все стороны, он стал чуть больше похож на человека, чем на существо, пришедшее прямо из Тени.– А я думал, это просто часть сегодняшнего перевоплощения, – сказал Джури, слабо улыбаясь и наблюдая за друзьями чуть исподлобья.– Мне просто надоело, – Су обратилась к нему и к Леде, переводя взгляд с одного на другого. – Из-за той проклятой прически, куда бы мы не пошли, Агги постоянно приходилось менять внешность. И что вы думаете? Он назло принимал какой-нибудь такой облик, от которого меня воротит!– Я же не виноват, что тебя от всех воротит.– Однажды он превратился в Бё! – пожаловалась Су, ничуть при этом не веселясь, и смерила Леду сердитым взглядом, когда тот с заметным усилием подавил смешок.– Ну хоть не в Анзи, – даже не дрогнув лицом, ответил Джури.– Анзи некрасивый, – демонстративно зевнул Агги.– Да Анзи ты просто боишься! – ткнула в него пальцем Су. – А Бё я терпеть не могу, вот ты и издеваешься надо мной.– Если вы хотели сделать Агги менее приметным, вам едва ли это удалось, – негромко заметил Леда, но Су только рукой махнула:– Все лучше, чем было, – и, резко сменив тон, спросила: – Ну так что, вы с нами?– Куда?– Отдыхать! Веселиться! Завтра начинается Неделя, весь город гуляет, а вы тут киснете, как два старика.Неделей девушка назвала Прощальную неделю зимних праздников. Вопреки несколько печальному названию, Прощальная неделя была самым счастливым временем в году. В честь окончания года в Атламонде было принято в течение семи дней отмечать и завершать дела. Люди заканчивали начатую работу, ходили к родственникам с гостинцами и посещали на кладбищах умерших, оставляя у надгробий символические дары. В детстве эта была любимая пора Леды, когда прекращались занятия, а дом наполнялся гостями. Сейчас же он чуть по лбу себя не хлопнул, когда понял, как быстро пролетело время, а он и не заметил.– Я не уверен… – начал было он, и Джури тут же смерил его откровенно издевательским взглядом.– Ну еще бы, не уверен он. Столько книг непрочитанных в библиотеке осталось, а его зовут пить да плясать. Конечно, он не пойдет. Святоша.– Хватит собачиться! – сердито потребовала Су. – Уже все обсуждают, что вы двух слов сказать не можете, не сцепившись при этом.– Кто обсуждает? – удивился Леда. Ему казалось, что все его стычки с Джури происходят за закрытыми дверями.– Мы идем в трактир, и точка, – проигнорировал его вопрос Агги. – В наше любимое место. Джури, ты уже месяца три с нами не ходил. От работы сдохли кони, слышал такое?– Там отличный эль, – добавила Су, обращаясь к Леде, отчего тот подумал, что Джури в упомянутом трактире уже бывал.Неожиданно Леду накрыло пониманием, что он и правда очень хочет пойти. Он не помнил, когда покидал стены этого дома не ради дела или скучной прогулки по саду, да и компания Агги и Су казалась ему приятной. Вот только он ничуть не сомневался, что Джури его согласие не порадует."Значит, надо соглашаться", – решил Леда и тут же поднялся на ноги.– Я с вами, – заявил он. – Прощальную неделю я всегда отмечаю.– Джури? – даже не вопросительно, а требовательно посмотрел на друга Агги.– Куда я денусь, – с крайне озабоченным видом тот кивнул. – Должен же кто-то оттащить святошу домой, когда он перепьет вашего эля.Путь, который они частично преодолели пешком, частично на остановленной повозке, оказался неблизким – трактир находился в отдаленном квартале – и небольшой компании понадобился почти час времени, чтоб добраться до места.– А почему вы не хотите пойти в трактир Бё? – спросил Леда.– Ой, ну что за вопрос, – протянула Су. – Кто в здравом уме сможет отдыхать рядом с Бё? Он же все время копается в чужих мыслях просто потому, что ему это нравится. Извращенец.– У Бё как раз все храмовники да стражники собираются, – неожиданно серьезно объяснил Джури и невесело усмехнулся. – Работа у него такая – подслушивать, о чем те молчат.– Поэтому мы ходим в место, где все куда проще, веселее, да и храмовников не бывает, – подытожил Агги. – Иногда можно заметить семинаристов в форме, но они как бы еще не совсем храмовники, да?– Там никому ни до кого нет дела, но все равно ни о чем серьезном мы не говорим, – предупредила Леду Су. – В особенности, не называем настоящих имен. По крайней мере, самых главных из наших. У храмовников могут быть какие-то сведения о Противостоянии. Лучше не привлекать внимания.Леда вспомнил, как впервые услышал имя Сойка в застенках Храма и поморщился от фантомной боли, которую по сей день иногда испытывал, вспоминая те страшные часы. Пожалуй, имя главы магических повстанцев не стоило упоминать вслух вообще нигде и никогда, не то что в каком-то трактире.– И поэтому мы используем шифры, – заговорщицки прошептал Агги, подмигнув Леде.– Какие шифры? – насторожился тот.Они как раз покинули жилые кварталы, вышли в промышленную зону, где длинные заборы, которыми окружали заводы, сменяли такие же бесконечные глухие стены складов. Ни единого деревца или куста вокруг, лишь серый камень да грязь под ногами. Воздух моментально стал тяжелым, густым, и у Леды запершило в горле. По опыту он знал, что, когда вернется домой, волосы будут неприятно пахнуть копотью вплоть до мытья.– Мы не называем имен, но ведь бывает, что хочется перекинуться парой слов о насущном. К примеру, Противостояние мы называем "фабрикой".– Фабрикой?– Ну да, – с важностью покивал Агги. – Оно ведь работает день-деньской, Противостояние наше, а мы на нем пашем. Значит, фабрика.– А Сойка мы называем "лордом", – подхватила Су. – Потому что он самый главный.– А Бё у нас "язык"!– Почему "язык"? – окончательно перестал что-либо понимать Леда.– Ха, а ты не замечал, что он, когда особенно старательно роется в чужой башке, все время кончик языка высовывает? – Су рассмеялась. – Фу, гадость какая.– А Анзи – "огонек", – решил окончательно добить Леду Агги.– Потому что он маг стихии огня? – решил на всякий случай уточнить Леда. Такой ответ напрашивался сам собой, но от этой компании можно было ожидать какого угодно объяснения.Агги и Су дружно рассмеялись, а Джури разве что за голову не схватился.– Небеса всевидящие, святоша! Да они просто издеваются над тобой! Какой огонек? Какой язык? О Создатель…В ответ неразлучная парочка захохотала еще громче, подтверждая слова Джури, а Леда, вместо того чтобы испытать досаду из-за того, что так легко купился на шутку, вдруг тоже развеселился.– А я поверил, – развел руками он. – Аж обидно. Я бы не отказался называть Анзи "огоньком".– Смотри, чтобы потом тебя "кучкой пепла" не называли, – отозвался Джури. – У Анзи с чувством юмора примерно так же, как у тебя, – никак. А вот нервишки шалят.– Это называется темпераментом, Джури, а не нервишками, – наставительно произнесла Су и вдруг указала рукой в сторону какого-то невысокого строения: – Вот мы и добрались.Трактир, в который они пришли, располагался на окраине промышленного района и был Леде не знаком, однако в подобных заведениях он неоднократно бывал в годы учебы в семинарии.В очень просторном зале, который мог вместить не меньше шести-семи десятков гостей, вместо столов стояли перевернутые бочки с расставленными вокруг них табуретами. Земляной пол щедро посыпали опилками, которые определенно регулярно меняли, из-за чего в помещении запахи разлитой выпивки и пота перекрывал запах свежесрубленного дерева. Масляных ламп по углам было слишком мало, чтобы в полной мере разогнать полумрак, а вот гам стоял такой, что приходилось наклоняться к собеседнику, чтобы разобрать слова.Первое, что бросилось в глаза Леде, когда он переступил порог, это небольшая сцена у противоположной стены. Квартет совсем юных музыкантов усиленно наигрывал популярную мелодию песни, слова которой знали все, но произносить в обществе не отваживались даже самые невоспитанные. Впрочем, вокального сопровождения у музыки не было. В других обстоятельствах кто-то из подвыпивших завсегдатаев вполне мог пуститься в пляс, однако из-за обилия столиков для танцев не было места.Трактир Леде сразу понравился. Он был достаточно приличным и чистым, чтобы без опаски пить из деревянных кружек, но при этом совершенно типичным, непримечательным и явно не привлекавшим внимание стражи. Здесь легко было затеряться, и даже трактирщик и его помощники едва ли запоминали лица бывавших тут гостей.Вопреки ожиданиям Леды увидеть в таком районе публику под стать – рабочих заводов и фабрик из округи – в трактире, у которого не было ни названия, ни вывески, собирался самый разный народ. В том числе и те самые рабочие, но Леда видел и немало парней и девушек в форме тех или иных учебных заведений, подмастерьев и будущих докторов, слуг, ремесленников и других молодых людей, род занятий которых он даже не брался определить. В такой разношерстной публике было легко затеряться кому угодно, в том числе и участникам Магического Противостояния.Первым принести всем знаменитого местного эля вызвался Агги: вернулся через несколько минут и со стуком поставил на бочку-стол четыре кружки. На вкус напиток оказался и правда приличным, эль здесь не разбавляли, чем грешили многие подобные заведения, и уже после второго глотка Леда почувствовал, как внутренне расслабляется.– Ну, давайте! – поднял свою кружку Агги. – За мою невесту и нашу скорую свадьбу!Даже Су рассмеялась, хотя до этого только глаза закатывала, когда Агги упоминал о своем не слишком удачном сватовстве, и они дружно выпили.– Учитывая, что Су я знаю примерно столько же, сколько самого себя, – Джури, на губах которого осталась пенка, совсем неинтеллигентно облизал их, – я бы сказал, что она никогда не выйдет замуж. Понял это примерно тогда, когда в возрасте десяти лет Су меня сбросила с дерева, куда мы залезли во время игры.– Заметь, тебе тогда было двенадцать, – не без гордости уточнила девушка.– Что-то я связи не улавливаю, – намеренно скучающе протянул Агги, подперев щеку рукой. – Как то, что Джури был задохликом в детстве, касается моей семейной жизни?– А так, что Су – это парень в юбке, – охотно пояснил Джури, ничуть не обидевшись на задохлика. – И зачем парню еще один парень?– А тебе зачем? – вдруг захохотал Агги, и Леда от этого намека почему-то почувствовал себя неловко, хотя никого из присутствовавших его слова не смутили.– Я на парнях и не женюсь, – невозмутимо ответил Джури и повернулся к своей подруге: – Да и вообще, Су, правильно сделала, что отказала.– Конечно, – Су смотрела на Джури и старательно держала серьезную мину, хотя глаза ее блестели от сдерживаемого смеха. – Найду себе кого-нибудь получше Агги.– Быть лучше Агги несложно, – согласился Джури.Старательно сведя брови к переносице, Агги попытался сделать как можно более грозный вид и подался в сторону Джури, но Су тут же поцеловала его в щеку и засмеялась.– А быть лучше Джури и того проще, – сделав вид, что сменил гнев на милость, Агги благосклонно кивнул. – Достаточно просто не быть Джури."Не могу не согласиться", – подумал Леда, но благоразумно промолчал, рассудив, что из его уст подобное заявление Джури точно расценит как выпад, а не как шутку.Эль в кружках быстро закончился, и за следующей порцией отправился Джури, а Леда, переведя взгляд на Су, задал вопрос, который крутился у него на языке уже несколько минут.– Вы росли вместе с Джури?– Да, – улыбнулась та немного печально, как почудилось Леде.– Я не знал, – зачем-то сказал он и сам почувствовал, насколько глупо прозвучали его слова: как будто все остальное о Джури и о Су он уже выяснил.– Мои родители погибли почти одновременно с родителями Джури. Наш общий приемный отец взял и меня к себе на воспитание.Девушка ловко обходила имена и названия, прямо не упомянув ни Сойка, ни военный переворот, и Леда отметил мысленно, что этот разговор надо заканчивать: после еще одной кружки эля сам он рисковал взболтнуть вслух то, о чем говорить никак нельзя.– И много у него было приемных детей? – все же не сдержал любопытства Леда.– Только мы двое. Из-за нас он задержался в провинции на долгие годы и смог вернуться к своей работе совсем недавно, около семи лет назад. Кто знает, как сейчас шли бы наши дела, возьми он все в свои руки раньше.Подмигнув Леде, Су уткнулась носом в свою уже почти пустую кружку, а Агги, переводя взгляд с нее на Леду и обратно, снисходительно покачал головой:– Не хочу превращаться в брюзжащего Джури и напоминать, о чем говорить стоит, а о чем нет, но не заткнулись бы вы, а?– Да ладно тебе, я ничего такого не сказала, – отмахнулась от него Су.– Пока что да. Но эль крепкий.– Молчу-молчу, – поспешил заверить Агги Леда. – Сам уже об этом подумал.– Давайте тогда обсудим ярмарку, – предложила девушка. – Кто уже ходил? Говорят, на главной площади в этом году сделали настоящий тир, где можно пострелять из лука, как это делали маги-аристократы старины.– Я б лучше из мушкета пострелял, – Агги даже языком цокнул. – Что толку от того лука…– А ты никогда не стрелял?– Нет. Где бы я взял мушкет?Еще четыре кружки опустились на стол, Джури одной рукой отодвинул на край псевдостола пустые и взобрался на табурет.– Ну что, не скучали без меня? – то ли уже от первой порции эля он стал веселее, то ли радостнее и свободнее стал себя чувствовать Леда, но глядя на Джури, он вдруг отметил, что тот выглядел на порядок добродушнее обычного. Даже привычная складка между его бровей стерлась, а в холодных, пугающих стальных глазах как будто блестел некий теплый огонек – но, скорее всего, в них лишь отражалось пламя небольшого камина в углу трактира.– Они тебе кости перемывали, – тут же наябедничал Агги.– Ай, ну не правда же! – возмутилась Су. – Джури, не слушай его. Я просто немного рассказала Леде о нашем детстве. Совсем немного.Ее веселости Джури не разделил и как-то подозрительно покосился на Леду, но в тот же миг со сцены грянула новая, оглушительно громкая мелодия, и вся компания дружно повернулась в сторону музыкантов, которые, не иначе, тоже выпив по кружке, принялись за свою работу с двойным усердием.Незаметно для Леды пришла его очередь идти за элем, а когда уже по четвертой кружке принес снова Агги – Су, разумеется, была освобождена от обязанности ходить за выпивкой – он почувствовал, как ощутимо кружится голова."Надо бы прогуляться на воздухе", – вяло подумал он. Вставать не хотелось, да и веселый разговор за столом не умолкал, несмотря на громкую музыку. Су могла болтать безостановочно, и Леде смутно вспомнилось, как в их первую с Бё встречу недовольный маг упоминал о том, что у девушки язык без костей.– Мне надо отлить, – вдруг неаристократично объявил Джури и поднялся с табурета, тут же заметно покачнувшись и уцепившись рукой за край стола-бочки, тем самым опередив Леду, который сам подумывал проветриться. – Как нехорошо так выражаться, – возмутилась Су, у которой тоже заметно не фокусировался взгляд. – Здесь же дама.– Ты не дама, ты друг детства, мы же определились, – улыбнувшись, напомнил ей Джури и, махнув на прощание, отправился к выходу из трактира.Идти вместе или вслед за Джури Леда не собирался, потому про себя твердо решил, что дождется его возвращения, а потом пойдет сам. В трактире стало шумно и многолюдно: казалось, что веселые посетители только прибавлялись, и когда Леду кто-то проходящий мимо задел плечом, отчего тот едва не свалился с табурета, он оглянулся, поражаясь тому, сколько людей может влезть в один небольшой и не слишком известный трактир. А сколько таких было по всему городу, и вовсе не сосчитать.– ...А я говорю, платье с оборками не надену. Ты хочешь – ты и носи! Можешь хоть в барышню перевоплотиться, – донесся до Леды отрывок шуточного спора между Су и Агги. Девушка тыкала Агги пальцем в грудь, а тот, хмуря брови и старательно уворачиваясь, хлопал по бочке ладонью, отчего дрожали кружки с элем.– Я куплю тебе самое красивое платье! Нет, я куплю лучшее! – Да хоть два, я же не профурсетка и не семинаристка, – словно в подтверждение своих слов, Су подняла свой бокал и за пару глотков отпила почти половину эля, взглянув на Агги с вызовом. Не выдержав, Леда рассмеялся, понимая, о чем говорил Джури: девушка пила как бы ни больше самого Агги, а тот пьяно и влюбленно смотрел на нее, продолжая настаивать на своем.– Леда, ну вот ты скажи ему, – обратилась к нему Су, когда тот снова утратил нить разговора. – Этот деспот требует моей руки, да еще и настаивает на каком-то жутком платье!– По-моему, платье с оборками тебе будет очень к лицу, – примирительно улыбнулся Леда, а Агги тут же подбоченился и наклонился вперед, угрожающе разминая пальцы.– Тебе к лицу сейчас будет фингал! Видел я, как ты смотрел на Су в том старом платье на приеме…– Ой, какой ты же ты дурак, Агги, – посетовала Су, дергая явно перебравшего жениха за плечо обратно к себе, а Леда снова рассмеялся. Эти двое действительно были как два сапога пара, и если предложение Агги стать его супругой для Су не было шуткой, которые то и дело мелькали сегодня в разговорах, то он мысленно желал им только счастья. Парочка продолжила обсуждать подвенечное платье, которым угрожал Агги, а Леда, почувствовав, как к горлу подкатывает ком от духоты и запахов алкоголя, несмело поднялся на ноги, решив все же проветриться. Он давно не пил так много крепкого эля, и теперь голова кружилась, а перед глазами почти расплывалась толпа веселых людей вокруг. С трудом протиснувшись через всех посетителей, Леда толкнул тяжелую деревянную дверь, ведущую на задний дворик, где летом так же стояли столы-бочки и можно было пить прямо на улице. Двор освещал единственный тусклый фонарь, и потому Леда не сразу заметил две фигуры, стоявшие совсем недалеко от такого же деревянного, как и сам трактир, сарая, где, очевидно, располагался туалет для гостей. В прочих кабаках бывали удобства прямо в зале, однако место, куда Леду привели маги, было куда проще знакомых ему заведений.Подходя ближе и чувствуя, как от свежего морозного воздуха в голове проясняется, Леда вдруг замер, присматриваясь к темным, плохо освещенным фигурам. Спиной к нему, возвышаясь над фигурой поменьше, стоял некто очень высокий и крупный, раза в полтора шире Леды в плечах. Лица человека он не видел, зато краем сознания Леда отметил, что узнает темно-зеленую бархатную ткань плаща Джури, что виднелась из-за силуэта неизвестного. Нахмурившись, Леда сделал пару шагов вперед, старательно прислушиваясь к разговору и стараясь не выдать свое присутствие, чувствуя, что он наблюдает за чем-то откровенно неправильным.– Такие красавицы у нас не водятся, – донесся до него хриплый низкий голос незнакомца, а следом – почти с облегчением – Леда услышал голос Джури, понимая, что даже в слабом свете фонаря он не обознался:– Такие красавицы таким и не светят. Пошел прочь.Голос был твердым, в нем сквозило отвращение – Леда ни разу не слышал такого тона у своего соседа ранее. Теперь стало понятно, где маг столько пропадал: быстро прикинув в уме, как долго Леда сидел и слушал беседу приятелей, пока Джури отсутствовал, и оценив его тон, Леда пришел к выводу, что громила задерживал Джури уже не одну минуту. – Еще как светят.Незнакомец неприятно хрипло рассмеялся, и Леда сам не понял, как это произошло, но ноги понесли его вперед, а руки сжались в кулаки. Позже он пытался объяснить свой порыв тем, что в затуманенный после всего выпитого разум пришла догадка, будто Джури угрожает опасность: очевидно, избавиться от громилы невысокий и совсем не крупный Джури не мог. А вот мыслью о том, что Джури – некромант и явно может за себя постоять, Леду вовремя не осенило, и это стало его главной ошибкой.– Тебе сказали пойти прочь, – как можно увереннее и тверже произнес он, становясь за спиной незнакомца, который, прервавшись на полуслове, резко воровато обернулся в сторону Леды, тут же отступая от Джури на шаг.– Ты еще что за… – начал было незнакомец, но Леда, которому непонятный порыв смелости придал сил, не дал ему договорить, замахиваясь правой рукой и делая еще шаг вперед. Медленно, словно со стороны он видел, как собственный кулак приближается к раскрасневшемуся лицу незнакомца, но уже в следующий миг что-то изменилось: рука рассекла пустоту холодного воздуха, так и не встретившись с препятствием, а хмурый тип, загоготав, толкнул Леду в грудь, заставляя отступить и потерять равновесие. Сильный удар в ответ Леда скорее почувствовал, чем успел отследить, пытаясь удержаться на ногах. Всю левую щеку прошибло острой болью, а глаз словно проткнули спицей, отчего Леда зажмурился, силясь удержаться на ногах. Голова закружилась, а в ушах зашумело – Леда слышал только, как стучит кровь в висках, и чувствовал, как горит вся левая сторона лица. Отшатнувшись, он ударился плечом о стену сарая, опуская голову вниз и хватаясь за лицо холодными ладонями. Он не видел перед собой ничего: перед глазами плясали крупные мушки, а все тело напряглось, силясь справиться с внезапной болью от удара. Леда не слышал и не видел, что происходило дальше, позабыв и о громиле, и о Джури, потеряв счет времени. Ему казалось, что боль в скуле длится не один десяток минут, пока вся кожа полыхает будто огнем, а ушибленное плечо ноет, отдавая куда-то в позвоночник. Прикосновение чьих-то рук к своим Леда заметил будто со стороны, с усилием открывая глаза и встречаясь взглядом с Джури, который теперь стоял совсем рядом, заглядывая в лицо Леды с незнакомым выражением. Он присмотрелся внимательно – Леда почему-то отметил, как совсем близко сощурились серые глаза, – и, видимо, удостоверившись, что жить Леда будет, Джури отступил на полшага, коротко резюмировав:– М-да уж, святоша. Леда выпрямился, снова принимая свой самый воинственный вид, и огляделся по сторонам. Незнакомца нигде не было, а значит, Джури сам от него избавился, пока Леда пытался оправиться от удара. Следом пришла запоздалая мысль, что зря он так неудачно вмешался, да еще и пострадал, тогда как Джури вовсе не выглядел обеспокоенным или испуганным. Щеки тут же покраснели, стоило заметить веселый блеск в глазах мага, который все еще внимательно вглядывался в лицо Леды, с заметным усилием сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. "Хорош спаситель", – мысленно отчитал себя Леда, чувствуя, как его накрывает волной стыда. Он никогда раньше не дрался в трактирах, особенно на нетрезвую голову, и теперь стоявшему перед целым и невредимым, в отличие от него самого, Джури Леде стало до того неловко от самого себя, что он только и смог поджать губы, тут же едва не ойкнув от неприятного покалывания в скуле. – Ну и какого демона ты сюда сунулся? – хмыкнув, буднично поинтересовался Джури, пока Леда принимал невозмутимый вид, стараясь игнорировать боль. Неожиданно Агги оказался прав, и здоровенный синяк сегодня все-таки украсит лицо Леды, оставшись трофеем на ближайшие несколько дней. А все из-за проклятого Джури, который шлялся на заднем дворе, привлекая внимание каких-то местных пьяниц. То, что "проклятый Джури" успел избавиться от обидчика за считанные минуты, чести ему в глазах Леды все равно не делало.– За тебя вступиться решил, – честно признался Леда, тут же пожалев о своих словах, видя, как Джури качает головой и покусывает нижнюю губу, борясь со смехом. – Кто ж знал, что великие некроманты не в силах справиться с пьяным отребьем...– Да уж куда мне до тебя, – теперь уже не сдерживаясь, захохотал Джури, упирая руки в бока и весело глядя на Леду, который успел пожалеть о том, что вообще вышел подышать. Сидел бы себе за столом да слушал перепалку Су и Агги, вместо того чтобы теперь краснеть перед нетрезвым некромантом, который искренне веселился, глядя на наливающийся синяк под глазом у Леды.– Да иди ты, – обиженно отмахнулся он и шагнул к трактиру, где ему предстояло снести еще и насмешки Агги. Не зря тот предсказывал Леде фингал – его слова сбылись даже быстрее, чем можно было бы ожидать, учитывая, что магом рун, предсказывающим будущее, тот не являлся.И вдруг веселье Джури будто рукой сняло. Сделав шаг прямо навстречу Леде и загораживая ему путь, он зачем-то поднял вверх правую ладонь, на которую Леда непонимающе уставился, а уже в следующий миг произошло что-то совсем необъяснимое. Джури подался вперед, и дыхание Леды мигом сбилось, словно Джури ударил его в грудь, а не мягко и невесомо прикоснулся своей рукой. Леда не успел ни о чем подумать, как Джури уже прижался своими губами к его губам, замирая, пока Леда слышал стук собственного сердца в ушах и чувствовал чужое дыхание на своей щеке. Голова отключилась, и он просто стоял, словно истукан, широко раскрытыми глазами глядя на Джури, который, осмелев, подался ближе, целуя настойчивее и жестче. Леда не обратил внимания на ноющую боль в левой скуле, неосознанно поддаваясь напору чужих теплых губ и приоткрывая свои навстречу, чувствуя, как давление ладони Джури на груди становится сильнее. В голове не осталось ни единой мысли, и, опешив, Леда не смог издать ни звука, чтобы разорвать прикосновение.Поцелуй, больше похожий на удар, окончательно оглушивший Леду, длился не дольше минуты: едва Леда прикрыл глаза, подчиняясь неизвестному, совершенно необъяснимому порыву, как Джури начал отстраняться, напоследок мазнув губами по ударенной щеке Леды, словно снимая ими боль.Только что он чувствовал его губы на своих и ладонь на своей груди, как тут же ничего не стало, и, открыв глаза и непонимающе уставившись на Джури, который в ответ смотрел спокойно и внимательно, никак не комментируя ситуацию, Леда, шумно втянул морозный воздух носом, силясь прийти в себя. Если это был только сон – очередной необъяснимый кошмар, терзающий его ночами – то Леда бы обязательно проснулся. Однако все это происходило наяву.Он хотел задать так много вопросов сразу, но голос предательски пропал, и Леда просто стоял, в очередной раз за последние полчаса чувствуя себя бесконечно неловко. Джури засунул руки в карманы плаща и, решив прервать неудобное молчание, кивком головы указал на Леду:– До свадьбы заживет, святоша. Понадобилась секунда, чтобы сообразить, о чем он говорит, и Леда инстинктивно приложил руку к щеке, по-прежнему буравя Джури полным непонимания взглядом. – Пойдем, защитник, – выдохнул Джури и снова покачал головой, улыбаясь каким-то своим мыслям, пока Леда пытался откашляться, силясь вернуть пропавший голос. – Агги непременно спросит, кто тебя так. И чего полез-то, храбрец…Джури что-то еще бормотал себе под нос, шагая впереди, а Леда с трудом переставлял ноги, думая о том, что Агги лучше бы не знать "кто его так". В висках все еще стучала кровь, в голове вертелась тысяча мыслей, но Джури уже шагнул в тепло и шум трактира, исчезая в проеме двери и оставляя Леду наедине с его удивлением и неожиданно сладким послевкусием поцелуя, застывшего на губах.