3/5 Куда ведет предательство (1/1)

– Возьми.Джури протянул ему какой-то предмет, когда Леда был уже на пороге, готовый отправиться к Северному мосту.От неожиданности он даже удивиться толком не успел. Джури опустил в его ладонь гладкий кругляш, и Леда с интересом уставился на маленькие часы на тонкой цепочке.– Что это? – растерянно спросил он.– Это часы, гений, – не без сарказма отозвался Джури. – Не поверишь, по ним время определяют.– Да что ты? – в тон ему отозвался Леда, но тут же пошел на попятную – пререкаться было некогда: – Серьезно, что это?– Подарок, – с напускной скукой в голосе отозвался Джури, глядя куда-то в сторону. – В честь твоего вступления в ряды Противостояния. Поздравляю тебя с этим.Не в силах отвести глаз от внезапного презента, Леда крутил часы в руках так и эдак. Они определенно не являлись какой-то исторической реликвией или семейной ценностью – напротив, выглядели современными, даже модными. Работа была тонкой, а цепочка – очень изящной.– Я не могу принять, – наконец решил Леда, возвращая часы Джури. – Они же золотые. Это слишком дорогой подарок.– Святоша, да ты не только гениален, ты еще и чистоплюй редкостный, – не желая забирать часы, Джури спрятал руки за спину. – Брезгуешь подарком гнусного мага? Как нехорошо.– При чем тут брезгливость? – возмутился Леда. – Мне кажется, мы с тобой не столь близки, чтобы ты…Он осекся, когда понял, как прозвучали его слова, а на лице Джури расцвела ехидная улыбка.– Это легко исправить, теперь мы вместе надолго. Как ты себе представляешь наше сближение?Понимая, что Джури не переговорить и любой его ответ прозвучит неубедительно, Леда сдался.– Ладно, не важно. Спасибо за подарок.– Спасибо, что ты его принимаешь, – чопорно поклонился ему Джури. – За одолжение.– Не злись, – как можно миролюбивее попросил Леда. – Я правда не ожидал. А часы мне очень нравятся. Честно."И стоят дороже всего моего нынешнего имущества", – мысленно закончил он.Леда ожидал, что Джури будет и дальше подшучивать, а за то, что Леда не взял подарок сразу, еще и обиду затаит, но тот неожиданно сменил гнев на милость.– Без часов тебе теперь не обойтись. Точность – наше все. Упаси нас всех Создатель опоздать на какое-нибудь важное задание.– Не сомневаюсь, – согласился с ним Леда и спрятал часы во внутренний карман.– А насчет дороговизны, – продолжил Джури, – можешь не переживать. Противостояние платит двести крон ежемесячно каждому союзнику и еще отдельно за выполненные задания. Размер гонорара зависит от сложности и опасности проделанной работы.Леда, который уже взялся за ручку двери, обернулся и недоверчиво посмотрел на Джури, однако вопреки его ожиданиям маг даже не улыбался, оставаясь серьезным, и все еще держал руки за спиной.– Откуда у вас столько денег? – спросил Леда, даже не сомневаясь, что ему не ответят.– Лучше тебе не знать имен этих людей, – оправдал его ожидания Джури. – Я бы сам предпочел их не знать.Шагая по темной улице, Леда никак не мог перестать думать о Джури, хотя куда разумнее было сосредоточиться на предстоящем ему деле. Впрочем, размышлять и гадать о мероприятии, где ему отводилась скромная роль наблюдателя, было совершенно бессмысленно, оттого Леда сдался и мысленно вернулся к Джури.После совета с магами, что прошел накануне, поведение Джури переменилось. Он не стал более дружелюбным или разговорчивым, но теперь его молчание казалось особенно угрюмым, а когда Леда обращался к нему, Джури отвечал нехотя и как будто заторможенно. Всматриваясь в лицо мага, Леда ловил себя на мысли, что тот кажется печальным, и не мог отделаться от ощущения, что виной тому его собственное вступление в ряды Магического Противостояния.Ожидаемо Леда не мог отделаться и от воспоминаний о короткой сцене, которую видел в Доме, когда Сойк сжимал руку Джури в своей. После того как Леда узнал о предпочтениях Джури в постели, он бы мог уже и не удивиться, но в противовес той нежности, с которой Сойк прикасался к нему, воображение рисовало хмурое лицо Джури, который произносит короткую фразу, лишившую Леду покоя: "Ты даже не представляешь, что Сойк за человек". Звучала она угрожающе.Быть начеку, не расслабляться, а уже время покажет, правильно ли он поступил, приняв предложение Сойка, или нет, – так убеждал себя Леда. Чего точно не стоило делать сейчас, так это волноваться о том, что еще не произошло.Северный мост Леда увидел издалека, и потребовалось около минуты, чтобы дойти до него. Он думал, что пришел первым, однако ошибся: стоило ему приблизиться, как из тени на свет выступили двое.– Привет, Леда, – негромко поприветствовал Сойк, а Бё, словно статуя застывший рядом, даже не кивнул.– Я опоздал? – спросил Леда и вспомнил о часах, за которыми хотел потянуться, но Сойк его опередил.– Ничуть, как раз вовремя, – и жестом предложил следовать за ним. – Пойдемте. Планы немного изменились: Манабу присоединится к нам по пути.Накануне Сойк сказал, что идти им недалеко, и так оно и вышло. Они прошли вдоль реки, миновав пару кварталов, оказавшись в районе, где Леда не бывал раньше, но о котором знал: небольшой, благополучный и тихий, в нем жили преимущественно молодые семьи чиновников или успешных ремесленников. Леда удивился тому, что маг-предатель обосновался в таком месте. При этом он вряд ли смог бы объяснить, какой район Синальда подошел бы такому человеку, как Аямэ, но считал, что в квартале, где все знакомы, на выходных носят друг другу пироги и в порядке вещей просят соседей присмотреть за детьми, затаиться и оставаться незамеченным магу будет непросто.– Верно мыслишь, – негромко заметил Бё. – Но Аямэ не дурак. За те годы, что последовали после переворота, он успел жениться на женщине без искры и наплодить троих детишек.Покосившись на Бё, Леда подумал, что тот потрясающе читает мысли, и самое главное в его присутствии – не думать плохо о самом Бё.Поймав его взгляд, Бё криво усмехнулся:– Ничего страшного. Не тебе одному я не нравлюсь.От досады Леда поморщился – что ни говори, находиться рядом с тем, кто легко заглядывает в чужую голову, было не то что некомфортно, а просто неприятно. И чтобы прекратить слишком громко думать, Леда спросил:– Его жена знает, что он маг?– Понятия не имею, – пожал плечами Бё. – Но думаю, что да, сложно ведь объяснить, почему за двадцать лет ее муженек не обзавелся ни единой морщиной. Да и толпы стражей и храмовников вокруг тоже не скроешь.Вдогонку Леда хотел было поинтересоваться, есть ли дар у детей Аямэ, но вовремя вспомнил, что от смешанных браков никогда не рождаются маги – искра была привилегией потомков исключительно чистокровных магических семей.Когда рядом мелькнула черная тень, Леда невольно вздрогнул, но тут же понял, что это Манабу – вышел из примыкавшего переулка и зашагал рядом с ними, не сказав при этом ни слова. Сойк и Бё не могли не заметить появления их соратника, но никак его не прокомментировали. Вместо привычного для зимнего времени плаща Манабу надел длинный сюртук, а на его голове красовалась элегантная черная шляпа. Выглядел маг притягательно и – Леде пришло в голову неожиданное определение – дорого. Богатый аристократ, потомок знатного семейства – ни больше, ни меньше. На улицах Манабу должен был привлекать к себе внимание, при этом вряд ли его посмела бы остановить стража.Дом Аямэ ничем не отличался от остальных в благопристойном квартале – двухэтажный, но в целом небольшой, не сказать, что роскошный, с милым аккуратным садом, раскинувшимся вокруг. В свете фонарей сложно было рассмотреть детали, но отчего-то Леда не сомневался, что деревья там обрезаны, кусты пострижены, а дорожки выметены.– Две минуты, – попросил Бё, и весь небольшой отряд остановился.Сомнений в том, что делает ментальный маг, у Леды не возникло: он невысоко вскинул руки и закрыл глаза, будто задумавшись о чем-то, на деле же накладывая на них отводящие взгляды чары. В саду, впрочем, как и вокруг на улице, Леда не заметил никакой охраны, что не обязательно означало ее отсутствие. Теперь ему казалось, что как раз толпа стражников привлечет к ценному для Храма магу внимание.Когда Бё закончил, Манабу из кармана своего сюртука извлек длинный ключ, у которого вместо обычного кольца, за которое держатся пальцами, была красивая головка в виде замысловатого орнамента. Ключ легко вошел в скважину замка садовой калитки, и тот даже не скрипнул, когда Манабу провернул его.До главного входа они дошли за минуту. Дом казался спящим, ни единое окно не светилось. Если бы кто-то спросил мнение Леды, он бы предпочел войти с заднего входа, наверняка такой тут имелся, однако у магов были свои планы, а задавать лишние вопросы в такой момент Леде показалось неуместным. В дверь дома Манабу вставил тот же самый ключ, и замок снова легко поддался.– Артефакт, – чуть слышно прошептал пораженный Леда, а Манабу, взглянув на него украдкой, едва заметно улыбнулся.Ключ, открывавший все двери, – Леда не мог мысленно не восхититься. А следом задался вопросом, почему такой не выдают всем магам на заданиях. Например, подобный артефакт на приеме у Денара облегчил бы работу Агги и Су, когда они бежали из дома.– Он открывает далеко не все двери, конкретно этот заговорен именно на дом Аямэ, – шепотом пояснил Бё, хотя вслух Леда ни о чем не спрашивал. – И никого кроме Манабу он не слушается.Вместо того чтобы возмутиться, Леда сердито уставился на Бё."Хватит подслушивать мои мысли", – не раскрывая рта, потребовал он.– Я не подслушиваю. Ты так громко думаешь, что твои мысли в моей голове звучат как вопли.– Хватит, – потребовал Сойк, и Бё послушно умолк.В доме было темно и тихо, но глаза быстро привыкли, и света из окон оказалось вполне достаточно, чтобы пройти через прихожую и гостиную на первом этаже, ни обо что не споткнувшись. У лестницы, развалившись в кресле, спал немолодой стражник – его храп наверняка было слышно даже наверху, и Леда ничуть не сомневался: то, что он уснул так удачно для магов, вовсе не счастливое совпадение."Ну хоть не убили", – подумал Леда, следом рассудив, что смерть стражника в доме опального мага могла привлечь к Аямэ лишнее внимание, которое сейчас было вовсе не нужно Противостоянию. А после Леда покосился на Бё, который в ответ уставился на него скучающим взглядом – даже крадясь в чужом доме ночью, тот успевал развлекаться чтением чужих мыслей.Сойк, возглавивший их отряд, знал, куда именно им нужно идти. Они миновали лестницу, а на втором этаже прошли мимо ряда дверей, прежде чем остановились возле последней. Бросив через плечо взгляд на своих союзников, Сойк рассудил, что все готовы, и нажал на дверную ручку.Свет в комнате не был ярким, горела лишь одна лампа на письменном столе, однако после темноты Леда все равно ослеп на несколько мгновений и вошел внутрь, как остальные, отчаянно моргая, чтобы глаза привыкли.– Я же сказал, что ничего не надо… – начал рассерженный голос и осекся так резко, будто его обладателя на месте поразила молния.Дверь тихо затворилась за спиной, послышался звук прокручиваемого в замке ключа – наверняка все того же, красивого и резного, и Леда наконец обрел возможность видеть.Они оказались в кабинете – самом обыкновенном, типичном для небольших домов, где для рабочих нужд отдавали самую маленькую темную комнату после того, как большие и светлые достались детским и спальням. Письменный стол прямо напротив входа, книжные полки справа и слева – и невысокий человек, который, не иначе, работал над чем-то до прихода незваных гостей, а теперь поднялся на ноги и даже попятился, но уперся в собственное кресло и опять сел.Аямэ оказался невысоким, насколько мог судить Леда, учитывая, что тот снова сидел и даже как будто сполз в своем кресле по сиденью. Он был миниатюрным, даже женственным, однозначно миловидным, с огромными черными глазами и такими же темными волосами, опускавшимися чуть ниже ушных мочек.– Ну здравствуй, Аямэ, – Сойк заговорил обманчиво миролюбиво. – Узнаешь старых друзей? Не забыл нас за два-то десятка лет?Напротив стола стояло лишь одно невысокое кресло для посетителей – в него Сойк и опустился, тогда как Манабу замер за его плечом. Бё сделал Леде жест, показывая, что они должны обойти стол и занять позицию по бокам от Аямэ на случай, если тот решит оказать сопротивление, как догадался Леда. Он решил внимательно следить за руками мага и ловить каждое его движение, но как только присмотрелся внимательно, понял, что волноваться им наверняка не о чем: Аямэ трясло, кисти его рук ходили ходуном от страха. Вряд ли в таком состоянии он был способен сделать хоть что-то.– Я… Я… Как вы… – голос дрожал не меньше его обладателя, тогда как Сойк выглядел расслабленным и улыбался ласково. Сняв с головы капюшон, он откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу.– Ты неплохо устроился, – он демонстративно огляделся. – Не твой фамильный замок в Малэнде, конечно, но лучше, чем живет сейчас большинство твоих друзей. Друзей, которых ты предал.Разводить долгую дискуссию Сойк не собирался, а Аямэ заметно побледнел – в контрасте с темными глазами и волосами его лицо казалось уже даже не белым, а синюшным.– Ты не подумай, я тебя не осуждаю и понимаю, – продолжал рассуждать Сойк. – Петля на твоей цыплячей шее смотрелась бы не слишком хорошо. Другое дело – это.Он вдруг сделал еле заметное движение кистью, и с шеи Аямэ сорвался какой-то кулон, который тот скорее интуитивно, чем осознанно попытался поймать. Леда успел заметить большой круглый камень на порванной цепочке, покатившийся по дощатому полу. Не иначе, это был какой-то защитный амулет или иной артефакт, как предположил Леда.– Вы… Ты… Вы… – у Аямэ никак не получалось взять себя в руки, он заикался, ему не хватало воздуха. – Ты не смеешь меня осуждать. Где… Где ты был, когда все началось? Бежал!В поисках поддержки он бросил отчаянный взгляд в сторону Бё, которого, вероятно, тоже знал по прежним временам, однако лицо мага оставалось совершенно бесстрастным.– Как и тебе, мне тоже не хотелось болтаться на виселице, – невозмутимо ответил Сойк. – Однако если бы пришлось выбирать между Храмом и петлей, я бы выбрал второе.– Ты не смеешь меня осуждать, – постепенно к Аямэ возвращалась выдержка. – Никто не смеет. Каждый спасался как мог. Не мы плохие – это времена такие.Почему-то Леда ожидал, что Сойк начнет спорить, укажет предателю, что все остальные как раз не такие, как он, однако у Сойка сделалось скучающее выражение лица, и он снова перекинул ногу на ногу, поменяв их местами.– Как ты думаешь, зачем мы пришли? – спросил он, и Леде показалось, что Аямэ сильнее вжался в свое кресло.– Я могу дать вам денег, – голос снова задрожал и перешел в шепот. – Вам же нужна поддержка?– Как ты думаешь, – делая паузы между словами, Сойк подался вперед, – зачем мы пришли?– Я не знаю, – жалобно выдохнул Аямэ и вдруг зажмурился, как ребенок перед опасностью. – Я…– Как ты думаешь? – еще раз повторил Сойк.Он не угрожал, говорил совершенно спокойно, но Леда вдруг почувствовал, как у него по спине потянуло холодком.– На-на-на… – Аямэ опять заикался. – Наверное… Вы хотите…Ему не хватало сил договорить до конца, а Сойк не собирался облегчать его мучения.– Ну?Уже несколько минут пристально наблюдавший за Аямэ Леда перевел взгляд на Сойка и вдруг почувствовал, как у него внутри что-то оборвалось. Зрачки Сойка расширились, закрывая собой радужку, но на этом страшная метаморфоза не прекратилась: чернота распространялась дальше, захватывая белки глаз, и Леда замер, позабыв дышать, наблюдая, как глаза маг превращаются в две черные дыры."Нет, не дыры, – поправил сам себя он. – Они ведь не пустые…"Ему почудилось, что, если всматриваться долго в эту жуткую темноту, увидишь нечто такое, после чего жить не сможешь. Воздух в комнате ощутимо загустел, стало на несколько градусов холоднее, и Леда не мог понять, разыгралось ли его воображение или все это происходит в действительности."Не смотри", – вдруг услышал Леда в собственной голове и, будто пощечину получив, отвел глаза от Сойка. Бё пристально смотрел на него, и Леда запоздало сообразил, что это именно он беззвучно вернул его в чувство. Леда отдал бы все, чтобы забыть взгляд Сойка, предназначавшийся не для него.– Нет-нет-нет! – вдруг запричитал Аямэ, закрывая ладонями лицо, и Леда не сразу сообразил, что тот разрыдался. – Все что угодно! Что угодно! Только не это…Что увидел Аямэ в глазах некроманта, Леда и думать не хотел, и когда исподлобья и мельком взглянул на их лидера, обнаружил, что Сойк снова расслабленно сидит в кресле, а его глаза, как и лицо, и вообще весь облик, выглядят совершенно заурядно.– Трус, – даже не презрительно, а просто равнодушно бросил Сойк. – Дешевка. Ты недостоин быть магом, ты вообще не должен был родиться. Твоя искра яркая и дар твой велик, но они ничего не стоят, когда за ними – столь жалкая душонка.Не обращая внимания на всхлипы Аямэ, который наконец отнял от лица руки, Сойк сделал жест Манабу, и тот выступил вперед, чтобы протянуть небольшой листок бумаги.– Посмотри, – велел Сойк, в голосе которого теперь звучал металл, и Аямэ торопливо дрожащей рукой выхватил лист из пальцев Манабу.Красивым, но уборным почерком там было написано всего несколько строк, потому Леда не успел разобрать ни слова. Вперившись немигающими глазами в записку, Аямэ внимательно прочитал, потом моргнул и взглянул на Сойка недоверчиво, чтобы после перечитать еще раз.– О Создатель… – прошептал наконец он. Если до этого Аямэ казался перепуганным насмерть, то теперь он заметно ссутулился, сжался в своем кресле, где могли поместиться двое таких, как он, и Леда не сомневался, что сейчас того охватил истинный ужас. Не страх за свою жизнь, а нечто другое, кошмар совсем иного масштаба.– Прочитай еще раз и запомни каждое слово. Бумагу мы заберем.– Это запрещено, – прошептал Аямэ. Он продолжал смотреть на листок, но Леда сомневался, что тот сейчас видит хоть слово. Взгляд Аямэ остекленел.– Да что ты? – насмешливо произнес Сойк. – А предавать своих не запрещено? Помогать захватчикам тебе тоже никто не запрещал?– Это другое, – впервые с начала разговора Аямэ заговорил с нажимом, пусть и слабым. – Самому Создателю противна эта магия. Великая Пророчица ниспосылала худшую кару на головы тех, кто прибегнет…– Учения Великой Пророчицы запретили твои новые друзья, – перебил его Сойк. – И так как ты во всем поддерживаешь и разделяешь их мнение, Пророчица тебе больше не указ.И, помолчав несколько секунд, глядя на то, как невидяще Аямэ продолжает таращиться в бумагу, что дал ему Манабу, Сойк добавил:– Впрочем, как наверняка догадываешься, ты можешь нам отказать. Выбор у тебя есть.Что именно произойдет, если Аямэ откажет, тот, должно быть, видел в глазах Сойка парой минут ранее, потому что от этих слов по всему его телу прошла болезненная судорога. На самом деле, выбора ему не оставили.– Я все сделаю, – чуть слышно прошептал он.– Вот и славно, – Сойк произнес это так ласково, как хвалят любимого несмышленого ребенка или добродушного пса. – У тебя две недели.– Сколько? – от удивления Аямэ, позабыв о страхе, вскинул голову. – Но это же невозможно! Ты сам знаешь, сколько потребуется магических сил, да к тому же новолуние только через три дня...– А мы думали, что невозможно сделать антимагическое поле вокруг всего Синальда, – вдруг перебил его Бё, и Аямэ, заметно вздрогнув, повернулся в его сторону. – Но только погляди: какой-то умник его создал – и всего-то за пару месяцев. Не знаешь, кто это был?Сглотнув, Аямэ с заметным усилием, словно от этого было физически больно, снова посмотрел в бумагу, а потом медленно протянул ее обратно Манабу. Его пальцы все еще подрагивали.– У меня не было выбора, – глухо произнес Аямэ, опустив голову, и Леда не сразу понял, что с запозданием он отвечает Бё.– Выбор всегда есть, был он и тогда, – равнодушно отозвался Сойк, поднимаясь на ноги и поправляя плащ. – Но достойной смерти ты предпочел продаться. Теперь у тебя тоже есть выбор. Если ты решишь предать нас снова, поход на эшафот тебе покажется славной прогулкой.Невозмутимо Сойк направился к двери, а Бё, прежде чем последовать за ним, добавил:– Ровно через две недели в это же время мы вернемся. В твоих интересах, чтобы все было готово. Полагаю, не нужно объяснять, что случится с твоими детьми, если о нашем разговоре узнает Храм.От отвращения Леду передернуло: против шантажа близкими людьми восставала вся его сущность, даже когда речь шла о людях жалких и низких, каким был Аямэ. Он специально не стал смотреть на мага-предателя, и без того представляя, как тот изменился в лице. Зато перед глазами возник образ Джури с полупустым бокалом в руках, который говорил о новом перевороте и смертях невинных.Не желая лишний раз бередить душу и тем более думать о подобных вещах в присутствии Бё, Леда погнал прочь несвоевременное воспоминание.Маги направились к двери, последним за ними последовал Леда. Он был уверен, что Аямэ ничего больше не скажет, но когда они были уже в дверях, тот негромко произнес:– Ты очень изменился, Сойк. Я с трудом тебя узнал.– Оно и к лучшему, – равнодушно бросил через плечо тот, прежде чем выйти.И только Леда, который шел последним, услышал, как Аямэ чуть слышно ответил:– Нет. Не к лучшему.Обратная дорога прошла в молчании. Покинув дом Аямэ и удостоверившись, что никто их не заметил и не заинтересовался домом артефактолога, компания двинулась в обратном направлении. На улице уже совсем стемнело, а кварталы благополучного района пустовали: не было привычных праздно шатавшихся выпивших работяг или стражи, которая грозно посматривала на них, ожидая, когда можно будет потребовать штраф в пару крон. Аккуратные брусчатые улочки, покрытые тонким слоем свежевыпавшего снега, едва запорошенные кусты спящих цветов, неяркий желтоватый свет фонарей и приглушенный звук шагов – Леда невольно отмечал каждую мелочь, про себя думая обо всем увиденном не далее как полчаса назад. Аямэ почти не занимал его мысли: вопреки интересу, который поглощал его с самого утра, теперь Леда и думать забыл об испуганном жалком маге, который дрожал как кленовый лист на ветру, совсем не оправдывая свое благородное происхождение. Гораздо больше мысли Леды занимал Сойк, а точнее то, что успел увидеть Леда. В семинарии они разбирали каждый вид магии с его особенностями, известными науке и Храму, однако Леда не помнил, обладают ли некроманты задатками ментальной магии. Природа их дара, как и многих других, не была раскрыта полностью, и ни профессор семинарии, ни тем более Леда не могли бы сказать, как именно некроманты взаимодействуют с той стороной мира, окружавшего их, но в глазах Сойка сегодня Аямэ увидел нечто совершенно ужасное даже для мага. Даже для пережившего революцию, смерть многих близких, предательство друзей мага. По телу пробежал неприятный холод, стоило представить себе эти глаза, полные подвижной черноты, которая была во много раз чернее самой ночи, опустившейся на город, и, чтобы отогнать видение, Леда посмотрел на идущего чуть впереди него Сойка. Со спины маг выглядел заурядно: его темный плащ с капюшоном скрывал лицо, и Леда видел только небольшую темную фигуру, в которой пряталась колоссальная сила. Не было сомнений, что Леду не просто так позвали к артефактологу вместе с магами."Сегодня тебе наглядно продемонстрировали, что будет с теми, кто предаст Противостояние", – подумал Леда и осекся, бросив испуганный взгляд на Бё, который равнодушно смотрел на дорогу, устало переставляя ноги. Эту мысль не стоило думать в присутствии ментального мага, но и не думать Леда не мог. Страшно было представить, что увидел бы он в глазах Сойка, если бы тот смотрел так на него, но случись подобное – и это будет ясно означать, что Леда сам оказался в стане предателей. В глазах Сойка таилось нечто, чего боялись даже могущественные маги – что же тогда говорить о таком, как Леда? Может быть, именно об этом предупреждал его Джури."Нужно расспросить его обо всем… О Сойке", – подумал Леда и снова осекся, помня, что Бё все еще идет рядом. Продолжать обдумывать увиденную сцену и рассуждать о лидере Противостояния, который, очевидно, был лидером далеко не просто так, стоило в одиночестве, и Леда мотнул головой, призывая себя отвлечься и кутаясь в плаще, который отчего-то совсем не грел.Его взгляд зацепился за Манабу, который так же молча шагал рядом, невозмутимо глядя по сторонам. В свете фонарей его кожа казалась совсем бледной, а лицо было скрыто тенью от черной шляпы, которая ночью была совершенно ни к чему. Переведя взгляд ниже на одежду мага, Леда заметил тонкую золотую цепочку, уходящую в нагрудный карман, и живо себе вообразил на ней красивые позолоченные часы: наверняка ручной работы, изначально очень дорогие, а теперь, с заточенной внутри магией, и вовсе бесценные. И Леду вдруг осенило: все предметы, что он видел в руках Манабу, все артефакты сочетались с их хозяином. Они удивительно шли друг другу: изящный ключ, подчинявшийся лишь Манабу, красивые часы, которые показывал Леде Сойк, эта длинная цепочка. Было бы даже странно, если б такой человек создавал не произведения искусства.– Я слышал, в древности существовало много артефактов, калечащих как невинных людей, так и их хозяев, – начал негромко Леда, и Манабу с интересом взглянул на него. – Маг сам решает, какие артефакты ему создавать, – согласился он и, проследив за взглядом Леды, двумя пальцами потянул за цепочку и достал из кармана часы с крупным циферблатом. – Здесь может быть заточена разрушительная энергия, которая рано или поздно доберется и до того, чьи мысли переполнены злобой, и просто свет.На этих словах он покрутил колесико, и часы засветились белым ореолом, словно внутри них был большой фонарь, которого ни у кого в их компании на самом деле не имелось. Его свет потух совсем быстро, но Леда не сомневался, что при необходимости часы не погаснут и целую ночь. – Я никогда не видел ничего более красивого, – честно признался он, и Манабу благодарно взглянул на него, удовлетворенный похвалой. – Меня с детства окружали красивые вещи, – просто пояснил он. – Мой дядя любил ювелирное дело и привил эту любовь мне. Но, по правде говоря, в умелых руках и отхожее ведро может стать великим артефактом.– Значит ли это, что даже в обычном доме коллекционера можно встретить артефакт под видом, скажем, канделябра и пройти мимо, так ничего и не поняв? – поинтересовался Леда, и Сойк, идущий впереди, обернулся к нему.– В доме Денара не было артефактов, мы проверили, – ответил он вместо Манабу, а тот кивнул в знак согласия.– В теории так может быть. Не именно в том доме, но во многих… До революции маги-артефактологи зачастую придавали обычным предметам некую особую роль – защитную, умиротворяющую, полезную для дома или влияющую на настроение домашних. Что угодно, в зависимости от пожеланий мастера. В основном такие предметы передавались по наследству или же в кругу других магов, но что стало после падения Конклава…– Богатства разграбили, – подтвердил Сойк, заинтересовавшись разговором и сбавляя шаг, чтобы идти в ногу с остальными. – Многие маги бежали из своих родовых поместий, куда пришли простые крестьяне, которым пообещали награду за поимку или уничтожение бывших соседей и лэндлордов. За два десятилетия нам удалось отыскать много артефактов – некоторые были уже испорчены людьми или учеными, которые полагали, будто можно разобрать волшебный предмет с помощью науки. Но еще больше мы так и не нашли.– В Храме есть много изобретений магов, – припомнил Леда. – Были и целые канцелярии, занимавшиеся поиском артефактов. Мы и Джури везли Синальд в банке, то есть…– В антимагической карете, – подсказал молчавший до этого Бё, а Сойк рядом криво усмехнулся. – Джури нам уже поведал эту историю с десяток раз. Безумно интересно.Леда улыбнулся, отмечая про себя раздражение в голосе Бё. Видимо, Джури замучил весь новый Конклав рассказами об ужасном транспорте, а если он еще и про сломанный антимагический ошейник им говорил...– Артефакты должны служить людям или магам, – снова пояснил Манабу, – но не все артефакты служат добру. Карету создали не для того, чтобы кого-то оберегать – она должна изолировать магическую силу преступника, который находится внутри. Храм извратил саму идею создания артефактов, направив магию против тех, кому она издревле принадлежит."То есть Храм всего лишь трактовал слишком прямо писания Создателя, который говорил, что всякий люд есть равный друг другу", – перевел про себя его слова Леда, поймав на себе взгляд Бё, который снова вторгся в его голову.Озвучивать столь крамольную мысль в компании магов Леда бы не осмелился, хотя и замечал, с каким уважением члены Противостояния относятся и к писаниям Создателя, и к запрещенным Храмом писаниям Великой Пророчицы, которая превозносила магию.– Несложно догадаться, как не нравилось Храму, что маги мало того что умеют ворожить, так еще и смеют наделять простые предметы своей искрой, – снова вступил в беседу Сойк, поправляя сползавший с лица капюшон, хотя никто бы не смог разглядеть в темноте его лица. – После революции они захотели подчинить себе и артефактологов. И вот что из этого вышло.Маг махнул рукой, словно указывая назад, где остался дом Аямэ и сам запуганный артефактолог, который и был олицетворением слов Сойка. Храм захотел подчинить великих магов, вот только многие десятки предпочли казнь служению против своих собратьев, но только не Аямэ.– Значит, сейчас ты создаешь артефакты, которые могут послужить Противостоянию, – меняя тему, заключил Леда и даже почти услышал в голове издевательский голос Джури: "Браво, святоша, ты догадался!". Но Манабу и не думал смеяться, казалось, он даже был рад отвечать на глупые вопросы Леды.– Да, – согласился он. – Создаю то, что может защитить от чужих артефактов или как-то помочь в нашем деле. Если хочешь, я могу сделать что-то для тебя.– Для меня? – удивился Леда, а Манабу просто пожал плечами:– Ты не маг, и защитные артефакты, которыми пользуемся все мы, тебе ни к чему, но при встрече со стражей всегда лучше иметь при себе волшебный мундштук, который создаст вокруг облако дыма и позволит унести ноги целым. – Ух ты, – выдохнул Леда, отмечая, что ему нравится эта идея. Руки на холоде совсем замерзли, и Леда сунул их в карманы, тут же натыкаясь на еще одни часы – теперь уже его – подаренные Джури. Следующий вопрос вырвался быстрее, чем он успел его верно сформулировать: – А для Джури ты тоже что-то создавал?Манабу непонимающе взглянул на Леду в ответ, нахмурив брови, и тот поспешил пояснить: – Какой-нибудь артефакт, который никто бы не заметил.– Нет, – так же задумчиво и непонимающе произнес Манабу, и Леда удовлетворенно кивнул.В кармане он сжал в руке холодное золото просто красивых часов, а не очередной магической игрушки, как он было заподозрил, и сам поспешно сменил тему, пока Манабу или кто-то другой не поинтересовался природой столь странного вопроса.– Артефакт, с которым поможет Аямэ, что это будет? – Цветы, – просто и коротко ответил Манабу и, заметив, что Леда недоуменно замолчал, пояснил: – Сухие цветы. Вчера на совете мы решили, что для артефакта нужен мертвый предмет. Леда хотел было уточнить, почему именно цветы должны быть мертвыми, но Манабу остановился, чтобы попрощаться и быстро исчезнуть в переулке, так и не утолив его любопытство. Запоздало Леда подумал о том, что они уже вышли из зажиточного района и теперь находились где-то между Домом, где обитали маги, и домом, приютившим Леду. Через несколько кварталов Сойк и Бё тоже коротко попрощались и ушли, пожелав Леде спокойной дороги, а Леда поплелся в сторону особняка старушки Эйири, где в столь поздний час уже, должно быть, спала и она, и Джури. Вернувшись мыслями к некроманту и снова нащупав в кармане его неожиданный подарок, Леда с улыбкой подумал о растерянном ответе Манабу, про себя отмечая, что тут-то он прогадал и перемудрил.Шальная мысль, будто Джури подарил ему некий защитный артефакт, договорившись об этом с Манабу, который искусно создавал изящные волшебные вещицы, теперь казалась Леде откровенно потешной: уж вряд ли бы его сосед стал проявлять такой уровень заботы. Впрочем, Леда был рад и простым часам. К тому же думать о том, что теперь он может пусть и немного, но рассчитывать на магическую защиту или помощь, сокрытую в самой заурядной вещи, было отчего-то радостно. Как если бы магические амулеты могли уберечь его от того, что неизбежно должно произойти в этом городе, дышащем морозом, в стране, которая неминуемо изменится. И теперь Леда по-настоящему чувствовал себя к этому причастным.