Часть 2 (1/1)

День первыйГеорге с самого утра напрягли работой по полной программе. Пришлось помогать овцам окотиться, и делать это под пристальным надзором старшего Саксби. Румын спинным мозгом чувствовал, как каждое его движение анализируют и контролируют, расслабиться не получалось, но привычные действия все же успокаивали. Он залез под хвост овце, подхватил за передние копыта ягненка и вытянул его на чахлую траву. Мартин, сидя на квадроцикле в десяти метрах от происходящего, придирчиво отслеживал каждое действие нового работника и, к своему удивлению, молчал?— румын справлялся и без его советов.Ягненок беленький, крепенький выскользнул из утробы овцы. Георге положил его на бок, растер грудину пучком травы, освободил от слизистой пазухи носа и рта. Тут же подошла мать-овца, чтобы принять и облизать новорожденного.У Джонни утро тоже особо не задалось. Он проснулся и недоуменно огляделся. Оказывается, он спал около каменного забора, под импровизированной палаткой из большого куска целлофана, чтобы не замерзнуть. За каким детородным органом румын это сделал, он додумать не успел?— рвотный спазм привычно согнул пополам, но блевать, как оказалось, нечем. Он сплюнул вязкую кислую слюну и побрел в сторону коровника, чтобы как обычно облегчиться.Но там ожидал сюрприз?— отец и новый работник. Георге с невозмутимым видом наполнял шприц мутным раствором-антисептиком, а отец как всегда с укоризной смотрел на своего опухшего и помятого сына:—?Я вроде бы говорил, что хотел съездить на холм.—?Ну давай свожу, только сначала нужно машину забрать,?— покачиваясь и еще плохо соображая, отозвался Джонни.—?Поздно. Он,?— Мартин указал рукой на Георге,?— уже свозил меня. Окот начался. И что с забором, который обвалился? После окота овец станет больше. И тебе нужно починить его в ближайшее время.—?А убить мы их не можем? —?равнодушно поинтересовался Джонни.—?Нет. Не можем,?— отрезал отец. —?Ты должен был позаботиться об ограде еще пару месяцев назад.Мартин отчитывал сына, не стесняясь постороннего. Для него это была обычная манера разговора, с тех пор как сын научился ходить пешком. Но почему-то для Джонни сейчас это оказалось невыносимым. Он опять замкнулся, ссутулился и уткнулся взглядом в землю под ногами.Георге старался временно оглохнуть и с непроницаемым лицом заниматься своим делом, но и ему было неловко присутствовать при этом разговоре.—?Может и сделал бы, если бы не напивался каждую ночь,?— отчитывал отец.—?Ну пропускаю я пару-тройку стаканчиков пива, что с этого? —?огрызнулся Джонни. Весь этот разговор ему встал поперек пищевода. —?А что мне еще кроме работы делать? Здесь ведь больше ничего нет. Здесь дохуя весело.—?Держи язык за зубами,?— цыкнул отец.—?Что плохого, если иногда выбираться хоть куда-нибудь? В Брадфорд или еще куда,?— неожиданно дал отпор сын.—?Не пори чушь,?— отец даже отвернулся, чтобы не смотреть на него.—?Я?— это не ты!—?С кем ты разговариваешь, черт возьми! —?взорвался Мартин.—?Да похуй! Я здесь нужен только для того, чтобы надрываться. Потому что ты уже здесь надорвался! —?так же перешел на повышенные тона Джонни.Мартина перекосило. Правая сторона так и не отошла от инсульта.—?Что ты сказал?!—?Ничего. Забудь,?— сдулся парень.Джонни понял, что перегнул палку: так нельзя разговаривать с родным отцом, каким бы он ни был, и уж тем более с инвалидом. При любом раскладе этот спор не выиграть?— Джонни останется проигравшим, и он это понимал.—?Нет уж, договаривай,?— настаивал Мартин. —?Что ты еще хотел сказать?Не дождавшись ответа, Мартин неудачно повернулся, и костыль выскочил у него из рук. Он выругался, потому что быстро поднять бы не смог, но Георге помог ему поднять палку.—?Как мне все это надоело,?— с отчаянием проворчал Мартин. —?Ты,?— рыкнул он Георге,?— иди работай. А ты,?— уже Джонни,?— идешь со мной.—?Зачем? —?испуганно растерялся сын.—?Выходи, сказал! Георге остался один в коровнике. Он подошел к грязному окну, достал из кармана зеленого комбинезона коробку и вытащил кусок шоколада. Румын с задумчивым видом наблюдал, как старший Саскби распекает понурого младшего, у которого вид был как у нашкодившего ученика, и не мог определиться со своими эмоциями. Все это тоже с ним уже было, только в прошлой жизни.После обеда планы предстояли еще более грандиозные, поэтому Георге, тепло и основательно одетый, направился в хозяйский дом. Но неожиданно наткнулся на Джонни, который на полу скручивал спальный мешок.—?Какие-то проблемы? —?с вызовом интересовался парень.В голове все еще крутятся резкие и малоприятные высказывания отца. Джонни зол, растерян, обижен, унижен, и желание полноценно поскандалить все еще не удовлетворено.—?Нет, нет у меня проблем,?— не стал поддаваться на провокацию Георге, смотря на него сверху вниз.—?Хорошо,?— раздосадованно, почти равнодушно хмыкнул Джонни, но не может заткнуться и продолжает нарываться с пренебрежительным видом. —?Цыган.У Георге взгляд, от которого можно прикуривать, но поругаться нет возможности?— по лестнице спустилась Дейдре, неся запасные теплые куртки и кожаные перчатки.—?Я не буду это брать,?— категорически отмахнулся Джонни от дополнительной экипировки.—?Тогда не хнычь, если замерзнешь,?— парирует бабушка и закинула перчатки в ведро с провизией, но Джонни продолжает вредничать: выкинул лишнее и молча выскочил во двор.—?И не гони на своем байке! —?догнало его бабушкино предупреждение.Меньше всего Джонни собирался выполнять ее просьбу. Но нестись на квадроцикле он тоже не может?— дорога слишком плохая, и по любому приходится контролировать, где лучше проехать. Георге, сидящий сзади, старался не касаться его и с равнодушным видом смотрел вперед.Нормальная дорога кончилась задолго до места, где им предстояло жить, пока идет окот у овец. Пришлось на своих ногах, по полям, тлеющим прошлогодней травой, перетаскивать все содержимое прицепа. Вот только Джонни взял одно ведро со стаканами пюре быстрого приготовления и свой спальник, а для Георге оставил сумку с теплыми вещами, два ведра с лекарствами для животных, нехитрым скарбом и вторую скрутку спальника.Их ночлегом стала полуразвалившаяся старая каменная ферма, в которой никто не жил и которая уже много лет служила временным прикрытием от непогоды холодными весенними ночами во время окота. Джонни сразу направился к дальнему строению, у которого еще сохранилось четыре стены и полуобвалившаяся крыша. Георге, идущий следом, обвешанный сумками и ведрами, в высоких резиновых сапогах, с интересом оглядывался по сторонам.Джонни зашел внутрь, скинул свою ношу, брезгливо повел носом и тут же выскочил обратно:—?Ссаниной воняет,?— объявил он Георге.То, что этот запах вероятней всего остался после его последнего посещения, он решил не озвучивать.Георге брезгливостью не отличался. Он завороженно рассматривал многолетнюю каменную кладку, соломенную крышу и тяжелые деревянные балки. Но раздраженный окрик снаружи оборвал его созерцания.—?Ты хоть что-нибудь сделаешь сегодня, цыганочка, или нет?Георге с досадой скинул сумку и вышел на воздух.***Джонни занимался самым важным и ответственным делом?— прислонясь к каменной опоре, он разделял кусок толстой синтетической веревки на несколько тонких и с унылым видом наблюдал за Георге. Румын пристраивал из заготовок деревянных панелей небольшой загон для будущих ягнят.Один трудился, второй смотрел. Казалось бы, ничего необычного и нового.Но Джонни, натянув капюшон и угрюмо опустив голову, почему-то не мог отвести глаз. Георге работал так слаженно, словно делал это не первый раз и это приносило ему удовольствие. Он не скандалил, не огрызался, спокойно подвязывал загон, проверяя его на прочность. Потом выпрямился, помассировал поясницу, посмотрел на зеленеющие холмы.Чуть позже они вдвоем отсортировали овец, готовых к окоту, отогнали их на отдельное пастбище, поближе к ночлегу.Самая первая овца оказалась с проблемами. Плод лежал неправильно, она долго не могла окотиться, и только после помощи Георге маленький вялый ягненок выскользнул на свет ночного светильника.Джонни стоял рядом, наблюдал за действиями своего напарника и от волнения открыл рот, выдыхая облако пара. Георге освободил носоглотку ягненка от слизи, подул в пасть и начал растирать тельце пучком соломы.—?Этот будет слабым,?— авторитарно заявил Джонни, глядя на усилия Георге.Но тот его не слушал. Ягненок не подавал признаков жизни?— не блеял, не шевелился и, казалось, не дышал. Георге поднял грязного, окровавленного малыша за задние ноги, раскачивая вперед и назад, потом положил и опять начал растирать. Через несколько утомительно долгих минут ягненок вяло подскочил, стараясь спрятаться от назойливого растирания. Румын взял его на руки, нежно прижимая к себе.—?Ну как знаешь,?— через губу выплюнул Джонни, перешагнул через них и ушел в сараюшку.Георге проводил взглядом его сутулую спину и покрепче прижал ягненка.Поздно ночью, сидя около костра, в ожидании, когда закипит чайник, Джонни задумчиво смолил самокрутку. Потом слопал свою порцию, не замечая ни вкуса, ни запаха, поглядывая на задумчивого Георге. Тот, не отрывая расфокусированного взгляда от костра, задумчиво, не торопясь, открыл пакетик с приправой, всыпал в свой стакан, медленно перемешал вилкой и так же медленно приступил к трапезе.А ночью, когда, казалось бы, наработавшийся за весь день организм должен автоматически отключаться, Джонни не мог заснуть. Он лежал на боку, на невысоком топчане, который сколотил несколько лет назад, на соломе, подложив руку под голову, и слушал. Слушал, как возится маленький ягненок-отказник в загоне, как шуршат мыши в углу, как журчит ручей, а главное, он слушал, как дышит Георге. Размеренно, глубоко, чуть посапывая. И казалось, что этот звук заполняет все пространство вокруг, заглушая и мышей, и ягненка, и ручей рядом.Вот Георге вздрогнул, наверное, что-то приснилось, дыхание сбилось, задышал как-то по-другому, может быть даже проснулся. А Джонни чувствовал это, повернувшись к нему спиной, и все еще не мог расслабиться, чтобы спокойно заснуть.День второйГеорге оказался ?ранней птахой? и редкостным чистюлей. Даже в таких походных условиях он не отказывает себе в элементарных санитарно-гигиенических процедурах.Если для Джонни перетерпеть и не почистить зубы пару дней было вполне приемлемым неудобством, то этот пришлый румын себе такого не позволял.Он не поленился отмыть ведро от лишней грязи в ближайшем ручье, притащил воды, развел ее кипятком из чайника, намочил тряпицу и начал обтирать себя, стоя на пронизывающем, холодном ветру.Джонни сидел к нему спиной, рядом с ящиком с недоношенным ягненком, который пережил ночь и чувствовал себя вполне неплохо, в отличие от Джонни, которого откровенно все бесило. И этот ягненок, и эта погода, и эта бессонная ночь, и этот чистоплюйный румын. Он натянул капюшон на голову, спрятал озябшие руки, невидяще уставился на полыхающий костер. Мало того что не сомкнул глаз всю ночь, так теперь еще и ждать, пока этот гигиенист протрет себе все мудя!Георге, не обращая внимания на сгусток негатива, обтер руки, шею, под мышками, но когда приспустил джинсы, присел и начал протирал себе между ног, Джонни взорвался.Нет, серьезно! Это ни в какие ворота не лезет!—?Иди уже работай, цыган! —?приказал Джонни, срываясь с насиженного места.Для Георге это была последняя капля. Он за пару шагов нагнал высокомерного укурка, толкнул его в спину, повалил на стылую землю, одним резким движением перевернул и навалился всем телом сверху. Джонни только и успел выставить вперед руки, защищаясь.—?Не. Называй. Меня. Так! —?Георге вцепился в его голову и наклонился так близко, что их носы почти соприкасались. —?Я знаю, чего ты добиваешься. Я тебя… отхуярю.Последняя фраза прозвучала как угроза и была выплюнута прямо в рот Джонни.—?Мы поняли друг друга? —?с нажимом спросил Георге.Джонни сглотнул вязкую слюну и слабо кивнул.—?Хорошо. А теперь давай работать,?— закончил румын.Он дождался, когда парень опять кивнул, давая понять, что все уяснил, и резко встал. Георге ушел, оставив растерянного и дезориентированного Джонни лежать на земле. Он приподнял голову, проводил удаляющуюся голую смуглую спину расфокусированным шальным взглядом и опять откинулся назад. Маленький крамольный вопрос закрался в подсознание: почему было так тепло, а сейчас опять стало холодно?***Вдвоем работать, именно работать, а не созерцать, оказалось намного быстрее и рациональней. Осмотрели скот, остригли у овец шерсть вокруг вымени для лучшего кормления, дали лекарства, даже выявили, которых овец нужно показать ветеринару.Да и кладку каменного ограждения делать оказалось в разы продуктивней. Вот только если бы кое-кто не выделывался и не доказывал всю крутость, то все обошлось без травм. Но, по закону подлости, именно Джонни, работая без перчаток, умудрился глубоко поранить ладонь.Он громко заматерился и запрыгал, прижимая руку к груди. Георге тут же подскочил и попробовал осмотреть рану. Но за это еще пришлось побороться?— Джонни ни в какую не хотел демонстрировать порез.—?Покажи,?— скомандовал румын,?— может быть заражение.Парень нехотя протянул руку и раскрыл ладонь, но из-за грязи ничего не разобрать. Георге плюнул на рану, потер и наклонился ниже, чтобы лучше видеть. А у Джонни опять приключился ступор. Он забыл про руку, забыл про боль, забыл, как дышать. Он разглядывал темные волнистые волосы, гладкий лоб, длинные широкие брови и загнутые густые ресницы.—?Это всего лишь царапина,?— диагностировал Георге и отпустил руку. —?Немного поболит и все.И Джонни снова еще пару мгновений стоял, пытаясь вспомнить, как правильно дышать и моргать.***Георге каждую свободную минуту возился с недоношенным ягненком-отказником. Кормил его из бутылочки, брал на руки, согревая, а Джонни поглядывал и не мог отвести глаз от них. И только когда Георге перехватывал его пристальный взгляд, Джонни отворачивался и чувствовал жгучее недовольство к этому маленькому, шерстяному, ни в чем не повинному комочку.Следующая ночь началась так же. Георге вырубился, как только залез в свой спальник, а Джонни опять не спал, прислушивался, не шевелясь. Под утро ягненок заблеял, завозился, его румынская нянька проснулась, подошла проверить. Георге погладил его, успокаивая, и, стараясь не шуметь, направился к выходу.Джонни тут же приподнялся, пытаясь определить, что собрался делать Георге. Было так холодно, что изо рта вырывалось облако пара.Румын отошел подальше, чтобы спокойно облегчить мочевой пузырь. Он стоял, в чем спал: в подштанниках, фуфайке и красно-сером свитере домашней вязки, который практически не снимал. Джонни вышел из сараюшки и подошел к нему, не отрывая глаз. Георге удивленно глянул на парня, на такого решительного, бескомпромиссного, сжимающего одной рукой стоячий член в штанах, и усмехнулся, качнув головой, словно не веря, что видит. Джонни решил, что это разрешение на дальнейшие действия и потянулся к паху Георге. Но, как оказалось, их планы совершенно не совпадали. Они яростно завозились, выясняя, кто сильнее?— один не собирался уступать, а второй отступать.Румын, будучи чуть крупнее, повалил парня на стылую землю и сел на его грудь сверху, придерживая руки над головой. Джонни вырывался, толкался бедрами вверх, бодался головой, которая все время попадала в пах Георге. С трудом освободив одну руку, Джонни вцепился в красно-серый свитер и рванул вверх. Румын прижал его руку и, чуть помедлив, все же решился - одним рывком завернул одежду себе на шею, обнажая торс, и потянулся к замку толстовки Джонни. Тот тоже задрал футболку вверх, демонстрируя голую грудь и живот.Георге обнял его лицо и попробовал поцеловать, но Джонни с силой удержал его рот на расстоянии, не давая прикоснуться к своим губам.Румына это не остановило, он сместился ниже, выцеловывая до чего мог достать - шею, грудь. Саксби изловчился, перевернул партнера под себя и тут же начал стягивать с него исподнее. Георге не остался в долгу, тоже тяжело и возбужденно дыша, помог приспустить штаны с бедер Джонни. Парень с удобством устроился между ног румына, плюнул на руку и только пристроил пальцы к аналу партнера, как Георге с силой вцепился в него, не давая двигаться или протолкнуться дальше. Хватило пары секунд зрительного контакта, чтобы Джонни понял?— с Георге, как с предыдущими партнерами, не получится.Но желание зашкаливало у обоих, а в голове Джонни носилась только одно: ?Надо. Хочу. Дай?. Он прижался губами к груди Георге и спустился вниз, выцеловывая живот, пах и втянул в рот чужой член. Румын вцепился в его волосы, стараясь отодвинуть назад, но короткая стрижка не позволила это сделать. Да и Джонни откинул его руку, чтобы не отвлекал. Георге потерялся в своих желаниях, не знал, что хочет больше?— прижать голову парня ближе к себе или самому убраться подальше. Так они и лежали на холодной земле, сцепившись в один яростно дышащий, постанывающий, вздрагивающий, грязный и полуголый комок.Георге предпринял последнюю отчаянную попытку отодвинуть голову Джонни, но не успел, судорожно, утробно застонал и выгнулся на лопатках, кончая долго, глубоко в глотку парню. Тот тут же догнал - помог себе рукой, все еще не выпуская член партнера изо рта. Джонни поднял голову, с пьяным, расфокусированным взглядом, и непроизвольно сглотнул то, чем был заполнен его рот. Затем вытер рот тыльной стороной руки, встал, пошатываясь, на ощупь подтянул штаны и побрел к месту ночевки, ничего не говоря и не оглядываясь. Георге, чуть помедлив и проводив сутулую спину тяжелым взглядом, тоже поднялся, заторможенно поправил одежду и двинулся следом.Джонни обнаружился на лежанке, отвернувшимся к стенке и сладко посапывающим. Георге потоптался рядом, не зная, что делать. Потом все же решился и прилег сзади парня, но не впритык, а на достаточном расстоянии, чтобы не вклиниваться в чужое личное пространство.