3. Свет на дне Бездны (1/2)
...Это был просто еще один день в темнице. Еще один безнадежный день. А потом случилось что-то ужасное. Слишком ужасное. Даже для него. Он не мог понять, что именно. Физически он чувствовал себя прекрасно, как никогда бодрым и сильным. Но внутри его словно вывернули наизнанку, разобрали по самым крошечным частицам и сложили заново уже другим.
Дэриан каким-то образом чувствовал, что больше не пленник, что может покинуть тюрьму. Но, как ни странно, осознание, что его никто и ничто не удерживает, оказалось необыкновенно тоскливым и страшным, ведь ему совершенно некуда было идти. Он бы предпочел остаться там навсегда, предпочел бы, чтобы его снова разобрали по суставам и выпустили всю кровь по капле, чем это ощущение того, что у него украли его самого. Отняли все, что можно отнять. Дэриан не знал, сколько пробыл в таком состоянии: оцепенения и полной беспросветности... А потом пришел Скролан.- Ну поздравляю...– Скролан окинул Дэриана брезгливым взглядом. - Теперь ты демон. И твой ?король? тоже. Разве ты не счастлив? Разве не этого тебе хотелось?Нет, этого ему никогда не хотелось.- Ты теперь свободен, - Скролан злобно сверкнул на него глазами.- Правда, я все равно сильнее тебя, не забывай об этом и не пытайся отомстить.Дэриану и мысли о мести в голову не приходило. И свободным он себя не чувствовал. Просто границы его тюрьмы раздвинулись до размеров серой бесконечности вокруг. Теперь другие демоны не могли причинять ему боль – по крайней мере, открыто. А что дальше? Ему по-прежнему некуда было идти. Невозможно представить тем, кто сам не испытал подобного это удушающее томление, как будто похоронен заживо, и не хватает воздуха, чтобы вдохнуть полной грудью. Все, что было в прошлом, подернулось темной дымкой, а впереди не было ничего. Неужели Скролан не солгал, и Генрих обратился тоже? Еще недавно Дэриан желал ему этой участи, но теперь...
У Дэриана теперь были крылья, он мог летать. Но какой смысл у полетов там, где нет неба? Ты не летишь, а словно несешь невыносимо тяжкий груз, который с каждым взмахом крыльев делается все тяжче. И хочется поскорее прекратить это бессмысленное занятие, сесть или лечь где-нибудь, замереть и не двигаться. А еще лучше – не думать. Но мысли все равно будут приходить, и постепенно апатия сменится глухим раздражением, а раздражение злостью, желанием отомстить кому-то за свои страдания. Не важно, кому. И не важно, кто виноват. От того, что всем вокруг будет плохо, тебе легче не станет, но это принесет, возможно, некоторое удовлетворение. И от этого удовлетворения крылья сделаются как будто легче, захочется жить дальше, обращая в пустоту все вокруг, если уж не удается избавиться от пустоты внутри себя...
Правда до этих осознаний Дэриан так и не дошел. Ибо что-то беспокоило его, что-то не давало ему просто сесть и погрузиться в бездну своих безрадостных мыслей, что-то заставляло его двигаться, лететь вперед, напрягая крылья.
Он решил найти Генриха. Он хотел находиться рядом с ним настолько долго, насколько возможно. Быть может, ему будет позволено служить ему? Быть рядом? Или он и сам стал таким, как все демоны, и ему будет нравиться причинять страдания другим? Дэриан понимал, что так и должно было случиться, но не мог до конца в это поверить. Человек не может жить без надежды, демоны вынуждены жить без нее. Но он продолжал надеяться. На то, что если он найдет Генриха, это что-нибудь изменит.
***Он сам не мог бы объяснить, как нашел его в скалах. Наверно потому, что больше ему не к кому было идти. Эти скалы... Нагромождение неровных, острых обломков камня, постоянно крошащихся и осыпающихся. Серых и неживописных. Далеко, насколько хватает глаз. Бездонные ущелья между ними были похожие на загнивающие гангренозные раны. На камнях почти невозможно было сидеть или стоять, проще было висеть, цепляясь за острые уступы. Или парить на усталых крыльях.Генрих остался прежним - Дэриан почувствовал это сразу. Он больше не излучал света, но тьма лишь окутывала его, а не исходила изнутри. Только тот, кто долго и тесно общался с демонами, мог уловить эту разницу так сразу. Он выглядел измученным и утомленным; в гораздо большей степени, чем в тюрьме. Наверно, он все-таки пытался освободиться, пока не выбился из сил.Генрих взглянул на Дэриана настороженно, когда тот появился в поле его зрения, и тут же его лицо снова стало непроницаемым, как в темнице.Дэриан подумал о том, что они сейчас оба демоны, значит равны. И ему вовсе нет необходимости смотреть на Генриха снизу вверх. Но если бы он признал его равным себе, значит, принял бы все, что с ними произошло, как должное и правильное. А он не хотел этого. Он подлетел совсем близко и неловко поклонился.- Вы меня не помните, государь? – спросил он робко.Он не ждал ответа. Не ждал даже еще одного взгляда в свою сторону. Но Генрих все же окинул его взглядом, в котором скользнуло удивление и недоверие, потом грустно усмехнулся. И пусть холодно, но ответил.- Значит, я теперь снова король? Здесь?Как неожиданно. Да, я тебя помню. Я видел тебя в заключении. Как бы ты ни звался, тебе не стоит обращаться ко мне так, будто я в чем-то выше тебя или лучше. Сейчас мы равны, как я вижу. Ты стал таким, как они? Добровольно?- У меня не было выбора… - начал было Дэриан, но тут же осекся.
Им обоим было прекрасно известно - выбор есть всегда. Вопрос только в том, кто на него способен.Казалось, Генрих уже начинал тяготиться его обществом.
- Зачем ты здесь? – спросил он неприветливо.Дэриан смутился. Он сам не знал – зачем. Он был почти готов улететь, но это было бы уже совсем бессмысленно. Может, и в самом деле стоило смотреть на него, как на равного? Хотя в душе Дэриан так не считал, но если Генрих решил, что ему подобает проявить смирение, пусть будет так. Королю виднее.
- Позволь мне спросить... – решился он снова обратиться к Генриху. - Задать тебе один вопрос?
Генрих, помедлив, кивнул. Но Дэриан далеко не сразу сообразил, как выразить то, что его волновало. Он все-таки как-то устроился на краю выступа рядом с Генрихом - махание крыльями отнимало последние силы и мешало думать.- Скролан сказал - ты за меня молился, - начал он неловко.Генри нахмурился чуть недоуменно.- Один из демонов, что тебя пытали, - пояснил Дэриан.- Не знаю. Наверно, да. Я понимал, что недостоин больше обращаться к Нему… но в тот момент я как-то забыл об этом. Я так привык говорить с Ним, так привык надеяться на Его помощь...- Я не об этом. Ты меня совсем не знал. Почему тогда?- Ты страдал, - отозвался Генрих почти равнодушно. - Заслуженно, может быть... Но… Я просто... Не хотел, чтобы тебе было больно. Как бы сильно мы ни страдали, это не значит, что вокруг нас нет тех, кто страдает сильнее. Эта мысль появилась сама собой: ?Господи, спаси его. Помоги ему. У него ничего не было, что было у меня, а я не в силах ему помочь. Но хотя бы Ты, не оставь его! Пусть он спасется!?- Безо всякой причины? - удивился Дэриан.- Да. Обычная иррациональная жалость к грешнику, - в голосе Генриха послышался намек на раздражение. - Меня еще при жизни предостерегали от этого… И, видимо, не зря - раз ты теперь один из них.Дэриан отвел глаза.- Мне жаль. Я разочаровал тебя. Оказался недостоин... Ты просил за меня, а я теперь здесь... Я демон. Я был недостоин твоих молитв.- Да, - задумчиво проговорил Генрих. – Здесь. Рядом со мной. Почему? Если ты демон? Тебе должно быть все равно. Или это я был недостоин, чтобы мои молитвы услышали?- Может, не об этом тебе следовало молиться? – спросил Дэриан, чувствуя, как и в нем нарастает глухое раздражение. - У тебя не нашлось мыслей важнее? О твоей собственной судьбе? О твоей семье? Моя жизнь и твоя. Моя душа и твоя... Разве можно сравнивать? Как можно мне принять такую жертву... и при этом быть ее достойным?- Это не жертва, - сказал Генрих. – И я не думал об этом как о жертве... Тебе помощь Господа была нужнее, вот и все. Я никогда не взывал к Нему по пустякам... Скорее наоборот, именно так я понимал важность моих молитв. Если уж Он позволил мне говорить с Ним... значит, это того стоило.- Значит, все-таки позволил, - сказал Дэриан совсем тихо. – Возможно, Он все-таки слышал тебя, государь.- Но если бы слышал... Разве ты стал бы таким? Ведь это худшее из зол, которое только можно себе представить.- Наверно, ты прав. Я не знаю, что получил, став демоном... Ничего. Я даже не знаю, лучше ли это бесконечной боли и унижений. Тот холод, пустота и одиночество, что я чувствую сейчас. Так будет всегда?.. Я бы хотел сброситься с этих скал, чтобы не чувствовать этого. Но я не смогу. Эти крылья не дадут мне упасть. Вынесут на поверхность.- Если ты хочешь освободиться, это сделать совсем просто, - сказал Генрихжестко. - Тебя ничего здесь не удерживает. Эти крылья не дадут тебе упасть, потому что отсюда... нельзя упасть, ниже падать некуда. Но ты можешь попробовать подняться. Туда, в Свет. Он сожжет тебя. Испепелит, если ты этого хочешь. Я видел, как демоны сгорают в том Свете, что окутывает Зарассветье. Без следа. Как сухие листья. Очень быстро. Я бы сделал это прямо сейчас. Если бы не эти цепи.- Значит, если ты твердо решил, что ты демон, и потому эти цепи нельзя разорвать? – Дэриан снова ощутил укол раздражения. - Но почему ты даже не попытаешься? Боишься зря потерять силы? Поэтому ты решил перестать бороться?- Это не борьба. Это просто ярость. То, что сейчас меня переполняет. Когда силы кончатся, она уйдет.- И ты смиришься? Я понимаю, есть еще и боль. Страдание. Я это тоже в тебе слышу. Но только все бессмысленно, если ты уже все для себя решил. Эти цепи ковали демоны. Для демонов. Ни одному демону их не разорвать. Но ангела они не удержат.
- Но я больше не ангел.Эйдан с трудом подавил очередной всплеск бешенства.- Ты так возомнил о себе, потому что тебе показали твое отражение в зеркале и сказали: у тебя черные крылья и теперь ты демон? Да, наверно, ты мог в это поверить. Ты ведь даже не знаешь, какие они.Генрих, казалось, слегка удивился.- После всего, что со мной было... Ты говоришь, я не знаю?- А что с тобой было? – спросил Дэриан уже откровенно зло. – Ты думаешь, тебе было плохо?.. Вот если бы ты оказался на моем месте... Нет, ты можешь поверить в то, что ты демон... Может те, что живут там, наверху, приняли бы тебя за демона. Вы, конечно, видели их, но вы их не знаете так, как я их знаю. Нет, ты совсем не похож на демона.- Ты тоже не похож, - заметил Генрих.
Эйдан взял его за руку и тут же смутился, как будто в этом прикосновении было что-то нечистое. Но и отпустить теперь руку Генриха было выше его сил. Он старался не смотреть в его лицо. Что их ждало? Что ждет его впереди, кроме бесконечного холода и тьмы? Если можно было бы просто лечь здесь на камнях, свернуться у ног Генриха, накрыться крыльями и заснуть... Навсегда. Или самому обратиться в камень... Это было все, чего он хотел сейчас. Только рядом с ним он немного отогрелся. Но ведь Генрих... Он здесь надолго не задержится. Так или иначе, он скоро покинет это место. И что будет с ним самим тогда?- Какой ты демон, - произнес он, наконец, разжимая пальцы. – У тебя и когтей-то нет.- А у тебя?Дэриан усмехнулся и выпустил когти. Они матово заблестели.- Да, ты прав, - согласился Генрих. - Похож.
- Почему тогда ты говоришь со мной? - спросил Дэриан. - Ведь даже в тюрьме ты молчал.- Я молчал с врагами, - пояснил Генрих. - Молчал, потому что находился в их руках. Не хотел снисходить до них. Но ты другой. Ты мне не враг, я это чувствую. Ты такой же, как я, падший. Я ничем не лучше тебя.
- Думаю все же лучше, - возразил Дэриан. - Был лучше, когда попал сюда. Я же и вовсе... Никто. Откуда ты можешь знать? Может, я и есть настоящее зло? Может, я здесь, чтобы смутить тебя, заманить в ловушку? Я же демон! – Дэриан уже почти кричал. – Может, я здесь, чтобы предать тебя? Откуда ты знаешь?..- Я не знаю. Но почему-то думаю - ты не предашь.- Ты непостижим... – пробормотал Дэриан. - Вот почему им не удалось сломить тебя.- В конце концов, удалось, - возразил Генрих ровным голосом. - Меня победили. Я же здесь.- Ты сам-то в это веришь?На этот раз Генрих молчал очень долго.- Какая-то часть меня верит, - произнес он медленно. - Кто-то внутри меня, кто уже сдался и хочет только одного: полной смерти и небытия. Кто-то обиженный на весь мир и на всех самых близких, обвиняющий их в чем-то. Может, в том, что не разделили со мной мою участь. А другая моя часть хочет жить и верить в то, что ничего еще не кончено. И что надежда есть. Для всех. И даже такие, как мы, не должны отчаиваться. И я сам не ведаю, какая же часть меня настоящая? Та, что верит в лучшее? Стремится к Богу? Я надеюсь.
- Раз твоя истинная сущность к Нему стремится, возможно, Он спасет тебя, - тихо сказал Дэриан.
Генрих покачал головой.- Больше нет. Я от Него отрекся. Пусть всего на минуту – но отрекся. Иначе не оказался бы здесь.- Думаешь, за это и Он отрекся от тебя?Генрих не ответил.- Я не очень разбираюсь в вере, - продолжал Дэриан, с трудом подбирая слова. - Мне всю жизнь было на это наплевать... Я так думал. Но почему-то мне кажется, что нельзя ее терять и обретать ежедневно. Если ее теряют, то только раз и навсегда, и если обретают...- Тоже раз и навсегда, - согласился Генри.- Я даже не умею молиться, - продолжал Дэриан. - Никогда не знал ни одной молитвы. Даже ?Отче Наш? не знаю дальше третьей строчки…- Но ты ведь обращался к Богу? – спросил Генрих. - Хоть иногда в своей жизни? В каких угодно словах?Дэриан задумался.- Иногда, в детстве, когда мне было страшно или тяжело, мне приходило на ум одно стихотворение из детской книжки. И я читал его, как молитву. Это смешно, но ничего, кроме этого, я не могу сообразить.- Какое стихотворение?
-Я даже не уверен, что помню наизусть, - Дэриан смутился. - Кажется...О Элберет Гилтониэль,
С небес далеко глядящая:Взываю к тебе из тьмы страха –Взгляни на меня, Вечнобелая!- Я знаю это стихотворение, - кивнул Генрих. – Забавно, моя дочь задавала мне тот же вопрос... Может ли это считаться за молитву…