II (1/2)

Бэк неторопливо шёл по улице: в последние дни приобрёл обыкновение ходить гулять без особой цели, просто проветрить голову. Видят боги (хотя как раз они-то нихрена не видят), в проветривании она очень нуждалась. Успокоиться бы, отвлечься — хоть бы день не вспоминать про ту жизнь. Про тех, кого он там знал. Дела-то у него есть, только не получается на них сосредоточиться. Неплохо бы, например, найти на время каникул подработку — родители не отказывались давать ему денег в разумных пределах, но в его возрасте уже стоит хоть немного зарабатывать самому. Бэк мысленно похихикал, вспомнив, с какого возраста сам себя обеспечивал в прошлой жизни… лет семь ему было или восемь, и поначалу тумаки ему доставались чаще, чем еда. Конкретных идей пока не нашлось. Майк звал к себе в автомастерскую, но туда Бэк не собрался бы даже ради хорошей компании. Он любил технику, но не такую. Посложнее — более… высокотехнологичную. Собрать компьютер — это он мог, а вот ковыряться в грязном и ржавом двигателе машины — нет, спасибо. Но Майк обожал это безобразие, так что предлагал каждый раз. У него всё никак не могло уложиться в голове, как Бэку могут не нравиться все эти железки. А может, он просто прикалывался. Энид вот точно предлагала поработать вместе с ней официантом в кафе исключительно в шутку. (И ради того, чтобы напялить на него их смешную клетчатую форму…) Родители его не торопили. Даже если он будет все каникулы просто отдыхать и не делать ничего полезного, вряд ли что-то скажут: они у него хорошие. Терпеливые и понимающие. Жаль только, рассказать им всё равно нельзя. Он миновал скромную баптистскую церковь, поприветствовав миссис Морстен, которая подметала подъездную дорожку. Свернул за угол, на улицу, полную цветущих глициний — хотя с его прискорбными познаниями в ботанике он и не знал бы, что это за кусты, если бы Энид не называла улицу исключительно ?улицей с глициниями?. Тихо и пусто, как часто бывает здесь, в пригороде Нью-Провиденса, днём: жители в основном уехали в центр кто на работу, кто по делам, — только где-то впереди, в конце улицы, шумит вода: видимо, там поливают газон. Бэк немного позавидовал газону. Всё-таки жарковато, хотя он жару всегда переносил хорошо. Он задумался, не пора ли поворачивать назад. Он ушёл не то чтобы далеко от дома, просто по сложной траектории — так что бродил уже второй час. Сколько времени-то?.. Бэк притормозил, шаря по карманам в поисках мобильника. Неужели дома забыл? Растяпа. — Здравствуй, Бэк, — окликнули его из-за спины. Сперва он только удивился, откуда кто-то взялся позади: ведь улица буквально только что была пустой. Потом вспомнил про узкую дорожку между зелёными изгородями, которую если не знаешь, и не заметишь — по ней можно пройти до соседней улицы. И она как раз в десятке шагов позади. А потом — узнал голос. Оттуда, с прошлой жизни, знакомый. И оттуда же знакомый язык — тот, который не существует в настоящем времени. — Гор?! Бэк резко обернулся и во все глаза уставился на мужчину, стоящего в нескольких шагах от него. Похож и не похож одновременно… те же черты лица и яркие синие глаза, но рост только немного выше обычного человеческого — семь футов*, что-то около того, — а волосы длиной почти до плеч и подстрижены неровно и небрежно. Совпадение? Он всё ещё не верил до конца в реальность своих воспоминаний — хотя бы потому, что обе его ?ипостаси? были уверены, что реинкарнация невозможна, — но… — Значит, Анубис не ошибся — в положенное время к тебе вернулась память о прошлой жизни, — с оттенком удовлетворения произнёс вроде-как-бог-неба. — В том, что касается жизни и смерти, Анубис не ошибается, — машинально ответил Бэк: в голове всплыла фраза, которую кто-то сказал тогда, давно. Произнёс он её не по-английски — и никакого дискомфорта от этого не испытал. Древний язык звучал легко и естественно. Это Гор так влияет на его восприятие реальности, что ли?.. — Но иногда врёт. — Не мне судить. Вот уж точно не ему. Владыка мира мёртвых был из тех богов, что находятся от людей дальше прочих. И то, что Бэку случилось разговаривать с ним больше раз, чем большинству смертных, не значит, что он хоть что-то о нём знает или понимает причины его действий.

Гор шагнул ближе — но он машинально отступил назад. Испытывал сейчас почти панику. Это слишком… Просто слишком. И даже если всё правда — вообще всё, — если это Гор, Повелитель Небес, — с тех пор, как Бэк знал его, прошло очень-очень много лет. Сильно ли меняются боги? Что для него значит прошедшее время? Зачем он сейчас здесь? И что говорить-то? Мысли мельтешили, как летучие мыши, которых кто-то выгнал на свет (видел он такое, когда ездил в гости на ферму к родителям университетского приятеля), и Бэк разозлился сам на себя. Нет, вот только паниковать не хватало, что за девчоночьи реакции? Не призрака же увидел. Вполне живой человек… то есть, бог. Тут ему немедленно захотелось проверить, действительно ли живой и материальный. Руками потрогать, то есть. Гор подойти больше не пытался: неужели за прошедшее время обзавёлся терпением и тактичностью? И понимает, что у смертного сейчас в голове каша?

Из пейзажа бог неба, кстати, почти не выбивался: был одет вполне по-человечески. Чёрные кроссовки, джинсы (ему не жарко?), синяя футболка со знаком, который сейчас называют ?оком Гора? — что ж, по крайней мере, какое-то чувство юмора у него сохранилось, что не могло не радовать. На плече лежала лямка длинного жесткого чехла. — В чехле — копьё? — зачем-то спросил Бэк, снова переходя на английский.

— Что же ещё, — у Гора английский тоже затруднений не вызвал.

Так и должно быть? Или?.. Бэк почему-то никак не мог сообразить, нормально ли, что Повелитель Небес знает английский и говорит на нём разве что с лёгким акцентом. Желание убедиться, что это всё не галлюцинация, стало ещё более острым, и он решительно подошёл ближе, чтобы потыкать объект сомнений пальцем. Не получилось. Но исключительно потому, что Гор перехватил его руку — железная хватка на запястье, — и недовольно вопросил: — Что ты делаешь, смертный? Ну да, чуть что не так, сразу ?смертный?, — вспомнил Бэк. Так-то бог неба не считал ниже своего достоинства обращаться к нему по имени, но если что-то вызывало у него досаду, гнев и так далее — мог и смертным обозвать, и как-нибудь похуже.

— Проверяю, не галлюцинация ли ты, — вздохнул Бэк. — Убедился? — Убедился, — ещё бы тут не убедиться, как бы на запястье синяки не остались от такого захвата. — Так что можешь уже отпустить мою руку. — И ты не будешь пытаться удрать, хлопнуться в обморок, тыкать в меня чем попало? — усмехнулся Гор, разжимая пальцы. — Я не пытался удрать, — возмутился Бэк, ну, подумаешь, в начале на пару шагов отступил от неожиданности, — и тем более не собирался падать в обморок! И… э-э-э… — он хотел сказать, что его руки — это не ?что попало?, но осознал, что тыкать пытался мобильником, который в глубокой задумчивости всё-таки умудрился найти и извлечь из кармана. Из какого именно — в упор не помнил. Он убрал телефон, украдкой потёр запястье: нет, вроде, без синяков всё-таки обойдётся, — и улыбнулся: — Я рад тебя видеть. Сейчас, пожалуй, уже мог сказать, что рад. Чувство нереальности не прошло до конца, но стало слабее, так что его можно было игнорировать.

Судя по самодовольной усмешке Гора, тот и не сомневался, что Бэк должен быть рад. Это выглядело ужасно знакомо, так что он не удержался от смешка: — Ты почти не изменился. Только на человека больше похож. — Наглец. Ты тоже — как был нахалом, так и остался. Бэк привычно увернулся от подзатыльника, который бог неба не больно-то старался ему отвесить — иначе увернуться бы не получилось. — Знаешь, это очень странно, что ты почти не изменился… Ведь прошло как минимум три тысячи лет. — Смертный! Ты действительно считаешь, что это долгий срок для богов? Зачем меняться тем, кто давно уже нашёл себя? Бэк еле удержался от того, чтобы страдальчески закатить глаза. ?Поиски себя? Гора в основном пришлись как раз таки на его прошлую жизнь. То ещё развлечение… На сражении с Сетом ничего не закончилось. И на спасении Хатор — не закончилось. Более-менее Гор угомонился, когда через несколько лет Хатор всё-таки согласилась стать его женой. Многодневное празднование свадьбы Бэк вспоминать не слишком любил, потому что после третьего дня вспоминать, собственно, было почти нечего: смертный не может пить наравне с богами, — а ещё кто-то добрый, он так и не вызнал, кто, складировал его отсыпаться не на кровать, а под неё, и хорошо ещё, что на эту кровать отправились не Гор с супругой, а всего лишь небольшая оргия во главе с Бастет — эти против выползшего из-под кровати тела ничего не имели и даже предложили присоединиться. Мдя, есть что вспомнить. А ответить-то что? — Не считаю. Я просто не знаю, как это вообще бывает. Откуда мне знать? — Теперь знаешь, — пожал плечами Гор. Бэк не был так в этом уверен — в смысле, что сомневался, правильно ли понимает. Странный разговор для того, чтобы вести его посреди улицы. А стоит только чуть-чуть задуматься — и восприятие реальности опять рассыпается на мелкие кусочки.

Он помнил ладью Ра, летящую вокруг мира-диска, но сейчас Земля — шарик на орбите вокруг Солнца, которое никакая не ладья, а огненный шар, одна из бесчисленных звёзд… Память и школьный курс астрономии вступили в непримиримый конфликт. И это только самый первый вопрос.

— Так, слушай... Давай мы где-нибудь сядем, и ты мне всё объяснишь по порядку? Пока я не сошёл с ума, пытаясь уложить это в голове самостоятельно. Ты ведь не затем пришёл, чтобы смотреть, как у меня едет крыша? — Было бы куда ехать, — хмыкнул Гор. Современная идиома у него трудностей не вызвала, что тоже не могло не радовать. — Кто бы говорил! — Наглец. — Какой есть. Так что, заслуживаю я немного объяснений? Мне, знаешь, мой здравый рассудок ещё дорог как память… — Хорошо, будут тебе объяснения. Куда ты хотел присесть? На улице сесть было, ясное дело, негде — разве что на бордюр, довольно пыльный, так что лучше не стоит. К тому же в радиусе нескольких кварталов от дома был велик шанс столкнуться с кем-нибудь знакомым, а Бэк сейчас предпочёл бы этого избежать. Ладно если кто-то из приятелей-ровесников, а если дамочки из местного ?клуба сплетниц?? Они ж не отстанут, пока не выяснят, с кем он общается, особенно учитывая, что Гор выглядит лет на десять старше, чем он сам, а значит, за университетского приятеля сойдёт вряд ли. Хотя это ещё ладно, а вот вздумай он прогуляться с девушкой — и сведения об этом дошли бы до его мамы буквально со скоростью света. Он неопределённо махнул рукой вдоль улицы. — В парк пошли? Всё лучше, чем посреди улицы торчать. Гор не возражал. Похоже, ему было в изрядной мере всё равно, где находиться, и даже всё равно, сидеть, стоять или идти. Ну да, наверное, он усталости не чувствовал. Бэк пока тоже не чувствовал, но всё-таки вести долгую беседу — а она наверняка получится такой — предпочитал в более комфортных условиях.

Парк в Лонг-Вэллей хороший — большой, кое-где даже похожий на настоящий лес, с речушкой и парой прудов посередине. Идти до него было недолго, минут десять быстрым шагом, и по дороге Бэк не стал начинать расспросы. Обсуждать важные вещи на ходу — хуже не придумаешь. Гор, видимо, придерживался схожего мнения, потому что по пути ничего рассказать не пытался. Посыпанная мелким гравием дорожка привела к ручью, и там, на переброшенном через неширокий, но бурный поток мостике, Бэк остановился. Сел на деревянный настил, свесив ноги, и кивнул Гору — мол, присаживайся. Ему нравилось это место. Над ручьём склонялись ивы, давая столь приятную в жару тень, от воды тянуло свежестью. (И немного тиной и прелыми листьями, но это мелочи.) Сюда мало кто заходил — только изредка бегуны или собачники, но то утром и вечером, а не посреди дня, — потому что дорожка, больше похожая на тропинку, почти терялась среди густых кустов. А на мостике удобно сидеть: узкие железные перила не мешают, а на их среднюю перекладину и вовсе можно локти ставить. Хорошее место, чтобы отдохнуть в тишине и покое. Или спокойно поговорить. Спохватившись, Бэк отключил мобильник — на звонки отвечать сейчас желания нет. Гор уже тоже уселся рядом и прислонил чехол с копьём к перилам; теперь без особого интереса наблюдал за его манипуляциями с телефоном. Спросил с оттенком нетерпения: — И какие у тебя вопросы? — Их слишком много. Может, ты расскажешь всё, что япропустил? — Всё? — Гор выразительно приподнял бровь, и, кажется, с трудом удержался от того, чтобы добавить ?ты рехнулся?. Бэк уже и сам понял, как глупо это прозвучало. — Ну, без подробностей. Совсем без подробностей. Современный мир слишком не похож… И я не могу понять, как так могло выйти. Где Ра, например? Не то чтобы именно судьба Ра волновала его больше остального, но как-то пришлось к слову. — Где-то. Он меня в известность не поставил. — А Солнце? — Ты наверняка учился в школе, сейчас все учатся. Так что без меня знаешь. — Угу, знаю, звезда класса G, жёлтый карлик, — кажется. Он, конечно, учился в школе, но не сказать, чтобы был очень хорош в астрономии. — И куда делась ладья? Ты вообще можешь что-нибудь объяснить без наводящих вопросов каждые два слова?! От вопроса ?Гор, да что с тобой не так?!? он с трудом, но удержался. За это можно и по шее получить. Но может ли быть, что Повелитель Небес тоже чувствует себя не совсем уверенно при встрече с тем, кого знал многие и многие годы назад? Или, может, ему просто неприятно говорить про Ра? Отношения деда и внука, кажется, не назвать простыми, и кто знает, как ещё они могли усложниться за тысячи лет. Если Гор на него сейчас рассердится, то будет в своём праве. Всё-таки он позволил себе лишнего последней репликой. Тут никаких нервов не хватит, но это шаткое оправдание… Впрочем, если и так — ему не привыкать, ведь правда? Бог неба ограничился лёгким подзатыльником. Так, обозначил: ?не наглей и не хами?. Досадливо поморщился, покачал головой и со вздохом сказал: — Думаешь, легко пересказать всё и сразу? Тысячи лет и изменившийся мир — несколькими фразами? — Ты хоть как-нибудь начни, а там посмотрим, — что тут ещё скажешь? Вот и Бэк не знал. Гор смерил его всё ещё не слишком довольным взглядом и задумался, сцепив пальцы в замок на коленях. Неотрывно смотрел на воду, бурным потоком вытекающую из-под моста, и начал говорить, так и не сводя с неё глаз: — Ра объяснил мне… за некоторое время до того, как всё произошло. Он предчувствовал изменения: наша реальность становилась частью иной, большей. Мир менялся, и мы должны были влиться в него — так или иначе — или исчезнуть. Это началось, — он задумался на несколько мгновений, — больше двух тысячелетий назад. А закончилось — мир окончательно стал единым — в то время, которое у вас называют ?эпохой больших географических открытий?. Бэк не стал исправлять его оговорку — ну, не знает Повелитель Небес терминологию, какая разница? Не стоит сбивать его с мысли ради такой мелочи. — Мир стал единым, — повторил Гор. — Не спрашивай, как и почему — может, это знал Ра, но мне поведать не посчитал нужным. К тому же я многое пропустил. Но Та-Кемет, Шумер, Эллада, Мидгард, Индия, Эрин** — все стали частями одной реальности. Этой.

— Почему ты многое пропустил? — не удержался от вопроса Бэк, так как в рассказе возникла небольшая пауза. Реакция Гора его позабавила (хотя он никоим образом не рискнул бы это показать) — тот явно смутился.