закрывая глаза (1/1)

? Bohren & der Club of Gore?— Total FalschКазалось, на парковке у полицейского участка машин было меньше, чем сейчас стояло здесь, на неухоженном, заросшем сорниками газоне у двухэтажного особняка, прямиком из иллюстраций страшных сказок про ведьм или вампиров. Вот только угроза, которую представлял собой хозяин этого дома, была далеко не сказочной.Впервые за столько лет службы Хэнка подводил желудок?— будто бы пытался выпрыгнуть наружу после увиденного. Жуткую тошноту Андерсон старался притупить спешными глотками виски?— благо, верная фляжка была под рукой. Точнее, под сердцем?— в нагрудном кармане пальто.Коннор сидел рядом, на капоте машины Хэнка, смотрел в одну точку немигающим взглядом. С вероятностью в сто процентов Хэнк мог сказать, чт?Чернокожим вход запрещен??— гласила негостеприимная вывеска на двери бара ?У Джимми?. Не то чтобы это было чем-то из ряда вон выходящим?— конечно, такая табличка была не везде, но чернокожих не жаловали за пределами гетто.Впрочем, и без этого у Джимми сегодняшним вечером был аншлаг: занят был каждый столик, а у барной стойки пустовал только один, ближайший ко входу, стул. Джимми экономил на чём только возможно, поэтому до сих пор не нанял себе никого в помощники, и сейчас разрывался между заказами, хоть и виду не показывал. Стаканов почти не хватало, да и закуски?— орехи и сухари?— были на исходе.Хэнк вливал в себя третий стакан виски, Коннор безрадостно потягивал вишневый ликер, не задумываясь о том, как далёк он был по вкусу от привычных итальянских.Говорить не хотелось. Хотелось курить одну за одной, что они и делали, вместе с другими гостями наполняя бар едким дымом, с которым вытяжка едва справлялась.Алкоголь нужен был, чтобы уснуть после увиденного.—?Не думал, что придется стрелять в того, с кем работал несколько лет,?— выдохнул Хэнк, рассматривая собственные испачканные ботинки. Лёгкие ещё щипало от недавней погони?— холодный воздух заполнил грудную клетку, словно воздушный шар.—?Я думал, ещё пару лет назад такое было не редкостью,?— пожал плечами Коннор,?— видел отчеты, якобы с тех пор уровень коррупции в полиции упал в несколько раз. Нельзя было доверять даже собственному напарнику.Хэнк зажег сигарету, но та так и осталась тлеть в его руке.—?Крышевание китайского магазинчика или работа на свадьбе бизнесмена в качестве охранника?— вот, что такое коррупция. А это, Коннор, массовое убийство.Хэнк выкинул окурок и со злостью вдавил его в промозглый асфальт.Бенджамин подошёл к напарникам. Не произнес ни слова, лишь слабо кивнул головой.—?Есть новости? —?мрачно поинтересовался Андерсон.—?Минимум одиннадцать тел,?— почти мгновенно ответил судмедэксперт. —?Опознать будет очень сложно, от некоторых остались только конечности.Лейтенант скривился.—?Ты можешь, что ли, не так спокойно об этом говорить?!Бенджамин вскинул брови от услышанной претензии, а затем нахмурился.—?Абсолютно нерационально пытаться обвинить меня в чем-то. И не стоит равнять меня с убийцей, лейтенант Андерсон. В противном случае я напомню о минимум трёх убийцах-полицейских за минувшее десятилетие.Хэнк собирался ответить, но был остановлен рукой Коннора, которая легла на его плечо.—?Лейтенант не пытался обвинить вас ни в чем, Бенджамин,?— примирительно произнес молодой детектив. —?Вы ведь понимаете, что все сейчас пребывают в состоянии шока…—?Чёртового ужаса! —?добавил Хэнк, вскинув руки.Бенджамин прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, будто бы мысленно пытался поставить себя на чужое место и не сказать вдобавок чего-то ещё?— безусловно логичного, но вряд ли подходящего к ситуации в эмоциональном, в некоторой степени загадочном для него, плане.—?Я сожалею,?— сухо кивнул Бенджамин. —?Надеюсь, что вам удастся прийти в себя как можно скорее.Граммофон, потрескивая, проигрывал ласкающий уши джаз?— нежный и медлительный, переносящий в теплый летний вечер. Август, восточный ветер играет с сочащейся зеленью листвой, в парках многолюдно?— настоящий ажиотаж желающих попрощаться с последними летними деньгами.Вместо этого за окном ждал февральский дождь, опрокидываемый ветром. Река Детройт была покрыта колким непрозрачным льдом?— как тот, что таял в стакане Хэнка, обласканный теплотой виски.Андерсон чувствовал необходимость заполнить пустоту между ними?— но ни Коннор, ни он сам не могли вымолвить ни слова. Губы потрескались, в горле пересохло, мозг старательно цеплялся за джазовые мотивы, пытаясь вытолкнуть другие, страшные мысли.—?Думаю, завтра утром будет собрание, и Фаулер отправит нас на выходной на пару дней,?— предполагает Хэнк почти что с безразличием.Коннор коротко кивает.—?Может, взять чуть больше времени и съездить куда-нибудь? —?молодой детектив старается звучать непринужденно, при этом наличие заранее заготовленного плана в его тоне не ускользает от Хэнка.—?Ты задумал что-то?Юноша покорно кивает, тень улыбки проскальзывает по его губам, заставляя Андерсона на миг забыть обо всем на свете.—?Я думал о Чикаго, по правде говоря. Пару дней назад узнал, что там будет выступать певица из Уэльса, и решил, что… было бы здорово, если бы мы отправились туда вдвоем.Хэнк вскидывает брови в удивлении. Чикаго? В Детройте в последнее время концертов хоть отбавляй, а тут кто-то, кого так хочет услышать Коннор.—?Помнится, несколько месяцев назад, прямо на этом месте, ты говорил, что искусство тебе безразлично,?— улыбается Андерсон.—?И меня до сих пор бросает в жар при мыслях о том, что было потом,?— заговорчески шепчет КоннорИ, ох, у Хэнка пламенеют скулы.Вот только отвлечься на что-то приятное не получается?— на душе всё ещё тяжело после увиденного накануне, сердце болит, а в голове словно свинцовые тучи. Коннор чувствует то же самое?— поэтому, покончив с напитками, они расстаются?— молодой офицер ловит такси до Хазел-стрит, а Андерсон направляется домой, ловя себя на мысли о Сумо, который, наверное, с ума сходит без хозяина. Пёс, конечно, уже привык оставаться один и на двое суток, и по правде говоря, сейчас он нужен был Хэнку больше, чем Хэнк ему, но мужчине необходимо было посмотреть в добрые глаза, послушать заливистый лай, зарыться ладонями в густую шерсть, просто для того, чтобы на время остановиться и почувствовать спокойствие в этом безумном, безумном мире.***? Bohren & der Club of Gore?— Vergessen & VorbeiНа подъезде к дому Хэнк увидел фигуру в плаще, что стояла на крыльце. Сначала он подумал, что это Коннор?— передумал ехать домой и велел таксисту вдавить педаль на полную, чтобы приехать к дому Андерсона раньше него самого. Однако чем ближе Хэнк подъезжал к дому, тем меньше сходства видел между этой фигурой и Коннором. Без сомнения, это был мужчина?— плечистый, около шести футов пяти дюймов ростом. Облачен он был в длинный до щиколоток плащ с вздернутым воротником, а верхнюю часть лица скрывала шляпа?— сложно придумать образ более подозрительный. Тем не менее, Хэнк остановил машину у дома и проследовал к двери, за которой, надрываясь, выл Сумо.—?Чем могу помочь? —?сухо спросил Андерсон, готовый в любую секунду вытащить пистолет.—?Мисс Хлоя Камски просила передать это вам,?— радушно отозвался незнакомый мужчина, протягивая кейс, который Андерсон уже видел несколько дней назад. Деньги Коннора.Очень умно было не приезжать самой, передав деньги через посредника?— как бы Хэнк ни был против этой затеи, он понимал, что, если не возьмет деньги, назад к Хлое они могут и не вернуться. Ничего не мешает стоящему напротив мужчине уверить её, что деньги переданы, а самому запрятать их под матрас. Тяжело вздохнув, Андерсон принял кейс. Деньги, откуда бы они ни были, можно потратить на благо. Если Коннор не захочет распоряжаться ими, их можно пожертвовать на благотворительность.Человек Хлои поспешил удалиться, а Хэнка за дверью ждал недовольный Сумо. Пёс, впрочем, быстро сменил гнев на милость и принялся облизывать руки хозяина. Андерсон присел, чтобы быть ближе к собаке, не в силах даже снять испачканное пальто. Он закрыл глаза и всё сидел, не двигаясь, пока в дверь не постучали. Решив, что посыльный Хлои, должно быть, что-то забыл, Андерсон открыл дверь.***Съемная квартира встретила Коннора холодом и свистом ветра. Пройдя на кухню, полицейский обнаружил открытое окно, через которое комнаты и наполнились зимней стужей. Окно было маленьким?— никто не смог бы пролезть сквозь него, поэтому Коннор решил, что механизм заклинило.Единственное, что могло спасти его сейчас?— горячая ванна. И хоть в старых домах на Хазел-стрит частенько были неполадки с водоснабжением, сегодняшняя ночь, к счастью, стала исключением. Коннор набрал полную ванну горячей, едва не обжигающей воды и лёг, стараясь отпустить все мысли. Белая кожа в мгновение покраснела, непослушные волосы стали завиваться от влаги. Коннор сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Желтая лампочка, жужжащая на потолке, была единственным источником звука.Этим вечером он впервые отодвинул рациональность на второй план, действовал как человек, а не как полицейский.Правильно ли он поступил?Может ли человек распоряжаться жизнями других, решая, как будет лучше? Всё же, он не провидец, и не может знать, каким будет будущее. Что-то заставило его в этот раз играть не по правилам.Подарил ли он им свободу, или обрек на мучения?..***Коннор был уверен, что журналистика?— такой же неблагодарный труд, как и работа в полиции. Произошедшие вчерашней ночью события уже красовались на страницах газет со всеми подробностями?— всего несколько центов, и ты в эпицентре. А с развитием фотографии даже не нужно напрягать воображение?— картинка перед тобой. Сколько людей не спали этой ночью, чтобы утром зеваки прочитали о ?детройтском мяснике??Коннор понимал, что шумихи не избежать, но ему не хотелось возвращать Хэнка во вчерашний день, поэтому он выбросил газету в бак перед участком.Андерсона ещё не было на месте. Атмосфера была оживленная, прежде всего такое впечатление создавалось из-за гула трезвонящих телефон. Больше не вытерпев этого, капитан Фаулер, рявкнув, собрал всех сотрудников убойного в отдельном кабинете, откуда звонки были почти не слышны.—?Итак, парни, следующие несколько недель будут особенно тяжелыми. Газетчики поднимут все старые дела с участием должностных лиц, радиостанции будут приглашать никому неизвестных экспертов, содействия со стороны гражданских будет меньше. До следующего крупного инфоповода мы?— враги народа.Речь Джеффри была неутешительной. Все понимали, что каждое предположение капитана исполнится?— нет, он не был ясновидящим, но уже успел столкнуться с делами, в которых полицейские фигурировали по другую сторону от привычной.—?Отныне каждый наш прокол?— это подброшенное полено в костер, который нам необходимо потушить. Не светитесь в местах с сомнительной репутацией, не давайте никаких комментариев прессе. Повторяю: вообще никаких комментариев! Даже если в вашей речи полицейские будут представлены ангелами Господними, писаки всё равно выставят нас чумой этого века,?— Фаулер поднес руку к лицу и потер лоб, словно пытаясь избавиться от приступа мигрени. —?Это их работа. А наша работа?— обеспечивать безопасность, даже если нас поливают дерьмом.Коннор, как и многие его коллеги, был восхищен Фаулером. Казалось, на каждый, даже самый невозможный сценарий у него был четкий план действий, который он очень легко и убедительно доносил до своего отдела. Он пробуждал в груди огонь, заставляющий верить в то, что их дело?— правое. Он заставлял каждого гордиться работой в полиции даже в самые тяжелые времена. При этом сам Фаулер был предан делу не меньше других, а не просто красноречив.Коннор оглядел кабинет?— его напарник так и не появился. Возможно, ему удалось заснуть лишь под утро, и он приедет не раньше двенадцати, как это часто бывало до того, как в участке появился приемный сын Камски.Бак у полицейского участка стремительно заполнялся мусором?— испачканными в горчице салфетками, чеками, стаканами из-под кофе. Практически на самом дне теряла свой первичный облик газета ?Викли Детройт Ньюс? от 4 февраля 1943 года.