midnight walkers (1/1)

Хэнку не спалось. Он так и не озвучил свои подозрения Коннору, поэтому мысли сжирали его одного, и не с кем было поделиться.Операция под прикрытием?— одно из самых опасных заданий для любого полицейского. Каждая деталь должна быть продумана?— видимо, поэтому Фаулер так тщательно подошел к отбору, черт подери, кандидатов. Впрочем, даже после того, как Коннор озвучил свой вердикт относительно оригинальности виски, капитан не поделился своими планами?— возможно, операция ещё в разработке, где-то в сознании, в черновом варианте. Но что это может быть? Один вечер в дорогом ресторане под видом богатых джентльменов, ищущих необычных развлечений? Или целая история?— новое имя, биография?— с целью внедриться и найти распространителя?Мысли сменяли одна другую, Хэнк понимал, что рискует проснуться с головной болью и ужасным настроем, но ничего не мог поделать?— цветные картинки в сознании не давали покоя.Андерсон резко повернулся набок, вызвав недовольное бурчание Сумо, спавшего в ногах своего хозяина, и в очередной раз попытался прогнать навязчивые предположения и сценарии.Неудивительно, что он проспал, появившись на работе только к девяти. Удивительно?— что Коннор не встречал его обеспокоенным взглядом. Его место пустовало. Хэнк встретился взглядом с Беном, по его лицу было несложно прочитать вопрос, поэтому Бен кивнул в сторону кабинета капитана. Не снимая пальто и шляпу, Андерсон направился туда.Перед Фаулером сидели Коннор и… Гэвин?! Андерсон перевел вопросительный взгляд на шефа, а затем спешно выпалил:—?Прошу прощения за опоздание.Джеффри устало закатил глаза. Его руки были сцеплены в замок и лежали на столе, плечи были напряжены, а на лице, в форме мешков под глазами, читалась усталость и отсутствие сна.—?Извинения приняты, Хэнк. А теперь вернись, пожалуйста, на рабочее место,?— выдохнул Фаулер, понимая, что ему не избежать удивленного взгляда и порции вопросов.Хэнк лишь замер с открытым ртом, переводя взгляд то на серьезного и сосредоточенного Коннора, то на затраханного жизнью Рида, развалившегося в кресле.—?Андерсон, свали,?— рычит Гэвин, скрещивая руки на груди.Коннор не говорит ничего, и Хэнк, чье лицо искривлено в непонимании, все же покидает кабинет капитана. Он кидает шляпу на стол, в спешке оставляет пальто на вешалке и устремляется на кухню, чтобы залить в себя кофе. Когда воротника рубашки невесомо касаются чужие пальцы, Хэнк замирает на секунду, прежде чем развернуться и потребовать объяснений. Однако он встречается с робким взглядом Эмилии и чуть заметным румянцем на её выразительных щеках.—?Простите, лейтенант Андерсон,?— щебечет она, делая шаг назад. —?У вас воротник завернулся, и я расправила, даже не подумав.—?Всё в порядке,?— немного растерянно отвечает мужчина. —?Спасибо.Эмилия улыбается, но не решается взглянуть в светлые глаза?— разворачивается, подбирает со стола поднос с чистыми бокалами и удаляется, ритмично цокая каблуками.Хэнк выпивает кофе в три глотка и наливает еще один стакан.—?Поверить не могу, что Коннор будет под прикрытием один! —?возмущается Андерсон, когда капитан приглашает его к себе после беседы с его напарником и детективом Ридом.—?Хэнк, ты у нас лицо полиции Детройта, тебя почти каждая собака знает,?— разъясняет Джеффри. —?Направить тебя?— слишком рискованно. К тому же, твой напарник будет не один. За ним присмотрит Рид.—?Слабое утешение,?— натянуто улыбается Хэнк.—?Не забывай, кто был его наставником,?— фыркает капитан. —?Если считаешь, что Рид недостаточно квалифицирован, так это твоя вина.—?Я ничего не говорю о его профессиональных качествах. Просто он ведет себя, как мудак.Фаулер ударяет кулаком по столу, и хрустальный бокал, стоящий на нем, жалобно звякает.—?Они и не на свидание идут, чёрт бы тебя побрал, Хэнк! —?капитан срывается на крик. —?Довольно уже твоего нытья. Возвращайся к работе, и чтобы я тебя не слышал.В кой-то веке Андерсон решает, что лучше не спорить. Он бубнит заученное за столько лет ?да, капитан? и думает, виновато ли в решении капитана его утреннее опоздание.

Коннор делает вид, что ничего не происходит, даже не собирается начинать разговор?— и это злит. Не всё ли ему равно на протокол?! Неужели он и слова не скажет о деле?!Хэнк не может себя контролировать?— буквально сверлит взглядом напарника, ожидая, что он сломается, сядет на край его стола, склонится и заговорчески тихо расскажет о своей роли. Хэнк, как более опытный полицейский, ведь просто обязан дать ему совет!Наконец, Андерсон видит, как его напарник вытягивает руку в его сторону, слышит слабое шуршание?— ну, точно же, Фаулер наверняка приказал ?ничего не говорить?, но написать-то, написать можно. Хэнк откидывается на кресле, но с разочарованием обнаруживает, что юноша не тянет к нему руку с запиской?— а попросту берет из коробки, стоящей в углу стола, шоколадную конфету. Лейтенант не может сдержать разочарованный вздох, встает из-за стола, хватает пальто и скрывается за массивными дверьми. Через минуту Коннор видит, как автомобиль Хэнка отъезжает от участка. Юноша качает головой, а затем встречается взглядом с Ридом, у которого на губах застыла рваная усмешка.Хэнк появляется в участке через час. Коннор чувствует запах хорошо прожаренного стейка и еле заметный шлейф от виски. Юноша встает, берет аккуратно оформленную папку с делом, огибает стол и приближается к напарнику.—?Хэнк, пожалуйста, хватит себя так вести,?— шипит Коннор строго.Мужчина даже не смотрит на него?— сверлит взглядом фотографию Рошелль Хадсон в углу стола и раздраженно стучит по его поверхности ручкой.—?Вы тоже о многих вещах мне не рассказываете,?— не сдаётся офицер.Андерсон закатывает глаза.—?Вам не следует сомневаться в моих способностях,?— хмурится Коннор.Хэнка прорывает на смех. Его напарник действительно думает, что всё дело в этом?! Что Хэнк беспокоится за дело, суть которого даже не знает толком, а не за Коннора, без году неделя работающего в убойном?—?Всё будет в порядке,?— шепчет юноша, и Хэнк сейчас к чертовой матери сломает ручку, если он вновь произнесет своё идиотское ?доверьтесь мне?. —?Я обещаю.Обещает он, видите ли. Как будто он может знать, что произойдет с ним… там! Черт подери, как же раздражает: даже не знать где.Хэнк поднимает взгляд и замечает Рида, наблюдающего за разворачивающейся сценой. Его шакалья улыбка выводит из себя ещё больше, и мужчина толком не знает, чего хочет больше?— вмазать Риду, прибить Коннора к стенке, заставив прекратить эту консперативную чушь и рассказать, наконец, о деле; или как можно скорее покинуть участок и полночи просидеть в баре. Андерсон настойчиво душит мысль о том, чтобы следить за напарником.Вечером, когда полицейские стали постепенно покидать рабочие места, Хэнк окутал себя сигаретным дымом, выкурив две сигареты подряд. Закашлявшийся, но продолжающий упрямо молчать Коннор раззадорил Андерсона на третью сигарету?— но, к сожалению, портсигар оказался пуст. Молодой офицер не двигался с места, взгляд темных глаз в очередной изучал заключение из морга.И Хэнк знает прекрасно, что позже пожалеет о том, что весь день вёл себя, как напыщенный идиот; знает, что будет жалеть, что не поддержал Коннора и не пожелал ему удачи?— но всё, на что он способен сейчас, это надеть пальто, прокрутить между пальцами ключи от машины и скрыться за дверью с надписью ?отдел убийств?, оставляя Коннора и еще нескольких полицейских, работающих в ночную смену, в тишине.На парковке Хэнк встречает Рида?— тот как раз заводит одну из стареньких служебных машин ?Камски Индастрис?, держит в зубах сигарету и выглядит крайне недовольным. Гэвин поворачивает голову, и смотрит теперь прямо в глаза Андерсона, пытаясь прочитать его эмоции, не выдавая при этом собственных. Но по выражению лица Рида видно, что он хочет что-то сказать. А вместо этого протягивает сигарету. Хэнк принимает её и кивает в знак благодарности, не спеша раскуривать её?— дорога домой может затянуться, попасть в пробку без сигареты в кармане?— сущий ад. Андерсону кажется, что Гэвин, если его спросить, расскажет обо всем. Сам не зная почему, мужчина не проверяет своё предположение.—?Приглядывай за ним,?— приглушенно рычит Хэнк, отворачиваясь и направляясь к собственному автомобилю.Он слышит смешок в спину, и ядовитый голос, проникающий сквозь кожу:—?Забавно, когда-то ты просил об этом Бена.Полицейский автомобиль покидает парковку, оставляя после себя звон в ушах и запах жженых покрышек?— Рид никогда не умел водить аккуратно, вдавливал педаль газа в пол и не жалел резину. Хэнк старается думать именно об этом, а не о том, что сказал Гэвин на прощанье. Не о том, что этот парень попал к нему после академии, амбициозный, готовый собственными руками хватать преступников за глотки, впечатлительный и непокорный, будто дикий зверь. Хэнк Андерсон был единственным человеком, которого Рид хоть как-то воспринимал, поэтому капитан и приставил спесивого юнца к нему, и они были бы отличной командой?— щелкали дела, как орехи,?— если бы Рид умел держать себя в руках, если бы яд не лился вместо слов из его рта, если бы он мог контролировать себя, вместо того, чтобы стирать костяшки в кровь о кирпичные стены, когда эмоций было слишком много?— настолько, что запаса нецензурной лексики, сигарет и виски не хватало, чтобы унять зуд за ребрами.И теперь, когда прошло так много времени, Хэнк с тревогой осознает, что дело, возможно, было не в рабочих конфликтах.Нет, определенно ему нужно в бар. Двойной виски сразу и повторять в течение вечера.Хэнк просыпается от лая Сумо. Причиной тому оказывается стук в дверь, слишком тихий для того, чтобы самостоятельно пробраться в опьяненное сонное сознание мужчины.На пороге Коннор. Аккуратный костюм, убранные назад волосы, мягкая улыбка.—?Ты хоть знаешь, который час? —?хрипит Хэнк. Он не знает сам, но, воспроизводя события предшествующего вечера, предполагает, что около трех ночи.—?Прогуляемся, Хэнк? —?спрашивает Коннор, игнорируя заданный вопрос. —?Сегодня безоблачно, видно звезды и луну.Андерсон хочет сказать, что ему плевать?— на звезды, на луну, на то, какая сегодня погода, и на Коннора с его вежливо-отстраненным тоном плевать тоже. Он хочет завернуться в одеяло и не выходить на работу несколько дней, чтобы не видеть осточертевшие лица и бумажные папки, не слышать знакомые голоса, сидящие в печенках.Поэтому Хэнк отвечает:—?Дай мне пять минут.Коннор сидит на диване и проводит пальцами по гладкой шерсти Сумо, который уже успел устроиться под боком знакомого человека и блаженно закрыть глаза.Хэнк появляется через обещанные пять минут, в сером твидовом костюме без галстука, верхние пуговицы рубашки не застегнуты, но несмотря на это, выглядит он привычно по-деловому. Прежде, чем покинуть квартиру, Андерсон выпивает стакан воды, и по выражению его лица можно сделать вывод, что вода эта была его спасением.—?На Харт-Плазе открыли первый круглосуточный ?Уайт Касл?,?— произносит КоннорХэнк разминает затекшее плечо и усмехается:—?Ты не любишь фаст-фуд.—?Но его любите вы, Хэнк,?— мягко возражает юноша, и от его тона все внутренности на несколько секунд сжимаются, потому что Коннор говорит самоотверженно, говорит искренне, будто это нечто само собой разумеющееся?— ставить чужие интересы и желания превыше собственных.Андерсон не хочет отказываться. Но он не может отречься от свойственной ему рациональности.—?Я выпил полбутылки виски, проснулся десять минут назад и, честно говоря, не уверен, происходит ли всё это на самом деле,?— признается он. —?Еще в глазах немного двоится. Не думаю, что мне стоит садиться за руль.Коннор встает с дивана и делает несколько шагов по направлению к Хэнку, становясь почти вплотную. Тонкие, созданные для пианино пальцы оглаживают ткань рубашки, мимолетно касаясь шеи, и Андерсон позволяет себе закрыть глаза на несколько секунд. У Коннора холодные пальцы, от него пахнет молочным шоколадом и пихтой, и этот сладко-бодрящий аромат дразнит обоняние, принуждает сделать глубокий вдох, и Хэнк насыщает легкие приторностью шоколада и свежестью хвои. Этот коктейль запахов заставляет Детройт исчезнуть вместе с его огромными заводами, сетью шоссе, окутавших город?— Хэнк оказывается посреди леса, чёрная ночь, серебряная луна, отражающаяся на водной глади озера, и Коннор, конечно, Коннор?— стоит рядом, его кожа при лунном свете выглядит ещё более бледной, и огромные глаза поблескивают корицей. Он рассматривает плитку шоколада, зажатую между пальцами?— она немного подтаяла, и когда юноша подносит её к губам, в самом уголке остается сладкий след, и Хэнк не уверен, выдержит ли его сердце это зрелище, ведь он знает, что кончик языка Коннора сейчас медленно пройдется вдоль губ, а затем он примется за свои пальцы.—?Хэнк? —?голос молодого офицера скорее хитрый, чем обеспокоенный.Андерсон всё ещё не уверен, реально ли происходящее, но если нет?— он только что видел один из самых горячих снов внутри сна, и мужчина толком не знает, когда сможет выкинуть из головы луну, темные ветви пихт и, конечно, Коннора, обласканного глянцем ночного светила, со следами шоколада на бледной коже.—?Не против, если я поведу? —?предлагает Коннор, и, боже, Хэнк уверен, что это некая метафизическая сила заставила его без пререканий вложить ключ от машины в чужую ладонь.Город плывет перед глазами цветными пятнами рекламных вывесок и какофонией автомобильных сигналов. Чем ближе они к центру?— тем живее и ярче становится Детройт, привлекательный, словно с обложки журнала, иллюзорно безопасный и манящий ни то оставить все сбережения в казино, ни то посмотреть новое шоу именитой певички.От мысли, что в нескольких милях от центра всё иначе?— бетонные коробки заводов, запах гари, оседающая пыль в лёгких,?— Хэнк трезвеет, и мир обрушивается на него слишком ярким светом, слишком громкой музыкой и пониманием того, что он доверил Коннору собственный автомобиль. И себя в придачу.—?У тебя права-то есть? —?спрашивает лейтенант, несмотря на то, что водит Коннор уверено.—?А у кого в полиции их нет? —?резонно отвечает юноша.Хэнк пожимает плечами и рассматривает вывески ресторанов за окном. Он и не помнит, какого это?— не следить за дорогой, расслабляясь на пассажирском сидении. И сам удивляется тому, что просто доверяет Коннору свою машину и свою жизнь.Они останавливаются у ?Уайт Касл?, где, несмотря на обилие более престижных заведений вокруг, находится целая толпа. Андерсон рассматривает людей сквозь прозрачное стекло витрин, размышляя, что привело каждого из них в столь поздний час в это место. До уик-энда далеко, и Хэнк неохотно осознает, что и не помнит, когда в последний раз позволял себе выбраться куда-то без причины и желания напиться до беспамятства.Андерсон с аппетитом поедает бургер из говядины, запивая его сладкой газировкой, пока его напарник потягивает кофе из бумажного стаканчика и откусывает не вызывающий доверия шоколадный кекс. Ему бы пить свежесваренную в турке арабику и чувствовать, как растворяются на языке нежная французская выпечка,?— думает Хэнк, и его пробирает дрожью от того, как опьяненный и не до конца проснувшийся мозг рисует в воображении яркие картинки.—?Поедем на набережную,?— предлагает Коннор.В парке у Амбассадора всегда ветрено?— может, поэтому и практически безлюдно, хоть вид открывается великолепный. Желтые точки фонарей с моста штрихами отражаются на воде, которая кажется почти чёрной. ?Водная гладь??— явно неподходящее словосочетание для реки Детройт, которая всегда изрезана галками волн, такая же неспокойная, как одноименный город и его многочисленные жители.Огни Уинсора рисуют на чёрных водах Детройта причудливые узоры, приглашая к себе, на другую сторону. Для одних, Канада?— страшная и отталкивающая своей непохожестью, для других?— место, где можно начать новую жизнь.На набережной сидит чернокожий мужчина с густой бородой, одетый в легкое не по погоде пальто и цветной шерстяной шарф. Его руки любовно оглаживают саксофон, губы складываются вокруг позолоченного инструмента, и в ночную тишину вторгаются нежные звуки музыки.Перед музыкантом нет ни выставленной шляпы, ни раскрытого кейса для саксофона?— он здесь не для того, чтобы заработать несколько десятков. Этот джаз?— для Луны, что сегодня ночью показалась из-за облаков; для светила, что роняет свой бледный шлейф на улицы одного из самых технически развитых городов Штатов.Хэнк и Коннор?— невольные слушатели этого концерта. Им не хочется нарушать волшебство момента своими разговорами?— хотя это изначально и было целью ночного визита на набережную Детройта.Напарники отдаляются от музыканта, пока ласковое и медлительное звучание саксофона не становится еле слышимо. Хэнк садится на скамью, Коннор облокачивается на каменную изгородь набережной, вставая лицом к мужчине.Андерсон смотрит на стройный силуэт, обведенный ночными огнями Уинсора по контуру. Лица Коннора практически не видно.—?Мне было приказано никому не говорить о миссии,?— начинает парень. —?А я всегда выполняю приказы.Хэнк приподнимает брови и усмехается.—?Ты выполняешь только те, что кажутся тебе разумными,?— смеется мужчина.Коннор закусывает губу.—?Вы ведь с ума сойдете, если я ничего не скажу? —?осторожно спрашивает он.Андерсон пожимает плечами и находит разглядывание собственных пальцев чертовски увлекательным.—?Я мирно спал, когда ты вытащил меня из дома посреди ночи. Кто тут еще сходит с ума.—?И сколько стаканов виски понадобилось для того, чтобы мирно уснуть? —?проникновенно интересуется Коннор, чуть склоняя голову.—?Два стакана на два пальца,?— врёт Хэнк. —?Обычное завершение дня.Коннор переступает с ноги на ногу. Трет переносицу. Хэнк думает, что еще никогда не видел напарника столь взволнованным.—?Есть клуб в доках,?— вздыхает молодой офицер.Хэнку уже не по себе. В доках никогда ничего хорошего не происходит. Тела находят почти каждую неделю?— и это лишь те, которые должны были быть найдены. Никто не знает, сколько костей усеивает дно реки Детройт. Андерсону в этом плане везло?— за столько лет всего два дела в доках. И никаких клубов, наркотиков и золотой молодежи. Даже никакой мафии. Первый труп?— самоубийство, второй?— нелепая попытка выдать бытовуху за организованное преступление.—?Клуб, значит… —?вздыхает лейтенант. Ему больше слышать ничего не хочется. Но узнать всё до последнего хочется тоже.—?Закрытый клуб. Ставки, проституция и наркотики,?— Коннор старается выговорить это будничным ровным тоном, но собеседника это скорее пугает, нежели успокаивает.—?Отлично, молодец, ты справишься,?— хрипит Хэнк раздраженно. Ему хочется вернуться в собственную спальню, залить в себя ещё полбутылки виски и сделать вид, что он всего этого не слышал.—?Что это должно значить? —?спрашивает Коннор, скрещивая руки на груди и нахмуривая темные тонкие брови.—?А что ты хочешь услышать, парень? Напутствие? —?огрызается Андерсон. —?Уж как-то мне не приходилось изображать шлюху в клубе для богатеньких мальчиков.Коннор открывает рот, чтобы что-то сказать, но замирает, будто механизм, внезапно отключенный. Выглядит он неестественно до жути, и Хэнк отводит взгляд, кутается в пальто и сердито фыркает.—?С чего вы взяли, лейтенант, что я буду там под видом шлюхи? —?чеканит Коннор, проглотив, наконец, ком в горле.Во рту горчит от каждого слова. Парень старается сохранять незаинтересованный вид, пока его разрывает на части изнутри.Андерсон вздрагивает, переводит взгляд на напарника, и не знает, чего хочет больше: сброситься с набережной в ледяную воду, или провалиться сквозь землю прямо в ад.—?Коннор… —?голос предательски скрипит, Хэнк прочищает горло и пробует снова:?— Коннор!Парень отворачивается. Смотрит на огни канадского города и никак не откликается, будто бы стоит за прочным стеклом, не позволяющим звуку проникнуть по другую сторону. Хэнк подрывается с места, хватает напарника за плечи, поворачивает к себе и встряхивает. Коннор не реагирует?— сломался, будто бы стал фарфоровой куклой,?— взгляд его направлен в пустоту перед собой, будто бы Хэнка и нет рядом вовсе.—?Господи, Коннор, я не…—?Всё в порядке, Хэнк,?— резко прерывает его молодой офицер. —?Я давно хотел узнать, что вы думаете обо мне. Жаль, люди не умеют читать чужие мысли. Не было бы потом разочарований.У Коннора голос холодный. Острой иглой проходит между позвонками, и Хэнку становится зябко, вовсе не от осеннего ветра.—?Я не хотел. Я не думал… Не имел в виду ничего такого,?— Андерсон разом теряет все свои навыки общения, удивительное упорство и любовь побеждать в спорах. Коннор в его руках становится безликим и неживым.—?Бросьте, Хэнк, зачем устраивать сцены из глупых пьес,?— усмехается Коннор. Он вкладывает в чужую ладонь ключи от машины. —?Я дойду до Харт Плаза, проветрюсь немного, и поймаю такси. А вы возвращайтесь домой. Вы мирно спали, помните?Хэнку больно, страшно, и в то же время руки сжимаются в кулаки от гнева. Он вонзается пальцами в плечи Коннора?— наверняка останутся следы, его кожа удивительно светлая и аристократично тонкая.—?Возможно, я не строил бы этих идиотских догадок, если бы знал о тебе больше,?— обвиняет Андерсон сквозь зубы.—?Возможно, если у вас были вопросы?— стоило их задать,?— передразнивает Коннор, отцепляя от себя чужие пальцы.Злость Хэнка проецируется на Элайджу Камски?— его хитрый прищур и недвусмысленные намеки. Мужчина осознает, что винить должен себя?— не так понял, надумал что-то, не пытаясь узнать истину, построил в голове образ из чужих слов и той минимальной информации, которой владел.Коннор шагает прочь, и если бы Хэнк не знал, что это его напарник, то никогда бы не признал его в сгорбленном силуэте. Фирменная осанка и расправленные плечи будто смялись под тяжестью чужих слов. Коннор спрятал руки в карманы, опустил голову, и его фигура становилась всё меньше и меньше, растворяясь в темноте улиц. Хэнк закурил, и сигаретный дым окончательно скрыл в себе чужую фигуру.У Андерсона был адрес сомнительного клуба и никакого представления о том, что делать дальше.