4-й отрывок (1/1)
4-й отрывок.Австрия удивлённо посмотрел на Элизабет. Германия поднял настороженный взгляд. Пруссия вздрогнул и нервно провёл языком по губам.-Э-э-э... Дорогая, ты о чём? — первым осторожно спросил Родерих, вспоминая самое важное правило психиатрической клиники, гласящее, что с пациентами нужно во всём соглашаться, и стараясь выяснить, действительно ли жёнушка сошла с ума, или это так, лёгкое помутнение рассудка на нервной почве.-Да! Венгрия, ты о чём? Что, галлюциногенных блинов нажарилась, то есть нанюхалась? — Гилберт дергано засмеялся. Получилось неубедительно.-Я нашла это у тебя в кармане пиджака, — Элизабет помахала какой-то бумажкой, не обращая внимания на вопросы. — Ты, когда забираешь анализы, хотя бы глазами пробегай по тому, что там написано!
Людвиг напряжённо наблюдал за обстановкой. Австрия протёр очки и вновь водрузил себе на нос:-Любимая, что случилось?-А Гилберт сам рассказать не хочет? — она резко обратилась к Пруссии. —Или нет, не Гилберт. Как там тебя по-настоящему? — прусс молчал, взволнованно сжав губы и не смея перевести взгляд на Венгрию. — Ирма? Грета? — надрывалась венгерка.-Успокойся, дорогая, — попытался разрядить обстановку Австрия, поднимаясь с кресла.-Сядь! — строго приказала Элизабет, и австриец, поддавшись её командному голосу, опустился обратно в кресло.-Так что, дорогая, допрыгалась? — взмахивала руками Венгрия.-Я вообще не понимаю, о чём ты! — резко поднялся со своего места Гилберт. Он зло посмотрел на венгерку. Их горящие взгляды встретились. Несколько секунд стояла тишина. Затем прусс, отведя взгляд, устало опустился в кресло. Он подпер лоб ладонью и стал смотреть в пол.-Ну, так что, расскажешь, или мне самой? — уже спокойно произнесла девушка, скрестив руки на груди.-Я всё равно не понимаю о чём ты, — пробубнил Пруссия. Людвиг напряжённо сохранял молчание, Австриянервно перебирал жабо у себя на груди. Венгрия хмыкнула и произнесла:-Скажу всё прямо, как есть, — Элизабет сделала паузу. — У нас ожидается пополнение, — Родерих посветлевшим взглядом посмотрел на жену. — Точнее, не у меня, а у... Короче, Гилберт беременен, — торжественно произнесла она и замолчала. Австрия вытаращил глаза, уставившись на Венгрию; Германия, закрыв глаза и сжав зубы, выдохнул, до побеления костяшек пальцев сомкнув сцеплённые замком ладони. В этой тишине было слышно, как на улице шумели деревья и тикали часы в холле.-Что!? — Гилберт вскочил с места. — Ты, дура безмозглая, хоть понимаешь, о чём ты говоришь!? — он покрутил пальцем у виска. — Ты хоть соображаешь, как такое может быть, идиотка тупая!?-Тихо, — Людвиг аккуратно поднялся и, взяв Пруссию сзади за локти, оттянул его от Венгрии и усадил на место.-Нет, ты слышал!? Слышал!? — возмущенно дёргался Гилберт, пытаясь вырваться.-Тихо, — под суровым взглядом брата, прусс перестал брыкаться. — Сиди и молчи, — Германия сел на место.-Д-д-дорогая, тебе показалось, — пытался вразумить распалённую венгерку поднявшийся Австрия,— ну с чего ты это взяла?Гилберт все-таки какой-никакой мужчина.
-Ты сам проверял? — воинственно вопросила Венгрия. — Нет? Так вот сядь и слушай.Австриецустало опустился в кресло. Ему очень не нравилось, что жена неугомонно нарушает спокойствие, а ведь Родериху хотелось пойти поиграть в тишине на рояле.-А про беременность я узнала вот из этого, — она махнула сероватым клочком бумаги, — здесь всё ясно написано. Австрия взял бумажку. С каждым мгновением выражение его лица становилось всё более шокированным. Наконец, он тихо выдохнул:-Не может быть... И это сколько же лет... — он поднял взгляд на альбиноса, нервно сжимающего подлокотники кресла. Он передал листок Людвигу. Тот пробежал по нему глазами, предварительно взглянув на сидящего как на иголках Гилберта, напряженно жевавшего губу. Германия, вздохнув, отдал лист Пруссии и откинулся на спинку кресла. Прусс прочитал. Его взгляд остановился на последнем слове, написанном размашистым почерком: "беременна". Он в прострации некоторое время тупо пялился в листок. Вокруг стояла тишина. Все ждали, что же скажет Гилберт. А у того словно приговор в висках отдавалось это слово. Беременна... Беременна... Беременна...-Мать вашу!!! — раздался протяжный вой на весь дом.Пруссия отбросил от себя результаты, словно заразную лишайную кошку. Он в полуобморочном состоянии переводил взгляд с одной своей ладони на другую, тяжело дыша."Это конец... Нет, этого не может быть! Это ошибка!" — Гилберт вскочил и вновь схватил бумажку, валяющуюся на ковре, в надежде, что это только розыгрыш. — "Нет. Всё правильно... Нет! Э-ТО-ГО НЕ МО-ЖЕТ БЫТЬ!" — судорожно носились мысли в голове, сталкиваясь и путаясь.-Не-е-ет! — скорбно провыл прусс, падая в кресло.
-Гилберт, спокойно, — удручённо произнесла Венгрия, взволнованно заглядывая в лицо Пруссии. — Сейчас принесу воды. Она быстро сбегала на кухню и вернулась с полным стаканом, предварительно растворив в нём две таблетки успокоительного. За те мгновения её отсутствия никто не произнёс ни слова. Элизабет подала стакан пруссу. Тот послушно взял и прильнул к нему губами.-Как вы уже, наверняка, поняли, наш дорогой прусс вовсе не прусс, а пруссачка.-Я не женщина, — слабо выпалила новоявленная будущая мать.-Нет, конечно, нет! Ты беременный мужик, — усмехнулась венгерка.-Блин. Да как же... Как же это случилось. Я же предохранялся, — бормотал Пруссия.-Всё в жизни бывает, — спокойно произнесла Венгрия. — Так как тебя зовут по-настоящему?-Как есть, так и зовут, — зло прошипел Гилберт.-Но всё же? Неудобно как-то женщину называть мужским именем, — допытывалась венгерка. — Как тебя зовут?-Гилберт. Я с самого начала так себя называл.-Не называл, а называла! Уже нет смысла таиться и коверкать слова.-Отстань. Я сказал, что называл, значит, называл! — рыкнул Пруссия.-Смирись уже! Когда родишь, уже всем станет известно, кто ты. Так что...-А кто сказал, что я буду рожать!? — ощетинился прусс. — Прямо сейчас пойду, аборт сделаю! И никто не узнает! — он вскочил и направился к двери.-Ну-ка стоять! Людвиг, держи его! — быстро сказал Венгрия. Людвиг своей широкой грудью перегородил дорогу брату.
-Пусти! — взвизгнул Гилберт.-Гилберт, сядь, — тихо и обречённо произнёс Германия.-Предатель! — прошипел прусс и сел обратно.-Ты должна всё решительно обдумать, а не рубить с плеча! Дети — это так замечательно, — попыталась вразумить прусса Элизабет.-Нет! Одного оболтуса я уже вырастила, тьфу ты, вырастил, — он ткнул большим пальцем в Германию, — и мне с лихвой хватило! Нет уж, увольте! — он скрестил руки на груди и отвернулся. Германия обиженно вздохнул. Австрия, все это время проводивший время в прострации, вновь пробормотал:-Невероятно... И столько же лет... она скрывала своё женское происхождение от окружающих! — наконец поднял осмысленный взгляд Родерих. — Сколько же лет никто и не подозревал!-Да, я сама сначала поверить не могла. Но это... жесть. — Венгрия выдохнула.-Но... особенности женского строения?... — австриец, не находя слов, изобразил руками особенности женского строения и покраснел.-Я так поняла, бинты.-Что, бинты? — недоумённо переспросилАвстрия.-Утяжка. Грудь она утягивала бинтами...-Эй, я, между прочим, всё еще тут, — недовольнопроизнёсла новоявленная персона женского пола. Венгрия показала ей язык.
-Слушай ты! Я не баба, понятно!? Я полноправный мужик в расцвете лет! Всю жизнь был мужиком, мужиком и останусь! — Пруссия встрепенулся.
-Сними штаны — докажи, — будничным тоном произнесла венгерка.-Отстань, дура! Ничего я тебе не покажу!-Вот и молчи. Гилберт так Гилберт. Но всё равно женщина. И никуда от этого не денешься. Плюс ко всему ещё беременная женщина, — спокойно ответила Элизабет. Пруссия зарычала.-Постойте, а кто отец? — похоже, тут только Австрия задавал дельные вопросы. Повисло молчание. Супружеская пара вопросительно уставилась на Гилберта.-Чего? — раздражённо спросил пруссак, — Отвалите вообще!-Кто отец? — повторила Венгрия.-Не знаю, — пробубнил Гилберт, скрестив руки на груди и отвернувшись.-Кто? С кем ты там общаешься? — допытывалась венгерка, — Франция что ли!? Пруссия подавился и закашлялся.-Ты балда, так и убить можно! Какой нахрен Франция! Чтоб я этим тупым извращенцем! Да никогда! — возмутился Гилберт, держась за горло.-Ну, кто тогда? Всё равно ведь узнаем — хуже будет, — угрожала Венгрия. В руках у неё каким-то совершенно необъяснимым макаром появилась сковородка..-Да не знаю я! Чего ты ко мне привязалась! Мой ребёнок! Что хочу, то с ним и буду делать! И с отцом сам разберусь! И рожать вообще не буду!-Я тебе дам! Не будет она! — воскликнула Венгрия. -Ты всю жизнь провела в войнах и невзгодах! Пора уже успокоиться и заняться чисто женскими делами: детьми!-Я тебе сказал, что одного ребёнка я уже взрастил! Вон какой моральный урод! Лучше не выйдет, — махнул рукой Гилберт.-Эй! — возмущённо откликнулся Германия.-О, кстати, Людвиг, ты знал? Ты не выглядишь удивлённым, — вдруг спросил Австрия.-Ну, естественно он знал, тупоголовый очкарик! — вместо брата ответил Пруссия, — Как он мог не знать, если мы в детстве с ним в баню вместе ходили.-А кто ещё знает? — перевела на него взгляд венгерка.-Ну, Россия знает. И больше никто, — подумав, ответил прусс, —
Когда я был у него в плену после Второй мировой, он собирался... попытать там...ну, поиздеваться и всё такое. Но, короче, он сжалился надо мной, когда понял. Жутко удивлялся. Два дня ходил в ауте, — самодовольно рассказал он.-Э? А про насилие и все извращенства, что ты испытал?-Я всё придумал.-И про кран?-Ну да.-Что за ужасная мазохистская у тебя фантазия! — закатив глаза, воскликнул Родерих.-Меня больше интересует, кто отец, — пробормотала венгерка, потирая подбородок.-А, постой-ка. Недавно я видела у Людвига на шее красные пятна. А куда-нибудь он выходил довольно редко. Значит, он получал их здесь. Это точно не Италия, потому что засосы появились до его возвращения, а, следовательно... — вслух размышляла Венгрия, — А ну-ка стоять! -вдруг крикнула она, подняв взгляд на пытающегося незаметно улетучиться Людвига.-Эй-эй! При чём тут он-то? Может, ему какая-нибудь тёлка оставила эти твои засосы. Или мужик. — попытался заступиться за брата прусс.-А кто тогда? — подбоченилась Венгрия.-Я откуда знаю! Я младшего брата не пасу, между прочим! — возмущенно ответил Гилберт.-Сядь! — Германия обречённо сел.-И ты что, хочешь сказать, что я с ним!? — возмутился Гилберт. — Я тебе что, педофил какой-нибудь! Да ещё инцестник!-Сейчас узнаем, — самодовольно произнесла Венгрия. — Людвиг, ты занимался сексом со своей старшей сестрой?-Н-нет, — густо покраснел Германия и отвёл взгляд, не зная, куда деть руки.-Ну вот, ответ перед нами! — вскрикнула Элизабет. — По твоему лицу, Людвиг, всё и так понятно. Врать ты никогда не умел.-Идиот! — злобно прошипел прусс Германии.-Как ты мог! Да что за извращенство такое! Младший брат берёт старшую сестру! — громко возмущалась венгерка. — Как такое вообще может быть! Что, неужели свою похоть никак по-другому нельзя было удовлетворить!? Нужно было на сестре.-Он первый начал, — храбрый Людвиг выбрал тактику сваливания всей вины на Гилберта. И сейчас он, весь красный и смущенный, был похож на провинившегося ребёнка.-Просто Людвига мальчики привлекают, — самодовольно произнёс Гилберт. Германия побагровел, — Не зря же он на меня плоскогрудого, узкобёдрого подсел. Да бл*ть, какая разница вообще!? — нахмурился прусс. — И какая тебе разница с кем я трахаюсь!? С кем хочу — с тем и трахаюсь! Хочу — трахаюсь с братом, хочу — с кем-то другим! Вот рожу себе ещё одного закомплексованного извращенца и с ним тоже буду сексом заниматься!-Заткнись, дура! — Венгрия с размаху дала Гилберту звонкую пощёчину. — Как ты можешь такое говорить!? Как ты вообще можешь такое говорить!-Да как ты смеешь! — вскочил с места Пруссия, хватаясь за покрасневшую щеку.-Да так и смею! Это ненормально, когда женщина занимается этим с младшим братом, что она говорит такие вещи о своих детях! Вот родятся уроды из-за вашего инцеста, и что тогда будете делать!? — надрывалась Элизабет. На глазах у неё чуть ли не выступили слёзы.-Венгрия, спокойно! Мне Гилберт не родной, так что проблем не должно быть, — произнёс чуть отошедший от смущения Германия.-Что значит, не должно быть!? — истерично взвизгнул Пруссия, подскакивая к брату, и, падая перед ним на колени, резко заглянул ему в глаза, — Я беременен! Ты можешь себе это представить! Я беременен! Да не может такого быть!-Ну, в принципе, я знал, что такое скоро случится, — почесал затылок Людвиг.-ЧТО!? — вытаращил глаза прусс, отскакивая от немца.-А-ха-ха. Это был гениальный план Людвига: сначала обрюхатить тебя, а потом нарожать кучу мелких фашистских немцев-блондинов с красными глазами и с манией величия, — не весело усмехнулась Венгрия.-Дура! Людвиг, ненавижу тебя! Как ты мог! Как ТЫ мог! Бл*ть! Ненавижу! Твою мать! Идите вы все в жопу! Чего вы все лезете в мою жизнь! — Гилберт сорвался и начал истерить. Он выбежал из холла и быстро убежал наверх. На втором этаже сильно хлопнула дверь, что на сидящих внизу аж посыпалась штукатурка.-Сейчас он придумает какой-нибудь план мести, и нам мало не покажется, — задумчиво произнёс Германия.-М-да. Германия, зачем ты это сделал? — вдруг спросила Венгрия.-Сделал что? — смутился Людвиг.-Есть же презервативы, всё-таки.-Ммм, когда он на меня прыгает с криком: "Людвиг, я хочу тебя!", его это совершенно не колышет, — шаркнув ножкой, ответил немец.-Эх, был бы он всё-таки мужиком. Так какой это замечательный гомосексуальный сюжет получился бы! Эх. Но теперь у нас другие проблемы. Иди, готовься к активной семейной жизни и воспитанию детей, отец-осеменитель, — усмехнулась Элизабет. Германия покраснел и быстренько удалился. Только Австрия всё так же сидел на диване. У него уже изрядно начинала болеть голова.-Дурдом, — только и сказал он и закрыл глаза.4.02.11 — 6.02.11